Стабильность

Кира не верит в чудо, потому что чудес не бывает. У неё жизнь прокуренная, как и она вся. У неё квартира за двадцатку в месяц, потому что больше она не потянет, а вернуться в адский котёл к матери, которая не заслуживает, что бы к ней так обращались — падаль. Лучше сдохнуть на лавке, загнуться с бомжами на мусорке, чем вернуться туда, откуда бежала сверкая пятками. Она прокуренная и сломанная где-то там внутри, там, где по факту должно быть сердце. У неё классная работа и это единственное, что в жизни имеет стабильность и приносит хоть какое-то удовольствие. Когда в ночи мешаешь коктейли и улыбаешься на чей-то флирт создаётся ощущение, что все вроде и нормально, что жить ещё можно. И Кира этой стабильности добивалась долго, муторно, словно через колючую проволоку лезла, царапая руки, ноги и душу. В кровь, что б раны долго заживали и напоминали, что она сейчас в лучших из возможных обстоятельствах. И Кира серьезно в стабильности, в такой шаткой, но именно в ней. У неё жизнь график имеет. Дом — работа. Работа — пьянка. Пьянка — случайный секс. И ей правда хорошо вот так, без всяких там отношений и лишних забот, просто для себя. Однако даже такой стабильности приходит конец, приходит он вместе с Виолеттой. У той каре и татуированное лицо, а ещё улыбка хамская и поведение конченное. Она появляется в их клубе неожиданно, заказывает три текилы, а потом ебет Кире мозг. Трахает его с пристрастием, чтоб у той силы закончились вместе с самообладанием. Выводит, змеёй обвивается вокруг шеи и душит, ожидая когда же жертва падет бессознательным телом. И Кира ведётся, взрывается и трахает ту в туалете клуба, ощущая как обильно течёт Виолетта, как все той же змеёй в руках Киры извивается и кончает в её руках, содрогаясь всем телом. И если бы это было единожды Медведева и забыла бы ту как свою очередную, на одну ночь, но Виолетта приходит каждый четверг, заказывает три текилы и трахается с Кирой в туалете. Кира серьезно пугается, когда это втискивается в её стабильность, когда видеть татуированное лицо по четвергам — привычно. Когда пальцы в смазке пачкать, после текилы — уже норма. Она боится, что Виолетта ничего не делая в её стабильность вошла без предупреждения, без оповещения. Вот так просто, щелк, и все. А Кира пустила, сама не осознавая, что с Виолеттой уже норма и текилу в рюмку лить и пальцами смазку собирать и четверг красным маркером помечтать. А потом Виолетта эту Кирину стабильность пополам ломает, прям об коленку, прям целиком. Потому что трахаются они теперь в квартире Малышенко, на её кровати и регулярно. Кира остаётся ночевать, ощущая как во сне девушка ближе жмется и это пиздец. Потому что у Киры ебучая стабильность из вот этого её: дом — работа — пьянка — случайный секс. Малышенко это вообще мало колышет, она целует утром мягко, седлая чужие бедра и шепчет это приторное «С добрым утром, Кирюш» от которого скручивается узел где-то ниже пупка. И Кира свою стабильность удержать пытается из-за всех сил, руками, ногами и душой пытается удержать вот эти все стены выстроенные за годы. Не выходит. Виолетта предлагает переехать к ней, вот так просто, пока Кира после оргазма отойти пытается, дышит загнанно и старается понять это она бредит или Малышенко серьезно сейчас? Оказывается, что серьезно. Потому что Кира через неделю занимает полку в шкафу и делает дубликат ключей от квартиры Малышенко и это конец. Занавес, ребята. Стабильность падает обломками в ноги, потому что они с Виолеттой теперь в отношениях, потому что теперь Киру встречают с работы, целуют не для того, что бы потрахаться, а потому что просто так. И с Виолеттой оказывается так хорошо. Оказывается, что любить тоже хорошо и нет в этом чего-то такого, чего так сильно сторонилась Медведева. И Кира эти обломки из-под ног собирает и вручает Виолетте в ладони, потому что у них теперь одна двоих стабильность.