Бархатный клинок

Когда я открыла глаза, не поняла, где нахожусь. Приподнявшись, услышала скрип кровати, пружина которой прогнулась слишком громко. Пыль в комнате ударила в нос, отчего раздался чих. Оглядевшись, поняла, что это комната Дота Пиксиса. Об этом говорили пустые бутылки, стоявшие на деревянном столе рядом с такими же пустыми бокалами. В помещении было пусто, также пусто, как и на душе. Собрав в кучу события вчерашнего вечера, я запаниковала. Дурные мысли начали забираться в голову, накручиваясь как спираль, которая поднималась все выше и выше. Схватившись за голову, я начала думать, что делать дальше, что с моими родными, кто мог так поступить. К горлу подступил ком, а на глазах начали наворачиваться горькие слезы. Сжав волосы в руке до боли, я закричала от отчаяния и беспомощности, как тогда перед тем мужчиной. Неужели теперь я никогда не вернусь домой, не увижу маму, сестёр, отца, который не появлялся в моей жизни, но все равно был родным человеком? Я больше никогда не засну в своей комнате под разговоры Катрины. Моя близняшка, единственная, кто была со мной всю мою прожитую жизнь, кто всегда был рядом. А теперь её нет. Частица моей души разбилась, упав об бездну неизвестности. Кусочек от меня безжалостно отрезали и растоптали в грязь. Я не смогу так жить. Я не хочу жить. В комнату кто-то вошёл, поняла это по раздавшимся шагам. Не хотелось открывать мокрые глаза и разжимать руки, которые все еще тянули волосы до безжалостной боли. Хотелось как-то перенести это физически, нежели морально. Кто-то укрыл мои пальцы теплом и шершавой кожей. Это дядя Дот, кто же ещё. Наверное, ему совсем непривычно видеть меня такой: грязной, заплаканной, отчаявшейся. Я решилась открыть глаза и посмотреть на него. Его взгляд выражал сочувствие и заботу, а уголки губ грустно улыбнулись. Он сел на кровать рядом со мной, а я все же оставила в покое свои волосы. — Милая, как ты? — спросил он, смотря на меня. — Очень глупый вопрос, Пиксис, — своим взглядом я выразила всю злобу на этот мир, на которую только способна. — В каком ещё состоянии может находиться человек, если его семью убивают, а он вынужден прятаться, как крыса?! — я очень не хотела выливать все это на него, но девать эти эмоции мне было больше некуда. — Я понимаю, что тебе тяжело, но с таким подходом ты делаешь себе только хуже. — А что мне ещё делать?! Сидеть здесь, в этой пыльной и грязной комнате, где воняет спиртом, всю свою оставшуюся жизнь?! Да я умереть готова, лишь бы этого не делать! — мой голос сорвался на крик. Впервые я ощутила каково это. За все свои пятнадцать лет я не смела повышать голос, не то, чтобы кричать. И это чувство мне нравилось, потому что оно было под запретом. — Герда, ты можешь кричать на меня, можешь злиться за то, что не дал тебе умереть вместе с семьей. Извини, что спас. Наверное, стоит проводить тебя до дворца, — он начал вставать с кровати, но я схватила его за руку, не давая этого сделать. — Не смей называть меня так! Я — Корнелия Райсс! А ты подлый трус! Ты же знал, что творится что-то неладное, но тянул до последнего момента! Позволил им убить мою семью! Позволил разрушить мою жизнь! Я тебя ненавижу! — отпустив его руку, я уткнулась носом в колени, спрятав голову. Всеми силами старалась проглотить слёзы, но их объём был слишком велик, и я разрыдалась. Пиксис никуда не уходил, все также сидел на кровати. Видимо ждал, когда я успокоюсь, но я не планировала этого делать. Через несколько минут он встал и вышел из комнаты, закрыв дверь на ключ. Я вскочила с кровати и подбежала к двери, отчаянно дергая ручку, которая не поддавалась. Тогда я стала стучать по двери, сначала одной рукой, потом двумя, все сильнее и сильнее, громче и громче. Неужели он оставил меня одну?! А что если он пошёл во дворец, чтобы сдать меня?! Нет, не может быть! Слёзы снова подступили к глазам. Я почувствовала урчание в животе, ведь не ела со вчерашнего обеда. Опустившись на холодный пол, начала вспоминать ту беззаботную жизнь, которой я лишилась... Каждое утро начиналось одинаково. Близняшки Морисс будили нас в шесть утра. Невероятно, но мы всегда высыпались, режим был слажен как часы. Мы умывались, затем нас причёсывали и натягивали корсеты. Красивые платья из дорогой ткани, которой чаще всего был бархат, делали из нас статных леди, несмотря на столь юный возраст. Чистые, приятно пахнущие, элегантные мы покидали нашу комнату и уходили на завтрак. За столом сидела вся семья: король — Род Райсс, королева — Трисс Райсс и три принцессы — Фрида, Катрина и Корнелия. Такая красивая королевская семья, такой пример для подражания. Всегда была гармония и идиллия… или не всегда? — Да сколько можно пропадать целыми днями?! — послышался удар по столу, я подняла голову и увидела разъяренный взгляд мамы, которым она прожигала дырку в отце. — Дорогая, в Троссе творится черт знает что, беженцы недовольны, что еды так мало. Попробуй им с первого раза объяснить, что продовольственных земель осталось совсем немного, — спокойно начал говорить папа. — Не держи меня за дуру! Тебе нельзя представляться королем и разговаривать с этими бездомными! Куда ты уходишь на самом деле?! — мама повысила голос, что было для неё несвойственно. Королева никогда не кричала. Все своё негодование и ярость она выделяла одним лишь взглядом, делая ехидные замечания. — Я не сам с ними разговариваю. Поручаю это дело Доту Пиксису. Думаешь, зачем я вожусь с этим пьяницей? Он умеет находить общий язык с такими отбросами, поэтому до сих пор сидит на своём месте. Похоже, что его аргументы убедили маму, и она немного успокоилась. За столом воцарилась тишина. Я посмотрела на Катрину, та испуганно смотрела в тарелку, не отрывая взгляд. — Фрида, — от раздавшего голоса королевы в такой тишине все вздрогнули, — ты прочла те книги, что я тебе выдала? Она нервно сглотнула. Ей совсем не нравилось читать про политику и изучать историю, так что эти книги прочла я, обещав ей все объяснить и пересказать, но не успела. — Да, мам, — ответила Фрида, смотря в свою тарелку. — Что ж, тогда я загляну к тебе в комнату сегодня перед обедом, оценю твои знания, — королева положила в рот кусок мяса, даже ни разу не взглянув на неё. Я ощутила нервозность и страх, который исходил от Фриды. Казалось, что он заполнил все помещение. Я не знала, что будет, если мама на нас разозлиться. И проверять мне не хотелось. — Девочки, сейчас у вас занятия, так что будьте добры, доедайте быстрее, — обратилась к нам королева. Могу сказать, что нашим воспитанием занималась только мама. Отец как всегда отмалчивался. Даже не помню, разговаривала ли я с ним когда-то по душам, да и разговаривала ли вообще. Доев мясо, которое у нас было на столе каждый день, я задумалась о том, что это блюдо в наше время находится в большом дефиците. Большинство людей никогда его не пробовало, а мы удостоились такой роскоши. Поблагодарив судьбу за то, что мне повезло родиться именно здесь, я встала из-за стола, подхватив с собой Катрину. Вместе мы покинули столовую и отправились по разным комнатам, грызть гранит науки. Множество раз я хотела пожаловаться, что фортепьяно это не мое, что у меня совсем нет слуха и мне не доставляет никакого удовольствия стучать по клавишам. Хотела, но понимала, что это не проблема мирового масштаба, что и так судьба ко мне слишком благосклонна, а злить маму - подписание смертного приговора. Если она решила, что я буду играть, значит, я должна играть. Пускай она так и дальше думает, а я пока подожду, когда учитель выйдет, и поменяюсь местами с Катриной. А вот и долгожданный момент. Мистер Габриель ушёл, оставив меня одну. Быстро вскочив со стула, подбежала к двери. Прислушалась. Никого. Открыла дверь, почувствовав себя мышкой, нырнула в коридор и приоткрыла дверь, ведущую в зал для рисования. — Прошу прощения, Натали, но можно мне переговорить с Катриной на пару минуточек? — сделав невинный вид, попросила я. — Принцесса Корнелия, Вы каждый раз отрываете Принцессу Катрину от занятий! Я взглянула на сестру, что умоляюще на меня смотрела. Кажется, она рисовала натюрморт. Выходит у неё не очень хорошо, но я это быстро исправлю. — Пожалуйста, всего на пару минут! Это очень важно и срочно! — Хорошо, у вас есть две минуты, иначе мне придётся доложить королеве. — Большое спасибо! Катрина быстро встала со своего места и выбежала в коридор. Мы старались не смеяться, но получалось не очень хорошо. — Вот дураки, как можно ничего не заподозрить? — сказала Катрина. — Тише, а то услышит ещё. Подождав пару минут, я зашла в зал для рисования, а Катрина отправилась за фортепьяно. До сих пор не могу понять, почему все в замке такие недалекие. Нас всегда одевают одинаково, делают одинаковые причёски, даже голоса у нас одинаковые. Различать нас может только мама, да и то по родинкам. Сев за стул, я принялась продолжать работу Катрины. Подправив линии и перспективу, начала работать в цвете, добавляя пастельные тона. Мне нравится рисовать. Погружаясь в работу, я расслабляюсь и чувствую себя спокойно. Всё вокруг становится таким незначительным, погружаясь в темноту, оставляя только меня и холст. Я и не заметила, как пролетели эти два часа. Закончив работу, Натали осталась довольна результатом, как обычно. — Может, у тебя такой специфический стиль рисования, Катрина? В начале идёт все плохо, оставляя желать лучшего, но в конечном итоге всё становится идеальным. Хорошая работа. — Спасибо, Натали. Выйдя из зала, я решила зайти к Фриде, сестру надо спасать от гнева матери. Пройдя по длинному мраморному коридору, я оказалась возле двери. Постучав, принялась ждать. Фрида открыла очень быстро, к моему удивлению. — Твои занятия уже кончились? — спросила я. — Их не было, мама решила меня сегодня не нагружать. — Удивительно! Не знала, что она на такое вообще способна, — удивилась я, у меня таких привилегий никогда не было. — Видимо, чувствует мой страх. Перед смертью не надышишься, как говорится. Заходи! Я села на белоснежную кровать и начала сразу вдаваться в подробности истории нашего мира. — Была целая цивилизация, множество стран и континентов, но в какой-то момент в мире появились титаны — огромные, высотой от трёх метров до пятнадцати. Они стали пожирать людей тысячами. Мы — единственные люди, что остались в этом мире. Никто не знает, как именно человечество смогло построить три великие стены, что защищают нас. Но недавно несколько лет назад произошла огромная трагедия. Появились неизвестные титаны, что смогли проломить стену «Мария». Человечество дало им название — колоссальный и бронированный. Они лишили нас плодородных земель, избавив нас от скота и урожая. Известно, что беженцы из этой стены сейчас работают на полях, чтобы прокормить себя и остальных жителей стен. — Это я знаю, ты мне лучше про политику расскажи, — устало вздохнула Фрида. — Ну, тут всё просто. У нас монархия, где правит король и королева, после них уже идёт аристократия, у которой есть привилегия высказывать новые предложения относительно управления народом и внедрения каких-то новых законов, потом идут войска, что делятся на три части: военная полиция, гарнизон и разведкорпус. У первых обязанности просты — служить королю и королеве, охранять граждан стен «Сина». Они — наши защитники, не дают всяким плебеям нарушать покой в этих прекрасных стенах. У гарнизона обязанности следить за сохранностью стен и реставрировать их, но и ещё следить за порядком в стене «Роза». — А разведкорпус? — Они ничего не решают. Вообще не понимаю смысл их существования, если честно. Отправляются за стены, теряют людей, боеприпасы и еду, одним словом, попросту тратят ресурсы, что выделяет им государство. Отец много раз хотел прекратить работу разведкорпуса, так как за последнее столетие им ничего не удалось достичь и принести хоть какой-то пользы. Но они до сих пор существуют. Может, всё дело в народе, который из поддерживает? Не знаю. Думаю, скоро и люди разочаруются в них и поймут всю бесполезность данного предприятия. — Понятно. Корнелия, спасибо! Да, Фрида тоже нас различает. Делает она это по принципу — Корнелия умная и начитанная, а у Катрины детство не прекращается по сей день. Я только сейчас обратила внимание на её руки. Фрида никогда не носила перчатки, а её ладони были чисты как у любого нормального человека. У нас же сестрой на правой руке под всеми пятью пальцами красуются непонятные узоры. Мама тоже носит перчатки, видимо, по той же причине. Хотела я поговорить с ней на эту тему, но она лишь сказала, что это родимые пятна, которые не стоит показывать людям, дабы не портить впечатление, ведь кожа голубой крови не может быть изуродована. С тех пор я снимаю перчатки только перед сном. Внушила себе, что это уродство, и, действительно, об этом лучше никому не знать. Если кто-то спрашивает, отмахиваюсь и говорю, что просто брезглива и не люблю пачкать руки. Катрина считала это нашей изюминкой. Пришлось её переубедить, что это не так, не стоит злить маму. Перчатки! Я вырвалась из воспоминаний и поняла, что мои руки голые. Никогда я не позволяла себе быть в таком состоянии. Обнаружила, что мои белоснежные спасители лежат на тумбочке. Вскочив с холодного пола, подбежала к тумбе и надела их. Надеюсь, Дядя Дот не заметил ничего лишнего. Где же он? Не успела я накрутить себя, как дверь открылась. Дядя Дот зашёл в комнату, закрыв за собой дверь, в его руках был поднос с едой. Только это сложно было назвать едой. Я увидела в тарелке гречку, а в стакане был просто чёрный чай. Какая гадость. — Я тебе тут покушать принёс. Ты, должно быть, проголодалась, — сказал он ласковым голосом и поставил поднос на тумбочку. Голод был сильнее моего чувства собственного достоинства, поэтому я села на кровать, выпрямив спину, и начала есть. Дядя Дот сел на стул возле кровати и молча ждал, пока я закончу. Доев пищу бедных, я решила спросить: — Где ты был? — У человека, который сможет тебе помочь.

***

— Дядя Дот, зачем нужно было надевать плащ и прятаться, если все равно никто не знает, кто я такая? — спросила я, идя по тихим улочкам Гермины — южного района стены «Сина». Нам пришлось преодолеть довольно приличное расстояние, чтобы оказаться здесь, но я до сих пор не понимаю, зачем, и куда мы идём. — Кто-то из дворца может оказаться здесь. Они могли дать твои приметы военной полиции, которая будет тебя искать. Рисковать не стоит. В этом он был прав. Видимо, я совершенно не могу сейчас соображать, слишком уж много мыслей в моей голове на данный момент. — Мы пришли, — объявил Дот. Я подняла голову и чуть сняла капюшон. Это что здание разведкорпуса?! Он серьезно?! — Зачем мы здесь? — Эрвин Смит — мой хороший друг, он уж точно сможет помочь. — Я не пойду туда. Не думаю, что он поверит. — У тебя есть другие варианты? Ох, как мне не нравится его ухмылка. Он единственный, кто смеет задевать меня и ставить на место. Но других вариантов и вправду нет. Мы оказались в деревянном корпусе, где туда-сюда бегали разведчики, неся в руках клинки и приборы пространственного маневрирования. Видимо готовятся к очередному выходу за стены. Дот постучал в одну из дверей, из которой раздалось решительное: «Войдите». Помещение встретило нас приятным солнечным светом. За столом сидел Эрвин Смит, видимо, это его кабинет. А на диване сидел мой вчерашний знакомый с хмурым лицом. Он даже не посмотрел в нашу сторону, когда мы вошли. — Эрвин, это та принцесса, о которой я тебе говорил, — сказал Дядя Дот. — Принцесса Корнелия Райсс, раз на то пошло, — сказала я. Только сейчас Леви соизволил почтить нас своим взглядом. Что же я вижу? Небольшое удивление? Возможно. Но скорее это небольшая издёвка: — Что же Корнелия Райсс делала вчера в темном переулке? — с ухмылкой спросил он. — Тебя это не должно волновать, — ответила я. — Леви, не мог бы нас оставить? — спросил командор. Закатив глаза, он встал и вышел из кабинета. — Видимо, мы отвлекли вас от важного разговора, — сказал Дот. — Ни в коем случае, всего лишь воспитательные работы. Так, что же случилось? От Дота Пиксиса я узнал лишь, что принцессе требуется моя помощь. Какая же? — Дело в том, что вчера произошло покушение за жизнь королевской семьи. Скорее всего они убиты. Я смогу спасти только её. — В таком случае, скоро люди узнают об этом, а пока нужно принять меры, чтобы обезопасить принцессу, — задумчиво сказал Смит. — Спрятаться в гарнизоне она не сможет. Тебя, наверняка, заметили, когда ты спасал её. Но и у нас оставить не вариант. Начнутся вопросы. Откуда появился новый разведчик, который не умеет убивать титанов. — Я тоже не особо горю желанием, — встряла в его монолог я. — В таком случае, место, куда никто не сунется и не станет ничего вынюхивать — кадетский корпус. Подача документов вполне лояльна. Можно придумать легенду о том, что ты из какой-нибудь мало известной деревушки, о которой никто никогда не слышал. После падения стены «Мария» тебе пришлось бежать и поступить в кадетский корпус, чтобы не работать в полях. Тебе нужно новое имя. — Оно уже есть! — воскликнул Дядя Дот. — Герда Андерсон. — Неплохо. А через три года жду тебя в разведкорпусе. Но думаю, что о перевороте станет известно совсем скоро, так что это необязательно. — Стоп-стоп-стоп! Какой ещё кадетский корпус?! Учиться убивать титанов?! Спать в одной комнате с тараканами на блохах?! Жить вместе с беженцами?! Да я лучше пойду во дворец и сама поубиваю тех, кто посмел тронуть мою семью! — Герда, уйми свой пыл. Ни в какой дворец ты не пойдёшь. Нет, если хочешь, я тебя не держу, — сказал Дядя Дот. В бешенстве я вышла из кабинета, хлопнув дверью. — А она с характером, — сказал Эрвин. — Я бы даже сказал с дурным. Думаю, жизнь солдата сделает из неё совершенно другого человека.