Не могу увидеть

Во вторник мир Бакуго Кацуки был нормальным. Его одноклассники один за другим начали проявлять свои причуды в начале года. Один за другим каждый ученик спешил в школу, чтобы продемонстрировать друзьям свои чудесные новые силы и способности, выставляя их напоказ как огромные достижения. Большинство из этих причуд изменили внешний вид этих малышей. Некоторые выросли на несколько сантиметров выше, некоторые за ночь нарастили больше мускулов, некоторые пришли в школу с другим цветом волос и глаз, чем накануне. Цвет кожи одного ребенка даже стал синим, в то время как у других обнаружилось, что у них другая анатомия, чем за день до их трансформации, будь то более длинные ноги или более ловкое телосложение. Цукаса, один из самых шумных одноклассников Кацуки, пришёл в класс с синими волосами и небольшой струйкой воды, стекающей с ладоней. Все вокруг смотрели на него с благоговением и хвалили мальчика за столь достойную для героя причуду. Даже учителя были впечатлены и говорили что-то вроде: «Ух ты, однажды ты станешь потрясающим героем, Цукаса!» Мать Кацуки, как обычно, забрала его из детского сада после работы, она выглядела такой же красивой, как и всегда. Ее причуда позволила ей иметь безупречную кожу, и поэтому даже в тридцать семь лет, даже после родов, модельная карьера Бакуго Мицуки продолжала процветать. Хотя Кацуки уважал то, как его мать превратила свою причуду в возможность трудоустройства, он не мог не желать более яркой причуды, поскольку хотел быть героем. Ему нужна была причуда его отца, возможность зажигать маленькие искры на ладонях. Хотя он надеялся, что эта причуда станет гораздо более мощной, когда в конечном итоге перейдет к нему. Он мечтал стать героем с тех пор, как впервые посмотрел «Всемогущего» по телевизору, побеждая своих противников и спасая мирных жителей с улыбкой на лице, смеясь, несмотря на окружающий его огонь. Кацуки не хотел ничего, кроме как быть таким же, как он, спасая людей так, будто это было так же легко, как дышать. В среду мать Кацуки разбудила его, как она всегда делала каждое будничное утро. Повысив голос, она сдёрнула с него одеяло и крикнула ему, чтобы он вставал. Красные глаза расширились от удивления, и блондин быстро сел на кровати. Он посмотрел на мать, потер глаза, чтобы прогнать сонливость, и снова посмотрел на блондинку. Конечно, он мог сказать, что человек перед ним все еще был его матерью. Она по-прежнему передала ему свои колючие светлые волосы и рубиново-красные глаза, но ее кожа была морщинистой и поврежденной. На этот раз она выглядела на свой возраст, будто ей было тридцать семь. Он промолчал и молча пошел в детский сад. Если его мать и заметила, как Кацуки смотрел на нее расчётливыми, задумчивыми и растерянными глазами, она ни разу не упомянула об этом во время поездки на машине. Что? Цукаса приветствовал его у входа, громко спрашивая, появилась ли его причуда. Кацуки уставился на черные волосы Цукасы, которые уже не были того ярко-синего цвета, каким они были накануне, затем нерешительно покачал головой. Что происходило? — Хм… может быть, оно придет завтра! — Ага... Он оглядел класс и изучил детей. Кожа Тацуи больше не была зеленой, а глаза снова стали карими. У Кагами больше не было тех смехотворно длинных конечностей, которыми он щеголял в прошлом месяце. Красные глаза взглянули туда, где Цукаса держал руку над чашкой, но вода из руки ребенка не лилась. Кацуки рассказал об этом своей матери, когда она пришла за ним тем вечером. Она сразу же отвела его к специалисту по причудам, где Кацуки прошел несколько тестов и испытаний. А потом, через несколько часов после того, как они прибыли в офис, он наконец узнал имя своей причуды — Иммунитет. Блондин не понял, что означает это слово, и сразу же крикнул доктору, чтобы тот объяснил. — Кацуки! — Мать отругала его, ударив по затылку. — Это значит, что на тебя не могут повлиять причуды. — Специалист объяснил спокойно, его нисколько не смущала грубость Кацуки. Блондинка сморщила нос, не понимая: — Тогда почему… почему я не вижу синих волос Цукасы? — Ах, это побочный эффект. Ваша причуда также означает, что вы не можете видеть, слышать или трогать причуды. Старик открыл на своем телефоне видео Всемогущего: — Но! Вы можете увидеть причуды, если они записаны или сняты на камеру! Красные глаза, не мигая, смотрели на экран телефона, на свирепые желтые волосы и яркий геройский костюм героя. Он услышал эхо смеха Всемогущего в своих ушах, чувствуя, как что-то незнакомое, но уродливое оседает у основания его живота. Он проглотил комок в горле и сжал маленькие ручки в крошечные кулачки. Его уверенное заявление, сделанное несколько месяцев назад, звучало в его голове. Я стану как Всемогущий! — Могу ли я еще... стать героем? — Кацуки попытался улыбнуться, задавая вопрос, но это было натянуто, и ему хотелось плакать. Однако он сморгнул слезы. В конце концов, он был хорошим мальчиком. «Хорошие мальчики не плачут», — всегда говорила его мать. — Я… не могу сказать. Это вероятно, конечно! Я уверен, что при достаточной решимости ты сможешь стать великим героем! — Улыбка Бакуго тут же исчезла. «Лжец» , — подумал он, нахмурившись. Доктор лгал. Его улыбка была слишком широкой, и он даже не смотрел на него. Кацуки кивнул и до конца визита смотрел в землю. Кацуки сидел один возле песочницы, решительно игнорируя голоса и смех, доносившиеся из других частей игровой площадки, например, из качелей и горки. Вместо этого его маленькие руки были заняты тем, что наполняли ведро песком и строили свой третий замок из песка. Он быстро перевернул ведро вверх дном на ровное место и поднял ярко-красное ведро вверх, удовлетворенно кивнув, глядя на осыпающуюся кучу бежевого песка. Затем блондин встал, отдернул ногу назад и изо всех сил пнул замок ногой. Наблюдение за разрушением замка помогло ему почувствовать себя лучше, хотя и немного. — Эй, эй, ты слышал? Причуда Бакуго пришла! — Он услышал, как мальчик на качелях шепчет своему другу, чувствуя легкий укол раздражения от того, что о нем говорят за спиной. — Действительно?! Что это такое? — Он не видит причуд! Их даже нельзя трогать! — Действительно? Как отстойно. — и вдруг раздражение сменилось обидой и горечью. — И мы все думали, что он станет героем. — В его ушах снова раздался смех. Кацуки отшвырнул ведро в сторону и фыркнул, вымещая свое разочарование на бедном пластиковом предмете. Вместо этого он взял палку и стал чертить ею. — Каччан! Вот ты где! Бакуго поднял голову и увидел стоящего перед ним Изуку Мидорию. Зеленоволосый мальчик улыбался ему, как будто это было самое счастливое время года. У Кацуки не было сил улыбнуться в ответ. Изуку присел, чтобы посмотреть, что он делает, и Кацуки последовал его движению и тоже посмотрел на песок. Слово «умереть» писалось снова и снова на кандзи, контрастируя лишь с редким словом «ненависть». Зеленоглазому мальчику пришлось наклонять голову под странными углами, чтобы прочитать слова, но как только он наконец понял, он побледнел, вызвав у Кацуки нервный смешок. — Ух... Что... что ты задумал, Каччан? — Ничего. — Кацуки сразу же оборонительно пробормотал, в основном инстинктивно. Они услышали, как слева от них послышалось еще более хриплое хихиканье. Вытянув шеи в этом направлении, они увидели, как мальчики кудахчут, раскачиваясь на качелях. Когда они взглянули в свою сторону и встретились взглядами с Кацуки, красноглазый мальчик быстро повернулся и снова посмотрел на песок, снова взяв палку и продолжив писать слово «умри». Он чувствовал, как его глаза горят, слезы вот-вот прольются, как бы сильно он ни говорил им в своей голове, чтобы они ушли. Он не хотел выставлять себя дураком здесь, на публике. — Не слушай их, ладно? — Изуку протянул руку и взял свободную руку, ту, которая не писала угрожающие сообщения в песочнице. — Они ведут себя глупо. Быть невосприимчивым к причудам – это здорово! Если Всемогущий ударит тебя, это даже не повлияет на тебя! Разве это не звучит супер круто?! Кацуки фыркнул, пытаясь сморгнуть слезы, но вместо этого они просто потекли по его щекам. Ему пришлось отпустить палку, чтобы вытереть их. Он мычал, не решаясь говорить. — Ой! Представьте, что вы сражаетесь с Endeavour! Он даже не сможет сжечь тебя своим огнем! Блондин кивнул, показывая, что слушает, но не ответил устно, лишь изредка всхлипывая и грустно шепча. Изуку провел остаток перемены, просматривая сценарии один за другим, объясняя, как он может легко победить каждого упомянутого героя или злодея, все больше и больше волнуясь с каждой новой ситуацией. Кацуки фыркнул, и слезы медленно ушли. Изуку был последним человеком в классе, у которого ещё не появилась причуда, вот только у него ее вообще не было. Официально его объявили лишенным причуды через шесть месяцев после появления причуды Кацуки. Поначалу другие дети начали обращаться с зеленоволосым мальчиком так, как будто он хрупкий, как стекло, только для того, чтобы развернуться на восемьдесят и вместо этого начать придираться к нему. Они перешли от сочувствия к раздражению, находя его препятствием, которое просто мешало всем остальным. — Фуу!! Мидория беспричудный! — Быстрее! Нам нужно уйти, прежде чем он заразит нас своей непричудной болезнью! — Я не хочу быть беспричудным!! Дети убежали в противоположном направлении, бросая на Изуку самое лучшее выражение отвращения, которое они могли выдержать, на своих детских лицах. Кацуки сел рядом с зеленоволосым мальчиком. — Ой. Каччан. Что ты здесь делаешь? — Голос мальчика был тихим, даже более тихим, чем обычно. Хуже того, оно было совершенно безжизненным и монотонным. Кацуки повернулся, чтобы посмотреть на него, по-настоящему изучить своего друга, но был разочарован и опечален. Не было и следа доброго и дружелюбного мальчика, с которым он подружился в первый день в школе. — Хочешь позже вместе посмотреть новый фильм «Всемогущий»? — Он попытался спросить с волнением. Он знал, что зеленоволосый мальчик никогда не отказывался от чего-либо, связанного с героем, особенно если это был его любимый герой номер один. — Не хочется. — Таков был без энтузиазма ответ Мидории. Он этого ожидал, но все равно не мог избавиться от разочарования. Он быстро ломал голову в поисках новых идей – чего угодно, что могло бы подбодрить друга. Он ухмыльнулся, когда ему в голову пришла отличная идея. — А как насчет ночевки? Я уверена, что наши мамы это бы позволили! Глаза Изуку оставались затуманенными, и он продолжал хмуриться, хотя и пробормотал: — Хорошо… — Кацуки почувствовал, как его сердце разбилось. Что еще он мог сделать, чтобы подбодрить своего друга? Ничего не работало! — Т-ты зовёшь меня Каччан... верно? — Ага? — ответил Изуку, все еще просто глядя на землю перед собой, ошеломленный и рассеянный. — А что, если я назову тебя… И..И-Изучан? Изуку, наконец, пошевелился, повернув голову к Кацуки, и в его глазах наконец-то появился свет. — Изу… тян? — пробормотал он, словно пробуя это прозвище. — Ага! Раз ты зовёшь меня Каччаном и все такое… — быстро выпалил Кацуки, чувствуя, как его лицо вспыхивает. — Лучшие друзья дают друг другу прозвища, верно? Зеленые глаза расширились, а губы Изуку приоткрылись. Он в шоке посмотрел на Кацуки. — Ч-мы лучшие друзья?..? — Конечно, мы! — Блондин громко заявил. — Итак, я дам тебе прозвище! С... Изучан всё в порядке? — Он нерешительно закончил, внимательно наблюдая за реакцией Изуку. Кацуки наблюдал, расслабляясь от того, как зеленоволосый мальчик наконец улыбнулся, и цвет вернулся к его щекам. Но вскоре он снова нахмурился. К счастью, к большому облегчению Кацуки, это было растерянное хмурое выражение, а не выражение печали или обиды. — Но... разве прозвища не должны быть короче? — Ох... — Кацуки нахмурился, затем снова улыбнулся. — А что насчет Зузу? Это заставило Изуку рассмеяться, и Кацуки поймал себя на том, что улыбается даже больше, чем раньше. — Ага! Зузу хорош! — Зеленоволосый мальчик ухмылялся, и Кацуки снова почувствовал, что отражает выражение лица своего лучшего друга. — Хорошо, Зузу! Давай устроим ночёвку! — Ага!!!

***

Когда мальчикам исполнилось десять лет, все пошло под откос быстрее, чем они могли себе представить. Однажды утром они разошлись перед классом Изуку, как обычно, попрощавшись, прежде чем Кацуки ушел искать свой класс. Прошли месяцы с начала семестра, но Изуку все ещё опасался оказаться в разных классах с Кацуки. В конце концов, они учились в одном классе два года. Он сел на свое место, которое, к сожалению, находилось посреди класса. Не обращая внимания на грубые слова, нацарапанные на поверхности стола, он достал учебник и приготовился к первому уроку. Он услышал хихиканье слева от себя, сумев расслышать, что говорила группа девушек. — Как, черт возьми, жалко. — Ему действительно все еще нужно, чтобы старый добрый Каччан проводил его на занятия, да? Он опустил голову и сделал вид, что не услышал их, ожидая прихода классного руководителя. Он всегда старался сосредоточиться на уроках, но если его об этом спросить, это было бесполезно. Он и Каччан всегда были на единицу впереди учителя, обучаясь гораздо быстрее в свое время. Они были лучшими учениками в школе и всегда ими будут. У самого Изуку не было проблем с языками, историей и географией, а Кацуки преуспел в математике и естественных науках. Они прекрасно уравновешивали друг друга и помогали друг другу, когда это было необходимо. Они всегда сдавали задания вовремя (если это не саботировали другие ученики) и отлично сдавали все тесты. Они были идеальными учениками. Кроме-... Изуку почувствовал, как бумажный шарик ударился о его левую щеку и с тихим стуком упал на блокнот. Ему даже не нужно было смотреть, чтобы понять, что это была группа девушек из прошлого. Он развернул бумагу. «Бесполезный кусок дерьма. Блять, убей себя уже.» Он вздрогнул от резкого сообщения. Можно было бы подумать, что после всех этих лет жестоких и беспощадных комментариев он бы к этому привык, но Каччан всегда был в этом лучше. У блондина от таких слов появилась довольно толстая кожа, но Изуку… Хоть он и не пострадал, это всё равно его сильно расстроило. Зеленоволосый мальчик снова подпрыгнул на своем месте, когда учитель внезапно заговорил: — Мидория-кун, в классе никаких конспектов. — В его голосе звучала усталость и пресыщение, как будто Изуку был проблемным учеником, с которым ему приходилось иметь дело каждый день, а не звездным учеником, которым он был на самом деле. — На этой неделе вам предстоит дополнительная уборка. На этой неделе ты можешь взять на себя работу Накамуры-тян. Девушка, о которой идет речь, хихикнула. Изуку подумал, что, возможно, именно она передала эту ужасную записку. — Действительно? Как повезло~ Изуку сжал руки в кулаки и подавил вздох, зная, что его «поведение» только доставит ему еще больше неприятностей. — Да, сэнсэй. Господин Хамада удовлетворенно кивнул и вернулся к преподаванию, а Изуку сделал мысленную пометку, чтобы в будущем больше не открывать записи, переданные ему в классе. Наконец прозвенел звонок, возвещая, что пришло время обеда. Изуку не торопился складывать все в рюкзак, не обращая внимания на проходивших мимо учеников, которые намеренно врезались в него или били по голове. Он перестал оставлять свои вещи без присмотра в классе после того, как кто-то порылся в них во время обеденного перерыва и полностью разорвал его шестую тетрадь по анализу героев. Он не удивился, увидев, что Кацуки уже ждет его возле класса, и не мог не улыбнуться своему другу. Кацуки улыбнулся в ответ, несмотря на синяк на щеке, которого не было сегодня утром. — Пошли. Они вместе пообедали под большим деревом за школой, куда никто из учеников особо не ходил, так что это было хорошее место, чтобы вместе спрятаться. Не то чтобы Кацуки когда-нибудь признался, что они прятались от других учеников. Если бы вы спросили его, он бы сказал, что кафетерий — отвратительное место и что любой, кто приходил туда на обед, был грубым и глупым на голову. Они лениво болтали о некоторых героях, которых видели в Интернете, недавно дебютировавших, и, прежде чем они это осознали, вернулись в класс, чувствуя себя намного лучше, чем после утренних занятий. На этот раз они разделились на лестнице, поскольку класс Изуку находился на втором этаже, а класс Кацуки — на третьем, и они уже немного опаздывали. Вместо обычного прощания, расслабленное выражение лица, Кацуки был в панике, когда он поспешно толкнул Изуку в сторону класса. Зеленоволосый мальчик растерянно моргнул, пока не услышал шаги, поднимающиеся по лестнице. Он знал, что лучше не задерживаться, и поспешно пошел обратно в класс, стараясь не думать о группе старшеклассников, которые собирались избить его лучшего друга до полусмерти. Каччан всегда защищал его таким образом, зная, что терпимость к боли Изуку была низкой, поэтому вместо этого он сделал себя целью. Он намеренно оскорблял и настраивал их против себя, чтобы они оставили Изуку в покое, а затем отказывался сопротивляться, когда они нападали на них, чтобы они продолжали нападать только на него . Он показал себя слабой и легкой мишенью, хотя Изуку знал, что он легко сможет победить их всех в кулачном бою. Изуку проходил мимо учителя, когда особенно громкий крик боли заставил его застыть на месте. Каждая клеточка его существа кричала ему, чтобы он бежал назад и помог своему другу детства, но он сопротивлялся. В последний раз, когда он сделал это, это не понравилось никому из них, и Кацуки сказал: — Лучше один из нас, чем мы оба. Он повернулся к учительнице, но она, похоже, ничего не заметила. Руки Изуку задрожали. Нет, она определенно это слышала. Она просто притворялась, что ничего не слышала. Зеленоволосый мальчик стиснул зубы и вошёл в класс, чувствуя, как все его тело дрожит от ярости. Это было самое худшее в этой школе – не бессердечные ученики и ужасающие хулиганы. Учителя абсолютно ничего не делали , хотя и знали, что Кацуки избивают почти каждый день. Блондин никогда не начинал драк. Он даже не сопротивлялся. И все же… Прозвенел звонок. Это был конец их школьного дня. Кацуки не спешил приходить к нему, появившись, когда Изуку протирал окна класса, что было обязанностью Накамуры на неделю. — Привет, Зузу. Изуку вздрогнул. Шея и руки блондинки были полностью покрыты черным, фиолетовым и красным. Его белая форма была сильно помята и местами посерела. Несмотря на это, Кацуки посмотрел на него с улыбкой на лице, искренней, как всегда. Он не смог сдержать дрогнувшего голоса и ответил: — Э-эй… Изуку знал, что Кацуки услышал надломленный голос, и знал, что Каччан знал, что он обеспокоен, но блондин просто беспечно пожал плечами. Как будто ему не было больно, или не он вошёл в класс в таком виде. Изуку почувствовал, как его кровь закипела. — Ты уже закончил? — Ага. — Изуку повернулся, быстро схватил свою школьную сумку и за считанные секунды выбежал из класса. — С тобой все в порядке? — Хм? Не знаю, о чем ты говоришь. — Хорошо. Итак, это был один из тех дней. Изуку кивнул, зная, что блондин не стал бы говорить об этом, если бы он не захотел. — Хорошо. Давай пойдем домой. Домом для него всегда была маленькая квартирка, которую он делил со своей матерью, но недавно она стала также домом Каччана. Когда ему было восемь лет, родители Кацуки превратили свою компанию в международную, и поэтому они начали каждый месяц ездить в другие страны. Каждый месяц сменялся каждой второй неделей, а каждая вторая неделя сменялась каждой неделей, пока они уже почти не были дома. Блондин научился готовить, убираться и заниматься домашними делами, пока Мидория Инко не начала приглашать его на ужин, затем приглашал остаться на ночь, а затем позволила ему оставить свои вещи в квартире. И прежде чем все это успели осознать, Кацуки начал жить с ними. У блондина был матрас в комнате Изуку, но часто они просто делили кровать вместе. Они стали настолько близки.. Год спустя родители Бакуго практически съехали, опека перешла к Инко. Изуку знал, что Каччану нравилось притворяться, что ему не больно, что ему все равно, но Изуку знал лучше. Кацуки был брошен. Его родители отдавали приоритет своей работе ему, своему сыну. Но хотя Кацуки был известен как злобный ребенок, он совсем не злился на своих родителей, а только обижался, поэтому Инко и Изуку злились на них. Инко кричала на Мицуки и Масару по телефону, после чего они навсегда разорвали отношения. Кацуки не думал, что когда-либо видел тетю такой злой с тех пор, как она развелась с Мидорией Хисаши. Так что теперь их осталось только трое, их маленькая семья. Две плаксы и один нормальный человек, как сказал бы Кацуки. Изуку не согласился бы и сказал, что это были два брокколи и один злой померанский шпиц. Инко говорила, что это она и ее мальчики. Но тем не менее они были вместе, и это была их счастливая маленькая семья. Однако Изуку сомневался, что они по-настоящему счастливы, например.... Инко ахнула, как только увидела блондина: — К-Кацуки? Ч-что случилось? Как-? — Все в порядке, тетушка. — Кацуки снова отмахнулся от беспокойства. Это было нехорошо. Они не были слишком счастливы. Но Изуку молчал, Кацуки отказывался объяснять, а Инко продолжала волноваться. Изуку действительно хотел, чтобы они поскорее стали счастливыми.