Рёд фетла

      Каждую ночь он приходил к ней, а она, в свою очередь, каждое утро плакала в подушку. Нина уверена, Матиас не хотел бы, чтобы она плакала после его смерти. Он не хотел быть причиной её слёз. Но по-другому она не могла. Она не хотела становиться зависимой от парема, чтобы облегчить свою боль. Потому что этого бы Матиас не хотел бы ещё больше, и Зеник это знала.       Когда-то он пообещал ей, что всегда будет рядом. Но не сдержал общение. В этом не было его вины, нет, ни в коем случае. Но она всё равно не могла смириться с тем, что потеряла свой единственный лучик света, освещающий ей путь в этом суровом и жестоком мире. Нина потеряла свой единственный смысл жизни, который и так с трудом нашла.       Днём она слышала его голос. Мягкий, хриплый. Такой, который она хотела слышать. Хельвар говорил ей обо всём: начиная с того, что она должна быть сильной и смириться с утратой, и заканчивая тем, насколько сильно он её любил. Но Нина и так знала это. Знала, что нужно отпустить. Знала, что он любил её на протяжении всех двух лет настолько, насколько и ненавидел.       Ей уже стало казаться, что она начинает сходить с ума. Хотя, возможно, так и было. Хотелось пырнуть себя ножом, как когда-то это сделал Омен с Инеж, дабы облегчить свои муки. Или спрыгнуть с горы. Или сделать ещё что-то, но больше не чувствовать той боли в груди, которую она чувствовала.       И сегодня ей снова снился чёртов Хельвар. Ей снова пришлось видеть его блестящие голубые глаза, чувствовать горячие прикосновения, которые она могла чувствовать лишь во сне. И снова она плакала рано утром после пробуждения.       Зелëный луг был покрыт тысячей красных цветков разных видов. Такие росли только в Новом Земе, и Нина это прекрасно знала из книг, которые успела прочитать за время пребывания в Малом дворце. Солнце ярко светило в глаза, и Зеник инстинктивно зажмурилась, хотя во сне она не могла ослепнуть от солнечного света. Она уже много раз видела этот луг, но каждый раз приходила в дикий восторг при виде его.       Из леса вышел он. Каждый раз Матиас входил в проём из тех же деревьев, а сзади шел его верный друг — Трассел. Ни в жизни, ни во сне Нина не знала, что случилось с волком. Но что-то ей подсказывало, что на данный момент он прекрасно себя чувствует в еловых лесах Фьерды.       В груди в очередной раз всё сжалось при виде Хельвара. К глазам подступили предательские слёзы. Сердце отбивало в ушах быстрый ритм, и всё ускорялось и ускорялось, пока Матиас шёл в её сторону.       Она не сдержалась.       Разревелась, и, несмотря на длинное хлопковое платье и неудобный, сжимающий талию корсет, побежала в сторону Матиаса. Тот просто стоял на месте, остановившись посреди луга. Когда расстояние между ними было не такое уж и большое, он раскрыл объятия, готовившись поднять Нину и закружить её в объятиях.       Зеник в буквальном смысле накинулась на дрюкселя, обвив руками его шею. Слёзы продолжали стекать по щекам девушки, пока Матиас поглаживал её спину, прижимая ближе к себе.       — Тише, рёд фетла. Я рядом. С тобой, — шептал Хельвар ей на ухо, а сама Нина начала плакать с новой силой.       Рёд фетла… Маленькая краснопёрая птичка. Так Матиас часто назвал её в честь цвета её ордена и рыжих, почти красных волос. И ей это безумно нравилось. Каждый раз при таком обращении у неё сердце делало кульбит, а к щекам приливала кровь.       — Нет, Матиас, нет! Не лги, прошу тебя! Один раз ты мне уже соврал… Не ври хотя бы сейчас, прошу.       Он не был рядом. И больше не будет. Сейчас он находится во Фьерде, а она в Равке. Сейчас он лежит, закопанный в земле ею же. Сейчас он находится под опекой Джеля.       — Нина… Глупая красная птичка… Я всегда рядом, где бы я ни находился. Будь я жив или мёртв. Я чувствую, что нахожусь до сих пор в твоём каменном сердце, где-то в глубине.       — Почему ты покинул меня, Матиас, почему, чёрт возьми?! Ты же обещал… Ты обещал, что мы уедем в Новый Зем или на Блуждающий остров. Или ещё куда-нибудь туда, где мы будем просто Ниной Зеник и Матиасом Хельваром. Где мы сможем любить друг друга, несмотря ни на что. Что никогда не покинешь меня!       Девушка била его по груди, пока дрюскель держал её в своих объятиях. Кажется, он даже не чувствовал, что она его колотила.       Внезапно солнце загородили тёмные грозные тучи, и в считанные минуты, как только прорычал гром, полил дождь. Но пара не сдвинулась и с места. Сейчас они просто стояли и смотрели друг другу в глаза.       — Пожалуйста, не покидай больше меня… Я прошу тебя, Матиас… — она вцепилась в его рубашку. Рядом завыл, а после и зарычал Трассел.       — Прости меня, Нина. Ты должна отпустить меня и жить дальше.       Матиас наклонился и накрыл губы девушки своими. Лёгкий, нежный поцелуй. Прощальный.       Она не хотела, чтобы он стал последним. Не хотела вновь видеть кровь парня на своих руках. Не хотела просыпаться в кровати с мыслью о том, что ей необходимо продолжать проживать чёртову жизнь.       А потом последовал выстрел. Оглушительный. Смертельный.       Внезапно луг пропал вместе с Трасселом, и они очутились в небольшой комнате в Клепке. Матиас упал на колени, зажимая рану чуть ниже груди. Нина последовала за ним. Взяла с пола какой-то серый кусок ткани и убрала руку парня, прижав ткань.       — Нет, Матиас, нет! Ты не можешь снова просто так меня покинуть! — кричала Нина, пока слёзы скатывались по щекам, оставляя мокрые дорожки.       — Прости меня, рёд фетла. Я не могу по-другому. Я не могу вернуться к тебе.       Он прижался губами к виску девушки, пока та рыдала навзрыд, и прошептал:       — Прощай, Нина.       А потом он исчез, оставив от себя лишь кровавый след на скрипучем деревянном полу.       И она проснулась. И снова проживает очередной день, полный боли у неё в груди.