Одно на двоих

Жан стоял, припадая на левую ногу. Руки величественно и слегка игриво находились на бедрах. Казалось, не было никакой разлуки, казалось, он оставался также близко, как и всегда. – Жан.. – Анна неожиданно для себя поняла, что готова расплакаться в эту же секунду. Девушка будто дрожащими руками возвращала то, что когда-то смогла потерять, то, что боялась никогда больше не найти. Смерть могла забрать это дорогое с собой, не оставив даже попытки снова встретиться. Именно сейчас она поняла, что ошибалась: она не одна, и Николь не единственный важный для неё человек. Сердце до боли дорожит этими двумя, Ханджи, Леви. Сердце до боли дорожит воспоминаниями о Томе, Лисе, Майке.. Она не может умереть, хотя бы потому что не может позволить исчезнуть воспоминаниям об этих людях, их личности, поступках. Пока жива Гарднер - живы и они. – Я жду, – он горделиво задрал нос, раскинув в стороны руки. И Анна побежала, отложив кусочек зеркала. Крохотная слеза всё же успела задеть мужское плечо, когда та окунулась в объятия. Она чувствовала, как Кирштайн махнул головой, зовя Сашу. Девушка присоединилась к дружеским, давно забытым, где-то скорбным, но до жара тёплым объятиям. – Кто заплачет - тот не мужик. – Да ты, – Блаус замахнулась и игриво потрепала парня по голове, – так нечестно. Анна и Жан замерли перед неожиданной картиной: Саша, никто другой, рыдала, судорожно потряхивая маленькими тонкими плечами. Заметив их взгляды, постаралась скорее вытереть слезы о только что надетую блузку. – Эй, эй, – Анна её остановила, – иди сюда. Они обнялись. Гарднер взяла платок, вытерев слезы подруги. Воссоединение всегда приносит боль? Или настолько большую радость, что от слез отказаться совершенно нельзя? – Всё хорошо, посмотри на меня, – Анна слегка потрепала её за щеки, – мы снова вместе. Давай сегодня отлично прогуляемся? Купим яблок в карамели. – Я угощаю! – Жан улыбнулся, – так что насчёт духов? *** Разрезая воздух давно знакомым фруктовым ароматом, Анна вышла на улицу. Солнце обжигало лицо настолько, что казалось, будто оно местами краснело и розовело. Девушка вдохнула глубже, надеясь по возвращению застать Николь в добром здравии. Настраивая себя думать, что всё будет отлично, она только и делала, что накручивала: плохие мысли потоком вбивались в голову, отказываясь её покидать. Но не сегодня. Гарднер решила, что теперь в её жизни всё будет хорошо, и свято в это верила. Подходя ближе к лошадям, разведчица нахмурилась. Чем-то похожая на неё девушка стояла рядом с Капитаном, о чем-то оживленно ему рассказывая. Тот в ответ только кивал, изредка бросая на неё взгляды. Однако, выглядел умиротворенно, таким, каким она давно его не видела. В области груди что-то резко кольнуло, но быстро прошло. Девушка отмахнула подальше мысли: не время. Не сейчас и не сегодня. – По лошадям, – громко прокричала Зоэ, сверкая своим счастливым взглядом во все стороны. Её явно устраивала эта поездка, даже более: она, кажется, давно о ней мечтала. Анна начинает путь разведчика практически с чистого листа. Нельзя сказать, что именно поэтому, но факт остаётся фактом: у неё теперь новый друг - белая лошадь, игриво размахивающая хвостом в разные стороны. В её поведении было что-то детское, наивное. Гарднер даже успела подумать, что такое чудо жалко отпускать за стены, подвергать опасности в принципе. – Ну тише, хорошая, – девушка аккуратно погладила, на что та отозвалась вполне с радостью, – назову тебя Снежинка, что думаешь? Лошадь издала непонятный звук, но, с вероятность девяносто пять процентов, была очень рада новому имени. – ..новинка в её лавке. Клубника, представляете! Гарднер снова посмотрела на говорящую. Вопросы по типу: кто это? Новенькая? Как давно она здесь? - заполонили её голову. – Этингер, займись лошадью, – Леви в привычной ему монотонной манере закончил разговор. Анна мысленно пожала плечами, направляясь к Ханджи. Надо бы узнать, есть ли у неё яблоко или кусочек сахара для Снежинки: знакомство с новой хозяйкой должно же пройти хорошо? Только девушка прошла Капитана, как тот больно схватил её за руку, оттягивая назад. Она повернулась, уже желая возмутиться, как сзади обдало ветром: её могли сбить лошадью. Разведчик, имя которого она не знала, пытался справиться, но все попытки оказались тщетны. Лошадь прыгала в разные стороны, стараясь скорее сбросить сидящего на ней человека, будто ей претило чувствовать конкретно его на своей спине. Леви дольше положенного задержал руку, но, услышав болезненное шипение, наконец отпустил: – Смотри по сторонам, – отрезал он и ушел, оставив Гарднер переваривать случившееся. Когда все были готовы, разведчики направились в город. Поля сменялись лесопосадками, пока они не прибыли в нужное место. Не так давно, хотя всё же давненько, здесь была ярмарка. Теперь же улица пуста, будто люди попрятались по домам, боясь с чем-то столкнуться. И понятно было с чем: волнения обуздали все стены - слышались первые звоночки гражданской войны. Полиция сходила с ума, насыщая саму себя вседозволенностью. Рынки опустошались, люди оставались без прибыли, следовательно и без возможности купить еду. Поля перешли в собственность государства, людей загоняли работать в колхозы, словно скот. Правительство превращалось в тоталитаризм, обещая контролировать всё до самого основания. Церковь удивительно близко начала контактировать с королём. Устраивать в такое время вылазку - сущее безумство, но когда, если не сейчас? До зимы нужно хоть как-то продвинуться. – Анна, нам сюда, – Саша потянула её за собой к лавке, которую они договорились обязательно посетить, – в прошлый раз они сделали скидку, может, и сейчас прокатит? – Здравствуйте, – Гарднер обратилась к продавцу. На этот раз был некто другой: пожилая женщина с коротко отстриженными волосами. – Слушаю, – сухо отозвалась та, перебирая остатки фруктов. – Нам бы яблоки в карамели, – сказала Блаус, почему-то виновато теребя пальцами позади спины. – Их нет, – старушка тяжело выдохнула, будто ей было противно с ними разговаривать, – карамели нет. – Но как же.. я на ярмарке брала у дед.. – Сказала же, нет! Что за глупые люди пошли? – она резко повернулась, хмуря брови, – Чарльз уже как год умер, а такие как вы, – она оглядела их и скривилась, – каждый раз говорят одно и то же. Уходите. – Но.. – Тогда нам просто яблок, – равнодушно подытожила Анна, доставая деньги. Расплатившись они уже собирались уходить, как услышали невзначай брошенную фразу: – Подавай ещё что-то этим разведчикам.. Желваки задрожали. Только неясно от чего: от злобы? Или от обиды за то, что они отдают жизни за такую часть человечества? Не найдя ничего, что могли бы ответить, девушки вышли. Молчание сопровождало их до самого прибытия к группе. – Ханджи, нужны какие-то лекарства? – Гарднер перехватила женщину на углу полуразрушенного старого здания. – Ох, – Зоэ поджала губы, – ты купила уже всё, что нужно. Больше нет лекарств, которые могли бы ей помочь. Надеемся на эти, – видя потухший больной взгляд блондинки, Ханджи продолжила, – умник справится, она сильная девочка, давай не будем хоронить живых, хорошо? Анна кивнула, уводя взгляд в сторону, чтобы не показать тихо скатывающихся слез. Зоэ похлопала её по плечу и отошла к остальным. Девушка старалась ни о чем не думать: нехорошо, чтобы её мокрые глаза увидели остальные. Она сдавленно прокашлялась, чувствуя, как грудную клетку сжимает страх. Анна так и не смогла от него избавиться. Он так и продолжает жить где-то глубоко внутри, пожирая собственную хозяйку, мать, в теле которой живёт. Обернувшись, девушка заметила маленький, еле видный, магазинчик, встроенный в двухэтажное здание. На небольшой вывеске показалось изображение кружки чая. Анна вдохнула поглубже и направилась туда. Раз уж она собирается оставаться в разведке, нужно запастись тем, что она любит. Пройдя внутрь, Гарднер ощутила фруктовый запах свежей заварки, слегка отдающий успокаивающей мятой. Это то, что ей нужно. Даже в голову не могло прийти, что здесь хранится чай такого хорошего качества. Однако, стоило ей сделать шаг дальше, как она замерла. На неё смотрела такая же удивленная пара глаз. – Анна? – мужчина тут же замолк, осознав, как произнес её имя. Осознав в целом, что произнёс её имя. – Капитан Леви, – девушка пару раз моргнула и расслабилась, – вы тоже тут. На их короткий разговор повернулась Этингер, всё ещё выбирающая чай. Разведчица с мелким удивлением обвела взглядом Анну, после слабо улыбнувшись. Её розовые щеки загорелись сильнее, когда та помахала рукой: – Я тебя так часто вижу, а мы ещё не знакомы. Изабель, – она чуть склонила голову, – ты новенькая? – Что-то вроде, – Гарднер улыбнулась, – Анна, приятно познакомиться. – Взаимно. И в остальное время они только и делали, что болтали, выбирая чай. Анна пыталась определить по запаху, что ей действительно подходит, ведь денег было не так много. Но и отказывать себе в таком удовольствии не хотелось - можно же позволить себе хоть что-то? Этингер подала ей заварку под названием "Майский вечер". – Ох, он восхитительный, – Анна вдохнула глубже, уже желая его приобрести. Однако, когда глаза остановились на цене, всё желание куда-то испарилось. – Так дорого, – тоже прошептала Изабель, разочарованно провожая взглядом находку. – Ну что вы там? – Леви грозовой тучей навис над этими двумя. Его глаза зацепились за чай, который Анна с жутким нежеланием возвращала на место. Аккерман тяжело выдохнул, перехватывая его из рук. – И этот, – на голос Леви продавщица только мило улыбнулась, заворачивая чай в узористую упаковку. – Сэр, – Анна в смятении смотрела на когда-то близкого ей мужчину. Внутри зарождалось чувство благодарности и чего-то ещё. Чего-то такого, что она никак не могла разглядеть. – Если мы проторчим здесь ещё дольше, домой поедете сами. "Спасибо" застряло где-то глубоко внутри, обещая, выбравшись наружу, принести с собой нечто старое, почти исчезнувшее, но с тем же необходимое в это непростое время. *** – Юху! – Ханджи вскинула руки, держа бутылки вина. Казалось, всё по-старому. Казалось, всё хорошо, но.. чувство отрешенности, ощущение ошибки, дерганности, смертности повисло где-то в воздухе. Лица разведчиков расплылись в улыбке. И нет, это не радость вечерним посиделкам. Это осознание того, что, возможно, последние дни своей жизни они смогут провести в безопасности, с, может, и не лучшим вином, но совершенно дружной компанией, своей семьёй, которой тут, в месте смерти, так не хватало. Анна поёжилась. Ещё чуть-чуть и она снова столкнётся со своей будущей кончиной. Все здесь погибают. Так погибнет и она. За человечество. Глаза уловили высоко поднявшуюся пыль. Отряд, готовый уже отъезжать назад, замер. Замер в ожидании чего-то необъяснимо ужасного. Словно воздух разрезался от стука копыт в предвестии новостей. Не самых лучших новостей. На лошади был совсем молодой парень. Он жадно хватал ртом воздух. Казалось, ещё немного и упадёт без чувств. Обернувшись, Гарднер смерила взглядом Аккермана. Она не знала, почему так сделала и в целом не придавала значение своим действием. Её испуганные глаза встретились с его холодными. Девушка ощутила толчок поднявшегося ветра. Вернувшись к прибывшему разведчику, Анна ещё больше впала в ступор. Тот согнулся, жутко кашляя, наглотавшись грязи по дороге. – Что такое? – Ханджи вышла вперёд. – Он.. она, она.. – его почти рвало. – Живее, – Аккерман встал возле Гарднер, только и делая, что презрительно осматривая развернувшеюся сцену. – Мед.. сестра сказала, что она не дышит и я.. – Кто? – девушка дернулась вперёд, но встретила преграду в виде мужской руки, – отвечай же! – Ребенок. Она.. И дальше Анна уже не слушала. С близстоящей церкви раздался звон колоколов, искажаясь, проходя через ушные перепонки с глухим скрипом. Улица опустела также быстро, как и её глаза.