Шастун и Шиза

Антону надоедает лицезреть Арсения во снах, а в реальности делать вид, будто всё хорошо. Нужно поговорить, хотя что, если это сломает всё между ними? А если Арсению на него наплевать? Антон влип, и ведь вот так вот, находясь в трезвом уме, не признаешься парню в чувствах. И как тогда объяснить, почему — сейчас, почему не восемь лет назад? До Антона всё очень долго доходит. Но вдруг такое признание навредит Арсению, испугает его, тому будет противно? Антон никогда не считал себя человеком тревожным, но теперь его одолевают страхи и сомнения и рассказывать ничего уже не хочется. Но надо. Только момент стоит подходящий выбрать. У Арсения опять какая-то танцевальная роль, и Антон не знает, как на это чудо смотреть. Поэтому он пытается делать вид, что ему интереснее залипать в телефоне, а потом ещё, когда Арсений спрашивает его мнение, выдать какой-то подкол. И если на сцене это был Арсений Па, то сейчас перед ним будто резко появляется Научпопов с кучей тараканов в голове, среди которых скрываются и черти, водящиеся в его тихом омуте. На смену ему, похоже, приходит Дибров, который собирается его отчитать, а то ещё и наговорить кучу гадостей в ответ. Но этого не происходит. Звучит только слишком неуверенный и осторожный вопрос: — Тебе правда не нравятся мои танцы? Антон знает, если оттолкнёт этого человека в данный момент, то больше шансов уже может и не быть. — Нравится, Арс. Не представляешь, насколько. И ты нравишься, прям сильно-сильно, Арс. — Шастун вываливает всё и радуется, что теперь решение не за ним. В глазах Арсения плещутся непонимание и удивление. Антон вздыхает, он надеется, что сейчас ему не полезут бить морду или говорить гадости. Хотя, возможно, он и заслуживает. Попов смотрит на него и молчит, а потом выдаёт будто с какой-то насмешкой. — И когда же ты до этого додумался? — интересуется он. Антон не понимает, что это за претензия. Ему нужен Арсений-экстрасенс, который сделает какую-то явную подсказку, а не вот этот Арсений Дибров, чьи подсказки только больше путают. Шастун кусает нижнюю губу, он нервничает, жаль, на пальцах и запястьях ничего нет, чтобы покрутить и опустить на них взгляд. Ещё грустно, что это не сон и нельзя открыть глаза и обнулить всё произошедшее. — Просто ты с самого первого сезона, да даже со съёмок пилота, так смотрел, что я правда ждал этого признания. — немного поясняет Арсений. Антон не знает, как он там смотрел, но это не связано, честно-причестно. — Я понял это после ШиШа. Увидел тебя во всех этих образах и будто по-новой влюб… ой, — Антон хочет рассказать правду, но какой-то она слишком резкой выходит. А ещё ему срочно нужен уже ответ про чувства: принимает ли это Арсений и станет ли заканчивать дружбу. Попов мягко улыбается и кивает на гримёрку, а то в коридоре такой разговор продолжать — чревато последствиями. Обстановка внутри что-то Антону напоминает. Шастун пытается об этом не думать. Арсений на глазах меняется, становится более уверенным, и Антон ждёт от него уже чего угодно. И этот человек правда его удивляет, подходит близко, касается пальцами его подбородка, тот так не раз делал во время импровизации. Но теперь это нечто большее, особенно, когда Арсений к нему приближается. — Не представляешь, как долго я ждал, что ты наконец поймёшь, — вздыхает Попов. Шастун не догоняет, что он там именно должен был понять, а потом у него возникает логичный вопрос: — Почему ты не сказал? — Попов же мог уже давно открыть Антону на это всё глаза. — Чтобы получить в морду? Нет, спасибо, — шепчет Арсений уже совсем в губы. Ну, Антон бы так не сделал, но, наверное, он бы реально возмутился и оттолкнул, что он совершенно не собирается делать сейчас. Сейчас он понимает, что попал, и значит нужно заменить фантазии во снах чем-то реальным. Поцелуй выходит смазанным, Арсений кусает его за губу, а Антон ударяется зубами об него. Отстраняется он с истерическим смехом. Шастун не понимает, рад ли он, что всё так, или ему страшно: как это всё получилось. У Попова, оказывается, такие большие яркие глаза вблизи, и те смотрят на него с немым вопросом. Антон смыкает губы и прижимается к чужим. Теперь у них дубль два, который выходит уже более удачным. Они просто касаются губами без проникновения языков, и это приятно. От Арсения исходит тепло, он громко дышит, а Антон наблюдает за ним с восхищением: и как он только раньше не замечал? — Думаю, сегодня можно обойтись и целомудренными поцелуями, — говорит Арсений. Нифига себе в нём невинность включилась. Ни один из образов таким скромным не был, но, может, вот эта часть Арсения его и привлекает. — Либо ты можешь пригласить меня в свою квартиру и сделать то, о чём, я думаю, мы вдвоём уже так давно мечтаем. Естественно, Антон выбирает второе. Этого человека больше отпускать не хочется. И он согласен дома только попить чайку́ и полежать в обнимку на кровати. Без разницы, главное, что с Арсением. Шастун старается сосредоточиться на дороге, но это даётся с трудом, потому что Арсений сидит рядом, просто сидит, но уже это его выбивает из колеи. Антон запрещает себе смотреть в его сторону в целях безопасности, в нём гормоны шалят так, будто он снова возвращается в пубертат. Шастун рад, что всё так получилось, и он точно не знает, что его ждёт дальше, их ждёт, но всё пока что разворачивается по лучшему сценарию. В лифте он сверлит взглядом Попова, представляя в голове картинки, как они, будто герои какой-то романтической комедии, набрасываются друг на друга уже здесь. Но они оказываются благоразумными, и подобное очень и очень хорошо. Антон закрывает дверь и чувствует, как его хватают за ладонь. Он разворачивается к Арсению, наблюдает, как тот переплетает их пальцы, и это так мило, и не скажешь, что в следующий момент этот человек может заявить: — Хочу потрахаться в душе, потом — в комнате: у стены и на кровати. Антон смотрит на него с ужасом. Ему кажется, его тридцати трёх летний организм такого не выдержит. А Арсений, который старше его на восемь с хвостом лет, неужели настолько выносливее? Попов смеётся и Антон решает, что это шутка. Но в душ они всё равно идут вместе. После тяжелого рабочего дня тот просто необходим. Шастун смотрит, как Арсений перед ним раздевается, и не верит, что это не сон, хочется себя ущипнуть, но просыпаться нет желания. Арсений красуется перед зеркалом, потом — перед ним, потом подходит и целует, стягивая с Антона одежду. Шастуну даже время для смущения не оставляют. А Арсений же когда-то говорил ему, что не помешало бы сходить в спортзал и сделать кубики. Сейчас тот касается пальцами его живота, и почему-то прикосновения кажутся слишком нежными. Арсений лезет обниматься, и Шастун не совсем понимает такой переход от страсти к чему-то более близкому. — Ты такой красивый, Шаст. — Почему Арсений это про него говорит? Антон ничего не понимает: с чего вообще такой комплимент. Попов отстраняется и улыбается как-то задумчиво. — Я ещё не сказал, что запал на тебя с первого дня. Просто ты как будто мой человек, такой яркий и светящийся — невероятный, и я очень рад, что тебя нашёл. Антон не верит, что слова адресованы ему, это он такое должен говорить Арсению. Но у него пропадает дар речи. Душ охлаждает мысли, и даже чужое, сплетающееся с ним тело не так сильно на него действует. А Попов вдруг опускается на колени и касается его ещё не вставшего члена. Антон выключает воду и не успевает спросить, что этот человек делает. Тот уже берёт на всю длину и замирает. Кровь резко утекает от мозга куда-то вниз. Антон вжимается в стену, отчаянно за неё цепляясь. Такими темпами он тут рухнет, и потом будет собирать Арсений его по косточкам. Попов сосёт так, будто у него врождённый талант. Антон одну руку всё же перемещает на свой рот и крепко его зажимает. Не хочется шокировать соседей своими криками, да и Арсения — тоже. Тот вжимается лицом в его кожу, пропускает в самое горло и сглатывает. Антон чувствует, что не продержится дольше минуты, какой позор, хотя это же Арсений Попов, наверное, никто бы Шастуна не осудил, что из-за этого человека он чувствует себя спермотоксикозным девственником. Антон кончает без предупреждения, он сам от себя не ожидает. Просто больше не может. Это в сто раз ярче, чем во сне и в миллиард раз приятнее. Это то, что Шастун хочет и чего, возможно, всегда теперь будет хотеть. Арсений грациозно поднимается и вытирает губы тыльной стороной ладони. Это вообще законно? Выглядит тот растрёпанно, но глаза у него горят. Похоже, это только начало. Член у самого Арсения стоит, и Антон отплатил бы ему тем же, но он точно не верит в свои силы. Попов целует его в щеку и отправляет в комнату, задерживаясь в ванной. Неужели тот готовится? У Антона всё скручивается внутри живота от предвкушения. Попов выходит достаточно быстро и толкает его на край кровати, забираясь на колени. Они целуются, и пахнет от Попова мятой, кажется, тот воспользовался его зубной пастой, видимо, чтобы Антону было приятно. Шастун прижимает его крепче. Попов толкается в его пах, и возбуждение снова нарастает. А дальше Арсений отстраняется и принимает коленно-локтевую позу на его кровати. Это красиво, но хочется лицом к лицу. Или Попов намекает на что-то другое? — Растяни меня пальцами, смазку я куда-то кинул к подушкам, а потом возьми меня, я люблю жёстко. Антон теряет дар речи. Он хочет исполнить чужую просьбу, но не уверен, что сможет. Смазка находится быстро, и когда только этот человек успел её принести сюда? Шастун разогревает её на пальцах и с каким-то трепетом приближается к чужой заднице. Она такая же охуенная, как и в любом его сне. Наверное, выражение «оказаться в заднице», если в такой, как у Арсения, будет иметь совершенно противоположный смысл. Арсений громко вздыхает на каждом новом пальце и выгибается, всё принимая. Антон пока действует осторожно. Сейчас есть время перевести дух и подумать, но рядом с Арсением мозг функционировать отказывается. Неужели всё это доступно ему? Когда четыре пальца входят практически без сопротивления, Антон решается перейти к следующему этапу, Попов уже давно что-то неразборчиво шепчет и просит больше. Антон кладёт руку на чужое бедро и пристраивается сзади, направляя член внутрь. Тот скользит медленно и наконец-то оказывается полностью обхвачен горячими стенками. Это невероятное ощущение. Антон начинает двигаться, а Арсений напоминает, что хочет жёстче, приходится сильнее упереться коленями и руками, притянуть к себе партнёра и входить маленькими, но резкими толчками. Попов стонет в подушку и, кажется, абсолютно доволен. Антон, возможно, даже по простате не попадает, но, похоже, ощущений Арсению и так достаточно, тот сжимается и изливается даже без рук: совсем быстро. Один:один, получается, хотя Попов держится куда дольше него. Шастун надеется, что ему простят самовольство, и переворачивает этого человека на спину. Попов даже в послеоргазменной неге хорошо соображает и раздвигает колени, сгибая ноги. Антон входит куда более мягко и двигается так же, но Арсений вскрикивает и тут же прикусывает ладонь. Наверное, теперь Антон действует под нужным углом. Узостью Попов сводит его с ума, ещё больше сводит, что так можно наклониться и этого человека поцеловать, что он и делает. Они дышат друг другу в губы, толчки Антон совершает размеренные и глубокие. У Арсения так трепетно дрожат ресницы, а ещё он втягивает носом воздух, когда того не хватает. Антон вжимает его своим телом в матрас и понимает, что за всё это время не было какого-то смущения или стеснения с его стороны. С этим человеком всё так по-родному, как будто они уже несколько лет в отношениях. Антон чувствует, что кончает, и обхватывает чужой член, не желая оставлять Попова без ещё одного оргазма. Арсений снова сжимает его и выплёскивает сперму на живот. Антон же успевает выйти и попадает на ягодицы, а дальше — падает на Арсения. Они оба лежат, пытаясь отдышаться. Шастуну вообще ничего не хочется делать, но нужно взять салфетки и их очистить, в идеале — поменять простынь и снова сходить в душ. Попов вскакивает первым и идёт в ванную. Кровать оказывается незапачканной, и Антон расслабленно выдыхает и следует за Арсением. Их секс марафон чуть не получает третий тур, пока они помогают друг другу очистить тела от спермы. Но Антон себя тормозит. Они так с ума сойдут. Время близится к полуночи, а Шастун утаскивает Арсения за собой на кровать и обнимает. Попов не сопротивляется, сам жмётся, кажется, ему нравится быть комком, сплетённым из своих и чужих конечностей. Антон понимает, что впереди их ждёт много разговоров, много экспериментов и подсказок, а ещё — намеков и двусмысленных фраз. Арсений в этом — спец, а Антон — спец в самом Арсении. Его привлекает каждый образ этого человека, его привлекает этот человек. И он наконец принимает мысль, что можно не мучиться с выбором. Он любит Арсения, и это слово произносить больше не страшно, тем более если он слышит то же самое в ответ.