Красный бархат

Когда Фома шёл учиться на архитектора, он думал, что наконец сможет воплотить все свои дизайны, основанные на древнем Египте, но никак не подозревал, что ему уже со второго курса придётся проектировать комнату для своих друзей. Он перестроил почти всё в этом углу общаги, потому что его друг детства и его сосед сказали, что им некуда поставить швейные машинки. В итоге две кровати они кое-как сбили в одну, но двухэтажную, а из одного из шкафов сделали стол. Конечно же, с разрешения комендантши. — Ой, а может вы так и мою квартирку переделаете? А то дочка родила, а живём всё ещё вместе и места мало, — женщина внимательно проследила за тем, как парни закрепили боковушки карниза, чтобы крючки не выпадали. — Извиняйте, тёть Маш, но нам ещё к сессии готовиться. Может, как-нибудь в другой раз, — Фома улыбнулся и развернулся к Сёме, который всё ещё стоял на табуретке: — Давай, слезай. — Ну и пожалуйста, — комендантша фыркнула и чуть не столкнулась на выходе с Эриком. — И занавески у вас уродские. — Никакие они не уродские, мы их полдня шили! — Паша, шедший вслед за другом, громко возмутился, а потом обижено добавил: — Я шил. И вообще я хотел быть медиком! — Хотел медиком, а стал пе-… — Сёма давится от смеха, а Королёв бросает в него подушкой и обращается к Безрукову: — Ты молодец, и мне очень нравится тот цвет, который ты выбрал. Такой… Жёлтый, как солнышко. — Ага, и такой же глазовыедающий, — снова вставляет свои пять копеек Сёма и ловит лёгкий подзатыльник. В этот раз уже от Фомы. — Та ты чего, я ж шучу. — Дома у себя так шутить будешь. — А я на сегодня дома, — Взрывченко снял с себя зелёную кожанку и завалился на кровать к Эрику. — Эй, а я где ночевать буду? И с какого перепугу вообще ты собрался отнять у меня законное место? — Мои соседи сегодня устраивают небольшой бухич, а я не хочу. Поэтому мне нужно где-то перекантоваться. — Молодец, что пить не хочешь, — Фома важно кивнул, когда собрал все инструменты к себе в сумку. — Это плохая привычка. А ты, — он повернулся к Эрику, — можешь у меня переночевать. Одна ночь погоды не сделает, да и не в первый раз уже. — Спасибо! Королёв расцвёл на глазах и бросился паковать рюкзак. Не то, чтобы он вообще переживал по этому поводу, потому что знал — Фома в беде не оставит. А тем более ему совершенно не хотелось разбираться, действительно ли Сёма говорит правду или ему просто нужно снова в тишине потискать Пашу. Поэтому через несколько минут он уже стоял в дверях полностью одетый. — Шапку не забудь, — заботливо напоминает Фома. — На улице ещё не лето, а нам ехать двадцать минут. Они прощаются и почти в полной тишине доезжают до однушки Гамаюнова. Правильнее было бы назвать её квартирой-студией, потому что это буквально просто помещение, где он и учится, и ест, и спит. Если спит, а не делает свои наполеоновские проекты. Как только Эрик проходит внутрь, он сразу замечает на рабочем столе какое-то огромное строение. — Красивый замок, — он рассматривает чертежи, пока Фома пытается приготовить хоть что-то на ужин. — Я бы в таком жил. — А я бы такой с удовольствием построил. — Для меня? — Эрик присаживается за стол и в упор смотрит на друга, перемешивающего салат, и когда видит, как тот закусывает губу, резко меняет тему: — У тебя есть мята? — Мята? — Фома непонимающе хмурится. — Ну да, мята. Если её добавить сюда, получится вкуснее. У меня так мама готовила. — А, ну есть. Эрик осторожно берёт ароматный пучок из чужих рук, моет и крошит в салат. Потом раскладывает в две тарелки, а большую миску ставит в холодильник. — Ты что, только салатами питаешься? — Нет, иногда котлетки жарю. — Ясно-понятно. Они садятся друг напротив друга: Эрик наблюдает за тем, как у Фомы трясутся руки, и хмурится. Гамаюнов нервничал тихо и редко, так, что заметить было практически невозможно, если не знать его достаточно хорошо. Невнимательность всегда списывается на усталость, как и подгибающиеся ноги, и не в состоянии ничего держать руки. Королёв поджал губы — другу детства не должно быть плохо: — У тебя всё хорошо? — А? А, да так, мелочи. — Фом? — Ай, ладно! — Гамаюнов резко отодвинул от себя еду, дошёл до небольшого диванчика и рухнул на него, обнимая подушку в форме кошачьей мордочки. — Универ выдвинул меня как одного из представителей на одно важное мероприятие в конце месяца и туда нужно придти с парой… С партнёршей, понимаешь? А я ж с девушками даже не на «вы». Совсем никак. Я в такой растерянности… — Тшш, не переживай, — Эрик присел рядом, заглядывая в глаза и ласково поглаживая по плечу. — Просто попробуй поискать среди уже знакомых девушек. На потоке например. — Ты думаешь, они согласятся? — парень осторожно поднял голову и встретился взглядом с другом. — Если ты им адекватно расскажешь про мероприятие, то конечно. Адекватно ты умеешь, не начинай, — Королёв хихикнул. — Это какая-то вечеринка? — Да, почти бал. В приглашении было сказано Красный банкет. — Ну так это же прекрасно! Девушки такое любят, поверь мне. — Ну… Хорошо, тогда я завтра попробую поискать на потоке, — Фома улыбнулся, чувствуя, как сжимаются пальцы Эрика на его плече. Что ж, когда тебя кто-то поддерживает, всё кажется проще.

***

Паша отправился за продуктами, а Эрик как раз дошивал свою рубашку из новой коллекции, когда зазвонил его телефон. Увидев, что звонит Фома, он оттолкнулся руками от стола, отъезжая на стуле, и снял трубку: — Ну как успехи? — Мне кажется, что придётся регистрироваться на каком-нибудь сайте знакомств, потому что всё очень плохо. — Неужели все отказались?.. — Полина и Роза идут в этот день на какой-то очень крутой концерт, который очень ждали, Ника последняя оставалась. Ты знаешь её, я о ней рассказывал. Она булочки ещё печёт. Так вот её на моих глазах позвал Федя, — Королёв услышал, как Фома фыркнул, и не смог сдержать улыбку. — Так что да, я всё ещё один. — Блин, я думал, лучше будет. — Может ты у своих поспрашиваешь? — У моих это у кого? Я буквально только с тобой, Пашей и Сёмой общаюсь. — Ну не знаю, кто-то в группе у тебя ведь есть. Эрик, ну пожалуйста, ну мне очень нужно. Ты же со всеми ладишь, с девушками особенно! — А может… — парень замялся. Предложение, пришедшее ему в голову ещё вчера, казалось таким странным и точно выходящим за рамки приличия, но… Звучало так хорошо. Утром Эрик подумал, что если Фома найдёт кого-то в универе, то он оставит эту идею при себе, но сейчас это ведь был шанс, правда? Он зажмурился и выдохнул прямо в микрофон: — Может, я пойду с тобой? — Но ты ведь не… Девушка, — Гамаюнов тоже затих. Королёв успел тысячу раз пожалеть, что вообще родился, пока Фома не продолжил: — Ты… Точно уверен, что это сработает? Типа у тебя довольно низкий голос и туда точно придётся надеть платье… — С платьем проблем не будет, его я беру на себя, а голос… Ну, мы всегда можем сказать, что я немой либо охрип, — они снова замолчали. Эрик неловко потёр шею и закусил щёку с внутренней стороны, пытаясь угадать чужие мысли по тихому сопению в трубку. — Так ты… Не против? — Не против. Но нам нужно будет постараться, чтобы тебя никто не узнал! — Я ни разу не появлялся ни в одном универе, кроме своего, меня никто не сможет узнать. — Ладно, тогда до завтра? Ты ведь придёшь в кафешку на обед? — Конечно. — Встретимся там. — Ага. Фома сбросил, и Эрик сполз со стула прямо на пол, прикрывая рот рукой. На глаза выступили слёзы, в горле, кажется, пересохло. Получилось. Он сохнет по лучшему другу сколько себя помнит, но тот до сих пор не заметил ни одного намёка. Возможно, конечно, Королёв делает не такие яркие намёки, как хотел бы, но лучше всё-таки быть лучшими друзьями, чем вообще прекратить общаться, правда? Но сейчас у него реально получилось. Да, придётся чуть-чуть повести себя как девушка и походить в платье, но это ли важно? Важно то, что Фома на это согласился. Сам! Это, конечно же, ничего не значит, Эрик прекрасно это понимает, но кто ему запретит радоваться мимолётным вещам?

***

Когда он пришёл в кафешку, его друзья уже сидели за столиком: Паша вручную дошивал какую-то сумку, пока Сёма, хитро хихикая, кормил его супом с ложечки, а Фома просто копался в телефоне. Подойдя ближе, Эрик увидел, что это очередной чертёж. — Ещё не успел перенести на бумагу? — удивительно, его голос даже не дрогнул. — Да, сегодня вечером займусь переносом. — Кстати, о вечере, — Паша оторвался от шитья. — Мне задали очень масштабный проект и, чтобы тёть Маша не ругалась, я разложил всё на наших столах. Фома очень классно всё переделал, но твоя кровать тоже занята, поэтому да, не думаю, что ты сможешь сегодня там спать, — он поймал испепеляющий взгляд Королёва и быстро добавил: — До завтра я всё уберу, обещаю! — Будь добр. Фома кивнул, когда понял, что у него сегодня снова гости, и обратился к Эрику: — Ты ещё не думал, где будешь наряд брать? — Это куда тебе наряд понадобился? — поинтересовался Сёма, а парни встретились взглядами и в конце концов рассказали и про приглашение, и про внезапную комбинацию действий от Королёва. — Ого, вот это вы рисковые. Это ж если поймают, загрызут. — Ты молодец, Эрик, что согласился другу помочь. Он у нас и так трудяшка, нечего ему за девушками бегать, — подхватил Паша, съедая ещё одну ложку супа. — И мы можем пошить тебе платье сами, чтобы не ловить косые взгляды в магазинах. — Ты слишком уверен в наших способностях, — нервно хихикнул Эрик. — Ой, да ладно. Завтра пойдём утром искать тебе ткань. Какой там цвет нужен, красный? Думаю, что я знаю, где нам могут за хорошую цену продать всё, что захочешь. Паша активно кивает головой, и Королёв соглашается. Если даже искать не надо, то почему бы и не купить? Хорошо, что совсем бедным студентом Эрик назвать себя не может.

***

Эрик просыпается посреди ночи и жмурится из-за яркого света, исходящего от рабочего места Фомы. Парень уже не сидит, а просто спит прямо за столом, и когда Королёв подходит ближе, чтобы хотя бы укрыть его пледом, сердечко щемит от того, что Гамаюнов одет в толстовку-акулу. Он подарил её на день рождения и теперь становится невероятно приятно, что подарок носят. Нет, он и так знает, что никакой его подарок не пропадает, потому что Фома периодически носит все украшения, сделанные Сёмой на заказ и подаренные Эриком, но что толстовка тоже нашла место в уютной квартирке-студии, греет душу гораздо сильнее, чем любое украшение. Парень подходит ближе и минуту наблюдает, как подрагивают чужие ресницы. Как красиво растрёпаны тёмные волосы и как приоткрыты розовые губы. Эрик обходит стол и опускает голову на ладони, любуясь красотой так близко, как может. Фома дышит размеренно, плавно, его плечи поднимаются и также медленно опускаются, а Королёв сейчас задохнётся от переполняющих эмоций. Так было каждый раз, когда он находил друга спящим на рабочем месте. Утром, конечно же, отчитывал за разрушенный режим сна, но никогда не будил. Ему нравилось наблюдать. Можно было представить, что у них всё хорошо, не так хорошо, как уже есть, а лучше. Что он может спокойно протянуть руку и поправить выпавшие пряди или наклониться ещё ближе и поцеловать лоб, щёки, губы… Но он решается только на первое, делая это настолько невесомо, насколько возможно, потому что не сможет объяснить своё поведение в случае пробуждения. Взгляд падает чуть в сторону и Эрик видит рисунок. Не чертёж, рисунок, набросок. Это платье. Длинное, уходящее в пол платье, с открытыми плечами, но достаточно длинными рукавами, и красивыми украшениями на плечах и вокруг шеи. Королёв берёт небольшую бумажку в руки, смотрит лишь мгновение и чуть не вскрикивает от радости. Вот! Это то, что ему нужно! Он хватает телефон, фотографирует это и отправляет Паше, интересуясь, сколько примерно ткани на такое нужно будет купить. Безруков просматривает сообщение и тут же отвечает: если скинуться и договориться с продавцом, у них даже хватит денег. Эрик почти подпрыгивает от счастья. Берёт плед и осторожно накрывает им Фому, на что тот сквозь сон улыбается. Утром парень просыпается не первым. — Ты снова уснул за столом, — Королёв ставит перед ним тарелку с яичницей и кружку с тёплым чаем, а потом показывает рисунок: — Это ты нарисовал? — Да, я, — Фома чешет затылок и неловко улыбается. — Я думаю, тебе бы пошло. У тебя достаточно узкие плечи, так что такой вырез ты мог бы с лёгкостью носить. О, а ещё тут должны быть шорты, чтобы было не так странно его носить, но я не придумал, как их нарисовать, чтобы… — Ты представлял меня в платье? Вопрос остаётся висеть в воздухе. Провокационно, думает Эрик, не стоило этого спрашивать, но он уже спросил. Слово не воробей, и парень снова жалеет, что вообще предложил всю эту затею. Нужно было согласиться с Фомой и поискать девушек у себя на потоке, а не влезать в это самому. Нужно было, но уже поздно. Гамаюнов поднимается с места и подходит ближе, смотрит сверху вниз, и Королёв просто теряется в его ярко зелёных глазах и тихом «Да» в ответ. Он не боится, но ноги почему-то подгибаются, когда он чувствует лёгкое прикосновение к своей руке. Взгляд против воли опускается на чужие губы, и парень шумно сглатывает и почти становится на носочки, когда начинает звонить его телефон. — Я когда-нибудь убью тебя, честное слово, — Эрик шипит в трубку, а Паша только возмущается, потому что ждёт его под подъездом уже десять минут. Они отправляются по магазинам. Друг ведёт окольными путями и в конце концов они выходят к какому-то базару, про существование которого Королёв даже не подозревал, хотя с рождения живёт в этом городе. Потом они заходят в какую-то небольшую лавочку с коврами, и парень подтягивает сумку ближе к груди, опасаясь за её содержимое. Безруков здоровается с хозяином и начинает разговор на своём родном языке, из которого Эрик знает только несколько слов и, не особо вслушиваясь, начинает рассматривать помещение. Оно небольшое, ещё меньше, чем их комната в общаге, и, кроме ковров, парень наконец замечает и ткани, аккуратно скрученные в рулоны, и некоторую одежду, немного напоминающую восточную. — Готово, — Пашина рука хлопает его по плечу так, что он чуть не роняет сумку. — Думаю, метров шесть нам должно хватить. — А у вас есть эскиз или фотография? Я могу точнее сказать про количество ткани, — хозяин магазина резко возникает за спиной, пугая Королёва ещё больше. — Только набросок. Эрик, давай сюда, — Безруков протягивает мужчине бумажку. — И не дразнят тебя с таким именем, принц из Русалочки? — в полголоса интересуется тот, пока смотрит на рисунок. Эрик делает вид, что не слышит провокационного вопроса. Ну да, какие они ещё могут быть, когда два парня пришли покупать ткань для платья? Правильно, только такие. Хорошо ещё, что из магазина не выгнали. — У его сестры день рождения, хочет подарок сделать. Не зря ведь в универе шить учат, — быстро разрулил ситуацию Паша. — Так что, шесть метров хватит? — Смотря какую ткань хотите. — Какую? — Безруков посмотрел на друга, ожидая ответа. Эрик ещё раз окинул взглядом магазин: из-под какого-то ковра торчал кусочек чего-то красного, но как только парень притронулся к этому пальцами, понял — бархат. — Красный бархат берём. — Если вы хотите, чтобы оно было настолько широким, советую взять все восемь, — мужчина задумчиво почесал отросшую бородку. — Возьмёте десять — отдам дешевле. — По рукам. Ткань с лёгкостью влезла в огромный рюкзак Паши и оказалась далеко не такой тяжёлой, как парни думали. Никто из них никогда не шил из бархата, так что сразу же по приезду они стали снимать мерки и строить выкройки. — Надо было всё-таки шесть метров брать, — фыркнул Безруков, пока вырезал из ткани по-проще образец. — Лишним всё равно не будет, тем более по такой цене, — Эрик закончил настраивать швейную машинку и снова прикоснулся руками к бархату. Это была одна из его любимых тканей, но он никогда не решался её носить, потому что это казалось безумно тяжело. Она ведь такая величественная, такая нежная, будто бы подходит только королям, а он, несмотря на свою фамилию, королём себя никогда не чувствовал.

***

Следующие несколько дней парни утром ходили на пары, а вечером шили платье. Паша поговорил с Сёмой, и тот согласился сделать все недостающие украшения и металлические детальки. Эрик вытащил остатки золотой ткани и поколол себе все пальцы, пока вручную пришивал бахрому к рукавам. — Ты совсем не бережёшь свои руки, — покачал головой Фома, глядя на то, как старается его друг. — Тебе совершенно не нужно было этого делать. — Я ведь сам предложил помочь, так что не имею право жаловаться, — Королёв робко улыбнулся — они ни разу ещё не возвращались к истокам этой безумной идеи. — Ты имеешь право жаловаться в любой ситуации, — Гамаюнов улыбнулся в ответ. — У тебя уже есть обувь? — Чёрт, обувь, — парень закусил губу, мысленно перебирая все возможные варианты. — Ну, у меня есть какие-то босоножки, но они совсем летние и не особо подойдут к этому платью. — Тогда мы идём в магазин и купим тебе подходящую обувь. — Сейчас? — Сейчас, — Фома встаёт и натягивает на себя лёгкую куртку. — Или ты против? — Нет, просто… — Эрик растерянно смотрит на Пашу, который сосредоточенно пересчитывает металлические «капли». — Это будет нечестно по отношению… — Иди уже, иди, горе луковое, — вдруг почти огрызается Безруков. — Я доделаю то, что обещал, не переживай, не перетружусь. — Спасибо, — одними губами шепчет парень и выбегает вслед за Фомой. Он старается не думать о том, что его любовь настолько велика, что её начали замечать другие, но он благодарен друзьям, что они его понимают. Гамаюнов везёт его в один из торговых центров, и рядом с парнем Эрик забывает о всех посторонних людях и их косых взглядах, когда он наконец находит несколько пар обуви и начинает её мерять. — Эй, пидор, а не прописать бы тебе по ебальнику? — вдруг доносится со стороны, когда Королёв крутится перед зеркалом в чёрных шпильках. — За красоту-то такую, а? — Сначала мне, а потом к нему пойдёте, — Эрик не успевает ничего сказать, как между ним и троицей возникает Фома. Он… Выглядит реально угрожающе, и парень непроизвольно цепляется за его предплечье. — Да как пить дать, — самый старший становится в стойку и начинает двигаться вперёд, но не проходит и трёх минут, как все нападавшие лежат на полу. — Тебе нравятся туфли? — вдруг спрашивает Гамаюнов — его дыхание ни на каплю не сбилось, пока Эрик загнал себя просто стоя на месте и наблюдая за отточенными движениями. — Да. — Тогда берём. — Но они ведь дорогие!.. Королёв не успевает возразить, как Фома уже прикладывает свою карточку к терминалу, хватает коробку и руку парня, и они выбегают из магазина, сворачивая в какую-то подворотню. Места катострофически мало, и Гамаюнов прижимает друга к себе, тихо шепча куда-то в висок: — Тут они не должны нас найти. А Эрик не дышит. Он слушает, как его сердце бьётся в такт с чужим, и прикрывает глаза, позволяя себе на короткое мгновение жить лишь тёплыми прикосновениями в районе поясницы и шеи. Вскоре троица пробегают мимо, выкрикивая какие-то ругательства, и парни выходят на широкую улицу. — Прости, — вдруг произносит Фома и протягивает Королёву коробку. — Не нужно было ввязываться в драку. — Ты сейчас серьёзно? Ты буквально спас меня от разбитой рожи, так ещё и купил мне самую дорогую вещь, которая у меня когда-либо была, и ты извиняешься? — Да? — Глупыш.

***

Паша и Эрик дошивают платье за неделю до самого мероприятия, и оно получается ещё лучше, чем они представляли. Длинное и объёмное, чтобы скрыть ноги и больше всё-таки мужскую фигуру Королёва, но сверху больше открытое, с небольшим вырезом и почти оголёнными плечами, которые накрыты лишь маленькими кусками ткани с бахромой и металлическими «каплями». Спущенные рукава закрывают все руки вплоть до кистей, а на шее есть небольшая полоска ткани для поддержки и золотая цепочка, красиво подчёркивающая ключицы. Спереди небольшие завязки, а вокруг талии — широкий пояс. Ну и без шорт под самим платьем, конечно же, не обошлось. Эрик крутился перед зеркалом чуть ли не постоянно. Его с детства научили носить вещи бережно, поэтому он точно не боялся запачкать это произведение искусства, но с другой стороны, было бы нежелательно, если бы в общаге его видели в нём больше одного раза. Поэтому как только Королёв собирался мерять платье снова, Паша садился по ту сторону двери и караулил. Чуть позже Безруков получил запрет входа и для Фомы. — Я не хочу портить впечатление до банкета, — замялся Эрик, когда последовал логичный вопрос «почему». — Ну, ты знаешь, для меня впечатление очень важно, и… — Особенно важно впечатление Фомы, да-да, я знаю, но ты как невеста перед свадьбой, честное слово, — Паша громко рассмеялся на недовольный взгляд друга. — Ладно, знаю я всё, не пущу его, если придёт. — Спасибо, — смущённо пробормотал Королёв и вернулся к зеркалу.

***

— А вы, кстати, танцевать умеете? — такой вопрос оказался достаточно внезапным, и Фома и Эриком испуганно переглянулись. Сёма фыркнул: — Ясно, не умеете. Могу научить, потому что на таких штуках в любом случае танцевать придётся. — Давай. — Ты у нас девушкой прикидываешься, а в танце должен вести мужчина, так что сначала нужно научить тебя, — Гамаюнов с готовностью поднялся с дивана. — Так, одну руку мне на талию, вторую в сторону, — парень сделал всё без вопросов. — А теперь я делаю шаг назад, а ты шаг вперёд. Так. Теперь поворот, и ты шаг назад, а я вперёд. Снова поворот, — Сёма терпеливо сделал пару кругов по комнате вместе с Фомой, только после этого поднимая на ноги Эрика. — Теперь сами. Паш, включи какую-нибудь музыку. Слушайте ритм и всё получится. Королёв сделал всё так, как показывал Взрывченко, и надо же, стало получаться! Он встретился взглядом с Фомой и как будто бы замер, продолжая танцевать так, словно только это всю жизнь и делал. Сёма удовлетворительно кивнул и сам стал раскачиваться в такт музыке. — Ты красиво поёшь, — рядом оказался Паша. Он стоял на диване, чтобы доставать парню хотя бы до шеи, и нахально улыбался. — Спасибо. — Давай тоже потанцуем? — Ну, давай? — он осторожно прикоснулся к Безрукову, словно тот был хрустальным, и легонько потянул на себя. — Эй, не начинай снова меня бояться, — Паша заставил его наклониться и быстро чмокнул в губы. — И не прекращай петь. У тебя очень хорошо получается. Сёма кивнул и улыбнулся, тут же похватывая строчки из песни. И они танцевали: Эрик так и не рискнул отвести взгляд от Фомы, и тот тоже преданно смотрел в чужие глаза, а Паша просто прижался к Сёме, позволяя вести в танце так, как парню нравилось. Учитывая то, что руководить собой он в принципе разрешал редко, Взрывченко невероятно гордился своей сегодняшней маленькой победой. Потом им сверху постучали соседи за громкую музыку, и они абсолютно точно счастливые улеглись спать.

***

Эрик глазом не успел моргнуть, как неделя прошла, и с самого утра он был как на иголках. Казалось, что он ничего не успевает, ничего не сможет, и что вообще весь их план пойдёт через задницу. Парень остановился перед зеркалом и придирчиво осмотрел свою внешность. Ничего особенного, просто очередной серый человек из такой же серой толпы, Фома на такого никогда и не посмотрит. Но смотрит ведь, дружит, позволяет ночевать в своей квартире и есть свою еду, никогда в беде не бросает. Никаких проблем, но Эрик находит их снова и снова. Он закрывает лицо руками и думает, что сделал самую большую ошибку в своей жизни, влюбляясь в лучшего друга. На помощь вдруг приходит Паша, настраивая на правильный путь. — Советую собрать наряд заранее, чтобы вечером уже не волноваться, — парень протёр глаза и проследил за тем, как его друг достаёт коробочку с украшениями. Взгляд упал на свой браслет, который он никогда не снимал и прятал под толстовками от посторонних глаз, и Безруков улыбнулся сам себе. — А ты не мог бы одолжить мне свой браслет? — Королёв, как выяснилось, говорил именно про тот самый, но Паша покачал головой, прижимая руку с украшением к груди. — Почему? Ты же сегодня никуда не собираешься. — Мне его Сёма подарил. — Это ещё тогда, когда вы познакомились? Расскажешь? А то я ведь даже не знаю, как это было, — Эрик присел на кровать рядом. — В какой-то момент с нами просто стал тусить твой передруг-недопарень, и всё. Они оба прыснули от смеха, и Безруков снова посмотрел на браслет: — Я зашёл в ювелирный, чтобы купить себе какую-нибудь небольшую вещичку, но дорогие вещи никогда не были мне по карману. И я стоял и просто смотрел, потом попросил померять один браслет, но после этого только покачал головой, потому что, ну, реально дорого. Потом ко мне подошёл парень в форме работника ювелирки и предложил мне сделать такой же, но бесплатно. Я удивился, но согласился. Типо, почему бы и нет. Он сказал мне прийти через неделю, и я пришёл. Он показал мне точно такой же браслет, но не из золота, а из обычного металла, и сказал, что отдаст, если я не против. А я бываю против халявы? Никогда, — Эрик хихикнул. — Он положил его в фирмовую коробочку, а когда я открыл её дома, нашёл там номер телефона. И вот, Сёма мой… Как ты там сказал? — Передруг-недопарень? — Да, оно самое. Я всё хочу с ним поговорить о том, что между нами происходит, потому что друзья с привилегиями это хорошо, но я уже не смогу его просто так отпустить, если он найдёт себе кого-то ещё. — Я уверен, что он тебя тоже, — Королёв потрепал друга по волосам. — Поговори с ним сегодня, пока меня не будет. — А ты тогда с Фомой. — Ух, вымогатель… Идёт! Они шутливо пожали друг другу руки и рассмеялись. Эрик весь день занимался тем, что приводил себя в порядок: помыл голову, красиво уложил волосы, тщательно сбрил всю щетину, умудрился накрасить ногти на ногах и руках, а ближе к вечеру стал делать макияж. — Даже не хочу спрашивать, где ты так научился стрелки рисовать, — Паша прошёл мимо и стал рыться в своей сумке. Достал блистер с таблетками и положил перед Королёвым. — Не забудь выпить, если не хочешь снова от своей аллергии на жизнь распухнуть. Парень не успел поблагодарить, как в их дверь ворвался очень взволнованный Сёма: — Паш, там это, пацанам со второго этажа плохо. То ли отравились, то ли подрались, но там прям мясо. — Скорую вызвали? — Вызвали. — Вот и прекрасно. Я не собираюсь помогать этим долбаёбам, — Паша скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся к окну. — Злой ты, Безруков. Может, поэтому тебя во врачи и не взяли, — Сёма грустно покачал головой и скрылся из комнаты, а Эрик взглянул на друга с последней надеждой: — Если ты хочешь с ним поговорить, тебе стоит сделать это сейчас. — Нет! Пусть сам извиняется теперь! — Паша вытер подступившие слёзы и поднял голову вверх, чтобы не набежали новые. — Никто его за язык не тянул. Королёв только поджал губы. Говорить про то, что Безруков так и не смог поступить в мед, категорически запрещалось, и хоть Сёма точно не хотел его обидеть, у него это получилось. Что ж, сегодня вечером Эрику прибавился ещё один повод переживать. Он глянул на часы и стал доделывать последние детали своего образа и как раз в тот момент, когда парень красил губы тёмной помадой, в комнату заглянул Фома. Заглянул и замер с открытым ртом, потому что Королёв выглядел действительно шикарно: платье из красного бархата прекрасно сочеталось с вечернем макияжем, чёрными туфлями и маленькой сумочкой, в которую можно было уместить только телефон. — В-вау, — наконец выдавил из себя Гамаюнов. — Выглядишь потрясающе! — Ты тоже, — парень расплылся в ответной улыбке, глядя на чёрный костюм с красным галстуком. — Уже идём? Рано ещё вроде. — Нет, я… У меня для тебя есть подарок. Фома достал из-за спины небольшой свёрток и протянул Эрику. В нём оказалась достаточно немаленькая, почти размером с ладонь, заколка в виде короны, и парень снова взял её в свои руки. Подвёл Королёва к зеркалу и аккуратно прицепил её на его волосы. — Теперь ты настоящий король. — Сегодня королева, не забывай, — рассмеялся Эрик, в зеркале встречаясь взглядом с Фомой. — Спасибо огромное, мне очень нравится. — Я рад, — незамедлительно отвечает тот и тихо добавляет: — И сделал её даже не Сёма. — А не опоздаете ли вы, ребятки? — Паша всё ещё был у окна и наблюдал за сценкой в комнате. — Машина ваша уже стоит вроде. Они попрощались, и под громкие крики всех, кто на тот момент был в общаге, Эрик наконец уселся в такси. Фома назвал адрес и машина тронулась. Кажется, место, куда им надо было, находилось за чертой города, но парня волновало не это. — Так что мы будем делать с моим голосом? — о, это была только одна из проблем. — Я не думаю, что тебе вообще придётся разговаривать, но если что, я скажу, что ты охрип. И если тебя всё-таки что-то спросят и у тебя пробьётся твой голос, это будет хорошим оправданием. — Хорошо. И зови меня Эрикой, я хочу хоть чуть-чуть привыкнуть. — Договорились, Эрика, — Фома подмигнул, а сердце Королёва чуть не выпрыгнуло из грудной клетки. Нельзя быть таким влюблённым. Нельзя, нельзя, нельзя! Но Эрик был, и до боли закусил щёку изнутри, чтобы перестать пялиться на красивый профиль друга. Вдруг его ладонь несильно сжали: — Всё хорошо? — Да, просто немного переживаю. Знаешь, не каждый вечер притворяешься девушкой, — парень понадеялся, что за смехом Фома не заметил, как переплелись их пальцы. — Так ещё и Паша с Сёмой поругались. — Из-за чего это? — Сёма опять напомнил ему про мед. — Вот идиот, сам же знает, как не поступить куда хочешь. Ну ничего, помирятся сегодня же к вечеру, как обычно. Не переживай, всё будет хорошо. Продолжили болтать на отвлечённые темы, а почти перед самым приездом Фома протянул руку к его щеке: — Ничего не бойся. Я не отойду от тебя ни на шаг, — он приблизился и легко коснулся губами лба. — Пойдём. Они приехали к действительно огромному дому: широкий двор, фонтан, аккуратно подстриженные кусты и деревья, тёмная плитка. Внутри был просторный зал с едой, напитками и живыми цветами на каждом шагу, в конце — лестница, ведущая на второй этаж. И пока Фома разглядывал узоры на колоннах, Эрик, как будущий дизайнер, больше внимания обратил на наряды гостей. Все, конечно же, по дресс-коду: в красном, бордовом или чёрном. Мужчины в строгих костюмах, а женщины в вечерних платьях, при чём таких, которые Королёву и не снились. — И часто ты в таких крутых местах бываешь? — шепнул он Фоме. — Только иногда. Парень хмыкнул. Если Гамаюнов держится настолько уверено, то точно не первый раз, но если не умел танцевать, значит… Первый раз пришёл с парой? Это немного огорчило, потому что парень точно заслуживал лучшего, но в этот момент на лестнице появился разодетый мужчина и начал с торжественной речи. Фома говорил, что им ничего делать не нужно будет, просто показать, что от их универа кто-то пришёл, поэтому Эрик не особо переживал. Ел, периодически пил, но исключительно красное вино, и старался держаться возле друга, иногда кивая гостям, к которым они подходили. — Эрика, а что вы думаете? — вдруг обратилась к нему одна из девушек, когда речь зашла о моде. — У вас очень красивое платье, я уверена, что никогда такого не видела. Где вы его купили? — У Эрики сегодня утром сел голос, поэтому она бы предпочла не разговаривать, — встрял Фома, вежливо улыбаясь. Королёв бы мог поддержать многие беседы, но только кивнул на пожелание выздороветь. Разговаривать не сегодня и не его голосом. А потом началась музыка, и все потянулись в центр. Гамаюнов сначала жался к стеночке, но поймав взгляд Эрика, двинулся в сторону танцпола. Инструкция Сёмы работала, потому что они танцевали гораздо лучше некоторых людей, но всё равно не идеально. Да идеально и не нужно было, потому что им обоим хватало того, что у них было в тот момент. Рука в руке, глаза в глаза, шаг в шаг. Королёв улыбнулся, обнажая белоснежные зубы, а Фома сжал руку на пояснице, притягивая его ближе. — Видишь слева парня в жутких розочках? — Ага. — Это Федя, с ним Ника. — Так вот кто мог занять моё место, — Эрик несильно пнул его в плечо, заставляя засмеяться. Вдруг из другого конца зала послышался женский крик, а потом показался синий дым. Люди стали массово прорываться к выходу, поэтому Королёв тут же мертвой хваткой вцепился в руку Фомы, всем своим видом показывая, что если они умрут, то только вместе, но Гамаюнов умирать не собирался. — Кто-то бросил дымовуху. Сейчас сработает пожарная сирена, надо уходить. Это может быть опасно. Они выбежали на улицу и стали спускаться по лестнице. Где-то в середине Эрик подозрительно ойкнул, хотел остановиться, но толпа снесла его вниз и вынесла за ворота. Только там Фома смог отскочить в сторону, чтобы вызвать им такси, параллельно спрашивая что случилось. — Туфлю по дороге потерял. — Не думаю, что нас сейчас пустят туда её искать. Ничего страшного. — Но я мог ещё в столькие места в них сходить! — разочаровано протянул парень, снимая вторую. — И я даже запасную обувь не взял. — За то ты теперь как Золушка, — вдруг хихикнул Гамаюнов, — но я надеюсь, что никакой принц не заберёт тебя у меня. Эрик поднял взгляд и замер, потому что это было слишком. Слишком нереально, слишком сладко, слишком прямо, но так правильно, что парень сделал неосознанный шаг вперёд, оказываясь так невыносимо близко. — Зачем ты это сказал? — Потому что захотел? Фома наклонился и легко поцеловал его в щёку, а Королёв как будто бы умер и воскрес. Из глаз почему-то хлынули слёзы, и он резко уткнулся носом в чужую ключицу, тихо всхлипывая. — Тшш, всё хорошо, я с тобой, не плачь. Эрик с трудом привёл себя в порядок до того, как приехала машина, а в салоне не сдержался и лёг прямо на колени парня, комкая в ладонях своё платье. Рука Гамаюнова легла ему на бок, осторожно поглаживая пальцами бархат. — Ты такой молодец, — произнёс Фома, когда они вылезли из такси возле общаги. — Ты очень сильно меня выручил, и я теперь тебе должен. — Нет, я ведь сам предложил помочь. — Тебя провести? — Если хочешь. Они добрели до нужной комнаты. Эрик открыл дверь, но вовремя спохватился, чтобы не включить свет, и замер, не пуская Фому внутрь. Тихо шепнул: — Смотри. На нижней кровати мирно спали их друзья: Паша обнимал голову Сёмы, на что тот обхватил его за поясницу. Одежды на них, кажется, не было, потому что всё, в чём Королёв видел их этим вечером, было разбросано по полу. — Помирились, — раздалось возле уха, и Фома с трудом сдержался, чтобы не засмеяться. — Пойдём ко мне, не думаю, что они хотят нас видеть. — Дай я хоть обувь и футболку для сна захвачу… — Я отдам тебе свою. Эрика за руку вывели из общаги и повели через тихие кварталы. Транспорта уже было очень мало, потому что время перевалило за три часа ночи, да и люди попадались редко. Глядя на босые ноги Королёва, Фома его поддержал — снял свои туфли и понёс их в руках. — Не так уже и плохо, — он улыбнулся, делая несколько шагов по тротуару. — Не хочешь погулять? — А ты приглашаешь? — Только если ты не против. — Тогда пойдём куда-нибудь поесть, потому что все те закуски точно прошли мимо меня, — Эрик указал рукой прямо в сторону Макдональдса. — Учти, это одноразовая акция. В нашей квартире больше никогда не будет вредной еды, — Гамаюнов крепко сжал чужие пальцы и неспешно двинулся вперёд, Королёв по инерции пошёл следом, но тут же затормозил: — В нашей квартире? Это был вопрос про съём общей квартиры? Фома почти закатил глаза. Потом сделал один широкий шаг и обхватил ладонями лицо парня, целуя прямо в губы. Глаза Эрика округлились, руки в панике коснулись чужих предплечий, но оказалось, что это самый действенный способ забыть про всё на свете. Через мгновение он ответил со всем рвением, на которое был способен. Это было так живо и ярко, словно тысячи фейерверков в голове. Мысли терялись, путались, исчезали и никогда больше не возвращались, потому что оставалось только ощущение бесконечного счастья и обжигающе горячих губ на его собственных. — Это был не вопрос, — Фома отстранился первым, тяжело дыша. — Как долго? — Что? — Королёв точно потерялся. Он с трудом сосредоточился на зелёных глазах, но его быстро поцеловали снова и прижали к себе. — Как долго ещё ты собирался дарить мне украшения, сделанные Сёмой? Как долго не предпринимать никаких шагов дальше? — Кто предложил тебе выход из ситуации с банкетом? — А если бы я нашёл какую-нибудь девчонку на потоке? — Гамаюнов отстранился и снова заглянул в самую душу. — Неужели готов был пожертвовать своей любовью ради моего успеха? Готов был смотреть, как я уезжаю поздно вечером на такси с кем-то, кроме тебя? — Хватит, пожалуйста. — Никогда так больше не делай, слышишь? — Фома поцеловал Эрика в лоб, возвращая к себе в объятия. — Ты и твои желания важны. Особенно важны для меня. — Как целовать, так можешь, а как туфли девушке купить, так кишка тонка?! Парни обернулись на дом напротив. Какой-то мужик курил в окно и, видимо, стал свидетелем их разговора. Они не стали отвечать, просто неловко хихикнули на то, что Королёв так хорошо смотрелся в платье, что его даже после банкета, растрёпанного и без обуви, приняли за девушку. Чуть позже они зашли в круглосуточный Макдональдс, и Эрик с улыбкой накормил Фому из своих рук картошкой фри. Гамаюнов, как настоящий ЗОЖник, скривился, а потом вдруг сравнил любовь и бархат: — Такие же мягкие, такие же величественные, такие же красные. Королёв улыбнулся, роняя голову на руки и невольно смотря на своё платье. Они оба безнадёжные романтики, поэтому прогуляли до утра, встретили рассвет, покормили голубей, попали под небольшой дождик и всё-таки решили, что купят ещё одну кровать в их квартиру-студию.