Любовь прекрасна

Сокджин, высокий, элегантный, аристократичный, с такими же синими, как у внучатого племянника, глазами, с тем же прямым носом и ямочкой на подбородке, которые делали Чимина и Чонгука почти близнецами, выглядел лет на двадцать моложе своего возраста. — Боже правый! — воскликнул он, во все глаза глядя на Чимина. — Определенно, вы из нашей семьи! Он с гордостью провел омегу по комнатам, поблагодарил за дом и настоял, чтобы внук выпил с ним его любимое виски. Чимин предпочёл лимонад. Только после этого Джин перешёл к делу. — Дорогой, после того как Чонгук вчера рассказал мне о вас, я просмотрел семейные бумаги и не обнаружил никакой связи с Японией. Конечно, логичнее всего предположить, что у кого-то из наших предков был внебрачный ребенок, но ума не приложу, когда это могло произойти. — Я тоже, — отозвался Чимин. — Правда, я мало что знаю о семье отца. Мама рассказывала, что в семьях Паков всегда был только один ребенок. Судя по фотографиям, они были очень похожи друг на друга и… на Чонгука, за исключением того, что все альфы рано лысели. Даже у моего отца, умершего молодым, почти не осталось волос. — О, у всех Чонов отличная шевелюра, — заметил Сокджин, с любовью взглянув на племянника. Улыбка тронула его губы. — Полагаю, все произошло во времена первых поселенцев. — чуть смутившись, торопливо произнес Чимин. Взрослый омега рассмеялся. — Генеалогия не допускает предположений, милочка, — снисходительно сказал он. — Предки наши были людьми суровыми и прямыми, но грешили не меньше, чем в наши дни, и порой весьма себя приукрашивали. Вполне возможно, что кто-то из Чонов побывал в Японии или какой-нибудь из Паков — в Южной Корее и натворил безрассудств. Нужно внимательно просмотреть документы, всю семейную хронику, и связующая ниточка скоро обязательно найдется. Стремление к истине превратило пожилого омегу в настоящего следопыта. Чимин невольно перехватил взгляд Чонгука, устремленный на дядю. В нем светилась искренняя любовь и нежность. О господи, в отчаянии подумал Чимин, гораздо проще быть уверенным в себе, когда он высокомерен и бесстрастен. — Хорошо бы порыться в архивах и в Греции, — мечтательно протянул Сокджин. — Неужели за столько поколений гены не изменились? — с сомнением покачал головой Чимин. — О, это очень сильные гены! — Омега с улыбкой переводил взгляд с племянника на Чимина. — А что вы знаете о своих предках? Вспыхнув под пристальным взглядом Чона, Чимин коротко пересказал семейную хронику и заключил: — Попытаюсь разузнать еще какие-нибудь подробности у мамы. — Дорогой, как вы думаете, может быть, мне написать ей? — Нет, благодарю вас, не стоит, — поддавшись сиюминутному порыву, отказался Чимин. — Я сам расспрошу ее. Живое, энергичное лицо светилось радостью и азартом. – Как это волнующе — открыть новую ветвь семьи, и притом такую талантливую! Милый, можешь называть меня «дядя Джин». Парень покраснел, остро сознавая, что, приняв это предложение омеги, ему все труднее будет держаться на безопасном расстоянии от племянника. — Спасибо, — сказала он, не взглянув в его сторону. У него были кузины и кузены, дядюшки со стороны матери, большая, сердечно принявшая его семья отчима, но мысль о том, что у него есть родственники со стороны отца, заполнила пустоту, которую он раньше не осознавал. Сокджин занимал их беседой еще с полчаса, пока Чонгук не поднялся. — Думаю, нам пора. Дядя улыбнулся ему, и снова в улыбке отразилась вся его беззаветная любовь. — Спасибо, дорогой, что привез Чимина. Какое красивое имя! — воскликнул он и продолжил не менее восторженно: — Передо мной открылась новая цель. Я не могу ждать. В машине Чонгук как бы между прочим спросил: — Ты обедал? — Я не голоден, — солгал Чимин. Губы Чонгука сложились в жесткую усмешку. — Трусишка! В таком случае можешь посидеть и посмотреть, как обедаю я. — Нет, мне нужно… Чимин судорожно сжал руки, голос его задрожал. Он никогда не умел врать. — Послушай, Чимин, почему ты меня боишься? — вдруг спросил он. — Страх здесь ни причем, — пробормотал он, отчаянно пытаясь сохранить видимость спокойствия. — Просто очень странно смотреть на тебя и видеть свое собственное лицо… Словно тебя размножили… Даже не могу объяснить, что я чувствую, но мне это не нравится. — Если бы мы были братьями, сходство совершенно бы нас не тревожило, — невозмутимо отозвался он. — Да, но… Чимин осекся. Он вовсе не собирался объяснять, что чувствует, находясь рядом с ним, еще и потому, что понятия не имел о его чувствах. Наверное, это просто любопытство. И он, и его дядя заинтригованы появлением нового члена семьи и хотят добраться до сути. Чимин вдруг вспомнил легенду о юном греке, который влюбился в собственное отражение и умер, так и не найдя никого, достойного своей любви. Может быть, вспышка взаимного интереса — это всего-навсего пресловутый зов крови, который он ошибочно принял за страсть? Так или иначе, не стоит забывать, что существует роскошная блондинка, с которой он был на концерте, возможно, его девушка. Чимина вдруг обдало жаром. Торопливо отгоняя картины, услужливо нарисованные пробудившимся воображением, он на мгновение забыл, где находится, и с изумлением оглянулся вокруг. Чонгук припарковал машину у ресторана на склоне холма. — Со временем мы свыкнемся с тем, что, глядя друг на друга, видим собственное лицо, — заявил он с раздражающей самоуверенностью. — Не думаю, что смогу когда-нибудь привыкнуть, — отозвался омега. Итак, Чон намерен поддерживать с ним контакт. Это еще больше разожгло буйный костер его эмоций. Нет, он не позволит сердцу забиться быстрее, а глазам заблестеть, он удержится на краю этого затягивающего водоворота. Им указали столик на террасе, открытой к городу и морю, Чимин загляделся на представшую перед ним картину. Догорели последние лучи солнца, и все вокруг мгновенно погрузилось в темноту. На фигурно подстриженных кустах цеструма, прозванного ночным жасмином, раскрылись мириады кремовых звездочек. Привлеченные дивным запахом, над цветами закружились ночные бабочки. С ажурных арок, перекинутых через дорожки спускающегося к морю парка, свешивались огромные белоснежные колокольчики бругмансии, чуть сомкнувшие утомленные дневной жарой лепестки. Еще ниже, словно нитка жемчужных бус на шейке юной красавицы, светились матовые шары фонарей, подковой огибающих гавань. На верхушках мачт многочисленных яхт, покачивающихся на глади залива, мерцали огоньки, красными искорками вспыхивая в неумолимо надвигающейся ночи. Тонко чувствуя красоту во всех ее проявлениях, Чимин почти растворился в пышном великолепии природы и с трудом вернулся к действительности. — Честно говоря, меня несколько раздражает твоя самонадеянность. Ты привез меня сюда, даже не спросив моего согласия, а я предпочитаю, чтобы меня приглашали, — наконец сказал он. Чужие темные брови удивленно приподнялись. — Да, но между родственниками можно обойтись и без официальных церемоний. Чонгук смотрел на него сквозь прищуренные веки. Омега покачал головой и медленно проговорил: — Я вовсе не чувствую себя… твоим родственником и… Прежде чем он успел закончить, Чон попросил: — Расскажи поподробнее о своей работе. Неужели приходится каждому рабочему на стройке доказывать, что ты в состоянии забить гвоздь? — О, только самым упрямым. — Но ты нашел уникальный метод воздействия! Чимин иронически улыбнулся. — Просто я хорошо делаю свою работу. И если люди, с которыми мне приходится иметь дело, достаточно умны — а как правило, так и бывает, — они быстро проникаются ко мне доверием. С другими приходится тяжелее. Чонгук мягко улыбнулся, и его сердце сжалось от этой улыбки. — Да, нелегкая работа. — Кому-то надо ее делать. А в твоей фирме работают омеги? — Конечно. При приеме на работу мы не отдаем никакого предпочтения альфам. — А если у кого-нибудь из сотрудников заболеет ребенок? Он пожал плечами. — Некоторые работают дома, другие пользуются услугами специальных нянь. У нас достаточно гибкая система, каждый может выбрать подходящие условия. — Весьма прогрессивно, — похвалил Чимин. — Не вижу в этом ничего сверхъестественного. У меня прибыльный бизнес, а это значит, что надо идти в ногу со временем. Сейчас омеги не сидят дома, поэтому работодателям приходится считаться с их нуждами. Разумеется, все это касается и альф. Сам я не засиживаюсь на работе допоздна и не требую подобных жертв от своих работников. Если человек работает больше девяти часов в день, он быстро выдыхается. Когда кто-то не справляется со своими обязанностями, ему помогают, но если дело не идет на лад, то с ним приходится расстаться. Человек он прогрессивный, но весьма жесткий, мелькнуло в голове у Чимина. Сделав заказ, они продолжили беседу о бизнесе вообще и о бизнесе Чонгука в частности. Альфа оказался прекрасным собеседником. Внимательно вслушиваясь в его слова, Чимин за острым гибким умом улавливал чуткую душу. Он заговорил о выпускаемых его фирмой генераторах и, увидев чужое удивление, добавил: — У меня профессиональный интерес к фильтрам, а о вашей компании я прочитал в статье, которую дали мне друзья. — Уж не тот ли друг, который угощал тебя мороженым и поцеловал, когда мы впервые встретились? — Поцеловал? — Он холодно взглянула на Чонгука. — Не помню. Нет, это не Хосок, это Тэхен прислал мне статью. Тот высокий рыжеволосый омега, с которым я был на концерте. — Помню, помню. Привлекательная особа с отличной фигурой. Такая расшевелит и столетнего старика, — усмехнулся он и ледяным тоном добавил: — Этот тип с мороженым твой парень? — Вот еще одна задачка для твоего детектива, — самым кротким голосом парировал Чимин. — Согласно его сведениям ты ни с кем не поддерживаешь постоянных отношений. — Едва заметная резкость в его глубоком голосе прозвучала отчетливее. — Он герой не твоего романа? — Нет, — неохотно подтвердил омега. — Но хотел бы им быть? — Омега, что была — тогда с тобой в парке… у тебя с ней близкие отношения? — перешел в наступление Чимин. Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел придать им более нейтральную форму. Словно оправдываясь, он быстро заговорил: — Мне это совсем не интересно, и я не собираюсь… Чонгук остановил торопливый поток слов своей неотразимой улыбкой. — Нет, она не моя девушка, — сказал он с расстановкой. — Я больше не хочу говорить об этом, — пробормотал Чимин, не поднимая глаз. Чон кивнул — почти царственно, словно даруя позволение, с внезапной злостью вдруг подумал омега и сказал: — Расскажи о своих генераторах. Это было единственное, что он смог придумать. На чужих губах промелькнула озорная усмешка, но альфа вежливо ответил: — Они фильтруют воду в бассейнах и минеральных источниках, уничтожают вирусы, вызывающие болезни растений, поэтому широко применяются в сельском хозяйстве для обеззараживания поливной воды, ну и, разумеется, очищают от вредных примесей питьевую воду. — Автор статьи был в восторге и от вашей продукции, и от экономической политики компании, — припомнил омега. Чонгук отпил глоток вина и взглянул на парня сквозь искрящийся хрусталь бокала. — Это труд многих людей. — Итак, производство, маркетинг, научные разработки. А вы поставляете продукцию на экспорт? — Ну, коготок увяз — всей птичке пропасть, — протянул он с едва заметным разочарованием. — Ты всегда в ресторане говоришь о делах? Увлеченный разговором, Чимин подался вперед, но последнее замечание Чонгука заставило его отпрянуть. — Извини, — сухо сказал он. — Нет, почему же, беседа доставила мне большое удовольствие. — В его глазах заплясали лукавые огоньки. — Я нахожу твою речь весьма интересной, энергичной, пикантной, в рамках благоразумия, разумеется, и в любом случае обнаруживающей острый ум. Это был одновременно и комплимент, и весьма точная характеристика. Чимин растерялся не зная, как отреагировать. — Спасибо, — просто сказал он. Обычно после вкусной еды и бокала вина его клонило в сон, но сейчас он каждой клеточкой ощущал волнующее напряжение от присутствия Чонгука. Машинально он продолжал разговор о семье, но все его существо сосредоточилось на сидящем напротив мужчине. Вполне возможно, что между ними есть родственная связь, возможно, они даже какие-нибудь пятиюродные кузены, но Чимин не мог воспринимать его как родственника. Наконец с кофе и десертом было покончено. Вот и все, сказал себе Чимин и впервые в жизни отчетливо понял, что чувствовала Золушка, когда часы начали бить двенадцать. Слава богу, ты уравновешенный, преуспевающий деловой омега, уговаривал он себя, у тебя есть любимая профессия, постоянная практика и приличный счет в банке, перед тобой открывается прекрасное будущее. И в нем, с тоской подумал Чимин, выходя из ресторана, нет места для этого фантастического мужчины. — Сегодня вся дорога забита машинами, — пробормотал омега, когда они выехали на шоссе. — Что я слышу? Страхи провинциального омеги из Токио? Чимин криво усмехнулся. — Именно так. Помню, как я был поражен, впервые в жизни попав в большой город и увидев ночью на улицах множество народу. Чужой низкий смех заставил Чимина вздрогнуть. — Ну теперь-то ты совершенно освоился! Рассудительный, спокойный, изысканно-утонченный омега. — В глубине души я остаюсь провинциальным. — Чимин старался говорить спокойно, но его сердце билось, как птичка в клетке. — В отпуск я обычно езжу домой. Вот и теперь собираюсь на три недели в Токио. Они заговорили о его родине. Оказалось, что Чонгук много там путешествовал. Омега отметил про себя, как хорошо он водит машину. Сильные руки спокойно и уверенно лежали на руле, синие, отливающие сталью глаза следили за дорогой, замечая каждую мелочь. Чимин откинулся на сиденье, коснувшись затылком подголовника, и прикрыл глаза, разглядывая из-под полуопущенных век его четко очерченный профиль. Грубое ругательство вырвало его из блаженной дремоты. В лобовом стекле Чимин увидел, как идущая впереди машина вдруг резко затормозила и в нее на всем ходу врезался еще один автомобиль. — Господи! — вскрикнул Чимин, когда машину охватило огнем. — Быстро возьми в ящичке фонарь и сигналь сзади машинам. Будь осторожен: водители могут быть под хмельком, — отрывисто приказал Чон, сворачивая на обочину. Выскочив из машины, он схватил огнетушитель и бросился вперед. Уже на бегу Чонгук крикнул: — И не двигайся с этого места! Потеряв несколько драгоценных секунд на поиски фонарика, Чимин выбрался наружу. До него донеслись душераздирающие крики, стоны, пронзительный женский визг. Мурашки побежали у него по коже. Отгоняя подступающий липкий страх, омега включил фонарь и начал описывать им большие круги. Машины постепенно замедляли ход. — Что случилось? — спросила нарядно одетая дама, высунув изящно уложенную головку из окна притормозившего автомобиля. — Впереди авария! — почти грубо бросил Чимин, раздраженный ее неуместным сейчас внешним видом. — Я врач. Пойду посмотрю, чем можно помочь. — Схватив лежащую у заднего стекла аптечку, женщина заторопилась вперед. Стыдясь своего внезапного несправедливого порыва, Чимин продолжал подавать сигналы. — Дайте фонарь! — скомандовал вынырнувший из темноты альфа. — Нужно показать дорогу машинам «скорой помощи». Мужчина принялся умело регулировать движение, освобождая средний ряд. Завизжали тормоза, машины послушно перестраивались, лица водителей и прильнувших к стеклам пассажиров окрашивались зловещими отблесками полыхающего впереди пламени. Оставшись без дела, Чимин вдруг услышал леденящий душу вопль и кинулся вперед. — Куда? Назад! — прикрикнул на него кто-то и с силой сжал его руку. — Вторая машина может взорваться, — уже мягче объяснил преградивший ему путь мужчина. Чимин различил лишь темный силуэт на фоне багрового зарева. — Чонгук! Где Чонгук? — тупо повторял омега, пытаясь высвободить руку. — Ни с места! — снова прикрикнул на него незнакомец. — Смотрите туда! Они настоящие герои, а я, вместо того чтобы помочь им, вожусь тут с вами. — И он исчез в темноте. Расширившимися от ужаса глазами Чимин уставился на двух мужчин рядом с горящей машиной. Один струей пены сбивал пламя, другой, почти шагнув в огонь, пытался вытащить кого-то из автомобиля. Слабый крик сорвался с его губ, когда он сообразил, что это Чонгук. Горло пересохло, кровь стучала в висках: он должен был немедленно оттащить его прочь, но ноги словно приросли к земле. Жар бил ему в лицо, воздух, пропитанный запахом горелой резины, обжигал легкие. Жуткие крики все не затихали, его уже охватывала паника, и только усилием воли Чимин приказал себе: «Не впадай в истерику, так будет только хуже». Чонгук, похожий сейчас на дьявола, снова и снова бросался в пекло. Господи, кажется, на нем загорелась одежда! Нет, это лишь отсветы пламени. Второй альфа бросил пустой огнетушитель и кинулся на помощь Чонгуку. Не в состоянии отвести глаз от страшной картины, Чимин не сразу понял, что доносящиеся до него сухие всхлипы — его собственные. Он с облегчением перевел дух, увидев, как Чонгук с чьим-то безжизненным телом на руках двинулся прочь от пожарища. Но, передав свою ношу подоспевшим помощникам, он тотчас снова бросился в огонь. — Нет, Чонгук! — закричал он, не узнавая собственного голоса. — Нет! Альфа двигался так быстро, что невозможно было разобрать, что он делает. Но когда он снова заспешил прочь от машины, низко пригибаясь и заслоняя собой ношу, Чимин разглядел, что Чонгук несет ребенка! Толпа подалась вперед. Вдруг воздух вокруг вздрогнул. Взорвалась вторая машина, и обе они превратились в огненный шар. — Все назад! — крикнул Чонгук. Люди, напуганные страшной картиной, безропотно подчинились его властной команде. Кто-то бросился относить спасенных подальше от шоссе. Все происходящее вокруг напоминало описание преисподней. Закашлявшись от едкого дыма, Чимин сквозь толпу пробился к Чонгуку и спросил: — Все в порядке? — Пара ожогов, — хрипло ответил он, — ничего серьезного. Омега смотрел на его осунувшееся лицо, едва различая голоса вокруг. — Никогда не встречал таких храбрецов… — Ведь они могли погибнуть… — Подумать только, сумели вытащить из этого ада двоих… Обрадованный, что Чонгук не сильно пострадал, Чимин склонился к малышу, которого тот держал на руках. Мальчик кричал от страха, слезы градом катились по его перемазанному сажей личику, оставляя на щеках светлые полоски. Подошла уже знакомая Чимину врач. — Дайте-ка я осмотрю его! — Все время, пока она занималась ребенком, Чонгук держал его с неожиданной для его мощной фигуры осторожностью и нежностью. Затем доктор сказала: — Ничего страшного! Несколько маленьких ожогов. А как вы? — Я подержу его. — Чимин потянулся к мальчику. — Можете считать, что родились в рубашке, — заключила врач, осмотрев руки Чонгука, — ожоги несильные. — Она забрала у Чимина ребенка и, прежде чем сесть в подъехавшую санитарную машину, предупредила: — Когда пройдет стресс, могут возникнуть болевые ощущения. Не садитесь за руль до того, как покажетесь специалисту. — В этих машинах было много народу? — едва разлепив пересохшие губы, спросил Чимин. В ответе Чонгука не прозвучало никаких эмоций: — Водитель первой машины, виновник аварии, погиб. Его выбросило через лобовое стекло. Во второй машине разбились двое на переднем сиденье. Вокруг них завывали сирены полицейских и санитарных машин, черноту ночи разрывали мигалки. Подошла женщина-фельдшер. Чонгук кратко описал случившееся. У Чимина сжалось сердце, когда он рассказывал, как вытаскивал женщину. — Покажитесь врачу и не садитесь за руль. — Машину поведу я, — вступил в разговор Чимин, — и прослежу, чтобы он побывал у доктора. — Конечно, нельзя же бросать героев посреди дороги, — улыбнулась фельдшер. — Спасибо за все, что вы сделали. Если женщина останется жива, она будет благодарить вас до конца своих дней. — Я был не один, — спокойно сказал Чонгук. — Да, но очевидцы утверждают, что вы первым бросились в огонь, именно вы сумели открыть дверцу и вытащить женщину из-под ремня. Она в долгу перед вами, она и ее малыш. До свидания. — Фельдшер бросила взгляд на Чимина. — Позаботьтесь, чтобы ваш брат побывал у врача. — Ключи! — потребовал омега, протянув руку. Чонгук не возражал. Они сели в машину. — Я отправлю тебя домой на такси… — начал он. — Для начала едем в больницу, — оборвал его Чимин. — И не разыгрывай из себя супермена. — Да уж куда мне! — возразил Чонгук. — По дороге мы заедем к моему знакомому врачу. — Он с трудом вытащил мобильный телефон. — Кай? Да, я знаю, который сейчас час. Просто в дороге произошла небольшая неприятность… Ну сам подумай, как бы я тебе звонил, если бы был серьезно ранен? Несколько ожогов, не более того… Нет, я не за рулем. До встречи. Они въехали в тихое сонное предместье. По счастью, кабинет врача находился в его же доме. Едва Чимин выключил мотор, как на пороге показался альфа и уставился на него с плохо скрываемым изумлением. Ну вот, и этот задумался, не было ли у отца Чонгука омеги, мрачно отметил про себя парень. Чонгук представил их друг другу. — Очень приятно! — Кай энергично пожал ему руку и повернулся к другу. — Ну что ж, займемся твоими ранами. Чимин собирался подождать в приемной, но доктор и слышать не хотел об этом. — Должен же кто-нибудь рассказать мне, что произошло на самом деле, — запротестовал он. — Чонгук все знает, — смущенно пробормотал он, вдруг почувствовав себя лишним. — Но ничего не скажет! — улыбаясь, покачал головой Кай. — Каменные изваяния на острове Пасхи и то красноречивее. Он еще в школе слыл молчуном. — Доктор повернулся и встал между Чимином и Чонгуком. — Ну, показывай свои руки. Омега укрылся за широкой спиной Кая и сказал: — Чонгук настоящий герой, а я только сигналил фонариком, чтобы остановить движение. — Тоже очень важное дело, — не поднимая головы, отозвался врач, затем выпрямился. — Что ж, все не так плохо. Набравшись храбрости, Чимин шагнул вперед. От одного взгляда на обожженные руки Чонгука сердце его готово было разорваться в груди, но Кай довольно бессердечно заметил: — Тебе, как всегда, чертовски повезло. Поболит пару дней, и следов не останется. Сейчас сделаю укол, чтобы не было воспаления. Одна рука немного похуже, но, в общем, беспокоиться не о чем. — Что я тебе и говорил, — буркнул молчавший до сих пор Чонгук. — И ты, как обычно, прав. Это раздражает в тебе больше всего. — Продолжая подтрунивать над другом, Кай продезинфицировал ожоги и наложил повязки. — Тебе повезло, что у тебя был огнетушитель, иначе ты бы не выбрался из этого ада. — Везение здесь совершенно ни при чем, — нравоучительно заметил Чонгук. — Огнетушитель должен быть в каждой машине. Едва сдерживая улыбку, Кай взглянул на школьного друга. — Ну разумеется. Не волнуйся, я не собираюсь докучать Чимину расспросами о твоем героизме, поэтому можешь не смотреть на меня так свирепо. Сейчас дам тебе успокоительное, оно уменьшит шок. — Не надо, — отрезал Чонгук. Странная интонация, прозвучавшая в его голосе, удивила омегу. — Это вовсе не признание слабости. Надо выпить, — терпеливо уговаривал доктор, разводя таблетку в стакане воды. — Только из уважения к тебе, я вовсе не нуждаюсь в седативных средствах. — Он залпом выпил лекарство и поднялся. — Я позвоню от тебя, закажу такси. Сначала оно отвезет меня, потом Чимина. — Мне совсем не трудно вести машину, — сказал омега, перехватив недоуменный взгляд, который Кай бросил на друга. — Если мы поедем на такси, ты не сможешь завтра забрать отсюда свою машину. — Не упрямься, Чонгук, он совершенно прав, — проговорил врач и повернулся к Чимину: — У вас голова не кружится? — Нет, — твердо ответил омега. — Вот и отлично, — сказал Кай, провожая их к двери. — Я, к сожалению, не могу развести вас по домам. Дженни нет дома, так что мне приходится сидеть с малышом. Чимин, когда привезете нашего героя домой, заварите крепкого чаю и оба выпейте по чашке. Синие глаза Чонгука были непроницаемы. — Спасибо, Кай, — коротко сказал он. — Не за что, разве это работа для врача, — весело отозвался тот, но, пока его друг усаживался в машину, на минуту задержал Чимина и попросил: — Побудьте с ним, ему сейчас это совершенно необходимо. И проследите, чтобы он обязательно выпил чай с сахаром, а еще лучше — с медом.