Лепестки бледно-розовой вишни. Танец под Луной

*** — Знаю, я сам их сюда заманил! Эти слова, сказанные стальным нагом, позволили Такэ сложить все блуждающие ранее мысли воедино. Картина происходящего проявилась и заиграла нужными красками, как и причина, почему именно Стэх стал отправной точкой в поисках выживших Генералов и их последователей, а не какой-то другой город Западного королевства. Здесь, в Стэхе, живет дева Натани, жаждущая мести Айсидору. Гостит в квартале Цветочных Благовоний — Соловей, так необходимый принцу для реализации его желания свергнуть царственного отца, заняв его место. И здесь же, все это время, как оказалось, скрывался Нимаэль, потерявший по вине Короля Алистера свою семью: родителей, жену, детей. Месть привилегированной свите и элитному отряду рыцарей, с отрядом наемников, стала его путеводной нитью в безумном водовороте страданий и боли, в которой он оказался, когда вернулся к родным. Ничего от города Сильвир, на границе западного королевства не осталось. Только выжженная пустота, пепел вместо земли, кровь вместо воды и трупы родных, близких и просто знакомых, над которыми кружили падальщики, каркая от предстоящей радости сытного пира. Родина Маэля, где вырос он, его родители и предки, стала единой могилой для всех стальных нагов и тех, кто жил с ними рядом. И неважно, дети, старики, женщины, все покинули мир живых в муках и страданиях. За одну ночь когда-то сияющий, словно в лунном свете город, славящийся своими яблонями-серебрянками, с резными серебристыми листьями и наливными яблоками, дающими бодрость, превратился в погост. От яблонь остались только головешки, а от жителей — воспоминания. Болезненные, терзающие душу тоской и печалью скорби. Дева Натани и Соловей разделяли страдания Нимаэля, именно поэтому согласились на его предложение заманить принца, советника и элитный отряд наемников гильдии в Стэх. Выставить все так, словно здесь находятся те, кто идет против Короля Алистера. Что они, пользуясь покровительством выживших Генералов Бури, плетут против Мудрого интриги и собираются свергнуть, вернув «тиранию» драконов. Натани согласилась стать наживкой, не побоявшись пыток и боли, которую умеют мастерски приносить каждый из отряда. Она была готова к тому, что пострадает. Только никто из них троих не ожидал увидеть затесавшегося в ряды охотников Такэ. Да и барон Остолосс с отвергнутым сыном, написавшие донос на дом Стэхани, обвинив тех в пособничестве драконам, в планы Маэля и Натани не входили. Все это удачно сложилось в орнаментную мозаику мести, которая, под звуки яростного сражения: лязга металла, стальных искр и криков: «Во имя короля!» в ближайшее время окрасится брызгами алой крови. В этом Такэ не сомневался, так как собирался к битве присоединиться. Конечно, Маэль и сам с отрядом без проблем справиться, но дело не в помощи, а желании реализовать то, что давно стоит перед его глазами. Принести кару тем, кто виновен в смертях тысяч невинных. А кто они? Наги, драконы, кантэ, люди? Не важно. — Они близко, — сказал Такэ, слыша неспешно приближающиеся шаги пятерых наемников. — Поиграем, — сказал дракон, снимая наведенную на сущность «Вуаль», вновь становясь собой. Не юношей-подростком, а молодым мужчиной, на вид которому можно дать лет 25 человеческих лет. Дракон высок, широк в плечах, статен и подтянут. Он — воин, тело которого закалялось битвами и сражениями. Таким он не был и грамма похож на мальчика-сироту с именем Тао Дор, слабого, выживающего лишь за счет упрямства и упорства. Рядом с нагом стоял именно он — Такэхико Дайотори-доно, дракон из бледно-розовых лепестков вишни. К нему вернулась привычная длина волос, почти до колен, и родной насыщенный нежно-розовый цвет. Из-под прядей, разбросанных в беспорядке по плечам, выглядывали остроконечные ушки. Голову венчала пара раздвоенных рогов и гребень из наростов между ними, спускающийся вниз, к шее и позвоночнику, переходящий в хвост. На руках переливалась перламутром чешуя, а на каждом пальце поблескивал серебром загнутый драконий коготь. Под ногами, качаясь из стороны в сторону, лежал тот самый, длинный чешуйчатый хвост, с пушистой кисточкой на конце. Форма лекаря-студента сменилась на восточное одеяние — кимоно с широкими рукавами. Расписано оно отдельными, разбросанными по ткани лепестками ярко-розового цвета. Верхняя часть — белая с алой кромкой по краю рукава и вотору, нижняя — алая с золотыми линиями-вышивками. Пояс оби, повязанный на талии — золотой с алыми линиями. На поясе, для парного боя, как и положено воину драконьего рода — парные клинки: катана и кадати. — Другого от Генерала Кровавых лепестков я и не ожидал! Обрадовался стальной наг преображению друга, понимая, что Такэ, как это было всегда, будет биться всерьез, не жалея противника, не давая тому и шанса на побег или спасение. А кто попробует, то будет окружен вихрем бледно-розовых лепестков, несущих только смерть и предсмертные мучения от множественных ран и скоротечной потери крови с так необходимыми жизненными силами. *** Час возмездия уже близок! Так думал каждый из элитного отряда привилегированных наемников, идущих неспешным шагом по каменной клади квартала Брошенных. В этот раз ни одна выжившая крыса из Генералов Бури, убежавшая с поля боя, поджав хвост, затаившись — не сбежит. Как и те, кто им помогает, их защищает и прячет. Всех постигнет один конец: Ярко-алый, несущий запах раскаленного железа. — А вот и вы… — слышится тихий голос, хозяин которого не скрывает присутствующую в нем насмешку, — … бравые воины, маги и колдуны, пытающие невиновных и невинных! В темноте ночного квартала сверкнула янтарная вспышка. Следом за ней шипение и шуршание чешуи, скользящей по каменной брусчатке, а далее шелест, похожий на листву, поднимающийся вверх на воздушных потоках. — Яс-се, свет! — приказал глава группы охотников. И как только ведьма Ясмирин, подчиняясь словам старшего в группе, обратилась к магическому источнику, призвав шар света, отправив тот верх, всем наемникам стало понятно, что именно вызвало шелест, похожий на падающие листья. Никто из них даже не подозревал о таком повороте событий, как встреча сразу с двумя Генералами проклятого Короля-Дракона. — Кровавые лепестки вишни-доно! Узнали хозяина бледно-розового вихря, шуршащего лепестками цветущего дерева вишни, несущего гибель всем, кто осмелится попасть под их режущие грани. Охотники, элитные воины, прошедшие во время войны с драконами сотни сражений, отправив за Грань миров тысячи чешуйчатых гадов, их приспешников и союзников, замерли в страхе перед драконом, имя которого заставляло оборачиваться бегством рыцарей и магов. И всех тех, кто хотел жить, а не стать кормом и удобрением для корней древа бледно-розовой вишни. — Хаттан-се, Ясмирин-се — на вас Бледно-розовый-доно, — тихо сказал Норманн, распределяя противников между подчиненными, — Родерон-се, Эдмунд-се — Лунный семпай* ваш, — а о себе и своей роли в этом бое промолчал. Или сбежит, или ударит по кому-то удаленно. Наемники, хоть и не ожидали такого поворота, как два Генерала вместо одного, на их казнь настроились решительно. Каждый из них был уверен в своих силах и победе. Что им какая-то парочка выживших чешуйчатых, когда лишь взмахнув рукой или мечом каждый из них способен отправить на тот свет десяток предателей разом? Именно поэтому, обмолвившись парой фраз, напарники атаковали противников. Дракон и наг, спиной к спине, улыбаясь и предвкушая веселье, обратились к родовым умениям, которые ни раз демонстрировали рыцарям и магам противоположной стороны противостояния. В руках нага изогнутые клинки-шапеши, с гравировкой заклинания на родном змеином языке. Кромка лезвия, отливающая лунным светом, мало кому известно, но смертельно отравлена. Личным ядом Маэля Одно касание к коже и противник — труп. Руки дракона окутаны кружащими лепестками, которые не уступали ни в скорости, ни в остроте клинками нага. Пусть и не несли в себе быстродействующего яда, смертоносность лепестков от этого меньше не становилась. Что сам Такэ на поле боя демонстрировал ни раз, обращая тело противника в багровые лоскуты, свисающие с чистых от плоти костей. — Разомнемся? — шепотом, с легкими шипящими, спрашивает у дракона наг, сверкая на противников серебром змеиных глаз. — А ты куда-то торопишься? — усмехается дракон, смотря на дроу и ведьму, доставшихся ему в противники. — Почему им можно развлекаться охотой на нас, а нам с ним поиграть нельзя? — интересуется у друга Такэ, улавливая чуть вдалеке от них движение и шаги, принадлежащие Норманну. Только шаги и шорох в темном углу подворотни, хоть и профессиональные, не скрылись от чувствительного, к чужой энергии фамильяра. Серебряный питон, гордо носивший имя Хассар, без дозволения хозяина, сполз с его плеча. Растворившисьсь в ночной темноте, передвигаясь бесшумно, как он умеет, оказался у ног Норманна. Кольца змеиного тела, под лучами ярко-серебряной луны, выглянувшей из-за туч, незаметно для наемника, оплетали его и стягивали по рукам и ногам. Пока что он этого не ощущает, но стоит Норманну попытаться атаковать нага или дракона, Хассар вступит в бой. — Приятного аппетита, Хасс-чан, — пожелал наг своему фмильяру, принимая на лезвие хапеша клинок рыцаря, атаковавшего первым. Искры и лязг металла отражались в полных злости глазах рыцаря, считавшего своим долгом укоротить нага на голову. А Маэль напротив, был спокоен и приветлив, без капли враждебности в отношении рыцаря: — Давно не виделись, сир Эдмунд…