Гарри Поттер и Уроки Гостеприимства

      — Молчу. — Выбирает меньшее из двух зол Поттер, опасаясь того, из ткани какой чистоты Долохов с его отсутствующей брезгливостью мог бы сделать кляп.       Долохов больше кусает, чем целует. Вероятно, нежность в принципе отсутствовала в его генетическом коде, но тот старался выразить свою вовлечённость как мог.       Горячий язык скользит по рельефному животику, Гарри слегка выгибается ему навстречу, а Долохов, не отрываясь от своего увлекательнейшего занятия, оглаживает возбуждённый член любовника через ткань его брюк. Аврор уже был готов возненавидеть ту версию себя, которая решила, что снять только верх будет хорошей идеей.       — Какой большой у нас тут мальчик… — Хмыкает Антонин, рывком стягивая оставшуюся одежду с приподнятых бёдер Поттера.       — Пожалуйста, давай без этого… Чувствую себя школьником от таких слов. — Краснеет Гарри, уже давно не возбуждающийся от подобных высказываний, а скорее, ловящий дикий стыд от того, как и сам когда-то в школе о подобном фантазировал.       — Как скажете, господин Аврор. — Усмехается Долохов, в последний раз почти любовно оглядев предстоящий фронт работы. Спустя столько лет тюремного заключения он и сам едва ли сможет сделать всё качественно. С другой стороны – А судьи кто?       Проведя горячим языком по всей длине и в очередной раз мысленно прокляв невозможность использования рук, в силу отсутствующих условий для поддержания их чистоты, Антонин прикрыл глаза, прежде чем нырнуть в эту пропасть с головой.       Что он мог сказать – Гарри был достаточного размера, чтобы жена ему многое могла простить. Антонин, конечно, ему не жена, но начавшую болеть челюсть он Поттеру прощает. Не пропуская любовника слишком глубоко в горло, давно отвыкшее от подобного опыта, Антонин ласкал языком головку и уздечку, из врождённой вредности изредка выпускал зубы, чувствуя, как Гарри напрягается под ним в такие моменты, и просто наслаждался процессом.       Что же. Долохов отсосал Национальному герою, значит, отсосал всей английской нации. Один : Один.       Он отстраняется за несколько секунд прежде, чем Гарри кончит, не будучи, как и он, готовым к подобному уровню сближения. Наконец, выпрямившись и отдышавшись, он оглядел себя и Поттера, приходя к неутешительному выводу.       — Эй, Поттер. А как предполагается от этого избавляться? — Он жестом указывает на свой живот, а после, так же обводит живот любовника. Тот, не желая вообще о чём-то думать в ближайшие полчаса, стонет, но тоже принимает сидячее положение, вытягивая свои ноги из под Пожирателя.       — Могу пожертвовать футболкой. — Возмущённо закатывает глаза Гарри и тянется за упавшим комком своей одежды. Антонин склоняет голову и о чём-то думает.       — Лучше, если она чистая – пожертвуй её Генри, а мы возьмём его шмотки, тем более, что со спины его шмотьё вполне чистое. Смотреть на это чудо больно.       Генри, услышав своё имя, решил, что его очень хотят видеть поближе, поэтому выпрямляется в кресле, тут же широко распахивая глаза.       — Иди, раздевай его. — Мотает головой в сторону Одержимого Долохов, а Гарри стонет что-то наподобие «ну почему я?». — Потому что я уже слишком стар для того, чтоб двух молодух за полчаса раздевать.       — Сучонок. — Показывает Гарри язык Антонину и вздыхает. — Генри, сними футболку. — Поттер отделяет свою футболку от вороха остальной одежды, и протягивает её замеревшему в кресле Одержимому. — А эту надень. — Но тот не двигается, хлопая ресницами и глядя на Гарри немного напуганным взглядом. — Ну Мерлина ради… — Аврор вынужден встать. Застегнув штаны и сунув ноги в ботинки Долохова, потому что те стояли ближе, Гарри подходит к креслу.       Антонин с интересом наблюдает за происходящим, разделяя собственную одежду и решая, есть ли смысл отдавать Генри штаны заключённого. Решив, всё же, что самому Долохову они уже не нужны, учитывая, сколько на нём тёплой одежды, он вытаскивает их из кучи вещей и кидает в сторону Гарри.       — Если переодевать, так полностью.       — Давай, Генри. Будешь в нормальной одежде, почти приличной и не рваной. Разве это плохо? — Уговаривает Гарри, пытаясь вытряхнуть Одержимого из его тряпок. Тот, вцепившись в единственное, что у него было, всеми силами сопротивлялся. — Мы наденем тебе вот это, зайчик. Мы просто поменяем тебе одежду!       Гарри думается, что оно и к лучшему, что у них с Джинни не было детей. Он бы сошёл с ума. На примере Генри он понимает, что его нервная система годится только на то, чтобы быть дядей – приезжать раз в полгода на пару часов, дарить денюшку и исчезать в тумане бесконечно-вечного. На роль отца он точно не годится.       Потихоньку, с помощью мягких увещеваний и очень медленных движений, Гарри удаётся стянуть с Генри его футболку и даже натянуть на него свою собственную, правда, задом наперёд, из-за чего мероприятие по переодеванию несколько затянулось.       Наскоро вытерев свой живот стянутой у Одержимого тряпкой, Гарри передаёт её Долохову, натягивает свою оставшуюся одежду и ботинки, и возвращается к Генри.              — Бля, как с него тапок стянуть? — Всё ещё надёжно сковывающий лодыжку Одержимого тапочек не поддавался попыткам от него избавиться.       Поттер раз двадцать проклял изготовителя этого проклятья Человечества, несколько раз зарёкся покупать это орудие пыток в собственный дом и пару раз чуть не решился разорвать эту резину китайского производства к Мордреду, но Антонин своевременно оказал посильную помощь, а потому, в четыре руки, проблема быстро решилась.       — Я ебал их производителя. — Глядя на тапок как на врага народа, шипит Гарри, и смотрит на Долохова. — Что?       — Штаны надо ему переодеть, «что?». Ничего. — Аврор издаёт жалобное хныканье. — Давай-давай. Вдвоём справимся.       Генри, понявший, что ему больше помогают, чем вредят, спокойно выполз из растянутых спортивок и так же спокойно влез в тюремные штаны, предоставленные им на замену. Подтянув завязки потуже, Антонин завязал Одержимому на поясе бантик и решил, что его лимит помощи до пробуждения исчерпан.       — Спать. — Командует Пожиратель, и Гарри не спорит с этим чудесным человеком.       Какое-то время Генри шуршит, претаскивая свои побрякушки из старых штанов в новые, а после наступает блаженная тишина, и Гарри засыпает.              Просыпаются они от ворчания Генри. Гарри даже думал, что к ним в Хранилище залезли одержимые, такое грозное и настойчивое рычание раздавалось, но быстрый осмотр местности выявил только одного. Переодетого, сидящего в углу и, судя по отсутствующим у скамейки бутылкам, напившегося в стельку.       — Блять. — Осознав масштаб беды, окончательно просыпается Гарри и, зевая, садится. Долохов, спящий к нему спиной и свесивший руку на пол, пока ещё пребывал в счастливом неведении относительно того, какое незабываемое приключение их с Поттером ожидает впереди. — Долохов, вставай. Проблема.       — Я знаю, что ты проблема, можешь не представляться каждый раз. — Ворчит Пожиратель, подтягивает руку обратно на скамейку и продлевает своё счастливое неведение о грядущих бедах.       — Генри напился, пока мы спали. — Шипит Гарри, толкая спящего в спину весьма болезненным тычком, но недостаточно сильно, чтобы тот мог упасть.       — Что? — Наконец открывает глаза Антонин, тут же пытаясь найти Генри взглядом. Тот, в свою очередь, пытался достать языком последние капли из бутылки виски. Допитые бутылки вина и коньяка лежали рядом, в знак немого укора в сторону молодого алкоголика. — Вот блять. — Гарри с этой мыслью абсолютно солидарен. — Генри!       Пойманный на месте преступления, Одержимый вздрогнул, тут же бросая своё занятие и пытаясь подняться на ноги. С помощью стены у него это даже получается. Кое-как доковыляв до своих спутников, он поглядел на них виноватым взглядом и плюхнулся в кресло.       — Пять минут тебе на то, чтоб протрезветь. — Сурово командует Долохов, справедливо опасаясь того, что если и на трезвую голову Генри творит небывалую дичь, то в пьяном состоянии тот будет опаснее самых отбитых психопатов.       Генри что-то ворчит в ответ не членораздельное, но Гарри, старается не думать ни о чём. Встаёт, разминает затёкшие мышцы, оглядывает комнату, в поиске выхода и вновь зевает. Он не знает, сколько прошло времени с того момента, как они с Антонином уснули, но лучше бы им сильно это веселье не затягивать и продолжать путь.       — Тут где-то неподалёку, когда спустимся пониже, должна быть шахта. Через неё спустимся на самый последний этаж. — Смотрит на рисунки на собственных руках Гарри, сверяясь с нанесёнными схемами.       — Ну, тогда давай искать двери, пока это Чудище в себя приходит.       — Мы подали ему плохой пример. — Поджимает губы Гарри. — Он же как ребёнок – учится по примерам от взрослых.       — Тогда радуйся, что мы проснулись до того, как он решил бы научиться второй части нашего с тобой рандеву. — Ржёт Долохов, направляясь к стеллажам, чтобы проверить стены за ними на наличие дверей.       — Упаси Мерлин. — Ужасается Поттер таким перспективам, и тоже с интересом разглядывает стены и висящие на них портреты. — Хорошо, что они не магические, правда?       — С каких пор тебя смущает наличие свидетелей? — Усмехается Долохов, на всякий случай заглядывая под картины.       — С тех пор как мы решили устроить непотребства в доме этих свидетелей? — Предполагает Гарри, выглядывая из-за своего закутка в сторону Долохова.       — У Азкабана не было потомков. Это, скорее всего, портреты заключённых женщин. Знаешь, мотивация для качественной работы мужчин. — Разглядывая подписи на картинах, предполагает Долохов. — Их тут больше нескольких десятков. Ну, я просто предполагаю. — Пожимает он плечами, встретив ошалевший взгляд Аврора. — Средние века, Гарри. Чему ты удивляешься, если даже наш Лорд повышал мотивацию егерей и оборотней с помощью пленённых женщин.       — А вашу?       — А у нас брезгливость не позволяла ебать кого попало. Магия взбрыкнёт, баба залетит – расти потом полукровных бастардов. Мы предпочитали проверенные бордели. — Гарри тяжело вздыхает. Как Долохову было тяжело принять многие его взгляды на жизнь, так и Поттеру было тяжело воспринимать то, что было нормой для поколения его коллеги.       — Надо же, как быстро развивается мир. — Гарри-таки находит нужную дверь. Низкая, узкая деревянная дверца, больше похожая на створку шкафа, чем на полноценную дверь, действительно вела на узкую винтовую лестницу. Туда прогресс дойти не успел, поэтому ступеньки, исчезнувшие в полумраке, не позволяли Гарри разглядеть возможные препятствия. — Нашёл. Зови нашего пьяницу, бери факел и пойдём дальше мир спасать.       Отказавшись идти перед Одержимым, который хоть и был лишь немного более громким, чем обычно, но всё ещё не создающим проблем, Долохов передал факел Поттеру и жестом пропустил его вперёд.       — Сыкло. — Почти нежно скалится на него Гарри и отважно исчезает в темноте.              С трудом не обтирая стены из-за действительно узких ступенек, Гарри старательно держал темп. Ему хотелось есть. Ещё немного хотелось лечь и доспать свои прекрасные сны, но, быть откровенными, ему просто не хотелось что-то вообще делать в этом Азкабане. Вздыхая о несправедливости и тяжести геройской жизни, он вёл группу вперёд, пока наконец не встретился с лежащей под ногами железной решёткой, которая когда-то служила дверью для этой лестницы.       Холод и сырость начали ощущаться ещё на полпути вниз, однако сейчас Гарри буквально на себе ощущал этот болотный запах мха и гнилого дерева.       Первое, что донеслось до ушей Гарри, когда стих шорох чужих шагов за спиной – капли воды падали, разбиваясь о водную гладь какого-то водоёма. К сожалению, исходя из направления источника звука, Поттер уже догадывался, что именно было этим водоёмом.       И действительно, пройдя буквально несколько поворотов вдоль каменных стен, Аврор вывел группу к затопленной Шахте. На стенах висели факела, Долохов зажёг несколько, удивляясь тому, как те смогли сохранить свой навык горения в условиях многовековой сырости, а после, безуспешно попытавшись вытащить хоть какой из них из крепления, вернулся к группе.       Тёмные воды мерцали в тусклом свете факелов. Стены, покрытые плесенью и солью, сохранили в себе дыхание вековых жизней, отражая звук падающих капель, словно отвечая им на какие-то вопросы, а заржавевшие инструменты, разбросанные по полу, казалось, хранили в себе неупокоенные души тех, кто погиб здесь ради чужих амбиций.       Отведя разочарованный взгляд от воды, Гарри всмотрелся в окружающую обстановку. Множество насыпей – могил без указателей, или просто ящиков с давно перегнившими останками, встречались вдоль стен как их неотъемлемая часть.       — Сейчас надышимся этими испарениями и составим им компанию. — Ворчит Гарри, подтягивая воротник, чтоб скрыть дыхательные пути. Впрочем, сухая ткань не смогла бы защитить его в достаточной мере.       Долохов какое-то время постоял, обдумывая сказанное, а после, кивнув самому себе, направился к лестнице.       — Ждите здесь. Шаг вправо, шаг влево – расстрел. Я за спиртом. И принесу тряпки, чтоб закрыться. — Он жестом показывает на нос и рот, и Гарри кивает ему.       — Мы на лестнице подождём. Дышать невозможно.       Долохова нет долго. По крайней мере, лишённый света, Гарри совсем терял ощущение времени. Сидя на ступеньках и уткнувшись лбом в колени, он гладил ворчащего Генри по волосам и считал секунды.       Антонин возвращается, когда Гарри успевает даже задремать.       — Пошли, тут тесно. — Под светом факелов Гарри различает обрывки арестантской рубашки в руках Пожирателя. Смочив их жидкостью из какой-то бутылки, логично опасаясь использовать воду из шахты, в которой непонятно, сколько людей разлеглось и разложилось, Антонин завязывается сам и помогает Генри, непонимающему, зачем на него что-то ещё надевают. Но он не брыкается, потому что Гарри на его глазах делает то же самое, а он, как кажется Одержимому – всё знает лучше.       — Ну… — Поттер тоскливо смотрит на шахту. — Я не знаю, что делать. Самый логичный путь – вниз. Там был тоннель до нижнего этажа. Но если шахта затоплена – нет гарантий, что нижний этаж уцелел.       — Если так подумать… — Отзывается Антонин, изучающий стены. — Наверху тоже стены протекают, но ведь тут всё в порядке.       — Попробовать наложить заклинание головного пузыря? Так сильно сомневаюсь, что получится. — Гарри достаёт палочку, которая в этом путешествии была ему не помощницей, и пару раз взмахивает ей. Ожидаемо – результата не было.       — Ахуеть. — Гарри поворачивается к Долохову раньше, чем вообще успевает осознать слово. — Зырь.       На пол из ящика, ничем не отличающегося от похоронного, Долохов вытаскивает покорёженные костюмы аквалангистов со всем сопутствующим снаряжением, покорёженным временем и плесенью.       — Я не рискну. — Мотает головой Гарри. — Чистого воздуха там нет точно, да и того, который есть, нам хватит на полчаса.       — Я не предлагаю это использовать. — Качает головой Долохов. — Я имею в виду, что шахта, вполне возможно, или затопилась не так давно, или, как минимум, о её затоплении должно было быть известно – они выглядят… ну, старыми.       Гарри хмурится. Действительно. Он так долго разглядывал схему, но ни разу у шахты не видел никакого индикатора о повреждении.       — Хочешь сказать, кто-то притащил их недавно и искусственно состарил?       — Не знаю… Ты разбираешься в магловском… э… этом? — Гарри отрицательно качает головой. Но благоразумно осматривает снаряжение.       — Знаешь, когда бы их ни принесли, это явно было после не то, что начала двадцатого века… думаю, тут уже и он должен был закончиться. Два баллона, что неестественно для пятидесятых годов, да и посмотри, тут даже название фирмы когда-то было… Кто-то притащил их сюда недавно. Ну, в исторической перспективе недавно. — Долохов в ответ кивает, мало понимая выводы. — Первый акваланг был создан в сороковых. Я к этому. В смысле, тысяча девятьсот сорок каком-то. То есть, это точно не средневековое наследие.       — Так бы сразу и сказал. Я ж в магловских разработках разбираюсь на уровне «дуб – дерево хвойное». — Гарри качает головой и улыбается, но, хоть Антонин и не видит этой улыбки, он определяет её по глазам. — Итак, есть второй маршрут?       Гарри смотрит на схемы на своих руках, пытаясь вспомнить то, что он видел на экране и соотнести направления.       — Не пускай его в воду. — Краем глаза, заметив интерес Генри к шахте, указывает Гарри пальцем Долохову на их вынужденное подобие общего ребёнка.       — Генри, отойди от воды! — Тут же реагирует Долохов, направляясь к Одержимому. Тот, словно что-то в воде увидев, возбуждённо замычал, качая головой и махая рукой в сторону воды.       Не сильно горя желанием знакомится с возможными обитателями подводного мира, Антонин на всякий случай сжимает топор покрепче и подходит ближе. Генри кивает на правильность его действий и тоже склоняется над водой, тыкая растопыренными пальцами в то, что смотрело на них в ответ.       — Это наше отражение, Генри. — Вздыхает Антонин. — Это мы. Просто… Не физически, а… Ну, проекция, понимаешь? — Генри согласно кивал в ответ, но Долохов практически видел перекати-поле в чужих мозгах. — Там нет никого, пойдём к Гарри. Помаши себе на прощание и пошли. — Он, впрочем, на всякий случай стоит рядом, чтобы их пришибленному ребёнку не пришло в голову лезть к своему отражению с объятиями, ждёт, пока тот распрощается и с собой, и с ним, и тащит его за руку к главе семейства.       — Я понял. — Кивает Гарри, разобравшись со схемой. — Нам надо вон туда. ­— Он указывает пальцем на едва заметную пещеру над шахтой. Дорогой до неё служили строительные леса, уходящие куда-то в воду, и державшиеся на честном слове. Хотя, кажется Долохову, что слово это очень сильно пахнет наебаловом. Запах гнилой древесины он чувствует даже сквозь запах спирта.       — Блять… А ещё варианты?       — Вернуться в самое начало и пойти другим маршрутом. — Пожимает плечами Гарри. — Прям до комнаты с глазами.       — Бля… — В очередной раз вздыхает Антонин и с тоской смотрит на предстоящий маршрут для скалолазов. — Ну… Пошли пытаться, есть что ли варианты у нас? Но, честное слово, если я упаду в это болото – я предпочту наложить на себя руки, чем ощущать всё оставшееся время этот запах на себе.       — Полностью понимаю и поддерживаю, но давай надеяться на лучшее. — Вздыхает Гарри, даже боясь представить, как они вдвоём потащат Генри по этим доскам.       Думать о том, что пока он ползает тут в компании Одержимого и Пожирателя, его друзья наслаждаются обществом друг друга и Египетским пляжем – совсем не хотелось.       — Если доберёмся туда без потерь – засосёмся. — Склоняется Долохов к уху Гарри, чтоб не тревожить невинный разум Генри подобными словами.       Вот об этом Гарри думать будет с радостью.