Жестокая жизнь: Наруто Узумаки, или же — Кровавый Дьявол!

      У Академии:       — Вот мы и приехали! Можете выходить! — радостно пролепетал мой дедушка, на что мы начали вылезать из кареты. Как нам только открыла дверь стража, ясно лишь стало одно: все знают теперь, что мы богачи и приближённые к Даймё, или же деректору.       Все в это время бурно общались, огромное здание лишь возвышалось над огромной площади, где была площадка для различных игр, к примеру: футбол, волейбол, да и впринципе обычный стадион, но огромных размеров.       Вход же очень приветственный, красная ковровая дорожка с золотыми писюльками по краям, а так же обшита сама золотыми узорами. От яркого, утреннего солнышка, лишь всё блестело, давая знать, что тут безумно чисто, но высокий кирпичный забор, с железными резными прутьями возвышался на этой равнине, показывая всем своим видом: здесь точно — дорогое удовольствие.       — *Ого, красиво тут, но я должен показывать своё поведение как аристократ, а горничные мои якобы, которые как сестрички мне, должны быть жизнерадостные, ладно, я покажу здесь кто тут папочка*, — подумал я пофигистично, проходя в огромный зал, в элитное место, а именно на первый ряд, в центр всех происходящих событий.       Подходя к своему месту, я увидел, что его занял один из знакомых мне личностей, желтоволосый гомик… Встав возле своего места, на против гея, что петушился с черноволосым, я показал недовольствие в перемешку с жаждой крови, которая так и сочилась от меня, пугая этим — весь свой зал, именно свой, так как — это собственность моего дедушки, а значит и всё тут моё.       — Че встал?! Видишь занято, иди в другое место упырь! — пропищал детским, словно тот Бог, мне.       — Объявляю тебе дуэль, проигравший подчиняется победившему всю свою жизнь! Контракт разрешён таков, только для высших личностей, отказать нельзя! — грубо, поднимая голову вверх, не отводя свой острой взгляд, заявил я, бросая белую перчатку в лицо, объявляя этим — весомую дуэль.       — Пф! Я тебя уделую: как папка мамку раком! — пропищал Мемёмок, от чего его родители впали в краску, а их дочь Мина, просто продолжала смотреть на меня пожирающим любви взглядом.       — Наруто-сама, вы уверены, что хотите его в св… — не договорил личный охранник дедули Граций, тот самый дворецкий, что по силе равен Каге, а мой дедушка, на самом деле… Он равен уровню Богу Шиноби, как он таким стал, никому не известно, но говорят, что ему очень много лет и тренировался с самими Богами Шиноби, тремя поколениями раннее, или четверо.       — Да, подручный пёс всегда полезен, не так-ли? — сказал я это изогнув бровь, уместив свой всё ещё жуткий взгляд на Грация, от чего он поморщился, беря за руку Блондина, швыряя на арену, я же спокойно пошёл под восторженные крики, нет, под непонимающие страхом глаза.       — Внучок мой затеял дуэль! По этому, это будет представительная часть всего выступления! Они покажут бой, кто проиграет, станет рабом на всю его жизнь! Начинаем! — произнеся это дедуля, встал я на против своего соперника в собственной стойке, уверенно, смотря в даль своими глубокими, алыми как океан лавы очами.       — За родину усрусь! А-а-а! — *бах*, упал на паркетный пол своей рожей Намикадзе, опозорившись этим перед всеми, а родители сделали жест рука-лицо, от чего тот был в не состоянии сражаться, становясь моим верным рабом.       — Победил Наруто Узумаки! Отныне на Менме Намикадзе стоит печать подчинения, за нарушение приказов, он будет испытывать неумоверную боль! — сдержано, как отдала честь, отрапортовала по всей видимости президент всей школы, находясь при своих подопечных из шести человек.       — *Не плохой бюст, да и попка ничего так, высокая, волосы багровые и длинные, каблуков явно стоит бояться, острые уж слишком как я погляжу, да и платье подходит к её голубым глазкам, двое подружек по сторонам у неё, видимо правая и левая рука. Лёгкие кружевные платья на них, розового цвета, да и сапфирового, глаза же соответствуют их платьям, ну хоть каблучки поменьше, но и сами моего роста почти, только выше, да и формы не плохие, но доски…* — размышляя в мыслях всякие пошлости, я должен уже идти объявлять свою речь… не замечая, что-те мои любимые горничные…