Ангел с чёрными крыльями

Лучи солнца будят девушку, прижавшуюся к телу. Разум начинает проясняться в ее голове. Вероника ощущает теплые руки, обнимающие ее вокруг талии. Подняв голову, Голубева видит спящего Артема. Девушка помнит все, что произошло вечером. Нежные объятия, слова поддержки, которые ей так необходимы были вчера, и его помощь, которая ей помогла. Но она не привыкла просыпаться в чьих-то объятиях. Это непривычно, но приятно, и на ее лице появляется слабая улыбка. Удивительно, что голова не болит после вчерашнего вечера. Но улыбка сразу исчезает, когда Вероника видит сообщение, а после и звонок от Леры на своем телефоне. Внутри она чувствует, что что-то случилось с Савелием, но боль уже прошла. Как обещал Артем, боль ушла, но неприятные ощущения остались. Приняв сидячее положение, девушка берет трубку, боясь услышать плохие новости. — Савелий почувствовал себя лучше, его переведут в другую палату сегодня. Он хочет видеть тебя. Когда сможешь приехать? От таких новостей улыбка снова появляется на лице, и сердце радуется. Он не ушел, он будет рядом с ней, и это означает, что ей не нужно все это переживать заново. — У меня съемка в час, так что смогу приехать после двух, — говорит Вероника, убирая прядь волос за ухо. — Хорошо, я передам ему. Не геройствуй только и не оставайся у него на ночь. У тебя скоро новые испытания. — Обещаю, не буду. Девушки продолжают обсуждать детали еще несколько минут, а затем Вероника кладет трубку. На ее лице все больше и больше появляется улыбка. — Не думал, что моя помощь так поможет тебе, — говорит Краснов, который уже давно сидит рядом с девушкой. — И тебе доброе утро, — говорит Голубева, смотря прямо в глаза парня. — Брату стало легче, и я очень рада этому. На эти слова Артём слегка улыбается, а затем его рука тянется к другой пряди волос и аккуратно заправляет её за ухо девушки. Затем ладонь нежно скользит по щеке Вероники, задерживаясь на мгновение, чтобы почувствовать её тепло и красоту. Оба наслаждаются этим моментом, забывая о всем вокруг. Её губы притягивают его словно магнит, и они сталкиваются в нежном поцелуе. В этот момент в мире нет ничего, кроме них двоих. Каждое касание, каждое движение губ наполнены любовью и страстью. Другая рука парня аккуратно скользит по шее и спускается вниз по левой ключице, останавливаясь на татуировке. Пальцы осторожно обводят контур этого эскиза. Ни один из них не углубляется в поцелуй, оба просто наслаждаются моментом и легким прикосновением губ. Через несколько минут они отстраняются, и их дыхание слегка сбито. Артём медленно переводит взгляд на татуировку и внимательно её осматривает, следуя каждому контуру эскиза, а затем вновь смотрит в глаза Вероники. — Как она переводится? — спрашивает он. — Все может измениться в мгновение ока, — тихо отвечает Голубева, продолжая смотреть Краснову в глаза. Внутри Артёма возникает тепло от этого взгляда, но Вероника сразу же отбрасывает все эти мысли. Она не хочет связывать сейчас ничего с теплыми чувствами, потому что понимает, что между ними есть пари, и Артём делает все это ради победы, а не из-за каких-либо чувств.

Она была идеальной для него. Хоть природа не наделила её пышными формами, это не имело значения для Артёма. Тонкие руки идеально подходили к её телу. Маленькая грудь, тонкая талия, маленькие бедра — все это не имело значения. И хотя у него были девушки с более привлекательными формами, сейчас это не имело значения. Смотря в её темно-карие глаза, он готов был тонуть в них, чтобы узнать все о ней: начиная со всех её страхов и заканчивая приятными моментами в её жизни. И это было не только из-за пари; он просто хотел познакомиться с ней, понять, почему она так ведёт себя при людях и старается скрыть все свои чувства глубоко внутри.

— Будешь кофе? Только оно будет без молока, потому что кроме нашего недопитого виски от вчерашнего вечера у меня ничего нет в холодильнике, — шепчет Вероника, поднимаясь с кровати. — Если это несложно, то сделай кофе без сахара, — отвечает парень, потирая переносицу глаз. На это Голубева лишь кивает и идёт на кухню. Быстро заливая в чайник воду, девушка открывает окно и садится на подоконник. В руках оказывается пачка сигарет и зажигалка. Тихий «чирк», а после по кухне идёт тонкой спиралью дым, который медленно поднимается к потолку, создавая разные узоры в воздухе. Взгляд её устремлён куда-то вдаль, отчего она даже не замечает Артёма, который зашёл на кухню. Но все же от мыслей своих Вероника отвлекается, ибо слышит, как чайник закипел, отчего тушит сигарету об пепельницу, а после замечает Краснова. Легкая улыбка появляется на лице девушки, которая уже достаёт две кружки. Быстрыми движениями она делает им обоим напиток и заливает его кипятком, отдаёт стакан парню и берёт в руки свою кружку.

***

Съёмки прошли достаточно спокойно, не было никаких скандалов и прочего, что обычно бывает на дублях первого готического зала. Так что сейчас Вероника спокойно ехала к брату. Голубева знала, что Савелий будет рад её видеть. Ведь первые три дня парень не мог нормально говорить, ему было тяжело это делать, поэтому он просто молча смотрел на сестру и иногда гладил её по голове, и от этих действий на душе становилось спокойно. Для девушки это значило, что брат ещё рядом, он жив и не уйдёт от неё, и хотя это может звучать эгоистично, Вероника не брала это в расчёт. Ей просто не хотелось потерять ещё одного близкого для себя человека. Подъезжая к больнице, Голубева расплачивается наличными с таксистом и сразу идёт в здание, где её проводят в новую палату Савелия. Он был там один, Веры с Лерой не было, а значит, можно было узнать намного больше информации, чем при их присутствии. — Я думал, ты уже не приедешь, — говорит парень тихим голосом, но на его лице была улыбка. Он рад видеть сестру. — Ты же знаешь, что я бы к тебе приехала даже ночью, если бы это было нужно сделать, — говорит Вероника, садясь рядом с братом и поправляя больничный халат. — Как ты себя чувствуешь? — Теперь я уже могу говорить, значит иду на поправку. — Это хорошо. Теперь ответь мне честно на один вопрос, — все эти дни девушку мучало только одно: почему он ей соврал и не сказал правду? Почему стал скрывать то место, куда он едет? Ведь обычно у них не было секретов, а тут все так резко изменилось, что Голубева даже сначала не поняла ничего. — Почему ты мне соврал? Почему не сказал, куда едешь? — Девочка моя, если бы я сказал правду, то ты точно не выпустила бы меня из квартиры. — Скажи мне сам правду: куда ты ездил? Или я сама это узнаю. И Вероника не врала. Она была готова использовать свои силы ради того, чтобы понять, что заставило брата поехать поздно ночью куда-то и не сказать правду ей. — Я к Катьке ездил. Услышав это имя, девушка была готова лично придушить брата. Катя была его бывшей девушкой, которая потопила Савелия ко дну, и из которого потом Вероника очень долго помогала парню выбраться, взяв с него одно обещание — он больше никогда не будет видеться с ней. — Ты со всем, ебанулся? Что ты думал, когда ехал к ней? Чёрт возьми, Леший! Тебе напомнить, что она сделала с тобой? Тебе напомнить, как она тебя на дно потянула? Ты уже со всем в головой не дружишь? Девушка зла. Она не понимает, что могло так резко потянуть брата поехать к Кате. Ведь вроде он ненавидел её, а тут на тебе — решил к ней съездить. И теперь Голубева даже понимает, почему Савелий ей соврал. Она бы не только его не оставила дома, но даже убила бы его за то, что он взял трубку от неё. — Я понимаю, что не должен был к ней ехать, но… — Что «но»? Ты ничего не понимаешь? Я вытащила тебя из такого говна после неё, а ты решил к ней съездить! — Ей нужна была моя помощь, и очень срочная. Я не смог отказать ей, — говорит парень, не глядя на сестру. Сам он понимает, что не нужно было этого делать, но он был такой натурой: если просят помощи, он приедет и поможет, несмотря на всё своё отвращение к этому человеку. — У тебя есть любящая девушка, которая ради тебя сделает всё. А ты решил к бывшей съездить. Не буду даже спрашивать, чего она хотела от тебя. — Не говори только Васе, пожалуйста. — Я и не собиралась. Просто запомни: если эта Катя снова потянет тебя на дно, в этот раз ты сам будешь выбираться из этого говна.

***

После того разговора девушка еще осталась у брата до вечера, а затем уехала домой. Ей нужно было собраться с мыслями и чистой головой отправиться на испытание, которое, к радости Вероники, проходило в Москве. Ей не нужно было никуда собирать вещи, просто приехать, выполнить то, что требовали наблюдатели, и уехать обратно домой. На испытание Голубева решила надеть то же самое, в чем была на своем первом испытании: черные брюки и рубашку того же цвета. Ее макияж был простым и ненавязчивым — нейтральные тона, не привлекающие к себе внимание. Однако, приехав на место проведения испытания, девушка заметила, что здесь ранее проводились съемки про мистере Х. На лице у нее появилась тихая усмешка, но вскоре ее позвали, и камера начала снимать кадры. В руках у нее была сумка, где лежали необходимые предметы для испытаний: новая свеча, зеркало, амулет. В прошлом испытании она забыла надеть амулет, что потом заставило ее проверять себя на возможные негативные воздействия. Также в сумке были иголки — новые, так как старые уже были тупые. И они лежали дома в отдельной коробке вместе со старыми свечами и другими атрибутами. — Здравствуйте, Вероника, — сказал Андрей, глядя на девушку. — Здравствуйте, — тихо ответила девушка, замечая фотографии на экране и на столе. В ее голове моментально возникло понимание того, что будет испытание. Ей нужно было выяснить причину смерти людей и определить, с чем это связано. Это задание было легким, так как с самого начала своего пути сестры давали ей подобные задачи, которые Вероника выполняла быстро и правильно. — Перед вами лежат фотографии. Вам нужно определить, кто из них живой, а кто уже мертвый. Но главное — вы должны выяснить причину смерти этих людей и связь между ними. На это Голубева лишь кивнула и взяла семь фотографий. Даже без входа в транс она чувствовала энергетику каждой фотографии. Так что быстро определив, кто изображен на фото живым, а кто уже умер. — Они все мертвы. У каждого разная причина смерти, но все они связаны между собой, — объявила девушка, располагая фотографии в порядке умерших. — Почему они умерли? И как это все связано между собой? — спросила женщина, глядя на фотографии своих уже умерших друзей. — Дайте мне несколько минут, и я все объясню. И ей дали время. Девушка быстро достала из сумки спички, свечу, иглу, амулет и зеркало. Ей нужно было проникнуть глубже, чтобы раскрыть правду, а без зеркала это было невозможно. Свеча поможет ей получить только поверхностную информацию. Надев амулет на шею, Голубева подожгла свечу и взяла иглу в руку. — Крови никто не боится, если что, — сказала женщина, понимая, что хочет спросить девушка. На это лишь девушка тихо усмехается, но протыкает средний палец, ведь на указательном уже места не осталось для свежих проколов, отчего приходится уже и другие пальцы портить. Капля крови попадает на пламя, которое впервые за долгую практику начинает тихо шипеть и колыхаться. Вероника этому удивляется, но виду не показывает, словно так должно было быть. Тихий шепот, мотив которого могла понять только Голубева и никто больше. А пламя с новой силой колыхается после каждого слова девушки, будто был ветер, хотя в помещении было достаточно тепло и ниоткуда не дуло. И девушка впервые не понимает, что происходит со свечой; раньше не было такого, а сейчас было ощущение, будто кто-то хочет потушить это пламя и не дать ей работать. — «Если информация не будет идти, значит мне доступ кто-то перекрыл», — думает Вероника, но слова продолжает шептать. Резкие картины сменяются одна за другой. Видна каждая смерть, каждый участник фотографии. Видно все, отчего девушка даже невольно вздрагивает. Она провалилась в воспоминания, чего раньше не было. Но на такие случаи Вера с Лерой ей научили. Нужно все досмотреть, и только тогда выходить из этого транса; раньше нельзя, иначе потом будет только хуже. И вот последняя картина. Вероника, словно фантом, стоит на пустынной улице, окруженной заброшенным зданием. Образ ребёнка, после уже чёткий контур девочки лет девяти-десяти, стоящей у входа в развалины. Внутри ребёнка бушует любопытство и интерес, которые чувствуются издалека. Подходя ближе к девочке, Голубева внимательно всё рассматривает, словно ища ответ на свой единственный вопрос: «Что она здесь нашла?». А в руках у ребёнка уже появляется серебряная вещь, которую девушка не может чётко разглядеть, словно сама девочка не хочет показывать ей эту вещь. И на этом моменте всё заканчивается; Вероника сама выходит из транса, отчего сначала чувствует дезориентацию, но голос ведущего приводит её в чувства. — Вероника, вы нас слышите? — спрашивает Андрей, видя, как девушка начинает теряться в пространстве. — Да, я вас слышу. Просто я глубоко вошла в транс, — говорит Вероника, быстро переворачивая зеркало стеклом вниз и снимая с себя амулет. — Эта девушка, с неё всё началось, — пальцем Голубева указывает на фотографию с девушкой, у которой были темные волосы. — Она первая ушла, за ней последовали остальные. Автомобильные катастрофы, самоубийство, тромб, который оторвался, убийство. Всё началось именно с неё. В голове девушка медленно выстраивала цепочку видений, которые видела. Всё складывается воедино, когда девица понимает, что именно от этой девушки начались все беды. Взяв что-то чужое из этих развалин без разрешения обитателей места, они обиделись и начали копить месть. Им нужна была кровь, причём только её; но всё было не так просто. Девочка стала тащить туда своих друзей, которые тоже что-то взяли, отчего на них тоже обрушилась эта злоба. Всё это Вероника говорит вслух, ничего не скрывая; её слова подтверждаются, и люди начинают понимать о каком месте идёт речь. — Никогда нельзя брать вещи из развалин церкви или другого здания. Там идёт своя жизнь духов, а когда к ним приходят и берут вещи без спроса, они злятся на это. Копят свою месть и выражают её тогда, когда считают нужным, — говорит Вероника; в ушах звенит; она ещё не полностью отошла от транса и перед глазами возникают картины из их жизни. — Алкоголь тоже на это влияет; они этим питаются и отдают свою злобу тогда, когда понимают, что им мало спиртного или мало крови. Вы следующая, — Голубева указывает на женщину; та сразу испугана, ведь никто не хочет уходить из жизни просто так. — Могу прервать эту цепь, если вы хотите. — Что нужно делать? — спрашивает женщина; её глаза выражают страх, а личные демоны Вероники питаются этим страхом. — Только вы одна; без камеры, без посторонних. Только вы. — Хорошо, мы можем это сделать сейчас? — Можем, если нам предоставят место для этого. Это место находят, ведь женщина очень сильно просила об этом, поэтому им не могли отказать в предоставлении пространства. Расставляя все необходимые предметы, девушка натягивает на шею женщины амулет и старается не смотреть слишком много в зеркало. — Нужна ваша кровь, всего одна капля, — тихо говорит Вероника, поджигая новую свечу, так как старая уже почти полностью сгорела. Женщина протягивает свой палец. Резко и быстро Голубева прокалывает палец, и капля алой жидкости падает на пламя, которое уже было намного спокойнее, чем в прошлый раз. — Смотрите сквозь пламя на зеркало, но ничего не трогайте. Ее слушаются, делают так, как говорят. И девушка уже понимает, что работа пойдет быстрее. Не будет лишних вопросов и всего остального; она будет ее слушать и делать все, что нужно. — Dimiserunt eam mane, — произносит эти слова девушка шепотом и быстро, повторяя их несколько раз. Сама же чувствует позади себя присутствие духов. Это были не её сущности, ибо Вероника давно уже знала, чем веет от её бесов и духов. Они злы, им не нравится тот факт, что их позвали сюда. Но Голубева продолжает произносить латынь, пока эти сущности не начинают её слушать. — Скажите: «Отпускай меня от нечистой силы». И женщина вновь делает то, что от неё требуется. Духи же будто смеются над этим, но после снова латынь и уже новая кровь. Девушка капает своей кровью, отчего у них уже просыпается интерес к ней. Но она не подпускает их ближе, девица быстрыми движениями и шепотом заставляет идти в стекло, обещая им вечный покой и то, что больше не будут трогать их. Они слушаются. — Все, вы теперь чисты, — говорит Вероника, резко поворачивая зеркало стеклом вниз. Эти сущности сначала хотят уйти, но не могут. Наговореная ткань, что скрывала стекло, не даст им прохода, и они теперь там будут всегда. — Сначала вам будет как-то непривычно жить, будто у вас что-то отняли, потом это пройдёт, — Голубева снимает с женщины амулет, а затем даёт ещё некоторые рекомендации, которые должны быть выполнены.

***

Находясь в гримерке и ожидая начала съемок, Вероника сидела и читала онлайн книгу. Эту рукопись она начала еще зимой, но потом отложила, так как язык автора был не столько скучным, сколько сложным. Но Голубева понимала, что ей нужно дочитать эту книгу, так как она входила в список обязательных для прочтения перед поступлением в институт. Девушка планировала сначала участвовать в битве, а затем поступать. И если в этом сезоне Веронике не удастся победить, то после учебы она вернется и попытается снова. — Экстрасенсы, начинаем! Выключив телефон, девушка поправляет волосы и пиджак. Быстро встав со стула, она подходит к Ире и замечает кольцо на ее безымянном пальце. — Рада за тебя, — быстро и шепотом говорит Вероника, но Певчая её услышала. — Думала, ты не заметишь, — с усмешкой произносит девушка, но затем замолкает, так как в готический зал заходит Марат. — Добрый вечер, дорогие экстрасенсы. Вы вернулись после еще одного сложного испытания. Сегодня мы узнаем, кто смог удивить наблюдателей своей работой, а кто стал кандидатом на вылет, — говорит мужчина, делая короткую паузу. — По традиции начнем с белого конверта. Внутри Вероника волнуется. Ей интересно, попадет ли она в белый конверт или нет. Она хочет сама взять его и узнать, кто там находится. Вероника не использует свои силы ради этого, ей хочется услышать это от людей, а не от демонов. — Вы смогли сразу определить, кто мертвый, а кто жив. Рассказали о том, с чем это связано, даже коснулись моментов, о которых знала я лично. Вероника, это ваш белый конверт. — После вашего ритуала стало легче на душе, и после вас ушло ощущение смерти. Вероника, это вы и ваш конверт. — Хотя вы сперва впали в транс и не реагировали на нас. Но потом вы рассказали все, что хотели услышать люди. Я поражен вашей работой, Вероника. — Здесь будет без лишних слов. Вероника, это вы и вы достойно прошли это испытание. Экран выключается, и на лице Голубевой появляется улыбка. Второй белый конверт подряд. Внутри все радуется, и хочется начать прыгать от счастья, но девушка этого не делает. Так легко стало на душе после объявления результатов. — Вероника, второй конверт. Вы обошли Артема, Лизу, Николь и самого Максима, — говорит Башарова, вытягивая фотографию девушки из бумаги. — Это очень неожиданно. Я, конечно, думала, что могу оказаться в белом конверте, но сегодня этого не ожидала, — улыбка не сходит с лица, а в голосе слышна радость. — Я считаю, что Вероника не достойно получила этот конверт. После этих слов от Левина, улыбка почти сразу сходит с лица, а внутри идет непонимание и недоумение. Конечно, зная мужчину, он мог быть просто недоволен тем фактом, что практик, который работает намного меньше его, взял и обошел его. — А почему вы так решили, Максим? — спрашивает Марат, и он тоже не понимает, с чего мужчина решил сделать такие выводы. — У неё странный метод работы. Есть ощущение, что она просто вводит людей в гипноз, а после ей верят во все, что она скажет. Также она обычно говорит поверхностные факты, которые можно логически узнать, а не с использованием своих способностей. — А в чем мой метод странный? — спрашивает Голубева, смотря прямо в глаза Левину. — Капать кровь в пламя свечи, брать зеркало, которое прикрыто тканью, тушить свечу сразу после своих слов, а потом вдыхать дым от неё. Все это странно, и есть ощущение, что ты просто вводишь себя и людей в заблуждение, пытаясь доказать, что у тебя есть силы. — Метод, с которым я работаю, не странный. Мои наставники меня этому учили, причем они являются победителями битвы и участниками сильнейших. Не думаю, что они стали бы меня учить всякому бреду, — говорит девушка. В голове же думает: стоит ли вообще называть имена сестер или лучше промолчать. — А кто ваши наставники? — спрашивает Марат, смотря то на девушку, то на мужчину. — Вера и Валерия Голубева, мои наставники. Притом они… — и тут Вероника замолкает, понимая, что если продолжит говорить дальше про сестер, то тогда станет известен факт, что девушка является их родственницей. Так что сектор её внимания переключился обратно на Максима. — С помощью дыма я вхожу в транс, в котором я более четко слышу голоса демонов. А стекло зеркала прикрыто только потому, что там заперты разные духи и бесы. Если им открыть доступ к свету, то они все выйдут, и это может быть опасно для окружающих. Что ещё вам непонятно, Максим? — Странные наставники у тебя, раз научили тебя таким способам входа в транс. Сколько они уже тебя учат? Год? Два? — Семь, почти восемь лет. Тут-то девушка уже не сдерживается. Она не примет того факта, чтобы кто-то хоть как-то пытался намекнуть ей на то, что сестры её слабые и ничего не смогут сделать. Вероника была готова свернуть голову любому, кто пытался оскорбить её родных. — И впредь прошу больше не обсуждать мою работу. У каждого практика разные методы работы. Кто-то без разных атрибутов может связываться с иным миром, кто-то, как я, может связываться. Я же вашу работу не обсуждаю, и вы, пожалуйста, больше так не делайте. — Подождите, почти восемь лет, ты практикуешься у сестёр Голубевых. Это значит, что с десяти или одиннадцати лет ты начала у них проходить практику? — спрашивает Саков, смотря уже с полным удивлением на Веронику. — Чему здесь можно удивляться, если я их р… — девушка резко замолкает, только сейчас понимая, что сказала и осознавая, что уже окончательно раскрыла факт о своих родственниках. — Вероника, кем вы являетесь для Веры и Леры Голубевых? — спрашивает Марат, который уже понял, что этот выпуск соберет очень много просмотров и реакций. — Я их родная младшая сестра, — говорит девушка, уже понимая, что дальше скрывать этого смысла нет. — Причины, по которым я скрывала этот факт, я не буду объяснять. — «Меня дома убьют», — думает Вероника, понимая, какой будет разговор с ней после того, как выпуск выйдет в свет. — Чему тогда удивляться? Если у человека такие родственники. Ведь у них тоже был непонятный метод работы, который не сильно создавал впечатление о них как о сильных практиках. Максим все не может успокоиться. Ему будто хочется довести девушку. Хочет унизить её и её родных. И если она позволит себя унижать, то точно не близких людей. — Максим Левин, вы можете отзываться обо мне, как хотите, но точно не про Леру и Веру. За моей спиной да, но не здесь, когда я стою и слушаю это. Я никому не позволяю этого делать, и мне без разницы, какой вы там практик. Вы — никто, чтобы говорить так о моих родственниках. Факт остаётся фактом — они победители, а значит они сильные практики, раз смогли взять руку. Мне просто интересно, а если бы они здесь стояли, то вы бы сказали то же самое о них или что? Язык не повернётся так сказать в их сторону? — но мужчина молчит, отчего девушка усмехается. — Вот и молчите в следующий раз, когда захотите открыть свой рот в мою сторону или в сторону моих близких. — Что ж, давайте теперь перейдём к черному конверту, — говорит Башаров, понимая, что на этом конфликт закончен. Там оказалась Саманта, которая по словам наблюдателей очень многое напутала и не смогла ничего сказать осмысленного. Вероника, хоть и редко обращала внимание на девочку, но всегда так было, и от этого складывалось ощущение, что может не стоило приводить ребёнка на битву. Но если она здесь стоит, значит так нужно. — Саманта, с кем вы выбираете битву? — Я хочу сразиться с Вероникой. Мне теперь интересно, какого будет сражаться с сестрой одних из сильных практиков. Вот чего и боялась Голубева: ее начали сравнивать с Верой и Лерой. Чего так и не хотелось девушке, ведь она шла на битву, а не они. Но из-за этого, теперь такие сравнения будут частыми. — Я принимаю твой вызов, — говорит девушка, смотря прямо в глаза Саманте. Но даже если её сейчас и сравнили с близкими, ей было интересно, каковы будут её силы без нужных ей атрибутов. Почти без всего, только голоса демонов, которых слышно будет плохо, но при большом желании их раслышать можно будет. В зал приносят маникен — это и была дуэль. Нужно узнать, что за вещь там находится и попытаться узнать, чья одежда это. Первой шла Саманта, но голос ее, как и других участников, Вероника не слышала. Она настраивалась, ей нужно было полностью погрузиться в свои мысли и сделать все, чтобы голова была пустой, и можно было слышать только голоса духов. — Вероника, вы готовы? — спрашивает Марат, выводя Голубева из транса. Лёгкий кивок, а в голове ноль мыслей. Сейчас отчётливо слышались все голоса. Так что смотря на маникен, накрытый темно-синей тканью, девушка слушала только Их слова и ничьи больше. Так продолжалось, наверное, ровно минуту, и когда они замолкают, то Вероника начинает говорить все то, что услышала она. — Там пиджак небесно-голубого цвета. На правой стороне его висит много наград, возможно это все за спорт. У обладателя этой вещи много печали в жизни. Будто кто-то хотел избавиться от неё, хотел растоптать и показать всем, что она с России, а значит она никто и звать её никак. Её топили взрослые люди, пока сама была ребёнком, которому не была предоставлена поддержка. Этот ребёнок морально убит, но сейчас она медленно восстанавливается, хотя ей тяжело без её любимого дела, с которым её разлучили, — говорит Вероника, отходя от маникена и вставая обратно рядом с Ирой. — Это все, что я увидела. — Я принимаю ваш ответ, — говорит мужчина, а после он идёт к маникену. — Что ж, давайте посмотрим, что находится под этой тканью. Кусок материи летит на пол, а перед глазами появляется пиджак небесно-голубого цвета. И Голубева уже без слов Марата понимает, кому он принадлежит. Это вещь Камилы Валиевой, которую полностью растоптали и уничтожили. Хоть и история её была грустной, но Вероника понимает, что сказала все правильно, а значит дуэль прошла она хорошо. Дальше шла длинная речь Башарова, а после и слова дуэлянтов. — Я не буду просить голосовать за себя или за то, чтобы мы с Самантой остались вдвоем. Голосуйте так, как считаете нужным. — Кадр снят! И вот уже через несколько секунд их отпускают, говоря, что все прекрасно снято. В душе хочется подойти к Артёму, но тот лишь молча уходит, пропуская мимо ушей слова девушки. Такое уже дважды повторилось: на съемках первого гот зала и сейчас. — «Хорошо, хочешь поиграть в холодно-горячо? Играй. Смотри только не проиграй в этой игре», — думает девушка, быстро выходя из здания.