Потерянная: путешествие по забытому миру

      Граждане Монштадта теснились на улицах единственного выжившего города страны. Переполненные приюты наполнились затхлым воздухом, потерянные из брошенных лагерей прятались по углам. Женщины успокаивали детей, вставая пред ними на худые колени.              — Всё будет хорошо, — девушка по имени Маргаретт порывисто обняла свою младшую сестру, поджав губы, дрогнувшие в улыбке. И зашептала. — Верь в святого Декарабиана. Если он доверяет Венти, мы тоже должны. Мы обязательно вернёмся домой.              Мелкие капли промозглого дождя рассыпались по мощеной улице. Голодным переселенцам раздавали еду, за опавшие крошки хлеба дрались грязные крысы. Люди накидывали платки и капюшоны, толпились, стремясь оказаться поближе к главной площади столицы. Сотня рыцарей и наёмников-магов их срывала, внимательно всматриваясь в побледневшие лица людей в поисках нарушителей.              Капли дождя растворялись в чёрной уничтожающей эрозии, словно в обычном море. Блёклое светлое пятно солнца едва виднелось на западе.              Полутьма окутала когда-то полную музыки бардов столицу. Весёлые разговоры искателей приключений, казалось, навсегда сменились на тревожные.       Момент ожидания впивался в натянутые нервы каждого человека в городе. Смутные догадки потрясали нервные клетки и заставляли раз за разом делать глубокий, успокаивающий вдох. Вера в Архонтов стала единой, надежда на лучшее теплилась в сжатых кулаках.       Громкий звон тяжёлого колокола Собора Фавониус дал трещину по прохладному воздуху. Тяжёлая мелодия забила по вискам и требовала тишины. По телам посыпались леденящие мурашки, и каждый житель страны обернулся сейчас в одну сторону. Как подсолнухи стремятся за солнцем, так люди следуют за Архонтом.       Никто не видел его вот уже пятьдесят лет.       Железная броня звонко касалась каменной кладки. Ряды рыцарей в торжественных доспехах укрывала тень колоннады главной площади столицы. Спины выпрямились, копья укутались тонким слоем невидимой магии, когда зоркие взгляды устремлялись по сторонам. Капитан Ордо Фавониус поспешно докурил и раздавил окурок грубой чёрной подошвой. Рыцарь Ноэлль, всегда невозмутимая на вид, пыталась усмирить бешеный ритм своего сердца. Барбара, проповедник лагеря Ваншу, предвкушающе замерла в Соборе Фавониус и сжала кулаки перед лицом, наблюдая свысока из окна.       Венти, священник в белоснежном плаще, в одиночестве стоящий по центру площади, закрыл глаза и медленно втянул воздух в лёгкие.       Туман заполнил бесцветные поля Монштадта. Жёлтые листья на ветвях перестали подрагивать, крылья ветряных мельниц замерли под бесконечным сводом свинцовых туч. Чёрные пески погибших под эрозией деревень осели и застыли, словно полотно кромешной беззвёздной ночи.              Ветер, живущий на землях Анемо Архонта, исчез. Колокольная мелодия собора застыла в неумолимом марше времени.              В центр площади с небес прилетели стайкой пушистые семена одуванчиков. Вдруг возник лёгкий воздушный круговорот, и тёмные влажные волосы священника встрепенулись. Вихрь обратился в мягкий голубой цвет и, усилившись, завертелся, словно гончарный круг. Через несколько секунд он исчез, и на его месте появился силуэт высокого человека.              Венти открыл глаза. Рыцари громко опустились на одно колено. Мелкий дождь превратился в ливень.              Священник стойко и безмолвно выдерживал взгляд Архонта ветров. Его светлые волосы растрёпаны, его бледные глаза поблескивали в слабом свете, обрамляя его лицо, словно высеченное из мрамора. Изгиб его губ усилил ритм рваного сердцебиения города.              — Граждане Монштадта, — его спокойный, низкий баритон достигал каждого так, будто бы он стоял совсем рядом с ними. Архонт Декарабиан не сводил пронзительного взгляда с Венти. — Семьдесят лет я был вашим ветром. Я развивал семена, разгонял тучи и вытачивал скалы. Вихрями разбивал эрозию. Всё для того, чтобы вы жили и смело боролись. Но даже так…              Ветер воскрес и наполнился злобным свистом. В горле запершило.              — Вы не справляетесь.              Венти громко дышал носом, плечи священника начали подрагивать.              — Именно поэтому я принял решение, — Декарабиан сурово сложил руки перед собой и нахмурился, обводя взглядом площадь и стремящиеся вниз улочки города, заполненные молчаливыми людьми. — Венти. Мой посредник и ученик вынужден стать вашим щитом.              Терзающая все эти дни догадка вновь разлилась в крови Венти. Декарабиан и правда их покидает.       Его грозный голос ощущался каждой клеточкой тела. Венти обернулся к народу. Белая мантия посерела под дождём. Ледяная кожа подрагивала на осеннем холоде.              Сто лет назад время для всего живого остановилось именно в этот день и в этот час. Венти сейчас находил это символичным.              Барса Лоуренс напряжённо наблюдал за ними в первых рядах, нервно кусая короткие ногти. Эола, скрестив руки на груди, клялась, что почти не дышала тогда.              Декарабиан обернулся широкой спиной к священнику, чёрный подол его плаща змейкой завился по полу. Тяжёлыми шагами он устремился чуть вдаль. А развернувшись, закрыл один глаз, правой ладонью выплеснув бесконечный бледно-голубой столб магии в спину священника. Венти тут же сильно прогнулся, и священник зажмурил глаза, но не издал и звука. Он, скрипя зубы, сдерживал внутри себя искромётную боль, заставляющую всё внутри перевернуться. Рыцари, склоняя головы, послушно молчали и ждали.       Кончики пальцев Архонта Ветров вдруг несмело продрогли. Капитана Кейя закутался плотнее в свой плащ. Скарамучча, преданный рыцарь без брони, заозирался вокруг.              Внезапно капли прорывного дождя стали лить больнее, словно стрелы они проникали сквозь плотную ткань плащей. Влажные волосы неприятно забили по лбу. Мокрая одежда прилипала к коже, морозя её.              В один момент произошло сразу множество вещей. Зрачки капитана Ордо Фавониус в миг расширились от осознания. Глаза Ноэлль, стоявшей рядом, замерли, а бледные губы покрылись плотной корочкой льда.              В миг сотни взглядов стали каменными. Броня рыцарей Ордо Фавониус под напором сверхнизкой температуры давала трещины. Почти все собравшиеся на площади превратились в ледяные статуи.              Архонт Декарабиан – лишь на миг. Лёд, пленивший его будто в сеть, сразу потрескался. И всё же он прекратил колдовать. Вскинув руку вбок, вдруг ею же задержал человека, от кого он почувствовал морозный воздух. Аяка пряталась под капюшоном среди гражданских. Но даже так, он смог лишить её воздуха.              Венти, раскрывший глаза, опасливо и резко обернулся. Кто-то тут же схватил его за плечи.              — Кадзуха!?              — Прости, — шепнул он, и ударил его по голове боковой стороной ладони, мигом лишив его сознания.              Прорывной стук капель дождя смешался со звоном металла.              — Лёд против льда, — насмешливо хмыкнул и зашептал капитан Ордо Фавониус, стряхивая песчинки замороженных капель с плеча. Из-под подмышки вытащил ледяной меч. — Не та погода, чтобы сражаться, отступники.              — Да, погода отвратительная, — капитан почувствовал невыносимый жар со спины. Влажные волосы в мгновение ока превратились в солому. Кейя, обернувшись на знакомый грубый голос своего брата, самодовольно ухмыльнулся.       Дилюк замахнулся на него, но его горящий меч разбивал лишь ледяные осколки, возникшие из неоткуда и витавшие вокруг Кейи, словно обломки щита.       Лёд на рыцарях Ордо Фавониус рассыпался в пыль, когда Архонт Декарабиан мощным порывом ветра разбил его взмахом руки, но тут же кто-то лишил их возможности дышать. В этот момент к Архонту со скоростью света подлетел Кадзуха, направляя катану к его затылку. Декарабиан за секунду до удара создал вокруг себя защитный столб ветра, направленный в небеса, и лезвие с глухим скрипом прошлось ровно по воздушной стене. Кадзуха отскочил и резко взглянул наверх: магия Архонта в миг создала невидимый купол, и дождь прекратился.       К площади уже стремились сотни рыцарей и наёмников. Девушка по имени Джинн, бывший заместитель главы Одро Фавониус, сняла с себя капюшон и блеснула голубыми глазами. Подбежав к центру площади, она замерла с тонким изящным мечом в руках перед лицом. В миг сотне рыцарей преградила путь похожая воздушная стена, и площадь оказалась заблокирована. Рыцари Ордо Фавониус, оставшиеся внутри, падали, лишённые воздуха.       И только капитан Кейя ещё мог сражаться. Ледяным осколком он ранил незажившее плечо Рагнвиндра, и тот упал на колено, хмуро и презрительно смотря на своего высокомерного брата.       Кейя, довольно хмыкнув, замахнулся мечом к его голове, но остановился. Едва он сделал шаг назад, впереди пролетела стрела, и капитан обернулся в сторону, откуда она и летела.       — Люмин, — Кейя, окружённый витавшими вокруг ледяными осколками, невесело усмехнулся и отправил один из них в колено Рагнвиндра. Он болезненно дёрнулся. — Лук годен лишь для боя издалека.       Следующий осколок стремительно полетел ей в лицо, но она без единого движения остановила его и ветром устремила в пол. Лёд разбился. Глаза капитана едва округлились.       — И как я раньше не заметил, — подозрительно прищурился Капитан, убирая меч в ножны и медленно к ней зашагав. Ледяные осколки послушно следовали за ним. — Магия обвивает тебя, словно вторая кожа. Её цвет почти-что невидимый, лазурный…       Кейя смотрел в её глаза, будто гипнотизировал, и медленно приближался. Люмин смело натянула тетиву и отпустила её. Стрелу поймал один из его ледяных осколков. Капитан продолжал сдержанно приближаться.       — Так это ты лишила моих ребят воздуха? Как жестоко, однако. И всё же, я должен бы сказать тебе «браво».       — Почему я не смогла лишить воздуха и тебя? — Люмин разбавила голос смелостью и вновь готова была стрелять.       Кейя остановился и подмигнул ей.       — Это секрет, лучик, — загадочно протягивал капитан. — Попробуй раскрыть его сама.       Кадзуха продолжал держать меч у затылка Архонта. Декарабиан, сурово глядя перед собой, всё ещё колдовал вокруг себя мощный и непроходимый защитный поток ветра. Джинн оставалась неподвижна, защищая от магов и рыцарей площадь. Сотня столбов магии и оружий направлялись в её непробиваемый ветряной щит.       Так они и замерли на площади, ожидая следующий ход друг друга, предрекая, что он будет решающим.       — Ты бог, — Кадзуха разорвал тишину. — Но ты не всесилен. Пока ты колдуешь защитный ветер, ты не можешь напасть в ответ, как и любой другой человек с магией ветра.       — Кадзуха Каэдэхара. Бессмерный воин Чжун Ли, — спокойно заговорил Декарабиан, не оборачиваясь. Кадзуха сжал рукоять катаны сильнее. — Что заставило тебя предать своего Архонта?              — Ты это знаешь, бог. И это предательство, — твёрдо заявлял Кадзуха. Его красные глаза потемнели, превращаясь в кроваво-бордовый, а зрачки сузились и вытянулись. — И я не позволю вам сотворить то, что вы хотите сделать с Венти и всеми людьми Монштадта. Мы раскрыли твой злой замысел.              — Ты смеешь называть замысел Бога злом? — мрачно ответил Декарабиан. Его тон был ледяным, его баритон стал ещё грубее. Кадзуха чувствовал, что магия бога становится быстрее, и ветер, окружающий его, уносится всё выше и выше.              — Вы хотите окружить столицу стенами и сделать людей потерянными. Ты был ветром, и я уверен в том, что ты лишь подгонял эрозию к деревням и полям. И именно поэтому ты – зло, которое нужно остановить, — на выдохе Кадзуха самоуверенно закончил, резанув его ветер насквозь, создавая в его защите тонкую дыру. Кадзуха пригнулся. Катана замахнулась в цель.              — А что, — Декарабиан едва обернулся в его сторону, — если это и так?              Кадзуху отбросило резким ветром, и он ударился спиной о столб арки, роняя катану из рук.              — Кадзуха! — Люмин на секунду испугалась за него и отвела немигающий взгляд от пронзительных глаз капитана Ордо Фавониус. Тут же её броню на плече зацепил ледяной осколок, и она отшатнулась, вновь натягивая тетиву дрожащими руками. Другой осколок попал по виску Дилюка, собиравшегося выстрелить капитану огнём в спину. И он упал без сознания.              — Не подходи! — выкрикнул Кадзуха, моментально вставая и хватая катану.              Бегом он устремился на всё ещё стоящего на своём месте Архонта. Он подпрыгивал в воздухе, раз за разом стремительно взмахивая катаной по его силуэту, но ни одна его атака не попадала по нему. Кадзуха напрягся, разозлился сильнее. Он стоял в стойке, тяжелее дыша, в десяти метрах от Архонта перед его строгим лицом.              — Ты не опроверг мои слова! И каждый житель Монштадта слышал это.              Декарабиан непродолжительно молчал. И только голос выдавал его настрой.              — Хочешь я расскажу тебе, что случилось, когда ты прервал церемонию Чжун Ли?              — Я в этом не нуждаюсь.              — Ты мог бы стать Богом. Ты мог бы вписать своё имя в историю. Но ты…              Вены выступили на его лбу. Кадзуха стремительно взмахнул острым оружием. Лезвие катаны, напитанное магией до искр, прорезало защитный божественный ветер. Тёмную ткань плаща Архонта сбоку стала окрашивать алая кровь.       — Ты создаёшь брешь в защите, когда говоришь, бог.       Капли дождя вновь забились по площади, мелодия яростного ливня зашипела в ушах.       Люмин пропустила второй осколок. Он попал ей по уху, и она выкрикнула, чуть не выронив из трясущихся рук лук и стрелу. Кейя ухмыльнулся во весь рот, направляя дюжину летающих острых осколков изо льда в неё. Но Люмин нашла в себе силы не закричать от боли в голове и отразить его лёд ветром, раскидав осколки по воздуху в разные стороны. Стремительно натянув тетиву, Люмин отпустила стрелу. Она наконец попала по нему. И Кейя, в удивлении округлив глаза, глухо хмыкнул, со скользким звуком выдернув из незащищённой груди стрелу. Его ноги подкосились, и он шумно упал на спину.              Она знала, что он не умрёт. Но если ему не поможет в ближайшее время целитель, его бессмертие станет проклятием.              Люмин резко обернулась в сторону Кадзухи. Он держал в руке окровавленную катану, стойко стоял и смотрел в искрящиеся глаза Архонта. Кровь из его длинной раны в боку пропитала ткань плаща.              Архонт закрыл глаза и упал на одно колено.              Люмин услышала голос, тонкой нитью магии привязанный к её слуху.              — Лоуресны под контролем, — чётко отчитался Беннет. — Рыцари вне щита Джинн тоже не могут сражаться. Жители… в панике. Как у вас?              — Всё по плану, — негромко произнесла Люмин, всё ещё со скользким страхом глядя на поникший лик Архонта ветров.              Джинн, слышащая их разговор, перестала колдовать ветряной щит вокруг площади и устало осела на пол, вытерев испарину со лба влажными руками.              Кадзуха окутал тело Архонта своим ветром, блокирующим его магию, заставляя кровь из его серьёзной раны остановиться. И твёрдо сказал.              — Ты отправишься навеки туда, куда сам же отправил меня.              — Меня победил выскочка полубог, — зло усмехнулся Архонт. — В лабиринт темниц, значит? Прескверно, — голос Декарабиана становился хриплым.              — Всё получилось, — неверяще зашептала себе под нос Люмин, на лице непроизвольно появилась полуулыбка, но руки не переставали дрожать. Необъяснимое волнение продолжало поедать изнутри.              Она окинула взглядом площадь. Волосы намокли от дождя, в воздухе запахло железом. Мона поочерёдно вливала в рты рыцарей и других возможных магов эрозийную жидкость, лишающую на время магии. Джинн подошла к Дилюку и стала искать в сумке лекарство. Кадзуха, по-самурайски стряхнув с катаны кровь прежде, чем убрать её в ножны, после смахнул с влажного лба мокрые волосы. Венти, лежащий по центру площади, не приходил в себя.              Эрозия рекой достигала стен Монштадта.              — Глупцы, — говорил Архонт. — Вы не успеете вывести из города людей.              — Не недооценивай людей, бог.       — Не недооценивай богов в ответ.       Ветряное лезвие коснулось красной пряди волос, когда Кадзуха молниеносно сдвинул голову в бок. Красные кончики его окрашенной седой пряди медленно пролетели по воздуху перед его глазами. Мона резко упала и потеряла сознание. Джинн, лечившей Дилюка, рассекли кожу на кисти и невидимо сдавили шею.       Люмин, наблюдавшая это, непонимающе заозиралась по сторонам, сердце снова непозволительно быстро забилось о рёбра. Не успела она натянуть тетиву, как почувствовала невыносимую силу ветра, которая через секунду разрубила её железную броню на ногах, руках и на корпусе, чудом не задев кожу. Дыхание затруднилось. Чья-то острая магия, она чувствовала, на десять порядков сильнее её, заставила всё тело оцепенеть и онеметь, не позволяя сделать ни единого движения. Как и остальным. Чьё-то зловещее облако ветра обрушилось на площадь и улицы Монштадта, заставляя замереть каждого.       На взгляд Кадзухи, полный непонимания и гнева, Архонт ухмыльнулся.       — Впрочем, ты прав. Людей тоже нельзя недооценивать.       Люмин отчаянно боролась с чьей-то магией, пыталась вырвать наружу свой ветер, но он незримо сталкивался с чьим-то барьером, сковав её намертво.       — Ха, — по коже острыми иглами прошлись мурашки, лицо побледнело. Ливень вместе с чьим-то знакомым голосом добрался до уха. — Пья-ни-ца. Я думал, мне показалось, что ты использовала магию тогда на экзамене, — обладатель кривой усмешки обошёл её и ядовито посмотрел Люмин в лицо.       Страх скрутился пружиной, сдавливая всё внутри. Перед ней, сложив руки на груди, стоял её учитель по борьбе. Почётный рыцарь Ордо Фавониус и маг высшего ранга. Скарамучча.       Ей всегда делалось неспокойно рядом с ним. Теперь же он вызывал в ней волны страха. Широкополая круглая шляпа защищала его от дождя. Он довольно взирал на Люмин с лёгким презрением, живущим на уголках его тонких губ.       — Какие же вы все идиоты, — зловеще тихо расхохотался он и широко зашагал к Архонту. Проведя рукой перед собой по воздуху, словно рассекая его, Скарамучча в миг снял с него защитную магию Кадзухи.       — Продолжай, о, великий Архонт, — наигранно благодушно наклонился к нему Скарамучча, отсалютовав.       Архонт, медленно вставая, отряхнул подол плаща.       — Всё итак окончено.       — Ааа? — Скарамучча скептически повёл бровью, зыркнув на него и положив руки по бокам. А после посмотрел в сторону, где лежал Венти.       Его тело начало исчезать, становилось прозрачным, словно стёклышко. Будто таял лёд, превращаясь в пар, что растворяется в воздухе. Люмин нашла в себе силы закричать, сделав тонкую брешь в его ветряных кандалах.       — Не трогайте его!       — Хм? — Скарамучча нашёл безынтересными её крик о мольбе, и снова вернул взгляд на Архонта, подошедшего к краю площади под сводами арки.       — Наконец я освободился! — Барса Лоуренс поднялся на площадь, запыхавшись на ступенях, ведущих к ней. И довольно хохотнул, подходя к Архонту. Рядом с высокой и мужественной фигурой окровавленного Архонта Барса казался неказистым шаром. — Всё-таки всё пошло как надо!       Декарабиан, будто не слыша его, продолжал ровно дышать и смотреть вперёд.       С площади открывался панорамный вид на столицу великой страны свободы, приключений и песен. Уже совсем близко протекала эрозия, подбирающаяся к стенам.       — Наконец-то! Наконец-то! — восторгался Лоуренс, поглаживая усы. — Глотну сегодня вина в честь жертвы священника и никогда не забуду его подвиг. Я принёс сюда инъекции. Нам нужно начать с чёртовых отступников!       Тело Венти почти исчезло. Поднялись сильные ветра. Ливень захлестал в разные стороны.       — Что ещё за инъекции? — страх скрутил живот с новой силой. Люмин вскрикнула, теряя самообладание. — О чём он говорит, Скарамучча? Ответь!       Люмин вновь и вновь пыталась вырваться из пленительного ветра. Она будто бы раз за разом билась о невидимую стену, и удары оставляли на её натянутой коже кровоподтёки и синяки.       Скарамучча устало обернулся к ней и, что-то решив для себя, хмыкнул. И забрал одну инъекцию из чемоданчика, который раскрыл перед богом Барса Лоуренс. Люмин прикусила язык, грозно всматривалась в его мрачные глаза.       — Раз ты хочешь знать, с тебя и начнём, — из иглы появилась капелька чёрной жидкости. — Это эрозия. И прямо сейчас ты станешь потерянной по-настоящему.       Барса Лоуренс лёгкими шагами подошёл с инъекцией к Кадзухе. Люмин, продрогшая от ледяного ливня и страха, пыталась сопротивляться. Но не могла.       — Вы, люди, всегда были отъявленными критиками, — ветер шумел в ушах, но Люмин всё ещё слышала голос Архонта так чётко, словно он говорил это только ей. Но его слышал каждый. — Смело решали, что зло, а что нет. Все вы позабыли о том, что Боги выше добра и зла. И я не желаю больше играть роль вашего ангела хранителя.              Венти почти исчез. Всё разом ухнуло вниз. Монштадт охватил яростный ветер, заключивший в свои лапы весь город.       Архонт всматривался куда-то вдаль. На замерших от магии беспомощных людей, оставшихся на улицах под ливнем. На дождь и ветер, окутывавший стены столицы Монштадта.              Прямо как в древнем городе – его прошлой столице. Люмин ощущала кожей – эти силы очень похожи. Непроходимые стены из ветра плотно сковали город в свой крепкий купол.              — Я дал людям бессмертие. Дал им магию. Стал их ветром, защищал их, как родное дитя. В ответ на моё благородство люди превратились в стадо свиней, прожигающих свои вечные жизни в алкоголе и лени. Никто и никогда не разочаровывал меня так, как люди этих земель.              Впервые захотелось сжать себе уши ладонями от его режущего слух грозного голоса. Архонт поднял окровавленные ладони вперёд, будто бы хотел сковать город в своих жестоких объятиях.              И он это сделал.              — Я не так суров, как вы могли обо мне подумать. Инъекции, что вам введут, лишают магии, но не памяти. И я, ваш Архонт, научу вас, наконец, ценить жизнь.              К руке Люмин припала игла. Острое неосторожное касание болью вливалось в кровь. Из глаз брызнули слёзы отчаяния. Ливень безжалостно бил по телу, с волос и ткани одежды струйками лилась вода. Барса Лоуренс, уважительно дослушав речь Архонта, довольно хмыкнул и продолжил идти ко все ещё замершему на месте Кадзухе.              Скарамучча беспощадно и быстро ввёл инъекцию в тело Люмин. Тиски его магии на коже исчезли, и Люмин упала без сил. Тело заныло от холода, ран и от рвущей всё внутри на куски безнадёжности.              Скарамучча подошёл к Архонту, всё ещё стоящему у перил площади, скрываясь от дождя под сводами арок. И, сложив перед собой руки и прищурившись, глядя на его силуэт, бодро заговорил.       — Архонт Ветров.       — Скарамучча.       — Удивлён, что ты знаешь моё имя, — хмыкнул он и поправил шляпу. Его насмешливый голос, казалось, пропитан отвращением. — Я так прославился среди этих недорыцарей? Впрочем, мне плевать. У меня есть к тебе пара вопросов.       — Ты оказал мне ряд услуг. Я позволяю тебе задать три вопроса.       — Как вы дали людям бессмертие?       — Эта тайна навсегда сокрыта магическим договором между Архонтами. Даже если я возымею желание поведать тебе наш секрет, то не смогу.       Скарамучча не повёл и бровью, продолжая напряжённо всматриваться строгий профиль Архонта ветров. И почти сразу задал новый вопрос.       — Я не чувствую, что ты передал хотя бы половину своей силы священнику. Как ты заставил его стать ветром?       Архонт ненадолго задумался прежде, чем что-то сказать в ответ.       — Во-первых, Венти беспрекословно мне верен, и потому моё решение стало его искренним желанием. Во-вторых, он обучен технике впитывания чужой магической энергии. Теперь Венти сильнее даже тебя.       — И последний вопрос, — грубовато сказал Скарамучча. Архонт почувствовал, что в теле этого застывшего во времени юноши бурлит ошеломляющая магическая сила ветров, рвущаяся наружу. И потому Декарабиан соизволил взглянуть на него. — Ты знаешь, где сейчас находится электро Архонт?       Последовало молчание. И лишь ветер с дождём разгоняли по воздуху симфонию борьбы и надежды.       — Нет.       — Это разочаровывает, — в голосе Скарамуччи просквозило недовольство. — Что ж, мне не о чем больше говорить с тобой, бог.       Послышался свистящий шум, с которым зимняя вьюга бьёт ушам. И в миг что-то изменилось. Люмин, почувствовав, как воздух пробрала гнетущая тишина, перестала лить слёзы. Лишь капли дождя продолжали отстукивать по каменной кладке и окрашенной черепице, словно кто-то стучал по мягким клавишам пианино. Люмин приподнялась на локтях и увидела, как Кадзуха всё ещё стоит, намертво закованный магией Скарамуччи, и как рядом с ним застыл чем-то ошарашенный Барса Лоуренс. Как ослабел ветер Венти у стен.       А после она увидела то, от чего мигом почувствовала подкрадывающуюся к горлу тошноту, и на лице застыла гримаса ужаса. Скарамучча зло улыбался, стоя над растерзанным телом Декарабиана. Его кровь смешивалась с дождевой водой и омывала площадь, словно акварельная краска по наполненной влагой бумаге.       — Почти тридцать лет я на тебя потратил, бесполезный божок, — выплюнул эти слова Скарамучча, брезгливо поморщившись на миг, окутав тело Архонта своими ветряными оковами.       Люмин ошарашенно не сводила взгляд пару секунд. А отведя свои округлённые в страхе глаза, увидела, что по центру площади снова лежит Венти. Он кашлял, судорожно вдыхая воздух, и, скрючившись, сдавливал руками живот. Из покрасневших глаз лились струйки крови. Люмин мигом поднялась, поскальзываясь на мокрой каменной плитке, подбежала к нему и взяла его лицо в свои ладони. Громко позвала его по имени. Руки бессильно дрожали, а зубы стучали. Венти не отвечал. Он безумно смотрел перед собой и не видел ничего.       Он задыхался.       Барса Лоуренс громко упал на колени. Алые капли дождливых луж брызнули по лицу, и он, постанывая, захныкал, не переставая смотреть на тело едва дышащего Архонта.       — Как? Как? Как! — он ударил кулаком по камню. Отчаянный вопль превратился в громогласный рёв гнева. — Как посмел! Как хватило у тебя духу? Я испепелю тебя в порошок!       Скарамучча вопросительно хмыкнул, равнодушно повернувшись к нему. Барса Лоуренс сдвинул брови и что-то шёпотом произнёс. Тонкая струя магии холодными щупальццами двинулась к Скарамучче. На что он разрубил воздух ладонью перед лордом. И горло Барсы Лоуресна в миг оказалось наполовину рассечено.       — Я всегда тебя ненавидел, — чёрство и бездушно отозвался Скарамучча на его болезненные хрипы, наслаждаясь его страданиями. — В одном я с этим божком согласен. Люди – свиньи.       Люмин, наблюдая, потеряла дар речи и почувствовала новый приступ тошнотворного страха. Холод и дождь скручивал обессиленные его магией конечности. Всё в ней кричало об опасности, исходившей от этого человека.       — Именно поэтому, людишки, я оставлю вас гнить под эрозией, — коротко хохотнул он, закинув руки в карманы. — Так… Кто тут ещё? Ах, да.       Скарамучча подошёл к Кадзухе, всё ещё застывшему под натиском его магии, словно каменная статуя. Он молча и стойко выдерживал его жестокий взгляд. Скарамучча стал медленно наматывать его красную прядь волос себе на указательный палец.       — Кадзуха…       — Не трогай его! — не выдержала Люмин, закричав.       — Точно, как я мог забыть! — глаза Скарамуччи в миг налились чёрным, и он отвёл взгляд, плотоядно заулыбавшись. Он вальяжно подошёл к Люмин, смотря на неё свысока. — Сначала я думал, что ты такая же тупая идиотка, как и все эти рыцари. И хоть меня правда бесит, что ты обвела меня на экзамене вокруг пальца, я уважаю то, что твоя светлая головёшка додумалась до того, что эти боги – настоящие мрази. Я даже прощу тебе твою дерзость и этот милейший грозный взгляд, которым ты пытаешься вырвать мне глаза. В конце концов, я уже наказал тебя тем, что уничтожил в тебе магию.       — Зачем ты покалечил Архонта?       Она дрожала, пытаясь встать. Скарамучча фыркнул, усмехнувшись уголком рта, и пригвоздил её обратно к земле своей беспощадной магией. Люмин почувствовала ощутимый толчок по пояснице, и боль резанула её по прогнувшейся спине. С краёв его шляпы лились дождевые струйки, одна из которых неприятно касалась макушки.       — О, скоро ты поймёшь, моя худшая ученица. Ах да, на счёт Венти, этого хмельного фанатика, даже не надейся, ему уже не помочь. Из жалости его стоит не спасать, а добить, так что не стоит даже умолять меня.       — Зачем тебе это!? Оставь его! Нет! Не трогай его!       Почему? Почему он всё это делает! Она пыталась подавить в себе этот змеиный клубок острых вопросов. Но всё, что она могла, это отчаянно кричать.       Скарамучча, уже собираясь провести рукой по воздуху в сторону Венти, страдающего от невыносимой боли, опустил руку после её слов и злобно рассмеялся. Он будто испытывал её. Получал наслаждение, разрывая струны её натянутых до предела нервов, свысока взирая на Люмин, приподнявшейся на локтях.       — А ведь раньше ты не любила со мной болтать, сбегала всегда с моих занятий. Ты думаешь, я забыл? Я ничего не забыл, Люмин. И я обещаю, что буду иногда даже вспоминать о тебе. О том, как избивал тебя, о твоём взгляде, молящем меня прекратить… Ах, не смотри так, это невежливо. Разве с таким выражением лица прощаются со своим учителем? — силой своего безжалостного ветра он заставил уголки её губ приподняться. Словно нитями пришил ей эту улыбку. Скарамучча ощерил зубы в ухмылке. — Так-то лучше. А теперь прощай.       — Подожди!       — Да что ещё тебе надо! — Скарамучча громко рявкнул, и она кожей чувствовала его давящий гневом и оковами ветер. Он выглядел также, как и звучал. Но Люмин выдержала его неприветливый взгляд тёмно-синих глаз, едва переливающихся оттенком фиолетового.       — Зачем ты ищешь электро Архонта? — требовательно спросила Люмин, запинаясь, меж тем как деревенел язык. Она не могла не спросить. Люмин говорила, но думала уже после. И в миг она пожалела о своём внезапном вопросе.       Его брови строго свелись к переносице. Скарамучча с пугающей серьёзностью искал изучающим взглядом что-то в её широко раскрытых глазах. Он угрожающе и медленно скрестил руки на груди, и по её спине прошёлся неприятный холодок. Скарамучча словно глубоко задумался над ответом.       И вскоре силуэт Скарамуччи без ответа расплылся в полупрозрачной дымке. Исчез.       Люмин всё ещё колотило от холода и страха, боль в онемевшем теле и в ранах стала тупой и отдалённой. Но вскоре Люмин почувствовала, что магия внутри неё постепенно угасает. Ей говорили, что так происходит, когда приближается эрозия. И она уже ощущала это, когда была близка к ней.       Стоп. Магия? Но инъекция…       Люмин судорожно нащупала внутри себя глубоко хранившуюся магию, что отозвалась приятным покалыванием на кончиках пальцев. Она будто была спрятана в самом сердце, что не прекращало ни на минуту гулко биться в груди.       — Как? — зашептала Люмин, и слёзы вновь заполнили её уголки глаз. Она тут же, не в силах встать, подползла к Кадзухе, припавшему к земле. Лишённый ветряных оков Скарамуччи, он тут же глубоко задышал. — Кадзуха? Магия? Чувствуешь?       — Всё хорошо… — он не сразу ответил ей, будто бы не верил, что сейчас она может находиться с ним рядом. — Я отгонял ветром эрозию в игле. Барса не заметил. А ты как, Люмин?       Кадзуха аккуратно взял её за холодное плечо, пытаясь почувствовать в ней частицы волшебства. Ткань её лёгкой белой туники, надетой под разрушившуюся ранее броню, насквозь пропиталась ледяным дождём. Его взгляд заискрился изумлением в красных глазах.       — Как ты смогла? Я же видел, что он с наслаждением наблюдал, как твоя кожа темнела в месте укола.       — Не знаю, не знаю! Важно другое. Ты чувствуешь? Эрозия уже где-то тут.       — Да, — порывисто кивнул Кадзуха. Люмин чувствовала, как его холодные пальцы дрожали на её коже. — Нужно найти тех, кто ещё может сражаться.       Кадзуха тут же поднялся на ноги и отправился на поиски товарищей. Люмин с надеждой смотрела ему вслед.       Она закрыла глаза, приложив ладони к бьющемуся в рваном ритме сердцу, чувствуя, что магия в ней всё ещё живёт. Приятный поток воздуха заботливо погладил её по лицу, и она неслышно облегчённо выдохнула.       — Люмин.       Кто-то позвал её со спины, и её глаза тут же приковались к силуэту Архонта, всё ещё лежащему без движения на спине.       — Подойди, — в его голосе шумело нетерпение.       Она отчаянно не хотела его слушаться, всё внутри противилось этому. Страх быть растерзанной в клочья магией Архонта забился учащённым пульсом. Но она, несмело поднявшись, медленно прошагала к лежащему в крови Архонту ветров, омывая подошву ботинок в лужах его крови. Холодные пальцы дрожали, судорожно пытаясь сжаться в кулаки. Промозглый воздух лип к мокрым дорожкам на щеках, ресницы слипались.       Люмин стояла над растерзанным телом Архонта, который едва мог говорить. Его рот оказался рассечён почти что от уха до уха.       — Венти рассказывал мне о тебе, — он говорил тихо-тихо, но проникновенно, каждым звуком своего голоса пытаясь добраться до Люмин, смотря в её влажные глаза стеклянным взглядом посеревших глаз. — Я не знаю, от чего ты, потерянная, можешь использовать магию. И не смею догадываться, почему всё ещё можешь даже после инъекции. Да, я почувствовал твой ветер. Но я хочу сказать, что знаю, почему стал таким Венти.       Внезапно Люмин ощутила, как в глазах просочились жалостливые слёзы к нему. Она отвела взгляд, не в силах смотреть на его рассечённые раны, словно оставленные острыми когтями оборотня. Желание мигом найти целителя прорезало сознание, как стрела, попавшая в центр мишени. Ощущая стойкий запах крови, от которого сложно избавиться, она негромко ответила.       — Расскажите мне.       — Только если сейчас ты мне поможешь кое-что сделать.       — Что?       — Скарамучча как-то догадался о моём положении. И что в Венти почти не было моей силы. Я лишь влил в его тело силу волшебных ветров древнего Монштадта. Я знаю, что это ты впитала анемо частицы древнего города, когда бежала с отступниками из лабиринта темниц. Ведь я сам обучал этой технике Венти. Но теперь я желаю, чтобы ты помогла передать мою силу Венти без остатка.       — Это как церемония передачи сил? Почему я должна верить Вам? — надрывно и печально спросила Люмин, и притихла. — Ведь Кадзуха…       — Скарамучча насильно прервал его превращение в ветер. И поэтому он останется лишь живым телом, чувствующим вечную боль, если ты не поможешь нам обоим.       — Вы были жестоки с ним. А сейчас желаете спасти его?               — Он единственный, кем я могу гордиться на этой земле.       Архонт ответил твёрдо, и в этих словах она чувствовала веру. Искренность, блеснувшую в его глазах. Люмин размышляла не более пяти секунд. Всё зависит от неё. Если она заподозрит неладное, то ни за что не позволит случиться непоправимому.       Светлое голубое мерцание выливалось, словно дух, из сердца бога. Подняв руки на ширину плеч, Люмин осела на колени и проставила в их стороны ладони. Молча и спокойно проходила минута. Свет магии Архонта касался краёв души, и Люмин не чувствовала опасности. Она ощущала, как магия плавно протекала по ладоням, словно тёплый штиль омывал песчаные берега на рассвете.       Солнце зашло за горизонт. Первые звёзды заискрились на темнеющем полотне небосвода. Чёрная эрозия добралась до стен. Она видела вдалеке всплески разноцветной магии и даже отсюда чувствовала ветер Кадзухи. Но защищающих было слишком мало.       — Так как же Венти стал потерянным?       — Он лишь священник, бежавший за мной по пятам, — хрипло отозвался Архонт, кашляя кровью. — Пятьдесят лет назад на краю скал утёса Звездолова я вновь собирался стать ветром. И лишь недавно я выяснил, что магия не оставляла его ни на миг.       — Что Вы хотите этим сказать? — сглотнув ком в горле, спросила Люмин. Она чувствовала покалывающую правду уже у себя в руках       Остатки магии Архонта покинули его тело. Венти, впитав в себя всю божественную силу, до того дёргающийся в агонии, в тот же миг перестал трястись. Люмин, устремлённая к правде, подбежала к Архонту и присела подле него. Его голос стал едва слышен, его грудь тяжело вздымалась.              — Только недавно я понял, что Венти, упав со скалы, не касался эрозии. Потеря памяти – это лишь амнезия, вызванная перенесённым потрясением и алкогольным опьянением.              Ей требовалось время, чтобы это переварить. Архонт еле-еле, но весело хмыкнул, смотря куда-то на небо.              — Не приложу ума, почему только его я и стал признавать.              Глаза Декарабиана закрылись. Люмин растерянно смотрела на облик Архонта. Она не понимала, что чувствует, но через время обернувшись к Венти, увидела, что он уже стоял на ногах, и ощутила немыслимое облегчение.              — Венти? Венти! — подбежала она. — Как ты? Всё хорошо?              Он глубоко дышал, и будто бы всё еще приходил в сознание.              — Венти! — не успокаивалась Люмин, встав прямо перед ним, ежившись от холода и тревоги.              Венти поморгал и встряхнул головой. Ливень усилился. Загорелись уличные фонари, и тёплый свет озарил его бледную кожу. А в уголках его глаз залегли тени морщинок.              Он заметил, как эрозия, словно живая змея, окружившая город со всех сторон, уже сползала по стенам вниз. Ещё немного, и она коснётся мощёных дорожек улиц Монштадта.              Венти в миг поднялся в воздух и взлетел над городом. Люмин, не сводя глаз, наблюдала, как быстро он оказался на самом высоком шпиле собора. Венти едва коснулся его наконечника.       Раздавшийся ветер ударил по городу, словно молния, сотрясая небеса. Тысячи ветров забились о стены города, каменная плитка на площади давала трещины, и ноги Люмин подкосились. Она закрыла уши ладонями. Невыносимый шум яростного воздуха забил по барабанным перепонкам, и захотелось кричать, чтобы перебить этот звук. С крыш срывалась черепица, со стен домов опадала краска, капли дождя закружились в безудержном танце ветров. Едва паника сошла на нет, Люмин на миг горько пожалела, что послушала Архонта, припав к земле и пытаясь руками защищать голову. И она, противостоя ветру, стала медленно подбираться к молчавшему богу.       — Какого проклятья!? — от ветра, взвывшего, как раненый зверь, щипало глаза, и она пыталась перекричать его. Архонт не отвечал. — Эй! — она присела, пытаясь заправить мокрые волосы, рвущиеся от ветра в разные стороны, за уши.       Тем временем ветра соединились в кольцо, полностью окружив стены Монштадта. Ветряная стена сильнее, мощнее прежних. Непроницаемая и единая, защищающая от чёрной эрозии, волнами ползущей прямо по нему. Ветра бились друг с другом, рвя и меча в разные стороны, поглощая в себя всю эрозию, окружившую город. Огромная чёрная буря заключила столицу в силки.       Венти левитировал над чёрным шпилем собора, наблюдая, как эрозия заполнила ветра и окрасила их в чёрный. Магией призвал к себе лук и стрелы.              Он прокрутил любимый лук в руках с лёгкой улыбкой. Закрыл один глаз и прищурился. Натянул тетиву. И отпустил. Стрела тысячи ветров пролетела со скоростью света и разорвала бурю на куски, словно это была граната. Раздался ошеломляющий взрыв. Но вся его сила обрушилась на землю снаружи городских стен.       Шум хаоса утих. Когда Люмин открыла глаза и убрала руки с головы, то поняла, что все ветра исчезли. Не было и эрозии на городских, почти разрушенных стенах.       Немногим позже к ней прибежал запыхавшийся Кадзуха и опустился перед ней, громко и рвано дыша, замечая её слёзы. Резинка спала с его волос, из-за чего они невероятно сильно растрепались. Его глаза говорили ей о том, что он очень взволнован.       — Это ты сделала?       Глаза же Люмин отражали странную печаль и отдалённый страх, затесавшийся на просторах души, словно игла в стоне сена. Она сидела вместе с Джинн подле Архонта, и отчего-то стала всматриваться в красную прядь волос Кадзухи.       — Люмин?       — Это Венти. Декарабиан отдал ему свои силы.       — Венти? — Кадзуха, громко выдыхая, присел рядом и зарылся рукой в свои волосы. Дождь почти прекратился. Кадзуха грустно хмыкнул. — Передал ему силы, значит. Так вот она – божественная мощь, которую они в себе хранят.       — Я думала, город рассыплется в щепки, — промолвила Люмин, согнув ноги в коленях и слегка обхватив их, смотря на разбросанные повсюду почву и куски железной брони. Всё произошло так стремительно быстро, едва ли за минуту, а город перестал быть похожим на себя. — Хорошо, что более-менее обошлось.       — Обошлось? — странно хмыкнул Кадзуха. — Вокруг стен простирается огромная глубокая дыра, словно кратер. Воды реки, что вдали, водопадом стали стекать в неё. Но и правда – от эрозии не осталось и следа.       Люмин округлила глаза.       — Ты серьёзно?       — Простите, хе-хе, — через пару минут оба оглянулись и увидели Венти, несколько неловко улыбающегося для них. Священник в ответ на их изумлённые взгляды слегка покраснел, почесав щёку. — Я перестарался. И знаете… простите. Ведь вышло, что я был не прав. Джинн, я знаю, ты ненавидишь меня, но я надеюсь, когда-нибудь ты сможешь меня понять.       Его переполняли самые разные эмоции, божественная сила разливалась в алой крови, наполняя тело немыслимой жизненной энергией.       — Я до конца решил верить в Декарабиана. Я так и не сумел признать то, что он может по-настоящему замышлять что-то такое… Но всё же не зря я верил в него! Его сила… Это что-то с чем-то! Она переполняет меня! Я чувствую, что буквально могу свернуть горы! К слову… — Венти, завидев их безрадостные лица, склонился чуть вбок, чтобы полностью увидеть Архонта, лежащего за их спинами. Тут же восторженная улыбка сползла с его лица. Звонкий голос мигом притих. — Как он?       Люмин должна была сказать то, чего, она считала, никогда не скажет за всю свою жизнь.       — Венти… — Люмин провела рукой по лицу, будто пыталась стереть с него наваждение. Она не знала, почему чувствует то, что чувствует. Не знала, должна ли. Но эту тяжёлую и необъяснимую тоску, сдавливающую грудь, ощущают все, когда впервые сталкиваются с безжалостностью цикла жизни.       Закат ласкал силуэт Венти и таял в темноте, а жизнь – в бесконечности. Редкие капли дождя скатывались по лицу мокрыми дорожками. Мерцал бледный свет фонарей, а на небе расцветали звёзды. Джинн, до того осмотревшая Архонта, встала и неспешно подошла к Венти, ободряюще сжав его пальцы в своих ледяных ладонях. Глубоко втянув воздух, пропахший дождём и кровью, смотря на Венти с его немым тревожным вопросом в глазах, она надтреснутым голосом промолвила, что Архонт Декарабиан мёртв.