Кастинг в эскорт для одинокого омеги за тридцать

— Я хочу работать у вас в эскорте! — сообщает мне консьерж Фёдор из моего подъезда. Смотрю на него изумлённо и не понимаю, как вообще такому приличному с виду омеге могло прийти в голову подобное. Ну то, что меня в домовом чате порой называют сутенёром, это я смирился. Оно и понятно — я альфа средних лет, холостой. Постоянно домой ко мне омеги приходят молоденькие и скромненькие, а после все расфуфыренные уезжают на дорогих тачках. Спорить с соседями и доказывать им, что я обычный стилист, который после пандемии закрыл салон и теперь работает на дому, бессмысленно. Это только зря воздух сотрясать. Они сплетничают не потому, что хотят миру правду открыть, а просто от нечего делать. Но вот Фёдору что-то ответить надо. Вон он какой весь решительный. Ведь наверняка ему много мужества понадобилось, чтобы предложить мне свою кандидатуру. — Фёдор Константинович, вы, наверное, что-то не так поняли, — говорю я вздохнув. — Я ничем таким не занимаюсь. Просто обычный стилист, одежду подбираю, причёски, макияж. — Всё понимаю, Егор Михайлович, — кивает он и оглядывается по сторонам. — Конспирация. — Да нет же... — Вы не волнуйтесь, я человек надёжный. Мне можно доверять. И на внешний вид мой не смотрите. Я могу быть ещё очень ничего. Мне ведь всего тридцать восемь. Надо же, всего на два года меня старше. И если присмотреться, то за уродливыми стариковскими очками можно и вправду увидеть красивое лицо с благородными, утончёнными чертами. Вот бы эти очки снять... Я закусываю губу. Опускаю взгляд к тонкой шее. Ох, какая милая родинка! Как же я люблю, когда во внешности у омег есть какая-то изюминка. Это так... будоражит. Ощущаю, как дрожь проходит по телу. С огромным трудом мне удаётся оторваться от Фёдора. А он, кажется, уже заметил, что я его разглядываю. Вон как лицо вспыхнуло. — Фёдор Константинович, вам деньги нужны? — предполагаю я с тяжёлым вздохом. Что ж, наверное, консьерж зарабатывает не очень много, отсюда и такие странные мысли. — Да я бы не сказал, — отвечает тот, пожимая плечами. — Зарплата у меня, конечно, маленькая, но зато муж покойный оставил хорошие сбережения. Можно сказать, что я до конца жизни обеспечен. — Тогда я тем более не понимаю, зачем вам в эскорт?! — восклицаю я, вытаращив на него глаза. Тот вздыхает и грустно отводит взгляд. — Вы не понимаете, потому что альфа. Но порой так одиноко бывает. Я ведь совсем-совсем один. Мы с мужем поздно встретились и поженились. Детей нет. Я тут целыми днями сижу как пёс в конуре. Никому до меня и дела нет. Он до крови кусает свои прекрасные идеально симметричные губы. Смотрю на это и самому больно становится. И жаль его так, что даже вся ирония и сарказм разом проходят. — Вы не думайте, я вообще интересный человек, — вдруг оживляется он, видимо, заметив, как потеплел мой взгляд. — На шести языках могу беседу поддержать, разбираюсь в искусстве и историю неплохо знаю. Ну и в том плане, тоже вполне ничего. По крайней мере, никто не жаловался. Я отчего-то сам густо краснею. Он же, напротив, смотрит на меня смело. Невольно окидываю Фёдора взглядом и обнаруживаю ещё один приятный сюрприз. Фигура пропорциональная: узкие плечи и талия, слегка полноватые бёдра. Хочется снять этот уродливый свитер и бесформенные брюки, чтобы увидеть детали своими глазами. Внутри меня смешиваются в тугой клубок профессиональный интерес, сочувствие и совсем немного... похоть. От всей этой ситуации и мыслей о раздевании, я нехотя завожусь. А Фёдор как будто специально подливает масла в огонь. — Вы если сомневаетесь во мне, то я готов доказать, что подхожу, — произносит, касаясь длинными пальцами ключиц. Я нервно сглатываю. Дьявол просыпается внутри. Эх, была не была! Раз хочется ему приключений, то я готов ему их устроить. — Ну хорошо, — киваю я. — Так и быть, я готов рассмотреть вашу кандидатуру. Но учтите, что я ничего вам не обещаю! — Ладно, — выдыхает он взволнованно. — Я согласен. Чувствую, как волна дрожи пробегает по телу и останавливается в районе паха. — Как закончите работу, приходите ко мне, — бросаю я и поворачиваюсь к лифту. — Егор Михайлович! — робко окликает меня Фёдор, и я вздрагиваю. Кажется, я сейчас как один сплошной натянутый нерв. — Что такое? — А можно я вначале домой забегу переодеться? — спрашивает он и поджимает губы. Вздох вырывается у меня из груди. — Можно, но не обязательно, — отвечаю, едва сдерживая себя. — Я планирую оценивать не вашу одежду, а что под ней. Краем глаза замечаю, как он до кончиков ушей становится пунцовым. Благо подходит лифт и даёт мне возможность эффектно удалиться. Едва двери закрываются, я хлопаю себя по лбу. Ругаю себя мысленно на чём стоит свет. «Господь Иисус! Я спятил! Чего я там проверять собрался?! Извращенец несчастный! От недотраха совсем башню сорвало. Нет, надо спуститься и извиниться перед человеком, что обманул». Я уже даже почти нажимаю кнопку первого этажа, но вдруг представляю себе этот неловкий разговор посреди парадной и своё нелепое блеянье. И к чему был тогда этот пафосный уход в закат? Если такой совестливый, надо было сразу сказать нет, а не звать его к себе в гости. Дьявол внутри посмеивается надо мной. А естество альфы замирает в предвкушении. Чего именно — я не знаю. Ясно только одно: чтобы не быть последним подонком, я должен помочь Фёдору развеять скуку. Только не в том вульгарном смысле, а чисто по-человечески. Принарядить, сделать освежающий макияж, причёску, позволить ему выговориться, в конце концов. Ведь не так уж много омегам и надо на самом деле для счастья. Возвращаюсь домой и скептически оглядываю свою лачугу. Понимаю, что не тянет она на логово сутенёра. Повсюду нитки, выкройки; в другом углу косметика. Делать нечего, берусь за уборку. А ведь так хотел потупить, лёжа на диване, в единственный выходной. Наведя порядок, оцениваю в зеркале собственное отражение. Тоже как-то небогато. Моюсь, бреюсь, делаю укладку в стиле большого босса. Кстати приходится новенькая водолазочка и стильный винтажный блейзер от Джона Гальяно. Смотрю на часы и закидываю в ведёрко со льдом бутылку шампанского, подаренного одним из благодарных клиентов. Не знаю зачем, просто в голову вдруг взбредает. Сразу же появляется мысль, что я как будто к свиданию готовлюсь. Фёдор чуть опаздывает. Но когда я открываю ему дверь, то сразу понимаю почему. Он всё-таки забежал домой переодеться... А ещё помыться и накраситься. И это даже на мой профессиональный взгляд выглядит прекрасно: свободная белая рубашка оверсайз, приталенная широким ремнём и узкие чёрные джинсы, лёгкие стрелки на глазах, естественный тон и лёгкие румяна скрывают следы усталости после длинного рабочего дня, тёмные волосы с едва заметной сединой просто вымыты и уложены небрежно. Но главное — очки! Куда-то делись очки, а вместе с ними примерно лет десять возраста! Я даже теряюсь. А мне-то что делать теперь? Неловко провожаю его в гостиную. Замечаю, что без очков он всё-таки испытывает небольшие проблемы с ориентацией в пространстве. Беру его за руку и помогаю присесть на диван. Фёдор смущённо улыбается. — Простите, я потом закажу себе линзы, — произносит, опустив глаза с длинными ресницами. — Хотите шампанского? — спрашиваю я, с трудом отрывая от него взгляд. — Хочу, — отвечает он томно. Дрожь пробегает по телу. Я подскакиваю с места и иду в кухню за бокалами. Ругаю себя, что не подумал о них заранее. — У вас дома приятно пахнет, — произносит он, когда я возвращаюсь. — Я бы похвалил вашу обстановку, но учитывая, что я ни рожна не вижу, это будет лицемерно. Ой, простите... Он замечает, что выругался и краснеет. Сердце начинает биться чаще. Я резко подаюсь вперёд и ловлю его губы. Фёдор сначала замирает, а потом отвечает мне, и чем дольше мы целуемся, тем смелее он становится, в конце концов, он просто забирается на меня сверху. Я касаюсь взволнованно округлых бёдер и чувствую его дрожь. Тонкий, манящий аромат феромонов окутывает меня. Фёдор очень чувствительный — чем больше я касаюсь его, тем сильнее становится аромат. Он кружит голову, сводит с ума. Не выдержав я подхватываю его на руки и поднимаюсь. — Ты ведь не против, если мы выпьем после? — спрашиваю, заглядывая в его большие зелёные глаза. — Совсем не против, — отвечает он. Пульс гремит в ушах оглушительно. Я опускаю его на кровать и начинаю раздевать с упоением. Много раз омеги приходили ко мне. И я одевал их и готовил к свиданию. Но это впервые, когда я раздеваю омегу, что пришёл ко мне. Стягиваю джинсы и вижу под ними кружевные танга. Мне не терпится снять рубашку и перевернуть его, чтобы увидеть, как они выглядят сзади. — Федь, кажется, у меня крышу сносит от тебя, — признаюсь я, касаясь его щеки. Он рвано выдыхает, смотрит на меня, подслеповато щурясь. — А это плохо? — спрашивает, прижимаясь ко мне всем телом. — Да нет, — отвечаю я. — Как раз наоборот. Федя коротко целует меня, а потом переворачивается на живот, позволяя мне полюбоваться тонкой талией и красивыми ягодицами. Склоняюсь к ним и касаюсь губами поочерёдно. В штанах тесно, но мне хочется продлить этот миг ещё хоть чуть-чуть. — Егор, пожалуйста, — шепчет Федя мучительно. — Мне кажется, ещё немного и я расплавлюсь. Его тело и вправду горячее, меж ягодиц влажно. Естественная смазка просачивается сквозь бельё. Я спешно раздеваюсь и достаю из закромов презерватив. Раскатываю по члену, а после приспускаю уже мокрые насквозь трусы. — Я подготовился дома, так что можешь сразу вставить, — торопит меня Федя. Это оказывается последней каплей. Я накрываю его сверху и проникаю внутрь. До уха доносится сладкий стон. Федя оказывается таким горячим и узким. Таким чувствительным. Я двигаюсь плавно, глажу длинные руки, цепляющиеся за простыни, целую шею и плечи. Странное упоение заполняет нутро, несвязанное с сексуальным удовольствием. Кажется, что именно Федю я и искал всю свою жизнь. У меня слабый нюх, оттого я и могу спокойно работать с омегами. Но прямо сейчас я чувствую его феромоны. Они смешиваются с моими, становясь единым целым, создавая гармонию. *** Федя сидит на кровати с бокалом шампанского в одной только рубашке. Его волосы сбиты в настоящее гнездо, но он всё равно очень красивый. — Знаешь, Федь, я тут подумал, ты не прошёл кастинг в эскорт, — произношу я, присаживаясь рядом. Он грустно вздыхает и кивает понимающе. — Но ты подходишь мне в качестве бойфренда, — продолжаю я. — Сразу предупреждаю, бизнес мой не приносит много. Но я внимательный, заботливый и верный. Что скажешь? Его губы трогает нежная улыбка. Он ставит бокал на пол, а после бросается ко мне с объятиями. — Я согласен! — восклицает, опрокидывая меня на спину. Смеётся счастливым заливистым смехом. И меня тоже переполняет счастье.