Ты вернёшься

      Сэм не думал, что вновь окажется в этих лесах. Он надеялся, что больше никогда не вернётся в Швецию. Но обстоятельства решили иначе, а точнее сон. И, пробираясь по заросшим тропам старого леса, он оказался в нужном месте.              Здесь было всё, как и прежде: холодное небо, серебристая гладь озера с одной стороны, а с другой – над острыми кончиками тёмно-зелёных елей стелился плотный туман. Недалеко от обрыва стояла чуть покосившаяся хижина дяди Фальки. Его единственного оставшегося родственника. Они не виделись почти двенадцать лет, и Сэм не жалел об этом, дядя был довольно странным человеком, а племянник не хотел разделять с ним эти странности. Наверно это и убивало в нём каждый раз желание приехать повидаться. До тех пор, пока он не увидел этот реалистичный сон.              Дверь оказалась незапертой, но дяди не было. И это удивило Сэма – Фальки всегда вешал замок если уходил в лес. А тут его словно ждали. Внутри всё лежало нетронутым, даже коробочки, в которых дядя хранил травы, так и стояли на месте как в тот день, когда он сбежал. Когда-то дядя заваривал эти травы Сэму. Казалось, что Фальки знал каждую травинку, мог вылечить любую хворь, и под тусклый свет керосиновой лампы, также стоявшей на месте, он любил рассказывать племяннику сказки. В основном страшные. И образы, появляющиеся тенями на стенах, начинали оживать.              Сэм походил по окраине леса, надеясь всё же найти его, но вглубь заходить побоялся. Он не знал этот лес, как знал его дядя, проживший здесь много лет, и старался ходить только по известным тропам, никогда не сворачивая с них. Но Фальки не было нигде. И если опасения напрасны, то осталось просто дождаться его.              Вернувшись в хижину, он развёл огонь и подогрел на очаге воду, кинул травы. Повеяло детством, и парень вновь почувствовал себя как дома. Он завернулся в шерстяной плед, сел в кресло и стал ждать. Комната медленно погружалась в медовый мрак керосиновой лампы, смешивались запахи дерева, трав и масла. Его глаза выхватили нацарапанные на столбах хижины руны и ещё сверху на перекладине. Будто врата. Но это было так типично для дяди, что Сэм лишь усмехнулся про себя.              Чем больше темнело, тем больше усиливалась его тревога. Ветер раскачивал вершины елей, и Сэм понимал, что может начаться буря. В лесу в это время опасно. Однако не только это тревожило его. В этом гуле было что-то ещё, что-то знакомое, неприятно проникающее под кожу тёмными воспоминаниями. Взгляд сам переместился на окно, в котором мелькнул знакомый силуэт раскачивающегося ясеня. Вот, что его напрягало.              Когда-то давно ему казалось, что это дерево шепчет. Можно было списать всё на разыгравшееся воображение, ведь они жили в глуши, где от одиночества можно сойти с ума. Если бы не одно «но» – всё это начало сбываться. Сэм многое узнал. Что дядя раньше приносил жертвы, что отец изменял матери и что родители не доедут до дома. Уже повзрослевшим, он списал это всё на совпадения, но где-то зрело сомнение в том, что он ошибается. Каждый раз шум ветра приносил с собой тревогу – будущее, которое нельзя изменить. И даже когда он бежал, то вдогонку услышал «Ты вернёшься».              «Ты вернёшься» – так оно и случилось.              Но усталость взяла верх, и Сэм задремал. Ему показалось, что он проснулся в ту же секунду от скрипа дверных петель. В полумраке мелькнула фигура в клетчатой рубахе. Это оказался Фальки.              – Дядя? – удивился Сэм и хотел вскочить, но почему-то не было сил.              Тот будто не замечал его. Старик прошёл к тлевшему очагу, взял чайник и налил остатки чая в кружку.              – Где ты был? – спросил Сэм, чувствуя сонливость.              Тело будто пригвоздили к креслу.              – Я ждал, что ты приедешь, Сэминг.              Давно его так не называли. Сбежав в город, а потом из страны, он отринул всё, что было связанно с его происхождением, в том числе изменив имя на более распространённое в Европе. И только скандинавская внешность выдавала его.              – Я увидел сон, и… – парень запнулся.              Он не хотел давать дяди повода подумать, что начал верить во что-то нереальное.              – Я хотел убедиться, что ты в порядке.              Что-то напрягало его в этой беседе. Она была настолько обыденной, как будто они не виделись не двенадцать лет, а несколько часов.              – Ты искал меня? – спросил Фальки, отхлебнув из кружки.              – Да. – кивнул Сэм.              – Не ищи, не найдёшь уже. – ответил дядя в своей ворчливой манере и взглянул в окно.              Там на тёмно-синем фоне покачивалась чёрная крона ясеня, звеня колокольчиками, которые Фальки повесил на него когда-то. Сэм вслушался и неожиданно разобрал в шелесте и перезвоне приветствие на родном языке.              – Он тоже рад, что ты приехал. Нет смысла бежать от себя, Сэминг.              – О чём ты?              – Ты знаешь. – уклончиво ответил старик.              Фальки поставил кружку на пол и направился к двери. Сэм хотел вскочить, но ничего не получилось. От резкого движения он открыл глаза и обнаружил себя в кресле где задремал.              Начиналось утро. Парень порылся в сумке и не обнаружил таблеток, которые помогали ему подавить страх. Это заставило его понервничать. Должно быть забыл их, когда судорожно собирался в аэропорт. Но сегодня он планировал возвращаться в город и лететь домой, навсегда оставив это место.              Сэм огляделся и заметил, что ничего не изменилось в обстановке, кружки на полу не было. Это оказался всего лишь сон, такой же реалистичный, что снился ему накануне. Но там, куда дядя её поставил, он заметил начерченную дугу, оказавшуюся большим кругом. Сэм узнал этот круг, он окружал помеченные рунами столбы, а внутри него были нарисованы лучи, заканчивающие ответвлениями. Магическая ловушка. Парень почувствовал, как спину обдало жаром, а сквозь звон в ушах, он различил звон колокольчиков и шёпот ясеня. Сэм не стал смотреть в окно.              Он понял, что приезжать сюда было ошибкой. Всё, от чего Сэм бежал, возвращается назад. Все эти видения и голоса, с которыми он боролся долгое время, вновь набирают силу. И дядины попытки заставить поверить пытаются пробиться сквозь его пошатнувшийся разум.              – Разве ты не понимаешь, это благословение богов и глупо с этим бороться! – говорил ему Фальки.              Но Сэм пытался убедить себя, что просто сходит с ума.              Оставалось только одно – бежать отсюда.              Сэм собрал сумку и решил выдвигаться в сторону дороги. Замка он не обнаружил, пожалуй, это была единственная вещь, которой не оказалось на месте. Погода ещё позволяла уйти, хотя буря уже готова была разразиться. Быстрыми шагами он направился из дома по той тропе, по которой пришёл сюда. Он продвигался так быстро, как только мог, не сворачивая и не оглядываясь на дом, выискивая впереди выход на дорогу. Но через полчаса он выдохся и перешёл на медленный шаг.              Начался дождь. Деревья не пропускали сильный ливень, но в лесу потемнело. Как же он раньше не догадался, что всё это было подстроено? Наконец-то впереди мелькнул просвет. Сэм прибавил шагу и выбрался из леса, взглядом ища дорогу. Мокрый насквозь он вгляделся в дождливую пелену и увидел обрыв. И хижину, и раскачивающийся ясень, шепчущий в яростном ветре:              – Нет смысла бежать от себя. Ты всё равно вернёшься.