Гарри Поттер и Уроки Гостеприимства

      — Пива хочу. — Вздыхает Гарри, пока Антонин пытается разглядеть нужный поворот в бесконечных нишах и обвалах.       — Хоти. — Благосклонно позволяет Долохов Аврору, едва не споткнувшись на очередных ступеньках. Выкопанные в земле и ничем не укреплённые, они представляли собой тот ещё марафон по выживанию, осыпаясь под ногами и заставляя то Гарри, то Генри падать, несмотря на их попытки ступать осторожно.       — И суп хочу. Мясной. — Вздыхает Поттер, сглатывая тут же скопившуюся слюну. — А ты чего хочешь?       — Ебли. — Гарри, опешив от такой прямолинейности, замолкает на добрые полчаса, решив, что его спутник таким поведением именно тишины и добивался.       — Но ты же понимаешь, что как честный человек я буду должен взять тебя замуж после такого? — Наконец находится с ответом Гарри и в очередной раз оступается на песчаных ступеньках. — Да ебал я этих копателей по всем позам Камасутры!       — Ты меня взять?! — В притворном удивлении оборачивается Долохов на упавшего Товарища, протягивая ему руку для помощи.       — Конечно. Всё же логично. — Гарри поднимается на ноги, удерживает едва не упавшего Генри, идущего за ним следом, и честными глазами смотрит на Пожирателя.       — Интересно. А я могу поинтересоваться, в чём логика? — Антонин тянет Поттера в нужный поворот, и они снова выползают в обитель технологий, прогресса и комфорта – освещённый коридор.       — Ну, ты был больше десяти лет заперт в крепости, так? — Долохов хмурится, но согласно хмыкает. — А я, как полагается принцу – тебя спасаю. Принцесса разве не должна в благодарность выйти замуж за спасителя? — Замерев от таких перспектив, Антонин поворачивается к Гарри, не сдерживая насмешливой ухмылки, которая скидывала ему лишние лет пятнадцать в минус.       — Да мой-то ты спаситель, наглость – второе счастье, конечно, но тут бы и тебя кто спас для начала. — Гарри растягивает губы в победной улыбке, так и не услышав отказа, и оставляет на губах Антонина быстрый поцелуй.       — Я что-нибудь придумаю. — Уверенно кивает он Пожирателю, искрящимся взглядом смотря в потемневшие от желания глаза.       — Ты дразнишь меня, сучонок. — У Долохова сел голос. В попытке побороть эмоции Пожиратель дышит через нос, и прикрывает глаза, чтоб не видеть самодовольно улыбающейся рожи перед собой.       — Не дразню, а разогреваю интерес. — Гарри целует своего спутника в нос и отстраняется, направляясь на поиски двери, которая выведет их группу в Ритуальный Зал.       Далеко уйти, впрочем, у него не получилось. Антонин, сунув факел в руки Одержимого, быстро нагнал Аврора, схватил его за руки и, развернув лицом к стене, всем весом навалился следом.       — Подожди, подожди, Тоша, приличные невесты до свадьбы ни-ни! — Смеётся Гарри, наконец, сокращая слишком длинное имя любовника, решив, что уровень их отношений уже позволяет это сделать.       — У меня приличий, как у козла молока, Гарри. Выбирая себе невесту мог бы хоть узнать её получше. — Возбуждение Антонина Гарри ощущал всем телом, но в особенности тем местом, на которое так часто собирал неприятности. Понимая, что в Ритуальном Зале их, в лучшем случае, ждёт просто смерть, Гарри решает надышаться перед закономерным финалом своей нелёгкой жизни, и прогибает поясницу.       — Я свою невесту изучил достаточно, чтобы быть уверенным в её порядочности. — Прижавшись к груди Долохова спиной, Поттер поворачивает голову навстречу чужим губам. — Но, думаю, через одежду – не грех, м?       — Я тебе школьник что ли, чтоб через одежду удовлетворяться?!       — Ну, если хочешь продолжить путь в таком состоянии – я не посмею тебе мешать. Идём дальше? — Гарри плавится от огня, бушующего в чужих глазах.       Генри, сидящий с факелом на полу, привыкший не выказывать излишнее внимание своим спутникам в моменты их единения, со вздохом смотрел на пустую стену напротив.       — Ты ахуел в край, малолетка? — Шипит Долохов, а Гарри кусает его за нос и со смешком отстраняется, освобождая руки из ослабевшего захвата, оставляя своего партнёра в состоянии лёгкого шока.       — Я дважды не предлагаю, но если моя будущая жена готова признать свой грядущий статус, так и быть – вернусь в её объятья сию секунду.       Антонину нужно время. Он слишком стар для таких поворотов жизни. Он слишком стар для таких активных любовников.       — Муж. — Наконец собирает он мысли в кучу. — Я не жена. — Поясняет он Гарри, вопросительно приподнявшему бровь. — Рискнёшь об этом забыть – мне есть, чем тебе напомнить. И могу начать прямо сейчас.       — Я рад, что ты согласился. — Гарри плавным движением вновь оказывается вплотную к Долохову и заключает того в объятия, целуя его и закрывая глаза. — Мне повернуться? Или предоставить бедро?       — Сучонок, отсосать не хочешь? — Долохова всё ещё не прельщала идея пародировать озабоченного кобеля, хотя и не сказать, что она его не возбуждала. Просто не место и не время.       — Хм… Дай-ка подумать… — Театрально растягивает гласные Гарри, но Долохов уже знает ответ.       — Поворачивайся. Мудак. — Гарри смеётся, ещё раз целует любовника и поворачивается к нему спиной, прогибаясь в пояснице и упираясь руками в стену. — Ненавижу тебя. Ещё ни дня в браке не были, а уже ты меня заебал. — Поттер же, чувствуя, как Долохов потирается об него, опускает голову, скрывая торжествующую улыбку.       — Ах, Папочка, сильнее! — И если он ожидал какой-то реакции на это, то явно не руки Антонина, которой он сожмёт несчастную Аврорскую шею, носящую на себе лишённую мозгов голову.              — И это меня ты звал распутной женой? — Шипит Долохов, прижимая Гарри к себе, насколько позволяла их поза и физиология. — Извращенец, который даже в Азкабане, переполненном каннибалами, нашёл, кому отсосать и на кого подрочить!       — Разве ты не решил переквалифицироваться на статус мужа? — Стонет Гарри, с трудом дышащий в крепкой хватке на шее. — И это тебя возбудило обсуждение твоего статуса и нашего брака. Не вини меня в твоих грехах, Тоша.       Генри чихает, получая в ответ синхронное «будь здоров», а Гарри, углядев, как тот сидит на каменном полу, вздыхает.       — Давай, мамочка, решим твою проблему и пойдём поднимать ребёнка. — Разворачиваясь в объятьях Пожирателя, Гарри целует его и лезет одной рукой под тесный ремень любовника.       — Не грязными же руками!       — Я через ткань. — Скалится Гарри, действительно ограничившись брюками и не забираясь под бельё. — Истеричка. — Мягко поглаживая возбуждённый член любовника, добавляет Поттер. — Всё хорошо, моё солнышко, мой хороший мальчик… — Ощущая на шее горячее дыхание Долохова, Гарри треплет его по волосам свободной рукой. — Умница мой… — Постепенно наращивая темп и усиливая хватку, воркует Аврор, пока Антонин прижимает его к себе одной рукой, второй опираясь на стену.       Оргазм приходит относительно быстро, Долохов догоняется разыгравшимся воображением, чтоб перекрыть не слишком удобную позу и не располагающую к близости обстановку, а Гарри держит его в своих объятиях какое-то время прежде, чем вытащить из кармана убранную ранее самодельную маску. Вытерев свои руки и живот любовника, Гарри откидывает ткань в гору мусора, лежащую у стены, и молча стоит, дожидаясь, когда партнёр придёт в себя.       Генри снова чихает.       — Будь здоров. Встань с пола. — Гарри очень хочется верить, что Одержимый чихает от пыли, но, глядя на его одежду, всерьёз опасается пневмонии. — Генри, встань с пола. — Не дождавшись реакции на первую фразу, повторяет Поттер, и его «ребёнок» с кряхтением поднимается. — Тоша? Идём?       — Ты как эту форму выговаривать научился? Почему не «Тони»? — Отлепившись от Героя, и подавив зевоту, потягивается Пожиратель.       — А. Я работал с парнем, его Антоном звали. Он сказал, что «Тони» похоже на женское имя какое-то. Так что мы сокращали его как «Тоша». Ну, те, кто не хотел получить жалящее под зад. Я не хотел. — Долохов хмыкает.       — Да, Английская нация не пережила бы потерю твоей задницы.       — Особенно ты. — Подзатыльник, прилетевший ещё до того, как Гарри закончит фразу, словно Антонин знал, что тот собирался сказать, вынудил Поттера из вежливости стереть ухмылку со своего лица.       — Золотой ты человек, Гарри Поттер. — Качает головой Долохов. — И дождь тебе нужен соответствующий.       — Ой, фу! — Гарри ржёт, конечно, но подобное извращение у него всегда было в списке табу.       — Куда нам идти, Сусанин? — Вглядываясь в многочисленные покорёженные временем и человеческим вмешательством двери, вопрошает Антонин, таща Генри за руку следом за своим будущим женихом.       — Я бы понимал, конечно. Должен быть Ритуальный Зал где-то справа. Я вот отметил девять дверей, но я не знаю, считались ли эти ниши? — Гарри ходит вдоль стены туда-сюда, пытаясь посчитать возможные места для проверки.       — Генри, глянь. — Тыкает Долохов в предполагаемую дверь пальцем, а Генри, несколько раз покивав, подошёл к ней и попытался подцепить её через зазор между стеной.       — Ну прищемит же! — Тут же возмущённо восклицает Гарри, возвращаясь к не очень развитой с точки интеллекта части группы, чтобы вытянуть руки Одержимого из опасной зоны.       — Мерлина ради, Гарри, он металлический гроб одной рукой запульнул на десяток метров, ему эти двери разве что массаж сделать могут. — Тут же встревает Антонин, но Поттер скрещивает руки на груди, и это считается финальным аргументом. — Ладно, мамочка, как скажешь.       Однако, уверенный в успехе своей затеи Генри, отойдя от спорящих «родителей», вцепился в нужную дверь и дёрнул ту на себя, разобравшись, наконец, в какую сторону это надо делать.       Скрежет, разнёсшийся по коридору, заставил Гарри зажать уши руками, а Долохова, который боковым зрением всё же следил за происходящим, победно ухмыльнуться.       — Я говорил? Я говорил. Ты зря паникуешь. У нас не ребёнок, а чудо Мерлиново тут. — Антонин гладит Генри, всё ещё стоящего с вырванной дверью в руках, по голове. — Выброси её куда-нибудь.       Одержимый послушно отбрасывает дверь в сторону. В проёме виднеется очередная винтовая лестница. Гарри почти плачет от очередного собрания ступенек и даже думать отказывается, как они потом будут возвращаться назад. Если им, конечно, доведётся это делать.       — Пойдём, светило Аврората, мы ещё не всем жизнь попортили. — Освещает Антонин предстоящий спуск факелом и отважно делает шаг первым.       Снизу веяло сыростью и холодом, хотя, как казалось Гарри, на таком уровне их уже должна была согревать магма. Генри потихоньку ковылял в середине, не изменяя традициям, а Поттер замыкал процессию.       Он хотел есть. Он хотел домой. Он хотел Антонина. Если объединить все желания, то он хотел есть с Антонином дома.       Ещё, конечно, он бы хотел вытащить Генри отсюда. Не воспринимая его не то что ровесником, а хотя бы сколько-нибудь взрослым человеком, он чувствовал ответственность за этого странного члена их команды, не раз спасавшего им… Гарри задумался. Нервы Генри им мотал с такой же интенсивностью, с какой спасал, так что, можно сказать, что тут «один:один». Время? Да, своей невообразимой силой, благодаря которой им с Долоховым не пришлось два тысячелетия отпирать двери или искать обходные пути, он действительно помог.       Хотя, кажется Гарри, это чудище в большей мере спасало им настроение. Нельзя было постоянно чего-то бояться, когда все мысли заняты тем, чтоб доглядеть за неразумным Одержимым, которому может прийти в голову всё что угодно разной степени разрушительности.       — Поздравляю, семейство. Конечная станция. — Гарри не видит пока сам Зал, потому что Генри застревает в попытке аккуратно спуститься с обрушенных ступенек, но когда сам спускается за ним следом – замирает подобии восторженного ужаса.       Пол, покрытый мхом, стены, захваченные какими-то лиственными растениями, и потолок, со свисающим с него подобием лиан, освещались огромным жемчужно-перламутровым валуном, занимающим почётное место люстры. И, если сначала Гарри кажется, что это обычный, возможно, солевой сталактит, то уже через пару минут осмотра помещения, он понимает, что это и есть родовой камень.       — А как..? — Гарри хоть и был полукровкой, но и сам знал три ритуала родовой защиты, для которой надо было окропить камень кровью. Как это мероприятие организовать, когда камень висит на высоте пяти метров от пола, учитывая антимагическую зону, Гарри представить не мог.       — Во-первых: хуй знает. — Отвечает на невысказанный вопрос Антонин. — Во-вторых: не сильно похоже, что здесь есть какие-то артефакты, способные с такого расстояния натворить проблем в Крепости.       Гарри, словно только что вспомнивший про цель визита, отвлёкся от разглядывания камня, и завертелся на месте, напряжённо вглядываясь во все подозрительные бугорки.       — Может, мхом заросло?       — Ага. — Долохов поджигает сигарету и делает глубокий вдох. — Ну, живыми, учитывая ситуацию наверху, мы отсюда не уйдём. — Гарри и сам пытался смириться с этой мыслью, пока вёл это семейство от Святилища дальше. — Но, смотри-ка, здесь есть мы и есть алтарный камень. — Гарри недоумённо хлопает ресницами и смотрит на Антонина, ожидая продолжения. — Можем попросить у Азкабанов благословение на брак, м? Иначе нахуй мы сюда пёрлись, если Артефакта всё равно нет? А так… будем считать этот поход медовым месяцем.       Гарри пробивает на нервный смех. Он садится на пол и тянет руку к Долохову.       — Дай закурить.       У него не осталось никаких моральных сил на какие-либо авантюры в ближайшее время. Улёгшись на мягкий мох и с трудом дыша от подступивших слёз бессилия, Гарри медленно курил, зачарованно глядя на свисающий с потолка камень, словно тот мог дать ему решение.