Beastly Beauty

Довериться им было глупо. Я знала, что так думали Хосок, Чимин и Чонгук. И я не могла не согласиться. Но пока мы все вместе, Капюшон не появится, и мне нужно было больше узнать о своей силе, чтобы иметь шанс сразиться с ним.  Кроме того, выслушав их точку зрения, я не поняла, как кто-то из них мог быть зверем, преследующим меня. Тэхён посодействовал мне больше, чем я ожидала. Мы провели вместе оставшиеся дни, предшествовавшие показательной тренировке, на которой он научил меня вызывать сущность света внутри себя.  Он показал мне, как вызывать его, как направлять его делать то, что я хочу, но только до определенной степени. — У света есть собственная воля, — объяснил он однажды вечером, пока остальные смотрели, — так что ты не можешь рассчитывать на то, что сможешь управлять им, только удерживать его в определенных границах. Ты сосуд — он тебе не принадлежит. Но чем больше ты практикуешься, тем больше он может резонировать с тобой и подчиниться твоей воле. — Сколько времени обычно требуется, чтобы это произошло?  — спросила я, когда руки Тэхёна обхватили мои запястья. Он сосредоточился на моих светящихся ладонях, побуждая меня вытянуть пальцы. Белый свет стал ярче, его лучи просачивались сквозь невидимые трещины в моей коже. — Месяцы. Иногда годы.  Сердце упало в пятки. Мы предполагали, что Капюшон нанесет удар всего через несколько дней на маскараде.  Я и близко не была готова. Страх пожирал сильнее, чем когда-либо. Но это потому, что этот страх был не тем, с которым я так долго боролась. Я победила беспокойство, которое у меня всегда было за свою безопасность. Теперь страх глубоко в моей крови был исключительно за благополучие тех, кто мне дорог. Я знала, что они будут готовы погибнуть, если это будет означать сохранение моей жизни, поэтому я должна была быть уверенной, что смогу защитить их… чего бы это ни стоило.  — Тебе не о чем беспокоиться, пока мы с тобой, — сказал Намджун, подходя ближе.  Его золотисто-карие глаза ненадолго встретились с моими, и Тэхён отступил назад, чтобы они могли поменяться местами. — Сила требует времени. Но уже  все равно лучше, чем несколько дней назад, так что перестань волноваться и покажи мне свою позицию. Юнги и Намджун обучали меня физическому бою. В основном они охватывали основы самообороны, но они также рассмотрели несколько приемов и советов, которые были предназначены специально для работы против БулГэ.  Некоторые травы, вроде той, что вставлена ​​в мое ожерелье, отпугивали их и даже могли притупить их способности.  Однако они отметили, что эффект был сильнее всего при прямом контакте, и это было менее неприятно для БулГэ, которые чаще использовали свои способности и не казались слабыми — это, безусловно, причина, по которой мое ожерелье никогда не вызывало заметной реакции ни у кого, кроме Хосока.  Охотники также рассказали мне о ключевых местах, которые были наиболее уязвимы в БулГэ. Области, на которые я могу нацелиться, если мне когда-нибудь понадобится вывести БулГэ из строя. Во-первых, это горло и челюсть, которые были необходимы для того, чтобы они поглощали силу Потомка. Следующее было более очевидным: когти. Юнги рассказал о том, как круто было на протяжении многих лет отрубать им пальцы или целые руки, заставляя меня побледнеть при этой мысли. Он бросил быстрый взгляд, прежде чем Намджун перешел к самому важному слабому месту. Нижняя часть живота — глубоко в кишечнике — была тем местом, где находился основной источник их силы, очень похожий на мой. По их словам, достаточно сильный удар магии Потомков в этом месте мог бы полностью лишить БулГэ способностей, по крайней мере, на достаточно долгое время, чтобы одержать верх. Хосок, Чонгук и Чимин посещали каждую тренировку, и ни один из них не хотел упускать меня из виду.  Чимин и Чонгук прислушивались ко всем советам охотников, время от времени тренируясь рядом со мной, что оказалось ошибкой.  — Когда вы собираетесь рассказать нам о человеке, который вас беспокоит? — спросил Тэхён накануне зимнего выступления.  Мы все замерли, и он продолжил прежде, чем мы смогли придумать оправдание.  — Вы двое заботитесь о ней так же, как и Хосок, — он посмотрел на Чимина и Чонгука, которые переводили дыхание после третьего раунда боевой практики.  — Вы бы не доверили ему находиться рядом с ней так часто, если бы  полностью не были уверены, что он не представляет для нее угрозы. Тем не менее, вы все слушали и тренировались, как будто от этого зависит ее жизнь. Так что, очевидно, вы знаете о непосредственной угрозе, которую мы каким-то образом пропустили. — Заявил он, не оставив места сомнениям, его тон пропитался характерной холодностью.  Невозможно было убедить его, что он был не прав.  — Он прав, — сказал Намджун, скрестив руки и глядя между нами. — Вы все чего-то боялись с самого начала. Было очевидно, что вы не собираетесь рассказывать нам об этом, поэтому мы ждали, чтобы завоевать ваше доверие до сегодняшнего момента… — Но мы закончили ждать, — вмешался Юнги, кончики его темно-бордовых волос стали мокрыми от пота. — Зимнее  представление уже завтра. Маскарад следующей ночью. Если вы знаете о другом БулГэ, и том, что он собирается нанести удар во время одного из мероприятий, вам лучше сообщить нам сейчас, если вы нуждаетесь в помощи. После некоторого молчания Хосок подошел ближе и сказал: — Откуда ты знаешь, что он собирается сделать ход? —  Чонгук, Чимин и я повернули головы к нему.  Взгляд Хосока скользнул по их глазам и встретился с моим.  — Больше нет смысла скрывать это. Будь то он один из них или нет, нам понадобится любая помощь, которую мы можем получить.  Он не ошибся.  Было страшно доверять им, но они сделали все возможное, чтобы помочь мне узнать о себе больше, и даже если бы один из них оказался Капюшоном, двое других все равно помогли бы нам… верно?  — Ты должен был сначала обсудить с нами, Хосок, — произнёс Чимин.  Юнги вздохнул, как будто подтверждение их теории утомило его. — Оба события начнутся после захода солнца. На обоих будет присутствовать множество людей. Идеальные условия для того, чтобы он мог схватить Чеён без предупреждения. Особенно на маскараде, где все будут в масках.  Мои мысли метались, когда я складывала два плюс два. — Поэтому ты продолжал подталкивать меня прийти на маскарад? Ты., — я выдохнула, — ты хотел использовать меня в качестве приманки, чтобы БулГэ сделал свой ход, и ты, наконец, смог действовать.  — Мы по-прежнему делаем это, — спокойно заявил Намджун. — Только раньше мы думали, что выманим Хосока. Тем не менее, наш план остается прежним, если есть еще один БулГэ, который угрожает тебе. План может показаться не идеальным, но это единственный верный способ, которым мы можем сразиться против него и  защитить тебя.  — А если окажется, что это один из вас? — сухо спросил Чонгук. Все трое уставились на нас. Юнги ответил первым.  — Мы убьём его.  *** Каждая ночь тренировок сливалась воедино и проходила слишком быстро, и хотя я сохранила все, чему меня учили, я все еще чувствовала себя совершенно не в своей тарелке к ночи зимнего выступления. Невозможно было чувствовать себя в безопасности, когда не было никакой возможности убедиться, что они действуют в моих интересах.  Когда дело дойдет до этого, будут ли они ставить спасение меня и моих друзей в приоритет перед убийством зверя, который каким-то образом разрушил каждую из их жизней? Я должна была поверить, что их моральные принципы склонялись к сохранению жизни, а не к мести. После того, как мы рассказали им все о Капюшоне, все трое были уверены, что их целью был Сокджин.  Тэхён говорил о том, как часто БулГэ встречались с Потомками, прежде чем они осознавали свою истинную природу. Юнги предположил, что все время, пока Сокджина не было рядом с нами, он тратил на укрепление своих способностей, что объясняет, почему Капюшон был слишком силен, чтобы на него заметно повлияло ожерелье и другие меры, принятые охотниками.  Намджун рассказал о навязчивом поведении и перепадах настроения Джина, а также о моментах, когда он становился агрессивным со мной.  Он также предположил, что девушка, которая пропала без вести в прошлом Джина, могла быть Потомком, и что он стоял за ее исчезновением.  Кусочки подходили друг к другу лучше, чем мое сердце было готово признать.  Он был тем, кого я любила, и кем я всегда дорожила так или иначе. И все же это был наименее болезненный вывод. Будь это Хосок, Чимин или Чонгук, это бы меня полностью уничтожило. И если бы это был один из трех охотников, все бы рухнуло. Так что, как бы трудно это ни было, я решила поверить, что Джин был главной целью. — Ты готова? — спросил мягкий голос Чимина рядом со мной, его рука обняла меня за плечи. Музыка кружилась вокруг нас, пока танцоры разбегались по задней части сцены, то надевая, то снимая костюмы, проверяли свое появление в зеркале, репетируя части своей хореографии. Если бы только зрители знали, какой хаос творится за кулисами.  Я оторвала взгляд от соло-танцовщицы, которая сейчас была на сцене, и чуть заметно улыбнулась своему лучшему другу.  — Нет, но это меня не остановит.  — Эй, — он встал передо мной, обхватив мое лицо нежными руками. Этих добрых глаз было достаточно, чтобы успокоить  нервы. — Сегодня вечером не было никаких признаков того, что что-то не так. Мы все будем с тобой. Мы не позволим, чтобы с тобой что-то случилось, так что постарайся насладиться этим. Ты с нетерпением ждала этой возможности, сколько я себя помню. Не позволяй этому чувству испортиться, только потому, что ты не смогла достаточно расслабиться, чтобы оценить это.  Меня беспокоит не моя безопасность.  На этот раз я глубоко вздохнула и улыбнулась как следует.  — Ты прав. Я выиграю. Я заслужила это.  — Да, черт возьми, ты сделаешь это, — засмеялся он, похлопав меня по щеке, прежде чем отступить. — Тэхен, возможно, убедил остальных, что он так старался на соревнованиях только для того, чтобы ты выиграла, но я все еще думаю, что он хотел этого так же сильно, как и ты. По словам Тэхёна, причина, по которой он так бросал мне вызов в нашем соревновании в аудитории, заключалась в том, чтобы подтолкнуть меня сосредоточиться на танце, чтобы я стала сильнее.  Он утверждал, что страсть Потомков контролировала их силу, в то время как отвлечение внимания и беспокойство делали ее ненадежной, слабой и легкой для поглощения БулГэ.  Вот почему Капюшон тратил так много энергии, удерживая мое внимание на себе. Я позволила себе немного рассмеяться.  — Думаю, ты прав. Он выглядел так, словно дулся, когда наш профессор объявила, что я и Чонгук выиграли место.  — Ты выиграла место. В конечном счете, это была твоя хореография, а Чонгук просто оказался твоим партнером.  — Да, но все помогли мне… — Не оценивай себя слишком дешево, Чеён. С помощью или без, тебе все же удалось создать танец, рассказывающий историю, которая что-то для тебя значит. И я не могу дождаться, когда увижу твое выступление. Он подмигнул, и все, что я могла сделать, это утащить его в свои объятия. — Спасибо. Я рада, что ты здесь и увидишь это, — прошептала я. — Я тоже, — его хватка была крепче, но он отстранился назад и поцеловал меня в нос, который я сморщила в ответ.  Текущая мелодия начала замедляться, и я взглянула за занавески, чтобы увидеть исполнительницу на последних парах танца. Я пыталась найти Чонгука через всю сцену, но не могла его увидеть. Он должен был быть за кулисами, как и я.  — Где он? — Я видел его как раз перед тем, как пришел проведать тебя. Он был одет и готов, — нахмурившись, сказал Чимин.  Когда его глаза нашли мои, они остекленели от осознания сказанных слов. Нервы вернулись в полную силу.  Капюшон уже сделал ход?  — Что, если… — Я схожу проверить его, — сказал Чимин, убегая прежде, чем я успела сказать больше.  Сосредоточив свое внимание на танцовщице, я наблюдала, как она элегантно исполняла последний рывок.  Заиграли последние ноты, а моего партнера по-прежнему не было видно из-за сцены. Даже после того, как она приняла последнюю позу, даже когда она сделала реверанс и ушла, он не показывался. Затем заиграла наша песня — трек, который написали для нас Намджун и Юнги. Я действовала, не задумываясь, шагнув за занавес и легко двигаясь с первыми нотами к центру сцены, опустив лицо, как и репетировала.  Мое сердце было готово разорваться, но как только я приблизилась к центру, на краю поля зрения появилась пара черных танцевальных туфель, черные брюки, черный жилет и бордовая рубашка на пуговицах, которая подходила к моему развевающемуся платью. Я увидела его лицо в маске за секунду до того, как наши ладони соединились на груди.  Хосок.  Потерявшись в полном изумлении, я почувствовала знакомое чувство, которое настигло меня, когда я смотрела в этот глубокий янтарь. Мой взгляд метнулся к краю сцены, и там стоял Чонгук, погруженный в тени от занавесок, с мрачной улыбкой на губах. Тупая боль благодарности пронзила мою грудь, и я одними губами поблагодарил его. Он кивнул, прежде чем уйти.  Хосок переплел пальцы и прошептал: — Потанцуй со мной, как ты танцевала в оперном театре. Как будто здесь только мы.  И я сделала. Мы вдвоем исполнили на бис наш первый совместный танец, так как наша магия была одинаковой, хотя хореография была разной.  Лучше, потому что это была наша история — дружба, потеря, возможное возвращение в объятия друг друга. Восходящая, сияющая любовь. Музыка органично вплеталась в каждое движение, дополняя эмоции, сокрушение и исцеление двух сердец. Наш танец пронесся через наше начало — интимные, нежные шаги, где мы прислонились друг к другу, где он нес меня, а я крепко держала его.  Где мы кружились и качались в поцелуе свободы. Наши душераздирающие, резкие шаги, когда мы отстранялись, когда пытались дотянуться до друг друга, но заканчивали тем, что отворачивались.  Где оба рухнули на землю по разные стороны сцены, потерянные и ищущие.  Наше воссоединение — медленные, уверенные шаги, когда мы приближались.  Где была пауза, переплетение взглядов, затем разбег и прыжок в его объятия.  Где его хватка на моей талии крепко сжимала, а моя хватка вокруг него только сближала нас. Где вскоре он опустил меня, пока мои пальцы ног не коснулись земли. Наш потенциальный финал — кроткие, робкие вздохи, соединившие наши груди, наши души.  Неуверенное объятие, которое хотело связать навсегда. Затем тонкие пальцы скользнули по краям его обсидиановой маски. В песне оставалась одна нота, и, пока мы танцевали, как танцуют только влюбленные, я услышала шёпот, который осветил все. — Сними его, Солнце. Пожалуйста.  Со слезами на глазах я осторожно сняла маску, прижимая ее к груди.  Пока толпа перешептывалась, Хосок улыбался мне так широко, так живо, что я знала, что настоящий солнечный свет исходит только от него одного.  Только когда я положила голову ему на грудь, и мы начали замедляться, мое внимание начало ускользать от этого места и прислушиваться к песне, которая была слегка изменена. Несколько последних моментов вернули меня в прошлое. Я смотрела, как его пальцы блуждают по фортепиано словно во сне. Они двигались легко, с силой убедить меня, что нет ничего прекраснее во всем мире. Каждая нота была спланирована заранее, словно сладкий шепот мне на ухо. — Я люблю тебя, моя прекрасная роза, — я слышала эти слова. Потому что это уже не раз срывалось с его собственных губ. Он продолжал играть, а я вцепилась в его руку и положила голову ему на плечо, продолжая наблюдать за его руками, пока они играли первую и единственную песню о любви, которую кто-либо когда-либо написал для меня. Та самая песня, которая сейчас заполнила театр. Те руки в воспоминаниях принадлежали кому-то юному, выглядели немного по-другому, но это было то же самое воспоминание, которое я однажды мельком видела ранее. Вспышка воспоминания у меня произошла, когда я находилась с тремя охотниками, и они сочиняли для меня песню. Вспышка, которая пришла ко мне, когда я смотрела, как Юнги играет на пианино.