Совершенно новый мир

Гермиона

Гермиона не знала, сколько времени прошло, пока действие заклинания не ослабло. Сначала пальцы, потом способность двигаться вернулась ко всему телу, кроме ног. Она почти ничего не видела, но слышала хаос: крики, взрывы. Он просачивался в палатку, превращая кровь в ледяную крошку. Темнота снаружи пылала огнём, проникая сквозь полосатую ткань оранжевой дымкой. Жар пламени лизал кожу. Единственное, что позволило не поддаваться панике, — это заверения Драко, что палатка не может загореться. Гнев пронёсся по её венам, как цунами. Это для твоего же блага. Его слова звучали в мыслях, не давая покоя. Всей душой хотелось верить Драко. Но заслуживал ли он доверия? Зачем было лишать возможности сражаться? Это правда было сделано для её безопасности… или для чего-то гнусного? Она всё ещё находилась под мантией-невидимкой, когда увидела у входа в палатку пару парадных туфель, через мгновение появился профессор ЗОТи, откинул полог, вглядываясь темноту. — Гермиона, — позвал профессор Розвуд. — Выходите. Теперь здесь безопасно. Она не ответила. Что-то было не так. Почему этот человек свободно разгуливал во время нападения Пожирателей смерти? За исключением серого следа от оседающего пепла на лице он выглядел невредимым. Волоски на шее встали дыбом, она перестала дышать в наступившей тишине. Розвуд осматривал палатку, тёмные глаза обшаривали каждый уголок. Он заложил руки за спину, а лицо отвернул в сторону, словно в глубокой задумчивости. Нелепо. Этот человек был профессором, нанятым МакГонагалл. Он не хотел бы, чтобы ей причинили вред. Так ведь? Но прежде чем Гермиона успела раскрыть себя, появились трое Пожирателей смерти. С одной из костяных белых масок стекала кровь. Они приближались к профессору, словно три хищника. Я должна предупредить его, кричал её мозг, но Пожиратели остановились рядом с ним, не нападая. — Вы нашли их? Гермиона невольно вздохнула. Розвуд был Пожирателем смерти. Её тело взбунтовалось от этого открытия. Захотелось наклониться вперёд и выпустить из себя тошнотворное ощущение. Она прикрыла губы рукой, чтобы не выдать себя, но, посмотрев на Розвуда, поняла, что уже слишком поздно. Он смотрел прямо на то место, где она лежала. Правая сторона его рта скривилась в усмешке. — Только что. Заклинание обрушило порыв ледяного ветра. Она пыталась схватить мантию, но не справилась с ураганной силой, и мантия сорвалась с тела, сделав видимой перед противниками. — До меня доходили слухи, что Гарри Поттер владел мантией-невидимкой. — Его глаза жадно смотрели на древнюю переливающуюся ткань. — Поистине впечатляющий образец магии. — Как вы меня нашли? — Общий знакомый со светлыми волосами и известной фамилией. — Драко, — догадалась она. — Но… — Ты чувствуешь себя преданной? — Розвуд улыбнулся, от чего по спине поползли мурашки. — Тебе будет интересно узнать, что он продал свои принципы, чтобы получить шлюху-грязнокровку. Такая низкая цена. Но счастливая для тебя, у тебя будет шанс убедиться. Гермиона оцепенела. Он не… он не мог… Но как иначе Роузвуд мог найти её? — Теперь, — продолжил он, — ты можешь сдаться без боя. Или же будешь страдать, но всё равно в итоге подчинишься. Пожиратели смерти подняли палочки, предвкушая второй вариант. Двое из них –в простых масках, гладких как стекло. Третья — из блестящего серебра, с замысловатым выгравированным рисунком, явно дорогая, тонкая работа. Чистокровный. Возможно, даже один из первых Пожирателей смерти. Гермиона выхватила палочку из кармана мантии. — Если я вам нужна, подойдите и возьмите меня. Напряжение в воздухе утроилось. Единственная причина, по которой красные и зелёные лучи не устремились в её сторону, заключалась в том, что Розвуд знал о её способности ответить на них значительной силой. Если бы противником был только Роузвуд, она бы напала. Но четверо против одного – не лучший вариант. — У тебя хорошее убежище. — Он указал на палатку. — Она не впускает мужчин, и я не смогу выгнать тебя силой. — Он взглянул на сжатую в руке палочку, как бы напоминая себе о её силе. В конце концов, он видел ту дуэль. — Я знаю, что ты мне не веришь, но я не хочу причинять тебе боль. Бой приведёт к ненужной резне и кровопролитию. — Профессор оглядел гриффиндорку с ног до головы. От любого другого человеке это выглядело бы развратно, но в его случае – расчётливо. — Думаю, мы сможем прийти к взаимопониманию. Он взмахнул рукой, и появился ещё один Пожиратель смерти с сопротивляющейся Кларой Хайтауэр. Медовые волосы выбились из хвоста и разметались по лицу. Из её больших голубых глаз текли слёзы, помада была размазана по губам. Пожиратель смерти бросил девушку к ногам Розвуда, и профессор, наклонившись, осторожно поднял её за локоть. — Вот так, вот так, милая Клара. Розвуд направил свою палочку на горло семикурсницы. Его тёмные глаза сверкнули, как будто он знал, что уже победил. Легко было найти её слабое место. Это было проклятьем и спасением с одиннадцати лет. Гермиона всегда знала, что неспособность позволить невинному человеку страдать однажды приведёт к тому, что убьют её саму. Не говоря уже о том, что Клара Хайтауэр была маглорожденной. Если Гермиона не поможет ей, никто другой не поможет. — Пожалуйста, Гермиона, — едва слышно прошептала Клара. — Шшш. — Розвуд успокаивал, хотя сам же угрожал. — Не плачь. Гермиона поступит правильно. Она достаточно умна, чтобы бросить палочку и медленно выйти из палатки, заведя руки за голову… потому что знает: если она сделает неверный шаг, твоя голова, дорогая Клара, будет отделена от тела. Только явный психопат мог говорить так спокойно, даже заботливо, о мучительной смерти. Гермиона обдумывала варианты, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, но бежать было некуда, и даже если бы она это сделала, Клара бы умерла. Гермиона опустила палочку, выполняя требования, и встала на ноги, шатаясь от действия обездвиживающего заклинания. Она сделала глубокий вдох, задержала его до боли в легких и медленно выдохнула. Старый трюк, который она открыла для себя, чтобы сдерживать страх, когда скрывалась от Волдеморта. Страх не давал ничего, гнев – цель. Она призвала это жгучее чувство, и дала ему закипеть. Если Розвуд хочет, она сыграет в его безумную игру. А пока для него останется неприятным сюрпризом сила, бурлящая в её венах. Здесь, в этом древнем лесу, потоки силы гудели под её ногами, призывая к действию. Гермиона разжала пальцы, палочка упала рядом с мантией-невидимкой. — Хорошая девочка, — сказал он. — Теперь положи руки за голову и медленно выходи. До дрожи хотелось выпотрошить его, превратить внутренности в кровавое месиво, расколоть череп, как яйца на завтрак. Мрачные мысли не шокировали. Её мозг боролся с ними с тех пор, как Беллатриса Лестрейндж вырезала на ней слово «грязнокровка». Грейнджер не была Гарри Поттером. Если бы представилась возможность, она бы убила Розвуда, даже если бы это означало разорвать душу на части. Шаг за шагом она шла, пока не переступила порог палатки. Пожиратель в серебряной маске схватил её прежде, чем остальные успели сделать шаг. Гермиона инстинктивно начала сопротивляться, но Розвуд вонзил свою палочку в горло Клары. — Одно неверное движение, — напомнил он. Гермиона оскалилась, когда Пожиратель с силой сжал её руки и сковал их обсидиановыми кандалами. Авроры использовали такие для особо опасных волшебников. Металл подавлял магию мощными заклинаниями, вложенными в нём. Гермиона полагала, что должна быть польщена… Розвуд считал её достаточно грозной, раз видел необходимость в дополнительном сдерживании сил. Дым щипал глаза и неприятно жёг горло. Гермиона подавила желание закашляться, когда Пожиратель смерти прижал её к себе. Он был среднего роста, зелёные глаза выглядывали из-за холодного металла. Розвуд передал Клару Пожирателю смерти с забрызганной кровью маской. Затем он повернулся и подошёл к Гермионе, достаточно близко, чтобы ей стало не по себе под его внимательным взглядом. Она изо всех сил старалась выпрямить позвоночник, сузить глаза, показать презрение, а не подчинение, которое он так хотел увидеть. Рука профессора провела по её щеке. Девушка щёлкнула зубами, чтобы укусить его, но он вовремя отпрянул. — Очаровательный экземпляр. Жаль, что ты – разменная монета. — Он сделал паузу, разглядывая Грейнджер с ног до головы. — Может, когда Малфою надоест, он захочет поделиться. — Малфой не делится. Хорошо это или плохо, но она знала о его характере достаточно, чтобы понять эту истину. Розвуд выглядел забавно. — Веди её на пир. Она сможет присоединиться к празднованию. Пир? Что за... Он пошёл прочь, и остальные Пожиратели смерти последовали за ним, увлекая за собой Клару. Девушка спотыкалась и оступалась, но мужчина неумолимо тащил её за собой. Отчаяние хотело утянуть Гермиону под себя. Она жалела, что не боролась, даже если это означало смерть Клары. Как теперь выбраться из этого? Державший её Пожиратель смерти не двигался. Вместо этого он наклонился и зашептал ей на ухо. От его горячего дыхания стало не по себе. — Делай, всё, что я тебе скажу. Этот голос. Она уже слышала его, он прошёлся наждачной бумагой по памяти. — Ты будешь первым, кого я убью, — сказала Гермиона. — Не убьёшь. Рукав соскользнул с запястья, открывая взору верхнюю часть предплечья. Татуировка дракона. Золотой, с умными глазами. Он смотрел на неё, будто узнавал. Гермиона не смогла сдержать удивлённого вздоха. Это был тот же дракон, что и на Гримуаре. — Кажется, у тебя есть что-то моё, — прошептал он.

***

В результате взрывов главный лагерь и все рыночные лавки сгорели дотла. Под ногами хрустела почерневшая трава, всё ещё достаточно горячая, чтобы расплавить резиновую подошву кроссовок. В воздухе пахло горелой кожей – запах, который ей никогда не забыть. Гермиона отвела взгляд от обугленного скелета возле обгоревшего стола. Она надеялась, что это не Каллум. Справа над ними возвышалась огромная клетка. Она была сделана из окружающих их деревьев и окутана гудящей магией. Внутри находились дети торговцев, выжившие в резне. Маленькая девочка с темной кожей прижимала к себе сильно обожжённую руку. Остальные дрожали, обнимая друг друга, их лица были серыми от пепла. Гермиона сглотнула ужас, но кислота всё ещё жгла горло. Она не хотела думать о том, почему Пожиратели смерти посадили детей в клетку, а не убили, как остальных. Слишком много вопросов, слишком много всего произошло, пока она лежала обездвиженная под мантией-невидимкой. Пожиратель смерти привёл её к группе людей в чёрных плащах, сгрудившихся в круг, окружённый мерцающими факелами. Их гораздо больше, чем она ожидала. Возможно, около пятидесяти. Как бы себя ни называло это объединение фанатиков, оно было многочисленнее и организованнее, чем думалось ранее. Обратив всё своё внимание на обстановку, она споткнулась, но мужчина резко дёрнул её за плечи, чтобы она шла дальше. Авроров не было видно. Вероятно, их убили первыми, а Патронус, чтобы позвать на помощь, не пропустила бы магия леса. Каждый из Пожирателей смерти держал пленника на прицеле палочки. Подойдя ближе, она узнала краснощёкое лицо Уолтера Филибуса с палочкой у горла. К её удивлению, рядом с ним стоял Шеклболт с обсидиановыми наручниками на запястьях. Каллума в поле видимости не было, отчего у неё от волнения сжался живот. Остальных пленников она не знала совсем, или только по статьям в газетах. Большинство из них были высокопоставленными лицами из разных стран мира. Драко стоял рядом с Розвудом. На нём была маска, но платиновые светлые волосы невозможно было не узнать. Он не был на взводе и стоял так, словно был совершенно спокоен в этой обстановке. Неужели это уловка? Или он всё это время был Пожирателем смерти? Мысль о том, что всё было притворством, что он просто играл с ней — возможно, даже заманил в ловушку, — была более болезненной, чем хотелось бы признать. Я не твой герой. Её мозг разрывался, и, как ни странно, сердце тоже. Гермиона попыталась поймать его взгляд, но безуспешно. Они подошли к краю круга под рёв дракона. Похоже, все ждали её, героиню войны, грязнокровку. — Пришло время вершить историю, — прозвучал рокочущий голос, принадлежавший сгорбленному мужчине в черной одежде. Он поднял руку и откинул капюшон, открыв стареющее морщинистое лицо с мощной челюстью и скрюченным носом. — Но сначала… необходимо представиться. Гермиона не нуждалась в представлениях. Он был старой, обезображенной Азкабаном и тёмной магией, но всё же копией своего сына. Нотт-старший. Ходили слухи, что он убил свою жену на глазах у Тео, потому что она была слабой, и таким же делала их сына. Глядя на этого человека сейчас, она верила всем жутким историям. — Кантан Нотт? — Лицо Филибуса окрасилось в глубокий красный цвет гнева. — Немедленно освободите меня и объяснитесь. — Я освобожу тебя, когда ты поклянёшься мне в верности, — огрызнулся Нотт. — Что же касается того, что вы все здесь делаете… — Он вытащил палочку. Она была такой же чёрной и покорёженной, как и её владелец. — Я думаю, это очевидно. Время избавить наш мир от грязи, заполонившей улицы, давно пришло. — Мы не будем вести переговоры с террористами, — провозгласила с пылающим взором женщина в сари. Гермиона узнала её. Это была известная маглорождённая из Индии. Женщина держала спину прямо, хотя её лицо было перепачкано грязью, на губах запеклась кровь, а рваное сари развевалось на ветру. — Я разве сказал, что желаю торговаться? Нотт взмахнул палочкой. На лице женщины появилось вещество, похожее на смолу, закрыв рот и нос. Она упала на спину и извивалась, пытаясь восстановить доступ к кислороду. Но бесполезно. Её тело дёргалось долгие две минуты, прежде чем задрожало в предсмертной агонии и замерло. — Желает ли кто-нибудь ещё поговорить? Или все готовы слушать? Гермиона сдержала крик, голова закружилась. Она задрожала, и руки, лежащие на её плечах, напряглись. Это напомнило о необходимости сосредоточиться, хоть и хотелось проклясть этого человека. Её глаза оставили бедную мёртвую женщину, из ушей которой текла чёрная жидкость, и сосредоточились на реальной угрозе: Кантан Нотт. Она вздрогнула, когда поняла, что он смотрит прямо на неё. — Слишком долго грязнокровкам позволяли маскироваться под ведьм и волшебников. — Его цепкий взгляд не отрывался ни на секунду, он осматривал её, словно животное на торгах. — Они – паразиты: их трудно истребить, плодятся в нашем мире, забирают наши деньги и работу, превращая НАШУ магию в нечто выхолощенное и отравленное. Скоро они задавят нас числом, разбавят магию, пока она не исчезнет с лица земли. — Ты ошибаешься, — сказала Гермиона. Она ничего не могла с собой поделать. Глаза Драко наконец-то обратились к ней, ясно предупреждая, что нужно молчать. Ногти Пожирателя смерти впились в её плечо, оставляя на коже следы. Гермиона уже давно перестала подчиняться прихотям чистокровных. — Правда, грязнокровка? — Зубы Нотта были тёмно-желтыми в кривой улыбке. — Ты – воплощение всего, что оскверняет наше общество, и всё же смеешь считать меня неправым. Тогда докажи это, и я пощажу этих маглорождённых. Гермиона посмотрела на толпу, на дрожащую Клару. Она не знала, кто ещё был маглорождённым, сколько жизней поставлено на карту, чьё сердце вскоре может остановиться. — Магия — это всего лишь элемент природы. В чистом виде она нестабильна, — Гермиона старалась, чтобы голос звучал ровно. — Её нельзя разбавить так же, как нельзя создать. Она просто течёт через нас. Способность управлять ею передаётся по наследству в виде рецессивного признака или, что бывает гораздо реже, в результате спонтанной мутации ДНК. Это не усиливает и не отнимает у другого человека способность управлять магией. Глаза вокруг неё остекленели. Большинство сообществ волшебников, особенно такие изолированные, как Британия, слишком сильно полагались на магию, чтобы оценить магловские технологии или любые другие их научные достижения. Она хотела бы познакомить их с чудесами и ужасами мира маглов. Необъятность. Бесконечный потенциал и прогресс. Показать видеозаписи, на которых видно, как в небе распускается грибовидное облако. Астронавта, идущего по Луне. Пересадка сердца. Расщепление атома. Открытие чёрных дыр. Жестокость, блеск. Тем временем, мир волшебников застрял в Тёмных веках, всё ещё используя сов для общения, что уж говорить об интернете и телефонах. Впрочем, это ничего не значило. Не для них. Она тратила слова впустую. — Как я понял из этих бессвязных слов, ты утверждаешь, что магию нельзя извести. Если это так, то объясните мне, что такое сквибы. Давным-давно один ныне покойный Невыразимец опубликовал исследование. Он исказил реальные результаты в угоду своей предвзятости, утверждая, что повсеместная включённость маглорождённых в общество магов вызывает появление сквибов. Сколько бы исследований ни доказывало ошибочность его утверждений, ложь было трудно разрушить. Это давало фанатикам чистой крови все оправдания, в которых они нуждались. Гермиона сама провела множество исследований на эту тему. — Насколько я знаю, — объяснила Гермиона. — У сквибов есть наследственное заболевание, похожее на гемофилию, которое влияет на способность контролировать магию, а не кровь. Это объясняет, почему большинство сквибов происходят из чистокровных семей, которые печально известны инбридингом. Толпа разразилась приглушённым смехом и ропотом. Нотт несколько раз моргнул, прежде чем обнажить гниющие зубы. Гермиона рассеянно подумала, не является ли ужасная гигиена зубов обязательным условием для худших Пожирателей смерти. Отвратительно. — Что за жалкие магловские бредни. Вы видите, какую ложь они пытаются продать? — Он повернулся к толпе. — Используют выдуманный язык понятий, чтобы заразить наши умы. Если этот безумный монолог не убедит вас в том, что наше общество заражено, то для вас нет никакой надежды.— Он ожесточённо смотрел на Гермиону, пытаясь заставить покориться, увянуть под напором ненависти. Вместо этого она подняла подбородок и выпрямилась. — Если я такая неполноценная, то вызови меня на дуэль, — бросила она. — Или ты боишься маглорождённую? Нотт недовольно поджал губы. — Я не стану поддаваться на провокацию, как глупый гриффиндорец. Зачем мне вызывать тебя на дуэль, если ты уже в цепях? И зачем мне убивать тебя, если ты подарила мне неуловимого Драко Малфоя. Он с готовностью отдал свою палочку на службу мне, чтобы удержать тебя в своей постели с покорно раздвинутыми ногами. Не так ли, Драко? Глаза Драко снова устремились на неё, но на этот раз она проигнорировала. Слёзы грозили вылиться из глаз, как бы она ни старалась их сдержать. — Подружке Поттера у моих ног самое место, — ответил Драко. — Хотел бы я вернуть его из могилы и сказать это в лицо. Пусть мучается в гробу, зная, что я буду с ней делать. Нотт разразился лающим смехом. — Твоя жестокость вдохновляет. Тебе придётся показать моему сопливому, трусливому сыну, как ведёт себя настоящий волшебник, когда ты вернёшься в Хогвартс. Он слишком мягкотелый. Пустая трата крови Ноттов. Гермиона не хотела слушать об ужасах жизни Тео. Слова Малфоя прозвучали как яд. Она вспомнила, как он откинул голову Рона, потерявшего сознание. Скоро я трахну твою девчонку. Неужели всё было ложью? То, как под мантией-невидимкой они прорисовывали её шрамы, обнажая боль. Ей хотелось сгореть от стыда. — Это первый день нашей священной миссии, — продолжал Нотт. — Последний ультиматум. Славное будущее, свободное от магловской скверны и их нечестивого отродья. — Он посмотрел на Гермиону. — Славное будущее, в котором героиня войны, грязнокровка, превратится в шлюху Малфоев. — Его взгляд обратился к остальным присутствующим. — Убейте остальную грязь. Авада Кедавра пронеслась по обугленной территории Драконьего заповедника. — Нет! — Гермиона изо всех сил била по рукам, обхватившим её плечи, но они намертво сомкнулись, будто каменные. Тела рухнули на землю, падая, как домино. Клара не кричала, когда настала её очередь. Слёзы всё ещё капали, когда зеленый свет ударил сзади. Тело повалилось вперёд подобно тряпичной кукле, глаза стали пустыми, пепел осел на мокрых дорожках на щеках. Гермиона не заплакала, слишком потрясённая для эмоций, но колени подкосились. Десять маглорождённых погибли за несколько секунд. Она не спасла их. Не смогла бы. Можно было пытаться отвлекать их разговорами, но Клара всё равно не пережила бы эту ночь. И всё же чувство вины затягивало в непролазную трясину. Пожиратель смерти с татуировкой в виде ползущего дракона всё ещё держал её за плечи – единственное, что удерживало в вертикальном положении. — Стой прямо — прошептал он ей на ухо. Где, чёрт возьми, она слышала этот голос? Резкие слова подействовали. Ноги обрели опору, достаточно прочную, чтобы выдержать её вес. Позвоночник выпрямился, и Гермиона представила себя каменной статуей, лишённой эмоций и страха. В ушах зашумела кровь. Один удар сердца. Два. Три. Она медленно досчитала до двадцати, чтобы успокоить разум и тело. Когда Грейнджер, наконец, подняла глаза, то увидела, что Драко наблюдает за ней. Светлые волосы выглядывали из-за маски и мантии, губы шевелились. Он держал свою палочку за спиной, создавая ряд вихревых узоров. Магия мягко, как перышко, прошлась по её коже, и Гермиона сдержала дрожь. Драко произнёс заклинание Анима Винкулум. Оно умоляло войти в неё, заполнить, наконец, холодную пустоту. Гермиона едва заметно покачала головой, и глаза Драко сузились. В следующий раз магия ударила прямо в грудь. Каким-то образом её ослабленная оковами магия сдерживала напор. Она не позволяла. Не сейчас. Не без ответов. — Где Чарли? — спросила вслух. Это были первые слова, произнесённые после убийств: Пожиратели смерти молчали в благоговейном ужасе, а все остальные в страхе затаили дыхание. Слова повисли в воздухе, словно застряв в падающем с неба пепле. Все взгляды обратились к ней, как друзей, так и врагов. Она смотрела только на Драко, давая понять, что вопрос обращён к нему. — Чарли Уизли мёртв, — ответил Драко. У неё свело желудок. Нет, этого не может быть. Мир потерял устойчивость, в глазах начало темнеть. Боясь потерять сознание, она ущипнула себя. — Как… — Я убил его. — Драко безжалостно осматривал её тело. — Точно так же я поступлю и с тобой, когда устану от твоей пизды. Пожиратели смерти загоготали. — Молчать, — прошипел Нотт-старший. — Почтите этот момент. Он взмахнул палочкой, и тела убитых поднялись в воздух — грудью вверх, словно поддетые крюком, рты открыты, руки откинуты назад. В свете угасающего огня они напоминали марионеток, вертящихся в воздухе в ожидании, когда хозяин потянет за ниточки. Гермиона должна была быть в шоке, но что-то внутри неё отрешилось от увиденного, запахов. Только душа пульсировала и болела, словно от физической боли. Слова Драко были ножом, оставившим рану гнить. Он смотрел жёстко, предупреждающе. Она с детства знала, что Малфой – избалованный фанатик, но такого уровня жестокости она даже представить себе не могла. Тем не менее… Это для твоего же блага. Слова прозвучали в разных голосах, одновременно обнадеживающие и обрекающие. В следующий раз, когда его магия ударила в неё, то проскользнула мимо барьера и застыла на месте зияющей раны. Не было никакой возможности удержать её. Это было похоже на облегчение, словно появилась возможность вздохнуть впервые за день. — Очень важно, чтобы ты слушалась каждого моего слова. — Голос Драко эхом отдавался в сознании. — Несмотря на обещание Нотта сохранить тебе жизнь, как только польётся кровь, её будет трудно остановить. Не сопротивляйся и не спорь. Это только усугубит ситуацию. Просто делай, что скажу, и я позабочусь о том, чтобы ты выбралась отсюда живой. То, что они теперь могли слышать мысли друг друга, беспокоило, но то, что корни его магии уходили в неё всё глубже, — еще больше. Малфой говорил так отрешённо и спокойно, словно уже видел такое раньше. Она задалась вопросом, случалось ли подобное во времена Волдеморта. Было ли оно похоже на происходящее сейчас? В воздухе парили тела, а внизу монотонно повторяли заклинание Пожиратели смерти. Странный гул эхом разносился по поляне, словно древняя магия леса отвечала на призыв. — Что ты задумал? — Гермиона усилием воли направила свои мысли, но они врезались в щиты окклюменции Драко. Нотт перестал скандировать и шагнул вперёд, прямо между двумя парящими телами. Изо рта пожилого джентльмена медленно капала кровь, оставляя багровые брызги по земле. — Этот лес принадлежал моим предкам, — сказал Нотт. — Много лет назад они выкапывали кости из земли под нашими сапогами и находили свидетельства человеческих жертвоприношений. Мои предки понимали, что жертвенная кровь усиливает их магию. Магловские представления о морали со временем почти похоронили это знание. Но теперь, спустя тысячи лет, кровь снова просочится в землю. Смерти грязнокровок уже воспламеняют воздух. Вы чувствуете это? — Он на мгновение закрыл глаза, чтобы насладиться ощущением. — Но это ещё не всё. Гермиона чувствовала. Нечто гудело в воздухе, мерцая и переливаясь. Оно завихрялось вместе с ветром, заряжая всё, к чему прикасалось. Вдалеке несколько драконов издали мощный рёв, словно почувствовав изменения в лесном воздухе. Она должна была остановить это, пока они не завершили ритуал, который точно не сулил ничего хорошего. — Вы собираетесь нас убить? — спросил австралийский дипломат. Он был из клана аборигенов-волшебников. За десятилетия колонизации волшебникам-аборигенам удалось сохранить древнее магическое наследие, передававшееся на протяжении 50 000 лет от предков, которые боролись за выживание на безжалостной земле. Его крепкие плечи и гордая осанка говорили о том, что он унаследовал силу своих предков. — Роузвуд, — рыкнул Нотт. Её профессор по защите от темных искусств шагнул вперёд. — Дай мне зелье. Розвуд протянул руку. В ней он сжимал мешочек, который зазвенел при движении. — Чистая кровь волшебника слишком редка и драгоценна, чтобы тратить её впустую. — Нотт потянул за шнурок, мешок распахнулся. Он пошарил рукой в содержимом и вытащил один флакон. — Итак, я предлагаю вам два варианта. Верность делу… или подчинение. — Нотт кивнул Пожирателю смерти, державшему австралийца. С огромным усилием он подтолкнул своего пленника вперёд, пока тот не встал перед Ноттом. — Что ты выберешь? Дипломат-абориген плюнул Нотту в лицо. По щеке потекла слюна, но Пожиратель просто смахнул её и вздохнул. — Значит, подчинение. Он взмахнул палочкой, и рот австралийца открылся. Нотт протянул руку и опрокинул содержимое пузырька. — Теперь глотай. — К его чести, мужчина сопротивлялся, но челюсть сомкнулась против воли. Эффект был мгновенным: глаза остекленели, губы сомкнулись и замерли. Нотт небрежно прикоснулся к щеке аборигена палочкой. — Возвращайся на своё место, пока не понадобишься. — Да, хозяин. — Австралиец кивнул и пошёл обратно почти роботизированным шагом. Гермионе не дышала. Она чувствовала себя использованной, преданной. Нужно было собрать все детали воедино раньше. Слизь сереброглазой рогатой жабы сама по себе являлась мощным афродизиаком, возбуждающим похоть, однако при добавлении к яду акромантула превращалась в зелье с эффектом, подобным проклятию Империо. С тем лишь отличием, что извращало разум, насильно ввинчивая в безвольное сознание маниакальную верность. Предугадать такой исход было почти невозможно, поскольку зелье было невероятно сложно достать, не говоря уже о том, чтобы сварить. Его трудно было обнаружить в крови, оно не оставляло следов магии, подобно Империусу. К тому же, правильно сваренное, могло месяцами сохраняться в крови. Зачем убивать высокопоставленные лица, если Нотт может склонить их разум на свою сторону и отправить обратно в правительства, к которым они принадлежали? Сломать изнутри. Нотт не рассчитывал останавливаться на Британии, он хотел поставить на колени весь мир. Розвуд обошёл поляну, останавливаясь перед каждым иностранным дипломатом. Он доставал пузырёк и задавал каждому вопрос: лояльность или подчинение. Некоторые, в том числе Филибус, решили принять дело. Другие стояли на своём, и тогда зелье превращало их в бездумных трутней. Шеклболт храбро сражался. Потребовались силы трёх Пожирателей смерти, чтобы удержать его, пока Розвуд вливал зелья в его рот. Круг замыкался на ней. — Боюсь, у тебя нет выбора, — самодовольство Розвуда раздражало. — Открой рот и выпей зелье как хорошая девочка. Она сжала челюсти. — Позвольте мне сделать это. — Пожиратель, державший её, выступил вперёд. — Будьте так любезны. Розвуд передал флакон. Пожиратель повернул её лицом к себе. Зелёный цвет глаз напомнил ей мох. Серебряная маска мерцала в лунном свете, жёсткая и непреклонная. — Притворись, — прошептал он так тихо, что она подумала, что ослышалась. Но не успела осмыслить сказанное, как он послал заклинание к её рту, он открылся против воли. Она успела лишь увидеть золотого дракона на его предплечье, прежде чем он опрокинул зелье, как это было с другими. Но ничего не произошло. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что Пожиратель смерти разыгрывает трюк, держа большой палец на отверстие так, чтобы Розвуд не мог ничего увидеть. — Глотай. Она сделала, как он просил, затем опустила лицо и приняла позу, изо всех сил подражая тому, что делало зелье с другими. — Повернись, — приказал Розвуд. Гермиона повиновалась, борясь с желанием откусить Розвуду пальцы, когда он поворачивал её лицо туда-сюда и заглядывал в глаза. Борьба за сохранение отсутствующего выражения лица едва не сломила. Он провел пальцем по её щеке. — Какая у тебя красивая куколка, Драко, готовая теперь сделать всё, что ты попросишь. — Руки прочь от моего трофея, — прошипел Драко. Розвуд усмехнулся и вернулся на своё место рядом с Ноттом. Драко не сводил с неё глаз. Он пытался проникнуть в её мысли, но она подняла щиты окклюменции и проигнорировала его. Пожиратель смерти, сжимавший плечи, — неожиданный спаситель — наклонился и прошептал ей на ухо. — Говорят, ты владеешь беспалочковой невербальной магией. Это правда? Гермиона опустила взгляд на обсидиановые оковы на запястьях. Она чувствовала, как её магия задыхается. — Не с этими цепями, — прошептала она, не шевеля губами. — Я могу это исправить. Легкий ветер мог опрокинуть её, такой шок она испытала. Последнее, что можно было ждать от Пожирателя – помощь. — Зачем тебе это? Он немного помолчал, снова сжав плечи руками. — За два одолжения. Это заставило насторожиться. Грейнджер редко заключала сделки. Последний раз это было с Драко Малфоем, и всё прошло не так хорошо. А в этот раз она даже не знала, кто этот человек, и ставки были несоразмерно выше. — Я даже не знаю, кто ты такой. — Тебе и не нужно. Считай это Долгом волшебника. Долг волшебника был крайним вариантом, чего бы ни касался. Это обещание, более сильное, чем Непреложный обет. Он мог в любой момент потребовать долг, и она должна была выполнить его желание или столкнуться с ужасными последствиями, как юридическими, так и магическими. К этому нельзя было относиться легкомысленно, но выбирать не приходилось. — Хорошо. Пожиратели смерти начали читать заклинание громче, воздух наполнился ароматом древней магии, призванной из деревьев и земли. — Что это за одолжения? — Узнаешь, когда придёт время. Звучало не очень хорошо. Гермиона уже начала жалеть. Просто средство для достижения цели. Оставалось надеяться, что в будущем это не будет стоить ей слишком дорого. Она кивнула в знак согласия с условиями Долга, и жаркое чувство пронеслось по её телу, оседая на груди. Так же быстро, как появилось, оно исчезло. — Мои цепи, — напомнила Гермиона. Он промедлил, выбирая момент. Стало интересно, кто он такой и почему предал собратьев по оружию. Наконец он протянул руку и быстро коснулся обсидиановых оков, которые расстегнулись, но остались на запястьях. Она не двинулась с места, чтобы скинуть их. Пока не время. Внимание вернулось к церемонии. Один из Пожирателей с помощью магии толкал вперёд огромную клетку с детьми торговцев. Они сгрудились вместе, большинство из них молчали, некоторые плакали, старшие прижимали к себе кричащих малышей. От этого зрелища у Гермионы перехватило желудок, когда она поняла, что их везут на ритуальное заклание. Маленькие ягнята для алтаря. В унисон Пожиратели смерти вытащили сверкающие ножи, измазанные засохшей кровью. Как будто это делалось уже много раз, достаточно, чтобы каждый из них окрасился шелушащимся каштановым цветом. Дети не получат милости быстрой Авады. Большая часть тёмной магии требовала страданий. Дверь в клетку открылась, и Пожиратель смерти вытащил оттуда маленького мальчика с тёмными кудряшками. Он дрожал от страха, прижимая к груди светло-голубое одеяльце, смотря вокруг ничего не понимающими большими карими глазами. На вид ему было не больше трёх лет. — Иди сюда, дитя, — сказал Нотт-старший. — Быть первым – честь. Ребёнок просто вцепился в свое одеяло и засунул палец в рот. Он выглядел так, словно хотел заплакать или убежать, но не знал, куда идти. Гермиона не могла смотреть на это ни секундой больше. Я убью их всех, — рычал её разум. — Ты не получишь его кровь, пока не выпьешь мою! — Она вскинула руки, позволяя цепям со звоном упасть на землю. Пожиратели быстро среагировали, с кончиков их палочек полетели заклинания всех цветов, но они не достигли цели. Из её поднятых рук вырвался огромный голубой шар, окутавший их с Ноттом. Заклинания бились о сияющий голубой щит, безуспешно пытаясь пробиться. Гермиона дрожала от усилий, но держалась на ногах. — Должен ли я бояться? — Нотт сжал свою палочку, гнилые зубы оскалились в издевательской ухмылке. — Я должна тебе дуэль, фанатичный ублюдок. Посмотрим, уменьшу ли я твою магию. Нотт мерзко засмеялся. — Ты собираешься убить меня Экспеллиармусом? Я знаю, как действуют такие, как ты. — Он схватил визжащего малыша и прижал свой нож к его тоненькому горлу, другой рукой направил на Гермиону свою узловатую кривую палочку. — Вот в чём разница между мной и тобой. Для меня не существует границ. Ты умна для грязнокровки, я признаю, но мы оба знаем, чем закончится эта история. Так что спаси себя. Возьми оковы и надень их заново. — Я лучше умру. — Ты в любом случае умрешь, девочка. — Он огляделся вокруг, указывая на Пожирателей смерти вокруг её щита. — Даже если убьешь меня, живой отсюда не выйдешь. Она не могла держать щит вечно. Как и не могла сражаться с ними всеми. Когда защитная магия рухнет, она будет мертва. Все силы уходили на то, чтобы удерживать мощный щит. У неё не было энергии, чтобы произвести достаточно магии и убить его. Гермиона ослабила окклюменцию и почувствовала Драко, как он пытается дотянуться до неё с помощью Связи. Но с её истощённой магией у него не было ни единого шанса, и она проигнорировала его попытку. Но это натолкнуло на мысль. Старая магия — неизвестная во многом сила. Нотт расслабился, думая, что она сдастся. — Твоя магия ослабевает. Я чувствую это всё больше с каждой секундой. Ты в отчаянии. Помни, нужно использовать Убийственное проклятие. Твой спаситель Поттер никогда не мог этого сделать. Готова ли ты разорвать себя на части, девочка? — Мне не нужна тёмная магия, чтобы убить тебя. — Глупое дитя, это единственная магия, которая гарантирует смерть. — Может быть, это и так с твоим ограниченным пониманием мира, но магловская наука увлекательна, — ответила Гермиона. — Взять хотя бы биологию… мы на семьдесят процентов состоим из воды, ты знал об этом? — Не уверен, что мне есть до этого дело. — А зря. Крови должно быть много. Она послала на левую ладонь режущее заклинание и наблюдала, как кровь брызжет на землю. Воздух загудел от энергии, ветер хлестал по щиту. Каждый отброшенный лист, каждая сломанная ветка поднимались в воздух. Добровольная кровавая жертва. Старая магия вошла в неё без её согласия, нестабильная, неконтролируемая. Гермиона подняла и резко повернула в запястье правую руку, магия стала захватывать её тело, клетку за клеткой. Нотт с шипением выронил нож. Его рука покраснела, кожа покрылась волдырями. — Что ты наделала, дрянь? — Видишь, с этими знаниями мне не нужно убивающее заклинание. — Она повернула вторую руку. — Всё, что мне нужно, – простое заклинание кипения. Магия вспыхнула и запульсировала по нервам, почти болезненная в своей силе. По рукам Нотта бежали красные пятна. Он закричал и отступил назад, оттолкнув от себя ребёнка. Снаружи Пожиратели смерти начали с новой силой осыпать щит заклинаниями. От усилий, затраченных на поддержание щита, даже с помощью древней магии, по её лицу тёк пот. Долго она не продержится. Старая магия была слишком сильной, слишком мощной, переполняющей. Не Гермиона контролировала её, магия контролировала Гермиону. Простое заклинание кипения усилилось, превратившись в нечто коварное и смертельное, пропетые слова стали пеплом на её языке. — Авада… — начал Нотт, но выронил палочку, так как волдыри на его пальцах стали пузыриться и лопаться, плоть отваливалась кусками. — Ты не заметил? — сказала Гермиона. — Древняя магия, которую ты вызвал, не заботится о статусе крови так, как это делаешь ты. Даже грязнокровка может использовать её. Магия вырвалась из неё мощной волной. Нотт уставился на свои руки: сквозь ошпаренную плоть проглядывала белая кость, а затем его глаза расширились, рот раскрылся в крике. Его тело становилось красным и блестящим, кожа – гладкой и распухшей, пока не лопнула, огромные куски кожи отслоились. Его глаза закатились, мозг вскипел, не находя спасения, и тело рухнуло на землю. Гермиона использовала слишком много магии, слишком быстро. Она упала на колени, настолько обессиленная, что даже плачущий рядом с изувеченным телом малыш не мог заставить сдвинуться с места. Щит мог упасть в любой момент. Гермиона подняла голову, понимая, что у неё осталось всего несколько секунд. Малфой стоял по другую сторону в гробовом молчании, его ледяные глаза пронзали сквозь мутный щит. Остальные Пожиратели смерти стояли по бокам него с вытянутыми палочками в предвкушении предстоящей смерти. — Мне не жаль, — подумала она, надеясь, что эти слова дойдут до него через связь. — У меня был чёртов план, — отозвался его голос. — Пусть моя смерть будет быстрой. — Ты не умрёшь. — Мой щит почти пал. — Держись. — Он посмотрел на небо. — Потому что он здесь. — Кто… По лагерю прокатилось эхо рёва. Взмахи крыльев. Секунда на осознание, прежде чем по поляне пронесся огненный шар. Пожиратели смерти пригнулись, но двоим не посчастливилось спастись. Они не успели даже вскрикнуть, как сгорели, а потом рухнули на землю. Маски сплавились с кожей. — Чарли! Но… но я думала, ты его убил. – Я убил кого-то? Не люблю пачкать руки, — даже в мыслях он звучал ехидно. — Я просто послал его за подкреплением. Патронус не смог бы пробиться сквозь магию леса. А вот дракон — может. Гермиона закончила за него. Грейнджер почти улыбнулась, но в этот момент её щит не выдержал, и она лишилась сил. Розвуд первым добрался до неё. Он обхватил девушку за талию и приставил нож к её горлу. — Ничего личного, — прошептал он на ухо. — Но будет больно.