glow of youth.

      мингю тяжело вздыхает, плюхаясь на кровать в своей комнате и закрывая лицо подушкой. мысли в его голове такие громкие, такие шумные и непонятные, что он просто не знает, как от них спрятаться, а, главное – куда. внутри него столько всего: вина, непонимание, смущение – так много разных мыслей, так много чувств.       в его голове слова учителя чона крутятся быстро, как колесо велосипеда, как пропеллер вертолёта, как шестерни конвейера. мингю не может остановиться – всё, о чём он сейчас думает, так это то, с каким пониманием и теплом классный руководитель говорил с ним, каким мягким тоном он это делал, и как бережно он касался его ссадин и синяков. сейчас он даже не уверен, что в медпункте ему бы помогли так же хорошо.       мингю издаёт раздражённый стон в подушку, сжимая её в своих пальцах. мышцы отзываются слегка жгущей болью, отчего парень шипит, вновь мысленно ругая себя за драку, за безрассудство – почти за всё.       но больше всего – за то, как его разум и сердце вместе с телом реагируют на то, что произошло в классе после драки. мурашки бегут отчаянно сквозь все его мышцы, и мингю морщится неосознанно, жмурясь, будто это поможет ему прогнать глупые мысли прочь.       — мингю, милый, ужин готов!       мамин голос заставляет мингю вздрогнуть. тревога внутри карабкается вверх, заставляя его горло сжаться, не давая ему ответить. он не уверен в том, как сможет объяснить маме причину, по которой у него шишка на лбу, почему у него губа разбита и пластырь на щеке. упал? слишком очевидно, что нет.       мингю вздыхает. стыдно признаваться маме, что он подрался, ведь он, вообще-то, никогда этого не делает. он набирает в грудь побольше воздуха и кричит, так, чтобы она его услышала:              — я не голодный, мам, спасибо! просто пойду спать!              хорошо, что на двери в его комнату есть замок. если бы его не было, то его мама, конечно, оказалась бы рядом с ним меньше, чем через секунду, и стала бы уговаривать его поесть. по правде говоря, мингю и вправду совсем не голодный. оттого, как в нём сейчас всё перемешалось и запуталось, он сам больше похож на пибимпаб, а не на старшеклассника, в голове которого – что угодно, но не учёба и оценки.       мама мингю ещё пару раз пытается его позвать, но это всё абсолютно бессмысленно, ведь он надевает наушники-капельки и увеличивает громкость, чтобы никого и ничего не слышать. как же ему хочется перемотать этот день, начать его сначала, отменить всё, что было сказано и сделано, удалить из этого дня драку, ссору…       но не разговор с учителем чоном в классе.              пожалуй, это единственное положительное событие, которое смогло скрасить день для мингю, сделать его не таким отвратительным.              и от этого у мингю сердце тянет куда-то вниз. и ему…       страшно?       скорее, просто странно.       

***

             мингю не может спать. мысли в его голове всё ещё очень шумные, они скребут и ноют где-то внутри. сколько бы он ни ворочался, ни переворачивал подушку на прохладную сторону, сколько бы ни пытался считать воображаемых овец – всё бесполезно: его веки дрожат, закрытые, зажмуренные, будто он пытается так заставить своё глупое тело забыться сном. а тело и впрямь глупое – может только ворочаться беспокойно и мокнуть от пота под мягким одеялом.              когда лучи рассветного солнца начинают пробиваться сквозь задёрнутые не до конца шторы, мингю ударяет кулаком подушку и стонет в неё же от отчаяния. за всю свою жизнь он ещё не оказывался в ситуации, когда ночью ему не удавалось поспать ни минуты. конечно, бывало так, что он засиживался допоздна, но чтобы не спать совсем – это что-то новенькое.              «ладно, подремлю в классе, если что», — мингю вздыхает и неохотно поднимается с постели, заправляя её и намереваясь пойти в ванную и привести себя в порядок до того, как его мама войдёт, чтобы на всякий случай проверить, проснулся ли мингю. взяв чистый комплект школьной формы, он тихо выходит из своей комнаты и крадётся в ванную, через какие-то секунды успешно закрываясь в ней.       мингю тихо выдыхает.       когда он, наконец, оказывается перед зеркалом над раковиной и встречается взглядами с самим собой в отражении, он жмурится, чувствуя, как щёки его краснеют. его лицо – это полная катастрофа: этот наполовину отклеившийся со скулы пластырь, который вчера днём ему так заботливо наклеил учитель чон, слегка фиолетовый синяк, набирающий цвет, на лбу, короста на губе… мингю закатывает глаза, мысленно проклиная себя за вчерашний день.              пока тёплая вода в душе касается его мягкой кожи, мингю раздумывает над тем, как объясниться перед родителями. если вчера ему повезло, и с ужина он смог довольно легко улизнуть, то с завтраком такое уже точно не пройдёт – его мама слишком умная и слишком заботливая, чтобы позволить своему сыну пропускать два приёма пищи подряд. а, значит, ему придётся что-то придумать.              мингю выходит из ванной, промакивая волосы полотенцем и стряхивая с них затаившиеся капли воды. рубашка его школьной формы слегка помята, и он ещё даже не натянул галстук на шею – этот дурацкий аксессуар на резинке так его раздражает. мингю даже не уверен, что эта тёмно-синяя ткань на резинке с полосками тоном чуть светлее может считаться настоящим, взаправдашним галстуком. мингю входит на кухню с опущенной головой, стараясь оттянуть момент, когда ему придётся рассказать родителям, что случилось.              — доброе утро, мингю, — мамин голос по утрам всегда такой жизнерадостный. — ты хорошо отдохнул? ты вчера так устал…              — всё в порядке, мам, — мингю говорит, стараясь улыбаться, хоть это задача и не из лёгких. — но я бы ещё поспал.              — тебе лишь бы спать…              мингю поворачивает голову к сестре, одним лишь взглядом говоря ей замолчать. но минсо не была бы настоящей младшей сестрой, если бы послушала брата.              — а что у тебя с лицом?              мама поворачивается к мингю, замирая в своих действиях. отец также отрывает взгляд от своей чашки кофе, и мингю чувствует, как его уши и щёки краснеют, как ему становится жарко от невидимого давления. три пары глаз молча смотрят на него – так внимательно и выжидающе, что ему хочется сквозь землю провалиться от неловкости.       он чуть поджимает губы и слегка морщится, чувствуя, как ранка на губе всё ещё саднит.              — мингю, — его папа чуть наклоняет голову, пытаясь заглянуть сыну в лицо. — о чём говорит минсо? что у тебя с лицом?              — я… — мингю лихорадочно думает, пытаясь звучать как можно более уверенно, несмотря на то, как уязвимо он сейчас себя чувствует. — я вчера упал с лестницы, с пары ступенек, и приложился лицом об пол.              мама вздыхает, качая головой, и наконец подходит к мингю. в её руках тарелка неострого супа, и она ставит её перед сыном, спустя момент ставя рядом и рис.              — мингю, ты такой неуклюжий… — говорит она, но в её тоне не чувствуется осуждение или ругань. — смотри под ноги, когда ходишь, ладно?              мингю кивает пару раз, всё ещё жутко краснея. тем не менее, кажется, опасность миновала, и он может ненадолго выдохнуть. мингю, конечно, не слишком сильно уверен в том, что его мама ему поверила, но мысленно он благодарит её за то, что не стала расспрашивать его дальше.       

***

             мингю зевает. остался последний урок – алгебра. он успел немного подремать на переменах, однако этого явно не было достаточно для его тела после бессонной ночи. звонок должен прозвенеть с минуты на минуту, и мингю старается изо всех сил, чтобы держать веки открытыми, несмотря на всю их тяжесть и покалывание в глазах. бессонница ему определённо не нравится, совсем. минуты тянутся предательски медленно, и, может, если бы время шло быстрее, он бы смог скорее сосредоточиться на примерах и задачах учителя чона, а не бороться со сном.       мингю смотрит на часы на стене над доской – до конца перемены чуть меньше минуты. и когда в класс со звонком наконец заходит учитель чон, у мингю зачем-то снова краснеют уши.              — добрый день, класс, — вону как всегда говорит очень вежливо и уважительно, с лёгким поклоном ученикам, — сегодня повторим пройденный материал. через неделю у нас с вами должна быть промежуточная проверка знаний – господин директор хочет, чтобы мы понемногу готовили вас к выпускным экзаменам уже сейчас.              весь класс издаёт слегка усталый вздох, и учитель чон без лишних слов садится за свой стол. пока старшеклассники открывают тетради и достают карандаши, он осматривает их макушки и лица, проверяя, нет ли отсутствующих. убедившись, что никто не прогуливает его урок, он вновь обращается к классу:              — сейчас я раздам вам листы с заданиями, которые вам нужно будет решить самостоятельно в течение урока, — его голос строгий, но не сердитый. — после я соберу их у вас и на следующем уроке мы проведём работу над ошибками. вопросы задавать можно, но всё же я надеюсь, что их не будет.              учитель чон идёт вдоль рядов одноместных парт и кладёт листы с предварительно распечатанными заданиями каждому из учеников. это занимает у него минуту или полторы, после чего он возвращается за свой стол и, садясь в кресло, коротко кивает классу, сигнализируя приступать к заданиям. сам вону сосредотачивается на проверке домашних заданий от предыдущего класса, пытаясь сэкономить время, чтобы освободить его для своих личных дел или для отдыха.              мингю бесшумно зевает, пытаясь скрыть это, прикрыв рот. у него перед глазами формулы немного плывут, превращаясь в какую-то бессмыслицу, и, понимая, что в этом задании он явно не преуспеет, он тихо зевает и опускает голову на свою руку, карандаш всё ещё зажат между пальцами.       «пару минуточек…» — думает он, его глаза слипаются.              у мингю тело будто из ваты – такое же мягкое и невесомое. он держит кого-то за руку, переплетая пальцы, и от этого ему становится лишь уютнее и мягче. он словно проваливается куда-то, где ему так хорошо и безопасно, словно его собственное предплечье дарит ему такой комфорт. его губы расплываются в улыбке, когда он сжимает чью-то руку в своей, и щёки его теплеют, наливаясь румянцем от смущения. он чувствует себя так хорошо и правильно, как, наверное, ещё ни разу себя не чувствовал, а сердце в груди ускоряет свой ритм. до него доносится приятный голос, зовущий его по имени.              — мингю-я.              голос касается его слуха нежно, едва слышно, почти шёпотом, дыхание щекочет ухо, и мингю довольно улыбается – у него будто бабочки порхают в животе, – так непривычно и совершенно неожиданно. он бормочет что-то себе под нос – такой смешной, у него морщится нос. голос зовёт его снова:              — мингю.              мингю почему-то так нравится, как его имя звучит этим голосом. он бормочет что-то вновь, почти мычит, не в силах сказать что-то членораздельное. ему так сонно и так уютно, так тепло…              — ким мингю.              голос становится чуть громче, и мингю чувствует, как чья-то рука сначала слегка трясёт его за плечо, а затем – треплет волосы.              — мингю, просыпайся. класс – это не место для сна.              мозг мингю медленно осознаёт услышанное, и он с трудом открывает тяжёлые веки. прямо перед ним на корточках сидит учитель чон, взгляд его выжидающий и строгий, одна бровь изогнута. мингю моргает пару раз, пытаясь осознать, что произошло и сфокусировать слегка затуманенное зрение. когда он, наконец, осознаёт, что, по всей видимости, задремал в классе, он с шумом вдыхает от ужаса, покрываясь холодным потом и подпрыгивая на месте, стараясь как можно скорее выпрямить спину и сделать вид, что ничего не произошло. одноклассники еле сдерживают смех, вперив свои любопытные глаза в кима. мингю краснеет и опускает взгляд в парту, пытаясь найти карандаш.       учитель чон выпрямляется, принимая стоячее положение, и вздыхает, качая головой. перед тем, как попытаться разбудить мингю, он подобрал карандаш с пола, который ученик уронил, когда ладонь его расслабилась. уголки губ вону чуть приподнимаются, пока он наблюдает за попытками мингю отыскать потерянную вещь. как бы сильно вону ни хотел разозлиться и отругать подопечного, у него это совсем не получается. мингю выглядит совершенно невинным, смотря по сторонам и вытирая маленькую дорожку слюны со своих губ тыльной стороной ладони. математик ловит себя на том, как он неожиданно завис в собственных мыслях посреди урока. он прочищает горло и, дожидаясь когда мингю повернётся к нему, протягивает руку с карандашом вперёд. мингю чуть хмурится, всё ещё не вернувшись в реальность окончательно, а затем поднимает голову, встречаясь взглядами с учителем чоном. вону смотрит в его красные глаза, почему-то очень похожие на щенячьи, и он клянётся себе – пожалуй, это самое милое, что он видел за последнее время. но он быстро берёт себя в руки.              — мингю, задержись после урока, хорошо?              мингю коротко кивает, сглатывая виноватый ком в горле и тянется за карандашом, его мизинец слегка касается пальцев учителя, и от этого он невольно одёргивает руку в смущении и неожиданности, его щёки краснеют сильнее. ему очень хочется врезать себе хорошенько, потому что – «ну какого дьявола, мингю, что с тобой?!». учитель чон вздёргивает брови в удивлении, но ничего не говорит, и мингю мысленно благодарит его за это, всё же забирая карандаш. когда учитель возвращается, наконец, к своему столу и садится в кресло, оставляя мингю в покое, ким тихонько вздыхает себе под нос в облегчении. остаток урока он отчаянно пытается решить хоть что-то из тех заданий, которые дал учитель чон, однако, всё бесполезно – мингю всё ещё сонный и всё ещё ужасно смущён произошедшим.              пока его одноклассники радостно выбегают из класса, как только звенит спасительный звонок, мингю задерживается, всё ещё сидя за своей партой – в самом конце, у окна. он нервно облизывает губы, уставившись в парту и не решаясь встать и подойти к своему классному руководителю. мингю не любит конфликты, совсем нет. он убедился в этом ещё вчера, когда произошла эта нелепая драка, из-за которой он всю ночь не мог уснуть и, как следствие, отключился на уроке. и он чувствует себя ещё хуже прямо сейчас, ведь учитель чон вчера был так добр к нему, а сегодня мингю его подвёл. и ему сейчас страшно.       будто почувствовав это, вону встаёт из-за своего стола и медленно, тихим маленьким шагом, словно кошка, подходит ближе к парте мингю. чон садится за парту впереди, кладя руки на спинку стула и опираясь на них подбородком. он пытается рассмотреть лицо мингю, понять, как начать с ним диалог – в последние дни мальчик будто сам не свой. вону вздыхает еле слышно: ему тоже всё это не так уж и просто даётся, и всё же решает инициировать диалог.              — мингю-я, ты плохо спал?              вону хочет себя ударить. он должен быть сейчас строгим, он должен отругать ученика, должен быть сейчас в позиции авторитета. но мингю выглядит сейчас таким раздавленным и усталым, что учитель чон просто не может заставить себя проявить свою строгость. конечно, во время уроков он всегда такой холодный, словно источающий угрозу, но вне их он совсем не такой человек.       мингю отвечает коротким кивком, всё ещё слишком смущённый, чтобы поднять голову и посмотреть на учителя. тот лишь вздыхает.              — я понимаю, ты всё ещё переживаешь из-за вчерашнего. но послушай, спать в классе это как минимум невежливо, да? — вону протягивает руку и поправляет мингю непослушную чёлку, заправляя локон ученику за ухо. — но даже это – не главное.              мингю наконец поднимает голову, чуть наклоняя её вбок в непонимании. вону держит своё невозмутимое выражение лица, но про себя отмечает, что мингю до смешного похож на щенка. возможно, если бы у него был хвост, то он бы им бесконечно вилял.       — очень важно, чтобы ты хорошо высыпался, мингю.              учитель чон снова говорит, его голос снова такой тихий – успокаивающий и ровный. и мингю от этого ничуть не легче, ведь бедный старшеклассник ожидал как минимум нотаций или осуждения. и вот, уже второй день подряд, учитель чон вону заставляет его мозг перезапускаться, словно загруженный компьютер, а сердце – пропускать удар, затем начиная биться быстрее, перегоняя кровь к щекам.              — учитель чон, я… мне очень жаль, — мингю склоняет голову в вежливом поклоне, чувствуя себя виноватым. — такого больше не повторится, я обещаю.              классный руководитель облизывает губы от волнения. всё-таки пытаться поладить с подростками – задача не из лёгких. здесь главное – не сказать лишнего, не задеть, не ранить. вону знает это не понаслышке. он глубоко, но тихо, вдыхает, кивая.              — лучше сдержи обещание, хорошо? — он произносит мягко, чуть наклоняясь, чтобы не смотреть свысока. — на этот раз я не стану тебя наказывать, но если это произойдёт снова, мне придётся поговорить с твоими родителями, мингю. договорились, м?              — д-да… я понял.              мингю сглатывает слюну, моргая несколько раз. ему так стыдно, так неловко – до такой степени, что он не был бы против, если бы земля разверзлась сейчас прямо под ним и проглотила его целиком. самому себе он мысленно говорит, что уж точно постарается не расстраивать больше учителя чона, насколько бы трудной ни была эта задача, учитывая его не такую уж блестящую успеваемость по его предмету (впрочем, как и по некоторым другим).       вону улыбается тепло, уголки его глаз чуть поднимаются вверх, и он встаёт со стула, вновь проводя рукой по голове мингю, взъерошивая его волосы, а затем хлопая по плечу, будто пытаясь заверить его в том, что всё в порядке.              — вот и славно, — он говорит, разворачиваясь, чтобы вернуться к своему столу, взять сумку и пойти в учительскую. — кажется, джонхан сейчас в библиотеке, занимается. подумал, ты захочешь знать.              вону говорит это как бы невзначай, но мингю понимает его намёк прекрасно. он и сам знает, что должен извиниться.       но пока что он к этому не готов.       слишком ещё всё бурлит внутри него, слишком запутаны его мысли – и доброе, дружелюбное отношение классного руководителя лишь путает его сильнее, заставляя его чувствовать себя последним придурком на земле.              — я пойду, учитель чон. извините ещё раз.              мингю небрежно бросает вещи в свой рюкзак – всё равно, пока он идёт, всё перепутается и перемешается. к тому же, у него сегодня ещё и тренировка по баскетболу. возможно, это поможет ему немного отвлечься от всех событий, произошедших за какие-то два дня.              — уверен, что достаточно выздоровел для тренировки?              голос учителя ловит мингю прямо в дверном проходе. он замирает, вновь сглатывая слюну и облизывая губы, чувствуя, как его лоб покрывается неприятной тревожной испариной. он поворачивается обратно к классному руководителю – тот даже не смотрит на него – прибирает стол как ни в чём не бывало. мингю пару раз моргает, пытаясь идентифицировать свои чувства. к сожалению или к счастью, ему это не удаётся, и он лишь вздыхает, его глаза закатываются автоматически.              — учитель чон, я в порядке, — говорит он, голос его как будто натянут. — вам необязательно так сильно переживать и нянчиться со мной. я могу о себе позаботиться, понимаете?              вону поворачивает голову в сторону выхода из класса и поправляет очки на носу. он поджимает губы, чуть искривляя их в улыбке, и кивает.              — я понимаю, мингю. хорошей тренировки.              математик выходит из класса, изящно проходя мимо мингю и напоследок хлопая его по плечу снова. он удаляется по коридору в сторону учительской, и ким может только смотреть ему вслед – в замешательстве. мингю не понимает даже, зачем он откровенно пялится на классного руководителя, зачем провожает его взглядом. как только вону скрывается за дверью учительской, мингю выдыхает, не осознавая даже, что какое-то время не дышал. сердце снова бьётся нормально, и мингю опускает взгляд на свою собственную грудь, хмурясь и щурясь, пытаясь понять ощущения в своём теле.       но больше, конечно – в своём сердце и в своей душе.       

      ***

             тренировка даётся мингю не так легко, как бы ему хотелось. из-за недосыпа и усталости, из-за бардака в голове – он пропускает мячи, спотыкается будто о свои же ноги. он неловкий и неуклюжий сегодня, в противовес быстрому и проворному в другое время. в команде никто не ругает его – он на вид такой вымотанный, что его просто оставляют в покое. игра всё равно ещё совсем не скоро.              сегодня мингю не торопится и идёт домой медленно. в ушах – наушники-капельки со спокойной музыкой. он пытается успокоить себя сам, распутать клубок надоедливых мыслей, убрать оттуда всё ненужное.       но что – нужное?              сегодня мингю не пропускает ужин. хоть на его лице ссадины и синяки всё ещё видны, теперь, когда родители и минсо верят его сказке о падении с лестницы, можно было не прятаться так отчаянно. мингю мысленно благодарит всё мироздание за то, что у него есть младшая сестра, ведь она отвлекает родителей, забирает себе всё их внимание, и мингю может не переживать, что кто-то заметит, как он отстраняется от внешнего мира, закапываясь в собственных мыслях.              мингю снова не может уснуть. хоть ему и сонно, и глаза слипаются – он не спит. в голове снова бардак. он снова проматывает в голове сегодняшний день, вспоминая свой конфуз в классе и краснея от этого, вспоминая, как внутри него всё дрожало, когда учитель чон сел перед ним и снова стал разговаривать. разговаривать так, будто ему на самом деле не всё равно. будто ему есть дело.       мингю вспоминает себя, как его взгляд цеплялся за чужие плечи, как мурашки бежали вниз по его спине от прикосновения чужой руки к своим волосам и плечу. он вспоминает глаза напротив – за стёклами очков в красивой тонкой оправе: то, как эти глаза смотрели на него вчера и сегодня – с тревожной заботой и бережностью, с теплом и…       о, нет.              — нет, нет, ким мингю, — мальчик шепчет себе под нос, накрывая лицо подушкой. — нет, нет, нет. нет…              …точно не с тем, что готово сорваться с губ.       нет, ему показалось.       ведь так?