Осколки

Прошла ещё одна неделя, и жизнь в доме Блэков, начала напоминать некий порядок — странный, но работающий. Клэр привыкала к присутствию Сириуса, а он, казалось, с удовольствием исследовал новые границы своего существования, внося лёгкий хаос в их совместный быт. Каждое утро начиналось с небольшой битвы на кухне. — У тебя есть идея, как заставить этот чайник не свистеть мне в ухо? — спросил он, сидя за столом и лениво перелистывая потрёпанную маггловскую газету, найденную где-то в недрах дома. — Нет, но если ты его разобьёшь, я тебя только поблагодарю, — сухо ответила Клэр, пытаясь привести в порядок кастрюли, которые снова «устроили бунт» ночью. — Разве я похож на человека, который ломает вещи? — спросил он, глядя на неё с невинным видом, выпуская при этом клубы дыма от своей сигареты. — На самом деле, да, — парировала она, потирая виски. Он усмехнулся, глядя на её попытки справиться с упрямой кухонной утварью. Эти мелкие перепалки стали частью их обыденной жизни. Сириус язвил, но не со злостью, скорее, с лёгким вызовом. Клэр отвечала терпеливо, как человек, который уже привык иметь дело с «сложными пациентами». Однако их редкие моменты затишья были совсем другими. Вечером, когда Клэр сидела у камина с кружкой чая, а Сириус погружался в мысли, они могли молчать часами. Молчание не казалось тяжёлым. Это был момент, когда они оба могли просто быть. Слухи о возвращении Сириуса распространились быстрее, чем он успел осознать, что вернулся в мир живых. Гарри пытался держать всё в тайне, но, видимо, это оказалось сложнее, чем он предполагал. Сначала пришла Джинни. — Гарри, ты сказал, что никому не расскажешь, — шепнула Клэр, стоя у двери и наблюдая, как Джинни повисла на груди у Сириуса. — Это Джинни, она мой самый близкий человек, — оправдывался он, пожимая плечами. — А потом кто? — с улыбкой спросила Клэр. Гарри виновато отвёл взгляд. — И еще Гермиона и Рон. Они всегда приходят в комплекте, — признался он. Когда Гермиона, Рон и даже Хагрид появились на пороге, Сириус посмотрел на Гарри с непередаваемой смесью усталости и раздражения. — Ты случайно не разослал приглашения совами? — пробормотал он, прикуривая очередную сигарету. — Это не совсем моя вина, — пожал плечами Гарри, но его радость от воссоединения с крёстным была очевидной. Сириус улыбнулся, хоть и пытался скрыть это. — Что ж, рад видеть всех снова. Хотя… Рон, ты теперь выше меня? — Ну, за последние… эм… несколько лет я немного вырос, — неловко сказал Рон, потирая затылок. — Этого не хватало, — фыркнул Сириус. Разговоры и смех наполнили дом, хотя Клэр, чувствуя себя лишней на этом празднике жизни и всё больше отстранялась. В разгар весёлой болтовни Гарри вдруг стал серьезным. — Сириус, есть кое-что, о чём я должен тебе сказать, — начал он, глядя крёстному в глаза. — Только не говори, что меня снова ищет Министерство, — перебил Сириус с усмешкой, но в его голосе проскользнула тревога. — Нет, наоборот, — сказал крестник. — После войны все обвинения с тебя были сняты. В комнате наступила тишина. Даже портреты, казалось, перестали ворчать. Сириус молчал, его лицо оставалось неподвижным, как будто он пытался осознать услышанное. — Я… — начал он, но замолчал. — Это правда, — подтвердила Гермиона. — Мы с Гарри разобрались с этим сразу после войны. Теперь ты свободен. Сириус усмехнулся, хотя в его глазах блестела некая растерянность. — Свободен, — повторил он тихо. — Никогда не думал, что услышу это слово. — Ты заслужил это, — твёрдо сказал Гарри. Сириус кивнул, но его улыбка была слабой, и в глазах блеснула тень грусти. Он глубоко вздохнул, прикуривая новую сигарету, и посмотрел на пламя в камине. — Свободен, — повторил он, словно проверяя, как это слово звучит на вкус. — Только жаль, что я не могу разделить это мгновение с Ремусом, Дорой… и остальными. Комната снова погрузилась в тишину. Все почувствовали, как этот простой комментарий заставил воспоминания нахлынуть. — Они бы гордились тобой, — тихо сказала Гермиона, нарушив молчание. — Особенно Рем, — добавил Гарри, пытаясь улыбнуться. — Он всегда говорил, что ты его самый верный друг. Сириус бросил на Гарри тёплый взгляд, но в его глазах всё ещё читалась боль. — Знаешь, парень, он бы гордился не мной, а тобой, — сказал он, выпуская дым. — Вы с ним были так похожи. Упрямый, как гиппогриф, но всегда с правильными приоритетами. Джинни осторожно коснулась руки Гарри, напоминая ему, что она здесь, рядом. — Мы все чувствуем эту потерю, — сказала она, глядя на Сириуса. — Но вы сделали то, что было невозможно. Вы выжили. И вы здесь, чтобы помнить их за нас всех. Сириус улыбнулся, но это была уже другая улыбка — более искренняя, наполненная благодарностью. — Спасибо, — тихо сказал он, подняв бокал с огневиски, который кто-то успел ему налить. — За них. За всех, кого мы потеряли, но никогда не забудем. Остальные подняли свои бокалы в знак молчаливого согласия. Пламя в камине плясало, отбрасывая тёплый свет на их лица, и на миг всем показалось, что те, кого они потеряли, были здесь, рядом с ними.

***

Пока дом наполнялся гостями, Клэр всё чаще пропадала на работе. Святой Мунго стал её убежищем, местом, где она могла погружаться в заботу о пациентах и избегать чувства, что она мешает. Она возвращалась поздно, стараясь быть тише, чтобы не будить Сириуса. Однажды, когда она крадучись вошла в гостиную, он уже ждал её. — Ты долго, — заметил он, глядя на неё из кресла. — Работа, — коротко ответила она, снимая пальто. — Ты всегда так поздно возвращаешься? — уточнил он, в его голосе не было укора, но был интерес. — Иногда, — ответила она, избегая его взгляда. — Знаешь, — начал он, потушив сигарету, — я мог бы подумать, что ты просто не хочешь быть здесь. Клэр замерла, её рука всё ещё держала пальто. — Это не так, — сказала она, но в её голосе не хватало уверенности. — Тогда почему? — он встал, скрестив руки. — Ты делаешь вид, что этот дом не для тебя. — Я не хочу вас стеснять, — наконец сказала она, отводя взгляд. — Глупости, — резко сказал Сириус, подойдя ближе. Его взгляд стал твёрже, а голос — решительнее. — Во-первых, мы договорились на «ты». Он сделал шаг вперёд, приблизившись настолько, что Клэр пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его глазами. — А во-вторых, — продолжил он, чуть тише, но не менее уверенно, — это не только мой дом. — Сириус… — Нет, слушай, — он остановил её. — Ты не просто случайный человек, снявший это место. Ты вернула меня сюда, понимаешь? И я знаю, это был несчастный случай, но всё равно… Ты сделала это. Клэр вздохнула и посмотрела на него. — Я не привыкла, чтобы кто-то говорил мне такие вещи, — призналась она. — Ну, придётся привыкнуть, — мягче сказал он, но в его голосе всё ещё чувствовалась настойчивость. Она улыбнулась, чувствуя, как что-то внутри неё расслабляется. — Ладно, — тихо сказала она. — Ладно, — повторил он, с улыбкой возвращаясь обратно в кресло. Они сидели у камина в тишине, которая на этот раз не казалась ни тяжёлой, ни напряжённой. Это была тишина, полная понимания, которой обоим не хватало.

***

Дни шли, и жизнь, постепенно обретала форму. Между Сириусом и Клэр установился тонкий баланс: он поддразнивал, она терпеливо огрызалась. Но, как ни странно, это создавало ощущение не конфликта, а скорее привычки. Сириус всё ещё был тем, кто мог оставить свои сапоги посреди комнаты, хотя теперь иногда прибирал их, если видел, что Клэр особенно устала. Она, в свою очередь, перестала злиться на его постоянное курение, лишь иногда тихо открывая окно, чтобы проветрить комнату. Одним из самых ярких моментов их «совместного существования» стали его утренние попытки готовить. — Ты опять сжег тосты, — сказала Клэр, войдя на кухню. Она поморщилась от запаха гари, который уже прочно впитался в воздух. — Это не я, — ответил Сириус с невозмутимым видом, указывая на тостер. — Это он. — Конечно, это зловещий тостер, — хмыкнула она, подходя к мужчине. — И я полагаю, он ещё и заставил тебя оставить яйцо в сковороде на полчаса? Сириус пожал плечами, притворяясь равнодушным, но его глаза блестели, выдавая скрытую улыбку. — Ты знаешь, у тебя есть привычка к драматизировать, — заметил он, поднимая сигарету к губам. Клэр лишь покачала головой и занялась наведением порядка.

***

Одним из вечеров, когда Клэр вернулась домой после длинного дня в Святом Мунго, она обнаружила, что Сириус снова сидит у камина, лениво выпуская кольца дыма в воздух. — Ты вообще ешь нормальную еду? — спросила она, кивая на его неизменную кружку с крепким чаем. — Конечно, ем, — ответил он с притворной обидой. — Я великолепно готовлю. Разве ты не заметила моих кулинарных шедевров? — Если ты называешь уголь тостами, то, пожалуй, заметила, — парировала Клэр, снимая пальто. Она остановилась, глядя на него, и вдруг решила: пора показать этому человеку, что значит настоящая домашняя еда. — Знаешь, — начала она, направляясь на кухню, — завтра вечером я приготовлю ужин. Настоящий. Сириус приподнял бровь, явно удивлённый. — Ты умеешь готовить? — Боюсь, тебе это придётся выяснить, бросила она через плечо. На следующий день Клэр пришла домой пораньше. Она была полна решимости доказать, что настоящий ужин может существовать в этом доме. На кухне царил полный беспорядок, но Клэр не позволила себе расстроиться. Она вооружилась палочкой и принялась за дело, убирая грязные кастрюли, успокаивая ворчащие шкафчики и приводя в порядок столешницы. Её выбор пал на блюдо, которое она готовила вместе с мамой в детстве: запечённое куриное филе с травами, чесноком и сливочным соусом. Рецепт был простым, но требовал внимания к деталям, и Клэр с головой ушла в процесс. Она ловко нарезала травы, вспоминая, как мама говорила: — Не просто режь, Клэр. Чувствуй аромат, добавляй магию. Еда — это не только вкус, но и ощущение тепла. Когда курица отправилась в духовку, она занялась гарниром. Тушёные овощи с тонким ароматом тимьяна наполнили кухню запахом уюта. — Что-то горит? — раздался ехидный голос Сириуса из гостиной. — Это называется аромат, — крикнула она в ответ. — Не пугай меня. Клэр накрыла стол в гостиной. Она зажгла свечи (после короткой, но напряжённой борьбы с упрямым подсвечником) и разлила вино по бокалам. — Ну что, готов открыть для себя мир настоящей еды? — спросила она, приглашая Сириуса к столу. Он вошёл, слегка ошарашенный — видимо, не ожидал, что кто-то будет стараться ради такого ужина. — Пахнет… чертовски хорошо, — признался он, присаживаясь на стул. — Ещё бы, — усмехнулась Клэр, подавая ему тарелку. Первый кусок был встречен тишиной, но по выражению лица Сириуса стало ясно, что он впечатлён. — Ты не шутишь, — сказал он, откидываясь на спинку. — Это лучше всего, что я ел за последние… даже не знаю сколько лет. — Спасибо, — улыбнулась Клэр, чувствуя, как лёгкое тепло разливается внутри. Ужин прошёл в непринуждённой атмосфере. Они шутили, говорили о том, как справляться с домом, и обсуждали их странные дни. Но в какой-то момент Сириус, будто случайно, спросил: — А ты всегда так готовишь? — Это рецепт моей мамы, — ответила Клэр, и её улыбка стала чуть менее яркой. Он заметил перемену, но ничего не сказал, просто смотрел на неё. — Мы готовили его каждую субботу, — добавила она, отставляя бокал. — Это был наш ритуал. Она всегда говорила, что еда должна быть… связью. Между людьми, временем, воспоминаниями. Сириус кивнул, не перебивая. — Она умерла, когда мне было семнадцать, — тихо добавила Клэр, сжимая пальцы на коленях. — Прости, — сказал он после паузы. — Это было давно, — ответила она, глядя на свечу. — Но готовка напоминает мне о ней. В хорошем смысле. Сириус не ответил, но его взгляд смягчился. Он откинулся на спинку стула, взяв в руки свой бокал. — Знаешь, — сказал он, раздумывая, — я не уверен, что мог бы жить с человеком, который готовит лучше меня. Это унизительно. Клэр рассмеялась, чувствуя, как напряжение исчезает. — Я могу научить тебя, если хочешь, — предложила она. — Я только что упомянул унижение, а теперь ты предлагаешь его продлить, — хмыкнул он, но уголки его губ всё же дрогнули в улыбке. Они продолжили вечер в лёгкой, уютной обстановке, словно впервые за долгое время странный дом Блэков, обрёл частичку настоящего тепла.