Ты моё спасение или погибель?

      *Вот уже полгода я живу в семье Томмазо Бушетта. В первое время я очень боялась его и думала, что мне придётся тоже принимать участие в его бизнесе, ведь расплата за моё проживание не была назначена, и от него можно было ожидать чего угодно, ведь он является одним из самых опасных мафиози во всей Бразилии. Его знали все и боялся каждый. Но я была удивлена тому, что сам глава семьи меня принял чуть ли не с распростёртыми объятиями.       Каждый вечер я сидела у камина, погружаясь в воспоминания о своих родителях, ни смотря ни на что, наша семья была счастлива. Слёзы сами скатывались по моим щекам, но в один момент поток мыслей остановило чьё-то лёгкое прикосновение к моему плечу. Я вздрогнула и стала быстро вытирать слёзы, ведь все жители этого дома были равнодушными к проявлению каких либо слабостей. Повернув лицо, я столкнулась с глазами хозяина дома. Он был суров и как всегда собран, на нём красовался идеально выглаженный костюм, который безупречно сидел на его фигуре. Хоть ему и было шестьдесят пять, по внешним данным выглядел намного моложе своего возраста. Подтянутая фигура, идеальные черты лица, лёгкая щетина на подбородке, опасный взгляд, который легко мог подавить разум собеседника или просто стоящего рядом человека, что попадал под взор Томмазо. Но за то время моего нахождения здесь, его взгляд не был настолько опасен для меня, как для остальных. Всё, что я слышала о нём, было настолько мерзко, что в первое время я боялась даже глаза поднять на него. Он без колебаний мог убить любого, кто шёл против его слова. Разрушить любую жизнь по щелчку пальцев. Он был хладнокровным ко всем, даже к своей второй жене. Та невзлюбила меня с первого дня, как я тут появилась. Первую же, судя по слухам, он лично подсадил на иглу, по каким причинам — мне до сих пор не известно. И она умерла от передозировки. То, что я слышала в этих стенах, я никому не оглашала, ведь если бы я начала распространяться о жизни в доме главного мафиози, меня бы уже давно убили. Да и в принципе мне не с кем было общаться, ведь свои связи я прервала ещё в тот роковой день. Не знаю, каким по правде он был жестоким человеком, но мне сейчас очень везло, ведь я жила абсолютно спокойно. Никто не смел меня трогать или что-то говорить против. Сейчас он смотрел на меня не осуждающе за ту проявленную слабость, которая была пару минут назад.       — Виктория, тебе пора научиться сдерживать свои эмоции. Быть сильной, ведь меня в любой момент может не стать, и тебя некому будет защищать в этом доме, — он говорил спокойно, но в его голосе я чувствовала переживание за меня.       — Дядюшка, что такое? Почему Вы мне это говорите? Вы хотите оставить меня? — с испугом посмотрела я на него.       — Ты же знаешь, что я не молод, и хоть у меня достаточно средств, существуют болезни, которые не подвластны им, — он усмехнулся, видимо, думая о чём-то своём, я же опять хотела пустить слезу, а потом он продолжил, — это расплата за мои грехи! — отмахнулся он. — Я всегда мечтал о дочери, но ты появилась в нашем доме довольно-таки поздно. И мои сыновья не приносили мне той радости, что дала ты за эти полгода нахождения здесь.       — Сыновья? У Вас же один сын Варгас, — я слышала о нём, но ещё ни разу так и не встретила. Говорят, он сейчас живет в Мексике, ведь оттуда легче осуществлять поставки в Америку.       — Ох, милая, ты многого не знаешь! Скоро вернётся Варгас, и ты с ним наконец познакомишься, — он замолчал, обдумывая, как сказать мне следующие слова. — Надеюсь, вы поладите, ты девушка спокойная, умная, я бы хотел, чтобы у вас всё получилось, и я бы хотел успеть увидеть внуков и внучек. Да и я буду спокоен, зная, что ты под его защитой. — Моя грудь начала быстро подниматься от нехватки воздуха. Он что, хочет, чтобы я связала свою жизнь с его сыном? А вдруг он мне не понравится? Да и вообще, я не о такой жизни мечтала, почему мой будущий муж не может быть обычным человеком, которого я точно не потеряю в один прекрасный день? Ведь эти наркотики уничтожают их. Может, это как раз-таки та расплата за проживание здесь?       — А если я не смогу? — неуверенно произнесла я.       — Для меня главное, чтобы ты была в безопасности, а в Варгасе я уверен. Если ты ему понравишься, он тебя не обидит. К тому же, я вас не заставляю сразу связывать себя узами брака, давай для начала просто познакомитесь! — я улыбнулась, всё же он не давит на меня и у меня есть выбор. Да и вообще, может, этот Варгас вовсе не такой, как говорят о нём. Его же отец со мной хорошо обращается.       Я ещё недолго посидела, непринужденно болтая с Томмазо, пока не пришла его жена Клариса. Как всегда важной походкой и в откровенном наряде, нагнувшись так, чтобы её грудь могла оказаться на уровне глаз. Она что-то начала шептать на ухо мужчине, не обращая на меня совсем никакого внимания. Я же молча встала и направилась к себе в комнату. Мы с Кларисой никогда не общались близко, здесь она удовлетворяла главу семьи. Хоть и были они в браке, большего от неё не требовалось. В остальных случаях, мозгов ей Бог не даровал, на что она была только способна — говорить какие-либо гадости за моей спиной или же могла мне что-то сказать колкое, когда рядом не было Томмазо, при нём же она никогда не раскрывала рот в мою сторону. В делах семьи она также не принимала никакого участия, с утра до вечера в отсутствие мужа она была в то в спа, то в парикмахерских, и всегда возвращалась с кучей покупок из брендовых магазинов. Во мне же она видела соперницу, ведь по возрасту я от неё не отставала. Она постоянно боялась, что я могу отнять его у неё, а мне было смешно от опасений этой девушки.       В моих же планах было поступить в университет, ведь перед смертью родителей я только окончила школу, а заявление на высшее образование я так и не успела подать. За это время мне сделали новые документы, чтобы у меня была другая фамилия. Как всегда дядя позаботился об этом, ведь те, кто убил моих родителей, могли в любой момент узнать и про меня. Поэтому мне пришлось не привлекать к себе никакого внимания. Я занималась дополнительно дома, меня всегда тянуло рисовать, и опять же благодаря Томмазо, ко мне приходил мастер, который давал мне уроки. Но сейчас новость о том, что Томмазо желает соединить меня узами со своим сыном, обрывала мои планы. В таких семьях жена должна быть рядом с мужем и её внимание всецело должно быть направлено только на мужа. Я же хотела заниматься своим делом, развиваться и увлекаться тем, что мне нравится.       Прошла пара недель после нашего разговора у камина. И вот должен быть настать тот день, когда вернётся Варгас. Хоть я и не знала его, всё равно немного нервничала. Я в принципе ни с какими мужчинами не общалась, максимум с хозяином и с прислугой в доме, и то, с ними мы общались наравне, иногда я помогала по дому перед каким-нибудь званым вечером или праздником. Для меня не была в тягость такая помощь, всё же я живу в этом доме абсолютно безвозмездно, да и в принципе так хоть как-то я могла занять себя в свободное от занятий время. Больше всего я боялась, что слухи о Варгасе окажутся правдой. Но ведь их бизнес не показатель того, какой на самом деле человек. Я старалась не думать об этом самом главном минусе, который больше всего меня отталкивал от этой семьи. Ведь про любовь с первого взгляда никто не забывал.       *Уже несколько дней я нахожусь в самолёте. Наш рейс приходилось откладывать, из-за непогоды, отчего приезд домой задерживался. Вся наша команда желала уже скорее вернуться к семье, некоторые парни уже давно были женаты и обзавелись детьми, кто-то даже уже относился к многодетным, а кто-то вообще уже развёлся, так как жена решила не ждать своего ненаглядного из долгой командировки. Те, кто был верен, - им я удивлялся, - как они справляются одни, ведь нас часто не бывает дома? Мои же сослуживцы постоянно спрашивали, когда я сам уже покончу с холостяцкой жизнью. Мне приходилось отнекиваться, ведь я ещё не встретил ту, с которой готов был связать всё оставшееся время моего пребывания на этом свете. А если даже я встречал какую-то девушку, то никогда не был в ней уверен, и наши отношения были лишь для удобства и удовлетворения обоих. Но, честно говоря, я бы не отказался, если бы по приезде домой меня встречал звонкий детский смех, а ночью я мог уткнуться в тёплые объятия любимой женщины. Хотел бы узнать, какого это - любить и быть любимым кем-то, кроме своих родителей. Сестра тоже постоянно пыталась меня с кем-то свести, как в принципе и сейчас. Она перед моим отъездом уже все уши мне прожужжала про какую-то Оливию. Говорит, что она ей показывала мою фотографию, и я ей понравился. Обычно все её подруги так и реагируют на меня, всегда просят, чтобы нас познакомили.       — Ну наконец, небо чистое! Сегодня вечером будем дома! — раздался голос пилота из кабины.       Все сразу облегчённо вздохнули, каждый устроился поудобнее и прикрыл глаза. Погружаясь в сон, я сразу представил то, как же мне хочется скорее принять душ и попробовать клубничный пирог моей мамы. Обожаю, когда она готовит, вот этого мне в командировках точно не хватает, сухпайки и консервы изрядно надоедают. Домашняя еда мамы ни с чем не сравнится. Видимо, я так соскучился по домашней стряпне, что пропустил посадку.       — Люци, — Джефф тряс меня за плечо, я же нехотя открыл глаза, — ты вообще планируешь домой ехать? — после его слов я сразу же взбодрился.       Вот оно - спокойствие, никаких пуль и криков о помощи и пощаде, никакой крови. Да я не люблю всю эту жестокость, сам сбежал из-за неё, когда был ещё юношей. Но сейчас я принимаю участие только в тех точках, где это необходимо, я не бегу спасать богатеньких бизнесменов, за которых просят выкуп миллионы, моя команда принимает участие в операциях только по работорговле. Чуть ли ни каждую командировку мы помогаем маленьким детям или женщинам, даже животным. Но в то же время, спасая их, приходится убивать, ведь тогда на их месте можем оказаться мы.       Закончив все дела с докладом о прибытии, я по-шустрому направляюсь в сторону машины. Мчу без оглядки домой, разрезая своим телом воздух. По пути заезжаю в цветочный, взяв любимые цветы для мамы и Стеф.       Тихо захожу в стены родного дома, стараясь не привлекать внимание. Слышу голоса на кухне и сразу же направляюсь туда. Замерев в дверном проёме, вижу, как отец о чём-то спорит с мамой, постоянно таская из тарелки клубнику, она же шлёпает его по рукам. На моём лице появляется улыбка от этой картины.       — Так, хватит уже воровать клубнику! — мама пытается придать своему голосу грозный тон, — скоро приедет Люцифер, этот пирог для него.       — Ты уже третий день подряд его готовишь! А Люци до сих пор не приехал! — возмущается отец.       — И ты два из трёх подряд уже съел! Как будто тебя совсем не кормят! Так что этот точно будет для сына!       — Если он не появится в течении пяти минут, то я его сам съем! — бубнит он ей в ответ.       Видимо, пора показаться, а то мне точно ничего не достанется.       — Так уж и быть, я с тобой поделюсь одним кусочком! — подхожу я к ним сзади.       — Люцифер! Милый! Как же мы скучали! — мама сразу обнимает меня, сжимая меня как можно крепче, как будто я вновь уеду через пару минут.       — И я соскучился! — целую маму, дарю цветы, и у неё вновь расцветает улыбка на лице. Делимся объятиями с отцом.       Мы с отцом незаметно стащили ещё клубники, пока мама заканчивала готовить смесь, и после я пошёл в свою комнату. Приняв душ и разложив вещи, я спустился уже в гостиную, где мама накрыла праздничный ужин в честь моего возвращения.       — Ах ты сорванец, мы тебя тут уже какой день ждём! — со спины запрыгивает на меня Стеф, повиснув на мне. Вроде на шесть лет она меня старше, а ведёт себя как ребёнок.       — За небо я не в ответе, так что соизвольте! — разворачиваю её и обнимаю. Мы взлохмачиваем друг другу волосы, отчего на её голове они превращаются в гнездо.       — Люци, я сейчас буду час их распутывать! — верещит она.       — Да ты и так красавица! — протягиваю ей ложку, чтобы она взглянула в своё отражение, на что она меня пихает в бок и бежит за расчёской.       Весь ужин прошёл как всегда легко и непринуждённо. Родители всё никак не могут нарадоваться тому, что я дома. Они достают семейный альбом и показывают все мои фотографии. Мама как всегда пускает слезу и жалеет лишь о том, что я не появился в их семье намного раньше. Для меня же счастье в том, что я вообще тут нахожусь, и не важно, когда это началось. О прошлом я вспоминал лишь по началу. Боялся за брата и дядю Антонио, боялся того, что могло с ними случиться, ведь они позволили и помогли мне сбежать. К тому же дядя вообще никаких известий о себе с того времени не давал. Может, не хотел раскрыть моё местонахождение, а, возможно, его нет в живых. Про настоящего отца я знал, ведь иногда о нём выплывали сводки в новостях, но никто ничего ему не мог сделать. Для Бразилии он не только был весомым человеком в наркоторговле и работорговле, но и имел немаловажную роль в политике. Почти вся власть была под его рукавом. О брате я пару раз слышал, что он заправляет в Мексике и вообще планирует скоро жениться, но больше я не вдавался в подробности, - не хотел, чтобы кто-то что-то заметил и нашёл между нами связь.       Стеф эмоционально рассказывает, что скоро Питер, её жених, приедет с командировки, и она его со мной наконец познакомит. Также она безумно рада, что моё пребывание в отпуске выпадает на их свадьбу. Конечно, и я рад, что смогу на неё попасть. Стеф заслуживает счастья, у неё был один недоделанный женишок. Помню, как я его вышвырнул из её квартиры так, что он потом ещё пару недель в больнице пролежал. Она ещё долго не могла кому-то довериться после него, думала, что все изменяют. Но вроде Питер нечего по её рассказам, он даже часто её с собой в командировки берёт. В этот раз только она из-за меня отказалась ехать, ведь вдруг я вновь уеду и мы не скоро встретимся. Да и плюс у неё цель - свести меня с Оливией. Вот сейчас она мне на ухо как раз-таки про неё жужжит и настраивает, что после ужина мы должны пойти в бар и там с ней встретиться.       Когда мы со Стеф уже собрались выходить в бар, мама вдруг окликнула меня:       — Люци! Милый, я совсем забыла! Пару дней назад тебе пришло письмо. Только с твоим именем, без обратного адреса, — протянув мне конверт, говорила она.       — Спасибо, мам! — я взял конверт и поцеловал её на прощание.       Пока мы шли до бара, я не открывал его сразу, стал крутить и рассматривать конверт. Но когда я увидел на обороте не только своё имя, но и рельефную именную печать, сразу понял, от кого оно.