Ты моё спасение или погибель?

      *В многомиллионном городе встретить совершенно незнакомого человека первый раз — случайность, второй — совпадение, третий — закономерность, четвёртый — судьба?       Такая лёгкая, совсем юная и хрупкая. Обними, и она может в любой момент расколоться, как хрустальная ваза. Вот, что я подумал, когда увидел её так близко. Перепуганные и растерянные глазки цвета неба хлопали, глядя на меня, а лицо, совсем маленькое, нежное, светлое, походило на лик ангела. Казалось, что вот-вот, и пустит слезу от того шока, который только что испытала. Но в её глазах не только испуг, там что-то ещё. И это мне очень знакомо. Страх. Я его встречаю часто. Она меня испугалась? Боится, что я ей что-то сделаю? Не могу понять.       Мой взгляд изучает её, подмечая каждую деталь. На лице нет того слоя косметики, который я привык видеть на девушках. Губы приоткрываются и издают лёгкий облегченный вздох. А я примагничиваюсь к земле. Стою и пялюсь, как будто девушек никогда не видел. Со стороны посмотри и подумают, что у меня точно нездоровый взгляд, раз мой мозг подкидывает мне совсем не соответствующие её возрасту фантазии.       «Люцифер, ты же умеешь держать дружка в штанах, к тому же перед тобой совсем ещё ребёнок!»       Сколько ей? Семнадцать? Плюс-минус год! На большее она не выглядит! А ты рядом с ней двухметровый амбал, который желает прижать к себе ангелочка. Никогда не тянуло на таких. Докатился.       Стоит лучше подумать о чём-то другом. И я думаю, мать его, думаю о том, что чуть не сбил её. И от этого потряхивает, а потом девичье дыхание не дает моему мозгу соображать о чём либо дальше. Потому что моё тело, даже несмотря на все те преграды в виде одежды, чувствует её тепло. Жар расползается в области груди, как раз на уровне её лица.       «Блядь! Она такая маленькая! Так и хочется её коснуться. Невыносимо.»       Мы стоим тут каких-то пару минут, а я чувствую себя уродом, который пялиться на малолетку и никак не может притормозить поток своих похотливых мыслей. Я никогда на таких малышек не смотрел, а тут прям заклинило. Надо эти мысли гнать из головы. Но я продолжаю залипать на неё и просто пропускаю все посторонние звуки мимо ушей. Склонив над ней голову, вижу, как она нервно закусывает губу. Эндорфины ударяют по черепной коробке. От её чистого и наивного взгляда с болью внутри всю душу выворачивает. Ангелочек трясётся, как осиновый лист, а потом вовсе начинает оглядываться по сторонам, как будто сейчас из-за угла выбежит свора волков.       Хочу уже позвать её присесть в кафе за столик, успокоить, да и вообще, может… познакомиться. Но я сразу отдёргиваю себя. Оно мне надо? Сам себе напоминаю, что она слишком маленькая, не для меня.       От мыслей о девушке меня отвлекает чьё-то прикосновение. Я возвращаюсь в реальность и выхожу из того вакуума, в котором мы только что находились. Я по жизни уравновешенный человек, но сейчас мне хочется прибить этого счастливчика. Повернувшись назад, вижу какого-то парня в очках, может, парень её? Да нет, он точно ей не подходит. Хочу уже ему сказать, чтобы проходил мимо и не мешался под ногами, как слышу его писклявый голос. Убеждаюсь, что он вообще никакого отношения к ангелочку не имеет.       — Может, ты уже уберёшь машину с проезжей части? — смелый парень, но мне плевать. Не дослушиваю и просто разворачиваюсь к нему спиной.       Все его слова проносятся мимо меня, ведь мне катастрофически нужно ещё раз посмотреть в глаза цвета неба и на нежные розово-бархатистые губы. Но как назло, ангел исчез также быстро, как и появился перед капотом машины.       Сигналы машин доходят до моего сознания. А я думал, что за звуки до меня доносились. Отгоняю тачку к обочине и сразу вылетаю на улицу, быстро осматривая дорогу. Но ни одна девушка не похожа на ту, которую я повстречал. Может, она мне просто привиделась? Провожу ладонью по лицу, стирая блажь, сев обратно в машину, даю по газам. Предварительно притормаживая на каждом пешеходном переходе и перекрёстке, думая, что вот сейчас внезапно она вновь появится перед моей машиной. Но чуда не происходит. Лишь трель телефона даёт понять, что эта встреча была случайной и больше подобного не повториться.       Перевожу быстрый взгляд на экран мобильного, и уже проклинаю весь мир.       «Я ведь просил мне не звонить, пока буду находиться в отъезде!»       Звонок прекращается, а на дисплее высвечивается уже пять пропущенных, и все от одного и того же абонента. Оливия. Понимаю, что за всё это время не вспоминал о ней. Её имя даже на языке не вертелось. А увидев звонок, я не испытал радости или желания услышать скорее её голос. Экран больше не светиться от входящего, и я сам не планирую перезванивать. Мы с ней провели неплохие пару недель вместе. Но меня так не вставляло, как сейчас от мимолётной встречи с ангелочком.       Меня всегда раздражала настойчивость и навязчивость со стороны девушки. Всегда считал, что мужчина должен оказывать первые признаки своей симпатии к девушке, даже если просто хочет её в постель. А когда женский пол сам проявляет инициативу, уже был проигрышный вариант.       И почему я думал раньше, что Оливия — неплохой вариант для создания семьи? А желание завести свою семью появлялось лишь от увиденного примера на службе. В период отпусков одноразовые отношения жутко надоедают, хочется, чтобы не только родители ждали меня дома. Ребята с крепким браком после командировок стремятся скорее улизнуть домой. Бывают моменты, пока сидим в засаде, Дино расхваливает своего сына, рассказывая про его любовь к стихам. Или смеётся до слёз, как Эйдан намыливал тарелки так, что вся кухня была в пене.       Хорошо, что я не предлагал Оливии ничего серьёзного. Мы же даже с ней не общались толком, встречались только в стенах отеля, а все наши «беседы» были в горизонтальном положении. Возможно, я привык, что мне попадались такие девушки.       Смахиваю пропущенные уведомления, вспоминая, что мне мама даже так не названивает, хоть и переживает постоянно. А я знаю, как у неё руки чешутся набрать мой номер, особенно сейчас, когда отъезд связан не с заданием по службе. Там, когда нас отправляют на операцию по спасению какой-либо жертвы, которая находится в руках психически-неуравновешенного продавца тел, я хотя бы могу предположить, чего ожидать и опасаться, предугадать ходы и дать отпор.       Здесь же, в родном городе, встречи с отцом и братом являются для меня загадкой. Я не знаю, чего ждать от них, тёплого приёма или выплеска эмоций? Мне прекрасно известно, какой род занятий у них и, учитывая, каким был мой отец раньше, не думаю, что он изменился. Возможно, болезнь его смягчила, или это помутнение рассудка, чтобы отмолить все грехи, совершённые им за всю его жизнь. А брат? Он точно стал в разы жестче. Репутация о нём мне известна, наслышан по своим каналам. И я уверен, что если они захотят, то быстро узнают о всех, кто мне близок. А через звонки легче всего отследить таких людей. Поэтому я строго-настрого просил меня не беспокоить. Но Оливия решила пропустить этот момент мимо ушей. Надеюсь, она сюда не заявится. Ещё этого мне не хватало. Надо было оставить телефон дома, подстраховать своих родных, даже несмотря на стопроцентную защищённость.       Проезжая по улицам родного города, не могу заметить ни одного знакомого места. Всё очень круто изменилось. Уже нельзя назвать его родным. В воспоминаниях нет того детства, которого бы хотел себе. Да и детства у меня здесь толком и не было. Сейчас же я не чувствую того трепета, который меня посещает, когда возвращаюсь обычно после длительной командировки домой. Всё абсолютно чужое, тёмное и непритягательное. Место, из которого желаешь выбраться несмотря ни на что. Но почему-то сейчас я чувствую какую-то странную тягу в груди. Ком внутри пытается удержать меня тут, в этом городе. Возможно, это воспоминания о родной маме дают о себе знать.       Обещаю себе, что после встречи с отцом обязательно поеду на могилу к родной матери. В груди сжимается сердце от разочарования к самому себе. Я её бросил здесь. Одну. И больше не навещал. Взгляд проходится по запястью, на котором свисает потрёпанный браслет. Он всегда со мной и ни разу не порвался. Это успокаивало, так я чувствовал, что она всё ещё рядом, в моей памяти. Также понимаю, что придётся заехать в родной дом. Хочу порыться на чердаке, надеюсь, отец сохранил хоть какие-то вещи мамы. Она создавала глиняные статуэтки, вкладывала в них свою душу, руками творила что-то неземное. В детстве мы часто что-нибудь лепили в её мастерской. Но потом отец запретил мне там появляться, считал, что эти занятия не для будущего мужчины.       Резкий звонок на весь салон отрезвляет меня. Смотрю на экран и хочу зажмуриться. Звонок от дяди я ждал. Но не думал, что он будет так скоро. Время до встречи с отцом я не смогу уже растянуть. Сюда приехал по его прихоти и не собираюсь бежать. Не теперь. Мы должны встретиться, я уже не тот мальчишка, который будет пугаться гнева отца.       — Да, дядя, — слышу на фоне разные голоса и потусторонние звуки. А потом резкая тишина, и связь обрывается.       Набираю номер повторно, но я остаюсь без ответа. Проезжаю ещё пару улиц, и примечаю парк, которого тут не было.       «Можно тут прогуляться»       Только хотел припарковать машину, как в салоне раздаётся новый звонок.       — Люцифер, я подготовил Томмазо ко встрече с тобой. Врачи вкололи ему успокоительные, сердце шалит, — усмехается дядя.       — Я тогда еду, адрес в сообщение скинь, — сухо кидаю в ответ.       — Варгас тоже тут, — предупреждает меня, — он не в курсе, пока что. Хочу посмотреть на его реакцию, — слышу в голосе усмешку. Что ж, любимым племянником он так ему и не стал.       — Отлично, лучше сразу со всеми повидаться и не растягивать семейные встречи на несколько дней. — Скидываю звонок и буквально через несколько секунд мне приходит сообщение с адресом клиники. Вбиваю данные в навигатор и с великим нежеланием разворачиваюсь в сторону больницы с одной только мыслью о том, чтобы всё поскорее закончилось.       Дядя стоит у входа в клинику, выпуская дымку от сигарет и разговаривая с кем-то по телефону. Молча подхожу к нему и в знак приветствия пожимаю ему руку. Уголки его губ ползут вверх, а рукой с сигаретой показывает мне жест, чтобы я его немного подождал.       — Я против того, чтобы ты уезжала из города. Ты хочешь меня одного оставить? Я уже стар и мне необходимо внимание и уход, — усмехается он. Я сразу понимаю, с кем он разговаривает. Мими. Она решила уехать? Я выгибаю бровь, но дядя лишь на это жесть отмахивается.       — Моё сердце не выдержит, милая моя. И вообще, ты забыла? У меня есть связи, тебя не выпустят за пределы страны…. — я вижу, как его глаза искрят весельем. Представляю, как там Мими злится. Даже в детстве так было, дядя всегда любил выводить её, получая от этого какой-то кайф. Но всё равно потом делал, как она желала. Ничего не изменилось. И это чертовски радует. А следом я начинаю винить себя. За всё это время не только не навещал маму, но также разорвал связь с одними из близких мне людей — дядей и Мими. Знаю, что они меня ни в чём не винят и поддерживают, но столько лет вдали друг от друга изменили нас, я многое пропустил в их жизни. — А Люцифера вообще не впутывай в свои хотелки. Позже поговорим. Мне пора идти. — Они прощаются, и дядя сразу переводит всё своё внимание на меня.       — Хочет уехать от меня, — мы входим в просторный холл больницы. Люди снуют туда-сюда, а меня перекручивает от воспоминаний, как я пару месяцев пролежал с двумя огнестрельными. Была бы моя воля, свалил тогда оттуда сразу же, как пришёл в себя после операции. Не люблю эти заведения. — Говорит, я уже взрослая, уеду с Люци. Нет, ну а меня она на кого оставит? Я ж её совсем крошкой на руках держал, а потом с ложечки кормил, она так губками дребезжала и всю кашу на меня разбрызгивала. — Улыбаюсь от его слов, Мими с отцом очень повезло. Он с неё пылинки сдувал всегда. Тиана, её мама, смеялась, говоря, что в их семье рожала вовсе не она, а дядя Антонио.       Поднимаемся на нужный этаж, где нас встречают белые стены. Они давят и отталкивают меня, с каждым шагом я задаю себе вопрос: «Какого хрена я вообще сюда приехал?»       Мне не нужно это долбанное наследство, о чём я, в принципе, и планирую сказать своему биологическому отцу. Я тут только ради дяди. Он многое для меня сделал, и я не могу его подвести.       Несколько поворотов. Какая-то нескончаемая больница. Дядя Антонио говорит, что семья Бушетта активно спонсирует её с того момента, как обнаружили генетическое заболевание крови отца.       Ещё поворот, и мимо пролетает фигура в белом. Странно, тут и так всё белое, а силуэт я всё равно заметил и по инерции развернулся по направлению к нему. Но в коридоре уже никого не было, лишь закрывающаяся дверь запасного выхода.       Отголоски недавней встречи сразу же врезаются в голове. Глаза цвета неба сразу же мелькают перед глазами. Ангел? У меня уже крыша едет. Её точно не может быть тут. Какова вероятность того, что мы можем встретиться здесь? И вообще, это была медсестра, здесь их сотни, и они все ходят в белом.       — Мы пришли. — Дядя хлопает меня по плечу, и я останавливаюсь перед ещё одной белоснежной дверью. Она отличается от других лишь номером палаты. — Готов?       Нихрена я не готов. Но я больше не отступаю, не сбегу. После моего побега из родного дома я перестал это делать и всегда иду вперёд. Я вырос и тот мальчишка, который не мог дать отпор, он остался в прошлом.       Вместо ответа я лишь киваю. И передо мной распахивается дверь.       Просторная палата, сразу видно, что имеет все удобства. Солнечный свет падает на людей, находящихся в комнате. И я не сразу вижу их лица, чего не скажешь о них.       — Какого хрена нам мешают?       — Сынок! — Одновременно произносят мужчины. Перевожу на них взгляд, видя у одного из них удивление, а через пару секунд осознание и бешенство. Варгас готов стрелять молниями от неожиданной встречи. Брат не рад меня видеть, а мне насрать. Пусть хоть лавой изрыгает.       Услышу их голоса, но сердце не ёкает от радости. Оно абсолютно ничего не чувствует. Полный штиль. Рассматриваю мужчину лежащего на кровати. И этот человек был когда-то опасным мафиози страны? Не знай бы я этого, не поверил.       Сейчас передо мной осунувшийся седовласый старик, который не соответствует своему возрасту. Ему можно дать намного больше. Болезнь его сжирает и мне его не жаль. И все деньги мира, которые он грёб лопатой, ему уже не помогут.       Брат, который готов убить непонятно кого первым, толи меня, толи дядю, а может и вовсе отца, выглядит угрожающе. Он сильно изменился с нашей последней встречи, подкачался, взгляд бешенный, руки трясутся. Кто-то балуется, или уже давно подсел на иглу?       Когда он только начинал втягиваться в бизнес, был щуплым, хотел выглядеть крутым, лишь бы доказать отцу, что он может со всем справиться сам, без чьей либо помощи. Отец нам постоянно втирал, чтобы мы не пробовали товар. Усмехаюсь тому, что Варгас все-таки ослушался. Он же всегда делал всё что ему говорят.       — Ты и его вписал? — рычит старший брат, и на всю палату раздаётся смех. Совсем не радужный. А злобный с оскалом. Готовый растерзать за своё. Вырвать зубами и вгрызться в глотку.       Вот и радушный приём. Кто-то стал жадным донельзя. Правда, Варгас?