Переплетение судеб

838 год 

— Мое имя Джеймс Хилл, — раздался уверенный мужской голос, который в мгновение прервал шум, разгулявшийся среди людей. — Я ваш инструктор, желторотые. На пустоши стояло около сотни человек, одетых в форму 95-го кадетского училища. Эрна, находясь в третьей линии, наблюдала за недовольными девушками и юношами. Их лица скривились из-за незаслуженных и не менее неожиданных оскорблений в свой адрес. Темные тучи затягивали небо, не давая солнцу и шанса насытить траву, недавно притоптанную сапогами до колен. Птицы летели все ниже и в поисках безопасного места усаживались на перила под крышей. Кажется, скоро пойдет дождь. — Следующие три года для вас станут проверкой. Вы должны будете доказать, что достойны звания солдата, готового отдать жизнь за человечество, — продолжил Хилл и направился в сторону одного из кадетов. — Кто ты и откуда? — Я Флагон Туррет, — отозвался русый парень с забавно взъерошенными волосами. Он был напуган грозным видом мужчины, из-за чего походил больше на статую, нежели подростка. Выпрямленная спина, вздернутый подбородок, не моргающие глаза и, конечно же, неподвижный правый кулак, возложенный на левую половину грудной клетки, создавали впечатление того, что Флагон забывал дышать. Или может так оно и было. — Прибыл из Гермины. — Покинул южный край столицы, чтобы послужить народу? — медленно, с недоверием и каплей презрения, обошел кадета Хилл, заставив беззащитного нервничать пуще прежнего. — Для чего ты здесь, Флагон Туррет? — инструктор приблизился к лицу парнишки настолько резко и близко, что тот едва устоял на ногах.  — Я хочу пополнить ряды гарнизона и защищать стены от титанов, — на одном дыхании выпалил Флагон, почти запутавшись в словах, но сумев выговорить все буквы.  — Защищать стены от титанов? — повторил Джеймс, продолжая давить на парня. — Если их прорвут, о чем ты позаботишься в первую очередь? Скроешься и наплюешь на свой долг? Последуешь примеру остальных из гарнизона? Флагон, что боялся пошевелиться, вдруг уставился прямо на инструктора. Страх и тревога ушли сами собой, подбородок прижался к груди, тело полностью расслабилось, а некогда кулак на сердце медленно спускался по шву. Хилл упрекнул Туррета в слабости и трусости, только услышав о цели служить в гарнизоне. Парень знал, что желанный род войск славится халатным отношением к служебным обязанностям, а именно беззаботными солдатами, что не отлипают от бутылки вина, надеясь избежать похмелья. Но Флагон не относил себя к тем, кто так безответственно разбрасывался своей и чужими жизнями. Для военной полиции он был слишком честен, а для разведывательного корпуса слишком ценен и любим. Родители позволили поступить в кадетское училище с одним конкретным условием: защищать народ он будет, не выходя за пределы стен. Они боялись и страх их был объясним. Флагон — единственный ребенок в семье Турретов, а разведывательный корпус никому, в не зависимости от пола, происхождения, силы или ума, не давал гарантий на возращение к семье живым или мертвым, ведь даже от бездыханного тела могла остаться лишь треть ноги. И будь он хоть восьмым по счету, родители волновались бы за него не меньше. Рвение Флагона принести пользу человечеству действительно вызывало гордость, но мать и отец прощаться с сыном готовы не были, поэтому выбор в пользу гарнизона являлся тем вариантом, который удовлетворял бы обе стороны. Общество не интересовали причины, а потому тех, кто выбирал гарнизон, оно относило к числу желающих бездельничать и нахлебничать за счет налогоплательщиков. Джеймс Хилл был одним из тех, кто снова оскорбил Флагона из-за решения пойти по пути «поддельного» солдата, что заставило Туррета отстоять свою честь и честь других, похожих на него.  — Считаете, что раз я хочу служить в гарнизоне, то помощи от меня ждать не следует? — кадет говорил монотонно, словно завороженный, в его голосе резко перестали улавливаться ноты тревожности, что насторожило инструктора. —  Потому что от сослуживцев меня будет отличать лишь степень опьянения? А когда придется защищать стены, я оставлю гражданских умирать от лап мерзких титанов, ведь сам буду бежать, не оборачиваясь? — с каждым словом тон становился все громче и напористее, однако Джеймс не возражал. — С чего вы решили, что я способен бросить тех, кто доверил мне жизнь?  — Зачем же отдавать сердце ненавистному всеми гарнизону? — проигнорировал вопрос Хилл. — Присоединяйся к разведкорпусу, если такой храбрый.  Флагон, совершенно не ожидавший, что попытка защитить себя приведет к чему-то, кроме выдраивания полов в наказание, не знал, что ответить.   — Я… Я не могу, — это все, что сумел выдавить из себя Туррет.  — Почему же?  — Нет… Я выбрал гарнизон.., — настаивал он, но вдруг услышал разговор стоящих неподалеку ребят.  — Да ему духу не хватит с титанами один на один сражаться, — вполголоса говорил высокий шатен своему товарищу.   — Ага. При первой же встрече заплачет и к мамочке побежит, — поддержал друга тот.  Туррет понимал, что доказывать обратное бесполезно, тем более парень и так ходит по лезвию ножа из-за спора с Джеймсом Хиллом, а возить тряпкой по грязному полу по-прежнему не хочется, однако дурацкие насмешки все равно задели. Он бы не был против вступить в разведывательный корпус, но он дал обещание. И Флагон не может нарушить свое слово. Как бы сильно ему не хотелось… Послышался гром, предупреждающий о приближающемся ливне.  Пока ребята продолжали подшучивать, думая, что остаются незамеченными, инструктор подошел сзади и дал обоим по затылку с такой силой, что один из них упал на колени.   — Ваши имена, кадеты? — потребовал старший.  — Герберт Майер, — отозвался тот, что выше, потирая слишком коротко стриженную голову.  — Ганс Майер, — не спеша подниматься с колен, назвал свое имя второй.  — Встань и представься как положено! — выдержав паузу, Джеймс замахнулся ногой и намеревался пнуть Ганса, чтобы тот начал двигаться, но вдруг… — Инструктор Хилл, — Герберт появился прямо перед ним и, закрывая брата, принял удар на себя. — Прошу простить нас, мы готовы понести любое наказание, — он тут же отдал честь и склонился перед старшим.  Однако Джеймсу кое-что показалось странным. Майер, кажется, вовсе не ощутил боли. Не вскрикнул, не вздрогнул и даже ни одна мышца не дернулась на его лице, указывая на неприятные ощущения. Хилл потерял хватку или Герберт настолько непоколебим? Вероятнее всего, Джеймс просто не понял, как остановил ногу в паре сантиметров от кадета.  — Тридцать кругов вокруг комплекса и впредь не сметь нарушать строй, — приказал инструктор и скрылся среди людей, не дождавшись ответа.  Как только Герберт, услышав очередные вопросы, адресованные девушке, чьи волосы наспех были собраны в хвост или вовсе спустя рукава, убедился, что Хилл позабыл и о них, и уж тем более Туррете, он выпрямился и повернулся к брату, зеленые глаза которого до сих пор были устремлены в землю, будто смотрящие сквозь нее, заглядывающие в самые недры. — Не переживай, брат, — Герберт вытянул руку и продолжил говорить так, что понять его мог только находящийся рядом Ганс. — Мы еще покажем свою силу.  Ганс наконец зашевелился, поднял глаза из-под темной челки, и, схватившись за руку брата, встал на место рядом. Эрна все еще наблюдала за Майерами, пока остальные уже были увлечены допросом девчонки. То, о чем говорили братья, ей разобрать не удалось, но удалось поймать обжигающий взгляд Ганса. Он смотрел на нее тщетные секунды, кажущиеся остановкой времени. Он не был смущен ситуацией, поглощен стыдом или просто раздражен. Ганс был зол, что явно чувствовалось даже на расстоянии, из-за чего Эрна перевела внимание на ту, что стала объектом интереса многих.  — Желаю поступить в разведывательный корпус и изучать титанов, — послышалось от девушки.  — Хочешь изучать этих тварей? — в голосе Хилла прослеживалась странная интонация. — А не думаешь ли ты, Ханджи Зое, что титанов стоит истреблять, а не бегать вокруг них с пробирками?  — Конечно, — инструктор снова хотел начать говорить, но Ханджи оказалась быстрее. — Но прежде чем бороться с последствиями, необходимо выяснить причину.  — И что же ты собираешься делать?  — Я бы хотела выйти за стены и увидеть их собственными глазами, — с неочевидным воодушевлением Зое говорила о тех, кто вселял ужас одной только мыслью. — Может даже взять кого-то из них и проводить над ним эксперименты в своей лаборатории. Узнать о них намного больше, чем известно сейчас.  Джеймс внимательно наблюдал за искрами, обещавшими вспыхнуть пламенем, в то время как людские полосы накрыл прежний гул. Разведчиков и тех, кто хотел бы примкнуть к ним, принимали за дураков, добровольно подписывающих согласие на соревнование с костлявой, которая априори являлась победительницей. А восторженные возгласы о титанах вовсе казались чуждой и сумашествием. Что уж говорить о желании поселить их здесь…  — Взять кого-то из них? — не веря, произнес он. — Титаны для тебя просто игрушки? Ты хоть понимаешь сколько солдат не вернулось домой из-за встречи с ними? — переходя на крик, продолжал Хилл. — А ты хочешь подвергнуть людей опасности, впустив эту мерзость в единственное безопасное место, чтобы утешить детскую глупость? — Я готова пожертвовать собственной жизнью, если это подтолкнет человечество к разгадке сущности титанов.    Капли медленно падали с неба, оставляя мокрые поцелуи на макушках. Кадеты замолчали, ожидая реакции инструктора, который все еще не проронил ни слова и, видимо, не собирался этого делать. Он оставил Ханджи без ответа, похвалы или порицания, но Джеймс был более чем доволен ею. Взбалмошная двенадцатилетняя девчонка говорит, что сделает невозможное для прекращения мук народа, о чем скорее всего пожалеет или вовсе забудет, но Хилл почему-то в ней не сомневался. Странное чутье.  Дождь потихоньку набирал скорость, но был недостаточен для того, чтобы отправиться по корпусам. Настала очередь Эрны.  — Кто ты и откуда? — выученным текстом заговорил Джеймс.  — Я Эрна Сугимото, — без запинки ответила темноволосая. — Прибыла из Стохеса.  — Сугимото? — словно пробуя на вкус фамилию, повторил он. — Для чего ты здесь?  Эрна, ранее уверенная в своем выборе, на секунду замешкалась. Военная полиция — вот к чему она стремилась. Множество вечеров было потрачено на постановку рук, отработку ударов и выслушивание нравоучений. И все для того, чтобы попасть в десятку лучших и занять свое законное место. Подготовка была на высшем уровне, а потому об отсутствии в списке не было и речи. Ее имя точно окажется в одной из первых строк. Приличное жалование не оставит равнодушным, да и приближенность к королю выстроит ценные связи. Нахождение в самой охраняемой стене, окруженной еще двумя такими же, сыграет на руку, ведь если внешнюю стену прорвут, то никому не придется тревожить сладкий девичий сон. Казалось бы, какие могут быть сомнения? Однако пока люди будут погибать от огромных ладоней, Эрна уснуть не сможет. И лишь одно воспоминание останавливает Сугимото от решения пойти наперекор родителям — только находясь в военной полиции, Эрна сможет отыскать того мальчишку и сдержать обещание.  — Для вступления в военную полицию, — коротко отрезала девушка.  — Полиция значит. Хочешь обосноваться в ногах у короля и жить припеваючи во внутренних землях?  — Да, — не став отпираться или оправдываться, ответила она.  Достойных аргументов у Эрны не было, да и что она могла сказать? Ни одно подразделение не обходила критика, так что и военной полиции промывали кости. Люди считали их высокомерными, превышающими свои полномочия толстосумами. В большинстве случаев они были правы. Полицейские сильно зазнавались, не относились ни к работе, ни к гражданам должным образом. Ходили вдоль улиц, гоняя попрошаек, скупясь на несколько монет. Смеялись над стариками, прибывшими из окраин, чтобы продать продукты и накормить семью. Относили себя к высшему обществу, даже если были родом из забытых мест. Кто после такого станет воспринимать всерьез бредни про мальчугана из подземного города?  — Кто разделяет желание Эрны Сугимото? — обращаясь к остальным, выкрикнул Джеймс, не отводя глаз.   Девушка удивилась выходке инструктора, но старалась не подавать виду. Она с интересом следила за попытками Хилла чего-то добиться.  Несколько человек подняли руки, в числе которых был Ганс Майер, а уже спустя секунды к нему присоединился Герберт.  — Не знал, что под моим командованием столько трусливых слабаков, — осмотревшись вокруг, заключил мужчина.  — Трусливых слабаков? — переманив привычку, спросила Эрна, сама того не понимая.  — Именно. — С чего вы решили, что… — Можно ли назвать иначе тех, кто решает прятаться, убегая по тропе из размазанных тел? — не изменяя своим традициям, начал оказывать давление Хилл. — Или ты не согласна со мной?  — Нет.  — Не согласна с тем, что хочешь жить, не обращая внимание на то, что за твой покой напрасно гибнут люди? Желалось воскликнуть жалобное: «Не хочу!». Но суровый голос в разгоряченной голове был громче. — Не согласна с тем, что настоящими солдатами вы признаете лишь тех, кого переваривает титан, — спокойно проговорила Эрна, мысленно срываясь на крик. — Достает ли смелости остальным хотя бы подумать о нем? — не прекращал сопротивляться инструктор. — Многие солдаты, относящиеся к гарнизону и военной полиции, достойны уважения не меньше. — И ты, Сугимото? И снова простой вопрос, который подразумевал такой же простой однозначный ответ, заставил девушку впасть в ступор. В горле узлом завязался ком, мешающий сказать что-либо. Точно сговорившись, губы склеились, не давая и промямлить что-то едва различимое. Кажется, только в голове никто не собирался замолкать. Мысли рождались одна за другой и сразу же разлетались, как бабочки от непослушных деток, поближе хотевших их разглядеть, а может даже дотронуться до ярких крыльев. Расплывались, как рыбки от назойливых рук, желавших почувствовать на ощупь чешуйки. Ни одна, даже самая маленькая мысль, не хотела оказаться высказанной, а потому подобные собирались вместе и разбегались, как жучки от топота ножек. — Если так, то докажи мне это. Начался ливень. Нежные поцелуи превратились в громкие удары, побуждающие забежать в помещение. Под ногами образовывались лужи, пачкающие начисто вычищенные утром сапоги. Одежда пропитывалась влагой, создавая неприятное чувство стянутости. Эрна не успела подумать о предложении Джеймса, как тот вновь начал говорить.  — Построение завершено! Всем отправиться по комнатам! Через час обед, а после делайте, что хотите! Все свободны! — Хилл хотел уже уйти, но кое-что вспомнил. — Майеры! Тридцать кругов вокруг! Сугимото! Проследить за ними!  — Есть! — отдала честь Эрна, смотря вслед уходящему инструктору. — Тц, почему я?.. — произнесла себе под нос девушка, поглядывая в сторону братьев. 

***

— Двадцать один, — устало считала темноволосая, опираясь на стену корпуса неподалеку.  Дождь слегка успокоился, но находиться под ним все еще не хотелось. Провинились Майеры, а с температурой лежать Сугимото?  — Эй, Сугимото, — к девушке подбежал запыхавшийся и насквозь мокрый Ганс. — Сколько еще? — Девять, — протянула Эрна, лениво потягиваясь, а после увидела недовольное лицо парня. — Думаешь мне нравиться смотреть на то, как вы еле плететесь? Полчаса на улице в одной рубашке стою. Я уже замерзнуть успела.  — Сама попробуй в такую погоду побегать. Я посмотрю на твой энтузиазм, — съязвил Майер и направился обратно к брату, который обгонял его на целый круг. — А если холодно, то возьми мою куртку. Я снял ее перед началом построения, поэтому она должна быть сухой.  Он жестом указал на форменную куртку, лежавшую на перилах. Козырек крыши был достаточно длинный, чтобы спасти ее от настойчивых капель. Без стеснения, словно свою, девушка взяла и натянула на себя предложенную вещь. Она была на несколько размеров больше, что позволяло быстрее согреться, укутавшись почти полностью. Выразить благодарность Эрна не успела, так как Ганс уже вовсю накручивал недостающие круги.  Герберт закончил первым и, не дожидаясь брата, поспешил под крышу к Сугимото, желая оставшееся время отдохнуть от противных осадков.  — Я все, — на выдохе произнося слова, он упал рядом с Эрной, облокачиваясь на ту же стену.  — Молодец, — разглядывая мокрые следы, что оставил за собой Герберт, равнодушно, но с улыбкой, чтобы не выглядеть грубой, похвалила парня девушка.  — Ты вроде бы в рубашке была, — внезапно заметил Майер. — Да и куртка не по размеру. Откуда она? — А? — из-за невнимательности Эрне не сразу удалось вникнуть в вопрос. — Я пожаловалась Гансу, что мерзну тут из-за вас, и он поделился своей вещью. Я думала, ты видел, — неуверенно добавила она.   — Не видел, — перестав нагло разглядывать девушку, Герберт отвернул от нее голову и, уставившись на бегущего к ним брата, ухмыльнулся собственным мыслям.  — Все, Сугимото, тридцать кругов ада позади, — Ганс оперся локтями на ограждение, где некогда покоился элемент одежды. — До обеда еще есть время, поэтому нужно найти Хилла и сообщить, что мы закончили.  — Я найду инструктора сама, — отталкиваясь от стены, выдвинула инициативу Эрна. — Он ведь мне поручил следить за вами, так что и отчитываться перед ним тоже мне.    Она подходила ближе к Гансу, по пути стягивая куртку, чтобы вернуть ее владельцу.  — Не надо, — однако он смекнул намерения девушки раньше и остановил ее. — Мне уже ничего не поможет, — указывая на свой чрезвычайно мокрый вид, констатировал Майер.  — Я тебя за язык не тянула, — посмеялась Эрна и, снова одевшись, выдвинулась на поиски Джеймса Хилла. — Завтра верну, — бросила она напоследок, махнув куда-то рукой.  Ганс, не осознавая своих действий, проводил ее взглядом, а после обратил внимание на молча наблюдавшего Герберта, все так же сидевшего на грязном полу.  — Не знал, что ты такой заботливый, — поднявшись на ноги, Герберт начал теребить брата по волосам, словно маленького ребенка.  — Отвали, — Ганс по-детски толкнул его в плечо и увел голову в другую сторону, пытаясь скрыть нелепую улыбку. 

***

Дождь окончательно закончился, оставив после себя легкую прохладу, скользкую землю и огромные лужи. Эрна доложила инструктору о добросовестном выполнении наказания братьями и отправилась в столовую, как только наступило время обеда. Войдя в помещение, девушка взяла поднос с едой и решила подсесть к знакомым лицам. Если честно, Сугимото рассчитывала, что разделит прием пищи с Майерами, но ни одного из братьев она найти не смогла, поэтому просить провести с ней время ей придется у единственного узнаваемого здесь человека.    — Привет, — улыбнувшись, но все равно немного стесняясь, начала Эрна. — Не против, если я сяду рядом?  — Привет! Конечно нет! Присаживайся, — девчонка выглядела очень дружелюбной, даже слегка чересчур. — Я Ханджи Зое, — представилась она и вытянула руку перед собой.  — Я Эрна Сугимото, — не став медлить, девушка вытянула руку в ответ и их ладони соприкоснулись.   — Точно, — будто сложив пазл в голове, воскликнула новая знакомая. — Это же ты хочешь в военную полицию? — Да.., — смущено ответила Эрна, вспоминая то, что наговорил ей Хилл.  — Здорово! — неожиданно отреагировала Ханджи.  — Чего? — Это так здорово! — не унималась Зое. — Военная полиция! Стражи закона! — воодушевленно потягивала последние слова та. — Что с тобой? Почему ты так радуешься? — едва возмутилась Эрна, приняв слова за издевательства, но сразу же загасила внутренний мятеж, вырывавшийся наружу, а после на выдохе добавила. — Разве ты не должна сейчас говорить о том, какие полицейские жалкие выскочки или что-то в этом роде?.. — опустив глаза в пол, она слегка пожала плечами. — Если бы я судила людей по тому, что о них говорят угрюмые старики, то я не была бы Ханджи Зое. — Но так говорят не только.., — вспоминая озлобленное лицо инструктора, Сугимото сравнила его выражение с гримасой «угрюмого старика», из-за чего по-детски начала расплываться в улыбке, но после строго продолжила. — Торговцы на рынках, компании в переулках, толпа на площади, отдельные люди, разбросанные по городам - все они только об этом и говорят. Их мнения ведь на чем-то основаны, а значит… Так оно и есть. — Возможно, но не стоит приравнивать всех к одному типу. Не каждый солдат ищет выгоду. Всегда и везде существуют исключения. — Ты знакома с ними? — С кем? — недоуменно вскинула брови Ханджи. — Ну… С исключениями? — Нет, — беспечно и прямодушно ответила рядом сидящая. — А.., — теперь недоумение отразилось на лице Эрны. — Почему же тогда ты так уверена? — Ты знакома с каждым солдатом из военной полиции? — Нет… — Почему же тогда ты так уверена, что каждый из них поголовно подлец? — лукаво заулыбалась Зое. Эрна знала ответ, но промолчала. Она думала так, потому что из каждого угла доносились слухи. Неоднократно улавливая обрывки разговоров, фраз и слов, девушка все больше верила в то, что слышала. Слышала, но никогда не видела. Ей не приходилось наблюдать за тем, как ненасытный подонок в форме забирает монеты из протянутой шляпы, ставит подножку ребенку или выхватывает трость у старика. Испытывать на себе этот опыт Эрне тем более не удавалось. Однако, это не значит, что подобного где-нибудь не происходило. Например, в паре кварталов от нее. — Повстречав их, мы придем к одному из двух выводов: или полицейские на самом деле те еще уроды, или же они самые добросовестные солдаты, что пьют чай с пирогами по вторникам. Лишь нам выбирать во что верить, — заключила та, что рассматривала мир через линзы очков. Увидев смятение, окутавшее лицо напротив, Ханджи поспешила задать решающий вопрос. — Я выбираю верить в пироги, а ты? Эрна все больше верила в то, что слышала. Слышала, но никогда не видела. Ей не приходилось наблюдать за тем, как милосердный человек чести отдает большую часть своего жалованья тому, кому повезло меньше, спасает от разодранных коленок ребенка или помогает поднять упавшую трость старику. Испытывать на себе этот опыт Эрне тем более не удавалось. Однако, это не значит, что подобного где-нибудь не происходило. Например, в паре кварталов от нее. Ведь так? — Только если они с корицей, — улыбнулась Сугимото, выбрав надежду, вместо преждевременной скорби. — Спасибо, Ханджи.  — Всегда пожалуйста, — сказала та и решила развеять обстановку. — Кстати, тебе серьезно пришлось присматривать за Майерами? В такой-то ливень? — Ага, — посмеялась Эрна. — Если я вдруг заболею, то заставлю еще пятьдесят кругов вокруг меня бегать, чтобы скучно не было, пока я в лазарете валяюсь.  — Я лично этих дураков к тебе приведу! — подхватила смех Зое.  — О каких дураках речь? — послышался голос из-за спины Сугимото, из-за чего она слегка вздрогнула. — Прости, если напугал.  К их столу подошел русоволосый паренек, которого Эрна прежде не видела. Он сел на одну скамейку с Ханджи. Видимо, они уже знакомы.  — Ничего страшного, — покачав головой, улыбнулась кадету девушка.  — Меня зовут Моблит Бернер, а твое имя мне известно, — представился он и пожал руку Эрне.  — Рада знакомству!  — Ханджи, ты уже успела найти себе подругу? — снова раздался мужской голос.  На этот раз Эрна узнала человека перед собой. Это был парень, которому тоже не представился случай избежать вопросов Джеймса Хилла.  — Ты же Флагон Туррет? Из Гермины?   — Не знал, что у меня уже есть поклонники, — пошутил парень, садясь на свободное место рядом с девушкой. — Приятно познакомиться, Эрна Сугимото.  — Так о каких дураках была речь? — напомнил о себе Моблит. Парням объяснили всю суть и те подключились к обсуждению, но, конечно же, не обошлось и без пары шуточек вскользь.  — Не волнуйтесь, курточка явно не с ее плеча, так что о ней уже позаботились, — не отрываясь от первого блюда, подметил Флагон.  — Эй!  — А я и не заметила! Чья она? Герберта или Ганса? — Ханджи, да ты со своими вопросами похуже Хилла будешь, — рассмеялась Сугимото. — Ганс просто отдал мне куртку. Уймите свои подростковые фантазии.  — Ганс значит! Так и думала! — радостно воскликнула Ханджи. — Ну признавайся, как он тебе, понравился? — Ханджи! Дай спокойно поесть! — Эрна который раз не могла поднести ложку ко рту, потому что из-за смеха с легкостью расплескала бы содержимое.  — Да, Ханджи! Свои девчачие беседы будете в комнате проводить, — потребовал Моблит, краснея от неловкости. Он точно не готов услышать подробности женских грез. — Без нас! — Ты, Моблит, как хочешь, а я желаю узнать, что творится в головах у наших девчонок, — проговорил Флагон, доедая последние кусочки пищи. — Я приду к вашему окну после отбоя, а тебе, Бернер, спокойной ночи.  — Я тоже приду! — резко изменил свое мнение Моблит, от чего стол залился громким смехом. — Если можно…, — смущенно добавил он.  — Конечно! — в унисон ответили девочки, подбадривая своего друга.  Друга? Без сомнений. Все, кто сейчас находится в 95-ом кадетском училище — ее товарищи. Товарищи, жизни которых придется однажды спасти. Товарищи, которым однажды придется спасти ее жизнь. Но те ребята, что сидят рядом с ней — особенные. Если не сейчас, то когда-нибудь обязательно станут. Она уверена! Они станут больше, чем товарищи. Они станут семьей. И придется приложить много усилий, чтобы ее сохранить, но она обязательно справится. Они вместе со всем справятся! Иначе быть не может.  Первые друзья. Настоящие друзья.