Три фамилии. Фантомы

Гермиона и Джинни стояли у окна бара «Кабанья голова», кутаясь в мантии от кусачего ветра, и наблюдали за Драко, разговаривающим внутри с седовласым барменом неприветливого вида. Вернее говорил Драко, а бармен, натирающий стаканы тряпкой, смотрел на него искоса, как на сумасшедшего. — Он уже второй раз сюда приходит, — сказала Джинни. — Пока ты лежала в лазарете нас отпустили в Хогсмид и Драко пришёл в «Кабанью голову», поговорил с этим барменом и ушёл. Ничего не купил, не отдал, не принял. Он что-то задумал, да? — Не спрашивай меня, — попросила Гермиона. — Спрашивай у него, а меня не впутывайте. — А то я не спрашивала! Драко говорит, что знать не знает этого бармена, а всё остальное меня не касается, держит меня за идиотку. — Мне он тоже ничего не рассказывает. Гермиона сказала полуправду. Она понимала, что визиты Драко в «Кабанью голову» как-то связаны с его планом мести, но в чём он заключается она понятия не имела. А говорить Джинни, что Драко задумал проучить её брата Гермиона не хотела. Она решила отстраниться. В конце концов, Драко имел право мстить… Каждый должен найти ответ на этот вопрос для себя сам: прощать или нет. Драко вышел к ним быстро, в хорошем настроении. — Ну что? Куда пойдём? Нам втроем светиться нельзя, так что выбор не велик. Можем прогуляться по окраине деревни. — Дождь начинается, — заметила Гермиона. — Давайте вернёмся в школу. — О чём ты говорил с барменом? — спросила Джинни, когда они направились по пустынной дороге обходными путями к Хогвартсу. — О любви и дружбе. — Эй! — Джинни взяла его за локоть и развернула к себе лицом. — Не разговаривай со мной так! Если ты молчишь, значит задумал что-то опасное и я хочу знать! Если не скажешь, я к тебе больше близко не подойду! Драко дёрнул рукой, освобождаясь. — Ты мне не указывай. Я не похож ни на одного из роты твоих бывших, поняла? И манипулировать мной не надо. Джинни открыла рот от возмущения. Драко тут же пожалел о сказанном, болезненно скривился. — Рота бывших? — Я не хотел этого говорить… Вырвалось. — Рота бывших, — повторила Джинни, уцепившись за эту фразу. — Ты такой же как Рон, говоришь его же словами. Странно, что вы не стали лучшими друзьями, как только повстречались! — Ребята, хватит, — попросила Гермиона. — Не сравнивай меня со своим братцем! — взбеленился Драко. — Будь я похож на него хотя бы на йоту, я бы повесился на ближайшем дереве! Ты понятия не имеешь, через что нам пришлось пройти и приходится до сих пор, у братика твоего духу не хватило бы и шаг сделать на этом пути! — Очень интересно, через что же ты, бедняжка, проходишь? — подбоченилась Джинни. — Плохие гриффиндорцы обидели разок, так всё, медаль тебе за отвагу? Гермиона перешла на сторону Пожирателей и рисковала жизнью, репутацией, всем, что имела, а ты-то был дома, рядом с мамочкой и папочкой, и Пожирателем стал по своей воле, никто тебя не вынуждал! — Джинни, ты не права, — попыталась вмешаться Гермиона, но Драко отодвинул её в сторону как неодушевлённый предмет. — Не сдерживайся, скажи всё, что думаешь! — Я думаю, что ты сильно преувеличиваешь, жалуясь на тяжёлую судьбу, Драко Малфой. Ты всегда приходил на всё готовое, с рождения имел всё, что хотел, никогда не заботился о чувствах посторонних, презирал всех, кто не чистых кровей и спасовал только тогда, когда тебе хвост прижали. Если бы не Гермиона и Гарри, то расшибся бы в прошлом году об землю, потому что твой выбор был сдаться! И вы мне так и не рассказали, как объясняете самим себе то, что произошло с Гарри? Я думала… Думала расскажете, объясните, но — нет. Его смерти будто не было! А я знаю, что произошло. Ты убил его. Убил! Убил! А теперь обманываешь Гермиону, что был не в себе, давишь на жалость! — Я сказала хватит! — крикнула Гермиона и голос её обратился звуковой волной, оттолкнувшей Джинни и Драко друг от друга. Если бы не это, Драко, скорее всего, не сдержался бы. Он уже вынимал палочку из кармана, а теперь замер вместе с Джинни, поглядывая на Гермиону с испугом. — Джинни, Драко не убивал Гарри. Никакая жалость не заставила бы меня простить его убийцу. — Но… — Он жив, глупая ты истеричка, — выдавил из себя Драко. — Только я не понимаю, если ты обо мне такого высокого мнения, то зачем вообще… Зачем это всё? — Что значит жив? — схватилась за щёки Джинни. — Что… О, Мерлин! Она смотрела на Гермиону так, будто ждала, что Гарри сейчас выглянет из-за её спины. Гермиона же устало покачала головой, не хотелось ничего объяснять. — Вы двое сумасшедшие, если тратите время на ссоры. Поверьте, я знаю о чём говорю, мы поступали так же. Ценить надо каждую секунду рядом с любимым человеком, что случится завтра вы не знаете. Джинни, посмотри ему в глаза спокойно и скажи, что в твоей речи есть хоть слово правды? Что ты действительно считаешь Драко таким? Джинни посмотрела, часто заморгала и покачала головой. — Просто разозлилась. Я горжусь тобой, Драко. Ты смог отвернуться от темноты, для этого нужна большая смелость. — А ты не глупая. И не истеричка, — в свою очередь сказал Драко и взял Джинни за руку. — Ты поверила в нас ещё до того, как получила хоть какие-то объяснения. Да в волшебном мире из ныне живущих вас таких всего двое — ты и Полумна Лавгуд. Джинни хихикнула сквозь слёзы и Драко тоже улыбнулся. — Вот и здорово, — с облегчением вздохнула Гермиона. — Простите, я пойду тогда, ладно? Джинни, Драко тебе всё расскажет, а мне нужно поспать… Гермиона развернулась и пошла к школе одна. Она чувствовала жуткую усталость почти постоянно и сейчас казалось потратила последние силы на этот выкрутас с магией без палочки. Ей нужен был Гарри. — Да вы, дамочка, подсели на наркотик, — усмехнулась сама над собой Гермиона и прибавила шаг. Гарри на встречу не пришёл. Наверное Гермиона улеглась слишком рано, на улице только-только начало темнеть. Разочарованная, она проснулась к полуночи и, не чувствуя и капли бодрости, взяла со стола Карту Мародёров, чтобы проверить спят ли Драко и Джинни. В спальнях их не оказалось, в гостиных тоже, да и в коридорах точки с их именами не блуждали. Значит, Выручай-комната. Гермиона накинула поверх пижамы свитер Гарри и поплелась в штаб-квартиру Ордена Отверженных. Открыв дверь, она подумала, что вернулась в прошлое. Драко и Джинни снова ругались и готовы были вот-вот выхватить палочки. — Потому что я этого не допущу! — кричал Драко, на бледных щеках которого горел нездоровый румянец. — А это вот не тебе решать! Мог тогда вообще не учить меня окклюменции, самообману и прочей дряни, если не готов пустить в бой! — Ты можешь морочить голову кому угодно, но перед Тёмным Лордом не предстанешь! — Кому же тогда мне морочить голову? Рону? Он и без окклюменции мне бы поверил! Ты просто строишь из себя хорошего бойфренда, такого переживающего и оберегающего, а сам знаешь, что я всё равно сделаю то, к чему ты меня и готовил! — Перешагнёшь через мой труп — и скатертью тебе дорога в объятия Тёмного Лорда, поняла меня? — Вы меня уже достали, — захлопнула дверь Гермиона, чтобы дать о себе знать. Драко и Джинни подскочили на месте, Гермиона прошла в центр комнаты и развела их по разные стороны кухонного стола. — Излагайте, только быстро. У меня нет сил на ваши склоки. — Гермиона, — обстоятельно начала Джинни, набрав в грудь побольше воздуха. — Когда я выяснила, что Гарри жив, я, конечно, очень обрадовалась. Это прекрасная, невероятная, сказочная новость. Я порадовалась, порадовалась и до меня дошло — значит, мы не обречены! Значит Сами-Знаете-Кому точно придёт конец и наши с вами потуги отыскать крестражи — не бессмысленная затея. — А ты считала её бессмысленной? — Ну, скорее отчаянной. И да, немножко бессмысленной, — призналась Джинни и зарделась, опустив плечи. — Ведь в Пророчестве было сказано, что Сами-Знаете-Кого должен убить Избранный. И вряд ли его можно было заменить девушкой Избранного и бывшим врагом Избранного. — Ладно, ближе к делу, — отмахнулась Гермиона. — Ты считала нас дураками, но теперь поняла, что у нас всё-таки есть надёжный план, и? — Она хочет в Малфой Мэнор на Рождество, поздравить Тёмного Лорда! — вступил Драко. — Гермиона, — опять позвала Джинни, как будто без имени Гермиона не поймёт, кого слушать. — Вы сами сказали, что Сами-Знаете-Кто велел вам вербовать сторонников, так? Извини конечно, но по-моему вы в этом деле не преуспели. Вам придётся вернуться в особняк с пустыми руками и не факт, что Сами-Знаете-Кто спустит вашу неудачу на период адаптации. Вам опять придётся столкнуться с его неудовольствием. Но я могу стать завербованной! Вам нужен трофей, успех, чтобы предъявить его Сами-Знаете-Кому, усыпить его бдительность. Гарри держит при себе крестраж, мы скоро найдём второй с помощью Винки, вам придётся увидеться, чтобы передать ему снитч и клыки, возможно ему понадобится помощь в уничтожении, и вообще… Неужели ты не скучаешь? Да я бы с ума сошла от тоски! Сами-Знаете-Кто не дурак, у вас получилось обмануть его однажды, но ему нужны будут доказательства вашей преданности снова и снова. Разве я не права? Каким образом вы собираетесь помочь Гарри, если не сможете в нужный момент оказаться рядом? По-моему привилегии, которые Сами-Знаете-Кто обещал вам за вербовку сторонников, придутся как нельзя кстати. — Да он раскусит тебя, как фисташку, — сказал Драко. — Гермиона, скажи ей, что это не весёлое приключение! — Не кричите вы, бога ради, у меня сейчас голова взорвётся. — процедила Гермиона и снова обернулась к Джинни, потирая виски. — Драко прав. Это не увеселительное приключение. К тому же, если ты открыто заявишь о своей поддержке, то столкнёшься с теми же последствиями, с которыми столкнулась я. От тебя отвернётся не только факультет, друзья, но и вся семья. Мама, папа, братья — ты станешь изгоем среди своих, а миссис Уизли будет очень страдать. — Она страдает каждый день, пока мы с Роном тут, рядом со Снейпом, без защиты. Может я и разобью ей сердце, но зато приближу тот час, когда все мы, и мама в том числе, сможем спать спокойно. Трое всегда лучше, чем двое… То есть… Четверо лучше, чем трое… Ну вы поняли! Я хочу в эпицентр событий. Хочу в Пожиратели. Быть может я увижу, замечу, почувствую то, что вы не смогли. Вы устали. Посмотрите в зеркало повнимательнее, да вы тень от прежних версий себя, и это настолько обыденно, что вы этого уже не замечаете. Я понимаю, путь вас вымотал, это было безумием — решиться на такое. Так дайте вам помочь! — Ты глухая? — Драко покраснел уже так, что походил на шляпку мухомора с бледными пятнами из светлых глаз. — Волан-де-Морт тебя раскусит. Прочитает в твоей красивой головке всю правду и о нас с Гермионой, и о Поттере. — Вообще-то Джинни отлично справилась с экзаменом, — напомнила Гермиона. — Намного лучше, чем ты когда-то. — И ты туда же? — ужаснулся Драко. — Гермиона… — Гермиона! — снова воззвала к ней Джинни, требуя внимания. — Если кто-то из вас ещё раз назовёт меня по имени, я отрежу тому язык, — пообещала она и чувствовала в тот момент, что не лжёт. Быть может Волан-де-Морт когда-то запретил произносить свое имя по той же причине, потому что устал слышать его? Драко и Джинни помолчали секунду-другую, подбирая слова, и Джинни оказалась быстрей. — Если вы справились, я тоже справлюсь. Тут ведь дело в мотивах. Если знаешь, для чего стараешься, то сможешь всё. Я хочу помочь вам и Гарри, хочу приложить руку к войне и не собираюсь трусливо сидеть в кустах! Я хочу, Драко, чтобы все узнали, что ты не убийца, а самый смелый, чуткий, достойный… — Перестань! — скривился Драко, но Гермиона заметила, что ему стало приятно. Даже голос изменился. — Тебе нельзя в Малфой Мэнор, нельзя к Волан-де-Морту и это не обсуждается. Второй раз я этого не допущу. — Какой ещё второй? Драко поздно опомнился и чуть не прикусил себе язык. — Ну… Первая была Та-Кого-Нельзя Называть-Чтобы-Сохранить-Язык, — нашёлся Драко. — Теперь ты. Я не железный, не хочу вести вас на бойню, как пастух овец. Гермиона знала, что у Драко есть неназванная причина, по которой он настолько против открытой игры Джинни. Не знала какая именно, но помнила имя Селена и то, как болезненно он реагировал на её упоминание. И хотя доводы Джинни нравились Гермионе больше, она не стала целиком и полностью принимать её сторону. — Поздравляю вас, нам не нужно принимать решение прямо сейчас, — сказала она после недолгой паузы. — У тебя, Джинни, ещё будет время всё хорошенько обдумать, да и у тебя, Драко. А сейчас будет лучше, если вы прекратите спорить и пойдёте отдыхать. — Я уже всё решила, — Джинни накинула на плечо сумку и обошла стол, чтобы поцеловать Драко. — Мне нужна будет твоя помощь, так что смирись и береги нервы. Спокойной ночи, Гермиона. — Нельзя, — покачал головой Драко, когда Джинни ушла. — Услышь меня. Не надо этого делать. — Раньше надо было об этом думать. Я изначально была против посвящения Джинни в хоть какие-то детали, но раз уж всё сложилось так… Гермиона не стала заканчивать мысль, устало опустилась в кресло, размышляя о словах Джинни. Вскоре Драко уселся на подлокотник и вместе они молча сокрушались обо всём, что им пришлось пройти и предстоит впереди. *** Настоящим безумством стало то, что Гермиона страсть как хотела уехать из Хогвартса. Такое бывало раньше, когда она скучала по маме с папой или мечтала побыть с Гарри наедине, скрыться от вездесущего взгляда Дамблдора, но теперь ей хотелось уехать из школы в Малфой Мэнор. К Пожирателям и Волан-де-Морту. Да куда угодно, лишь бы подальше от мрачной ненависти и не выраженного гнева её окружавшего. Рон и мстители в масках притихли. Это было похоже на затишье перед бурей, Рон словно дал всем команду сконцентрироваться на большом плане и не тратить усилия на мелкие пакости. В коридорах уже ходили настоящие легенды о том, что бывший лучший друг готовил для Гермионы. Драко перестал отпускать её в гриффиндорскую башню, заставил перетащить все вещи в Выручай-комнату. Теперь Гермиона ночевала каждый день с Винки, реже с Джинни, когда той удавалось незаметно выскользнуть из спальни. К разговору о её переходе на сторону Волан-де-Морта они не вернулись, но Джинни усиленно продолжала заниматься окклюменцией и лгала по-настоящему превосходно, с ледяным спокойствием и уверенностью. Гарри появлялся в снах Гермионы регулярно, всегда чем-то озабоченный, мрачный. Говорил, что устал носить крестраж, он оказывает на волшебника странное, тяжёлое воздействие, высасывает силы и гасит внутренний свет. Спрашивал о школе, ребятах, Снейпе и Кэрроу, а Гермиона уверяла его, что всё под контролем как заведённая. Эти встречи дарили ей всё меньше радости и уже не могли взбодрить, наполнить и успокоить. В последний учебный день Драко настоял, чтобы они трансгрессировали от ворот школы. Гермиона подозревала, что он опасается как бы Джинни на глазах у всей своей семьи на вокзале не бросилась к нему и не уцепилась за рукав при перемещении. Как всегда вдвоем, пока ученики шумно тащили багаж по каменистой, скользкой тропе, Гермиона и Драко откололись от толпы и взялись за руки. Кэрроу, МакГонагалл и Стебль придерживали дементоров своими Патронусами, Джинни вместе с Роном шла к станции, её спина и длинные рыжие волосы мелькали среди чёрных мантий, удаляясь. — Всё будет хорошо, — сказала Гермиона, потому что Драко не сводил с неё тоскливого взгляда слишком долго. — Она вернётся. И мы тоже. — Это хорошо? — усмехнулся Драко. — Спорно… Он сжал её руку крепче и вместе они трансгрессировали с заснеженной площадки у ворот с вепрями. Нарцисса не выпускала Драко из объятий так долго, что Гермиона почувствовала себя лишней и поднялась в свою комнату. Убранство особняка не походило на рождественское: никто не украшал ели игрушками и фонариками, гномы не распевали рождественские гимны, у камина не развесили алые носки для подарков. Дом оставался непоколебимо мрачным и пустым. Гермиона затолкала сумку под письменный стол и повалилась спиной на изумрудное покрывало. Тишина давила на уши, но даже эти холодные, неприветливые стены казались ей уютнее, чем стены Хогвартса, украшенного к празднику по всем правилам, с великолепием. Она не шевелилась долго, пока за окном не стемнело и эльфы не зажгли в её комнате лампы. Ей давно не удавалось вот так просто побыть… в безопасности. В доме Малфоев — и в безопасности, казалось бы парадокс, но так оно и случилось. Гермиона разрешила себе просто наполниться хоть каким-то подобием ресурса, отказалась спускаться к ужину, потушила свет ещё до девяти вечера и, перевернувшись на бок, уснула прямо в одежде на покрывале. Яркий дневной свет разбудил её, как блеснувшая вспышка молнии, с грохотом раздвигаемых в стороны штор. — Проснись, всю жизнь проспишь! — растянул на мотив песни Драко и потянул с Гермионы мантию, служившую ей одеялом. — Ты что, выпил? — скривилась Гермиона, нащупала подушку и накрыла ей голову. — В восемь утра? — хохотнул Драко. — Вставай, у нас много дел! Он ухватил её за руки и потянул с кровати, заставляя встать на ноги. — Да отстань ты от меня, — заныла Гермиона. Драко не дал ей даже в ванную заглянуть, повёл из комнаты. — Нам надо в Косой Переулок, у меня там встреча назначена. И нас отпустили, дома никого кроме мамы, — он перемахнул половину пролёта к первому этажу через перила, пересёк фойе и выглянул в заснеженное витражное окно. — Я сейчас. Драко распахнул двери и побежал на улицу в одной водолазке. — Крыша поехала… — заключила Гермиона и, зевая, поплелась в столовую. В светлой комнате, за длинным столом уже сидела Нарцисса. Она улыбнулась Гермионе. — С Рождеством. — С Рождеством, Нарцисса, — попыталась пригладить растрёпанные волосы Гермиона, прежде чем сесть. Эльфы тут же принесли поднос с горячими булочками, маслёнку, налили ей чай с лимоном и ретировались. — Где Драко? — спросила Нарцисса. — Он сейчас будет, отлучился куда-то. — Вы сегодня отправляетесь в Косой Переулок, вам точно не нужно сопровождение? — Не нужно, — кивнула Гермиона, делая глоток обжигающего, сладкого чая. — Мы не надолго, купим кое-что для учёбы, пополним запасы ингредиентов, перьев. Здесь ведь не принято праздновать, значит подарки не нужны. — Вечером состоится ужин, — сказала Нарцисса. — Будут только свои, из семьи. Не опаздывайте. Гермиона представила этот ужин и помрачнела ещё сильнее, если это было вообще возможно, но пообещала не опаздывать. Драко вернулся быстро, весь в снегу, запыхавшийся. — Поскользнулся, — улыбнулся он во весь рот, объясняя своё взбудораженное состояние. — Гермиона, пошли. Мамочка, до вечера. Он забрал у Гермионы булку, взял её за руку и потащил к камину. Вручил ей хрустальную вазу, наполненную летучим порохом, принял от Дэли их тёплые мантии, одну из которых накинул на Гермиону, как на вешалку, бегло поцеловал мать в щёку и шагнул в камин. — Дырявый котёл! Драко исчез в завихрениях зелёного огня. Гермиона шагнула в камин за ним и поджала губы, словно извинялась за его настроение перед Нарциссой. — До вечера, — сказала она робко. — Дырявый котел. В пабе было шумно. Несколько компаний волшебников и гоблинов уже начали празднование, Том присел к компании магов и обещал угощать их до вечера за свой счёт. Гирлянды красиво бликовали на окнах, из проигрывателя на барной стойке разносился рождественский гимн. Пусть Бог подарит счастье вам, укроет от потерь Ведь наш Христос-Спаситель родился в этот день Драко ждал Гермиону у выхода на задний двор, увидел её и замахал рукой, чтобы она поторопилась. Гермиона завернулась в мантию как в кокон и вышла во дворик за баром. Драко уже открыл проход в кирпичной стене. — Ты за перьями болтрушайки, я по делу. Встречаемся возле лавки Оливандера через пять минут, хорошо? — Ага, — вздохнула Гермиона и накинула капюшон на голову. С последнего визита Гермионы в Косой переулок открытых лавок поубавилось, хотя казалось бы — куда ещё меньше. Однако, заколоченные окна слепо смотрели на неё так часто, что Гермиона удивилась: откуда здесь народ, куда они идут и что покупают? Обычной предпраздничной толкотнёй даже не пахло. Наверное волшебники проводили время с семьёй за закрытыми дверями, под защитой магии, подальше от патрулирующих улицы Пожирателей. Пытались сохранить хоть какое-то волшебство Рождества, ослабевшее, как и магическое сообщество с приходом Волан-де-Морта к власти. Сегодня многие семьи вздохнут полной грудью — их дети наконец-то дома. И что-то подсказывало Гермионе, что в школу вернутся далеко не все. Она купила перья болтрушайки в лавке ингредиентов для зелий и подошла к назначенному месту встречи. Драко шагал к ней по снегу с громоздкой коробкой, крепко-накрепко перехваченной со всех сторон волшебным скотчем. Под тяжестью ноши он ссутулился, но улыбался с каким-то маниакальным удовольствием. — Что это? — спросила Гермиона, протянула руку, чтобы коснуться коробки, но Драко повернулся к ней спиной. — Не лезь. Разобьёшь ещё, а я взял это в аренду. — В аренду? Почему не купил? — Такие штуки не продают, это редкость. И у меня нет столько карманных денег, — усмехнулся он. — Драко… — закатила глаза к небу Гермиона. — Ну что ты задумал? — Скоро узнаешь. Я же обещал тебе место в первом ряду. Ты всё купила? — Купила, купила. Дай хоть подержать, — снова потянулась к коробке Гермиона. Драко отбежал от неё, как от заразной, бережно прижимая к животу свою ношу. — Руки, Гермиона! Не порть себе сюрприз. Мне придётся тебя оставить в Дырявом Котле на пять минут ровно, чтобы доставить это в нужное место. С тобой ничего не случится? — Почему нельзя взять это домой? — Потому что не там ему место. Ты не провалишься сквозь землю, не вляпаешься в неприятности, если я отлучусь? — Ты сегодня меня раздражаешь. — призналась Гермиона и двинулась к выходу. — Ты слишком напряжена, расслабься, праздник же! — крикнул ей в спину Драко. Гермиона через плечо показала ему неприличный жест и скрылась за кирпичной стеной под хохот брата. Драко забрал её из Дырявого Котла как и обещал через пять минут, Гермиона даже не успела себе что-нибудь заказать. Они вернулись в Малфой Мэнор и до вечера сидели с Нарциссой в апельсиновом саду, в беседке. Она рассказывала, как было принято встречать Рождество в доме Блэков. Вальбурга, Альфард и Сигнус пытались собрать под одной крышей своё разношёрстное по взглядам на жизнь потомство хотя бы раз в год, на Рождество. И заканчивалось это всегда потасовкой, пока Сириус не перестал являться на такие ужины, а за ним и Андромеда. Затем погиб Регулус, Беллатриса попала в Азкабан и семьи не стало. Нарцисса рассказывала об этом без печали и содроганий, как историю, произошедшую столетия назад с посторонними людьми, но Гермиона и Драко слушали её, затаив дыхание. Образы молодого поколения Блэков обладали такой яркостью, что выпрыгнули на снег и вот уже нарисованные углём фигуры на белом холодном полотне хлопают дверьми на площади Гриммо, переворачивают столы, кидаются друг на друга с упрёками. Свободолюбивый Сириус, влюблённая в магла Андромеда, надменная, но в то же время огнеопасная Беллатриса, смелый и скрытный Регулус. И Нарцисса — оплот спокойствия в этом бушующем море из характеров и нравов. В половине девятого Нарцисса отправила Драко и Гермиону переодеваться к ужину. Роскошное чёрное платье из переливающегося на свету мелкой россыпью блёсток бархата лежало на кровати, и мантия со шнуровкой на рукавах, невесомая, но очень тёплая. Гермиона уже привыкла носить подобные вычурные одеяния, но никогда ещё наряд не вызывал в ней желания поскорее его надеть. Она привела себя в порядок и спустилась в столовую. Ужин представлял из себя очень странную картину. По левую сторону стола сидело белоголовое войско Малфоев — Нарцисса, Люциус и Драко. Все в парадной одежде, с постными лицами и ровными спинами. С другой стороны сидели Беллатриса и Родольфус, там же, рядом, приборы стояли и для Гермионы. Если Малфои представляли из себя семью для рекламного буклета, все на одно лицо, со схожими манерами и статью, то чету Лестрейнджей с их дочерью не связывало казалось бы ничего. Родольфус присосался к бокалу с вином и отстранённо гипнотизировал взглядом огонь в камине. Беллатриса же с обожанием смотрела на Волан-де-Морта. Да, по центру стола, как глава семьи, восседал Тёмный Лорд. Гермиона поклонилась ему, как того требовал регламент, и села на своё место. — Как дела в школе? — спросил Волан-де-Морт, приступая к еде. После него позволено было есть и остальным, но аппетита, почему-то ни у кого не было. — Хорошо, Милорд, — сказал Драко. — Кэрроу говорят, вы не посещаете их занятия. Гермиона, насколько мне известно, ты любила учиться. — Мне не нравится их подход к обучению, мой Лорд. Занятия грязные, несбалансированные. Думаю, Кэрроу не утруждают себя составлением планов урока. — И чем же вы заняты в свободное время? Воюете с Белыми Масками? Гермиона не подала виду, что её этот разговор тревожит, но ответить позволила Драко, опасаясь ляпнуть лишнего. — Это в прошлом. Сейчас всё хорошо. — Разве? До меня дошли слухи, что Бэлле не удалось навести порядок в школе. — Я сделала, всё, что могла, мой Лорд, не прибегая к убийству чистокровных, — тут же вступила в разговор Беллатриса. — И с тех пор инцидентов по моей информации не было. — И каковы ваши успехи с порученным заданием? — не унимался Волан-де-Морт, заставляя Нарциссу напрягаться с каждым заданным вопросом всё больше. — Мы работаем над этим, — сказала Гермиона. — Нам нужно ещё время, всё не так просто. Волан-де-Морт отложил приборы, прислонился спиной к спинке стула и все перестали есть. Руки его лежали на дорогой скатерти, длинные пальцы играли по столу тихую дробь. — Я разленился. Отсутствие достойного соперника, чьё сопротивление всегда держало тебя в тонусе, сильно расслабляет. Я увлёкся расширением своего влияния за пределами Британии, оставил решение внутренних конфликтов на своих сторонников и кажется совершил ошибку. Наводить порядок нужно начиная со своих владений, а потом уже заглядывать к соседям за забор. Времени нет. Я даю вам неделю после возвращения в Хогвартс и жду результат. Приду в гости. Гермиона и Драко переглянулись и поспешили опустить взгляды в тарелки. Они оба понимали, что это значит. Им придётся предъявить Волан-де-Морту Джинни. — Почему ты не пригласил друзей в гости, Драко? — продолжил тем временем Хозяин. — Помнится, в твоём окружении всегда крутились достойные фамилии. — Рождество — семейный праздник, мой Лорд. Посторонним здесь не место. Драко ляпнул и замер. Нарцисса обратила полный слёз взгляд на мужа, а Беллатриса испуганно заговорила: — Он не хотел этого говорить. Имел ввиду совсем другое! — Наш дом — ваш дом, Милорд. Так всегда было и будет до скончания веков, — добавил Люциус, нервно уцепившись за руку жены. Волан-де-Морт же разулыбался безгубым ртом, хищно. Красные глаза внимательно разглядывали профиль неподвижного младшего Малфоя. — Он прав. — Сказал Волан-де-Морт и сложил салфетку на столе. — Рождество — семейный праздник. Я здесь лишнее звено и это очень смелое заявление, достойное убийцы моего врага. Он поднялся на ноги, Беллатриса вскочила следом, как и хозяин дома Люциус. — Не надо, — остановил их властным движением руки Волан-де-Морт. — У меня есть дела поинтереснее. А вы отдыхайте, празднуйте… Объединяйтесь. Он ушёл, оставив после себя гнетущую тишину. Беллатриса обожгла Драко взглядом, полным презрения. — Что ты себе позволяешь? — прошипела она. — Я имел ввиду совсем не это! Он спрашивал про друзей! — горячо оправдывался Драко. — Так, семейство… — вздохнул Лестрейндж и залпом допил остатки вина в бокале. — Счастливого объединения. Следом за ним ушла и Беллатриса, пылая от негодования, Нарцисса пошла её успокаивать. Люциус, оставшись в компании детей, выразительно скривил губы. — С Рождеством, — выдавил он и тоже покинул столовую. Драко выдохнул, словно вынырнул из-под толщи воды, взял со стола салфетку и промокнул ею лоб. — Меня трясёт. — И меня, — Гермиона подняла руку над столом, демонстрируя лёгкую дрожь пальцев. — Да что сегодня с тобой? Ты как с цепи сорвался. — Он должен был уйти, его присутствие срывало все мои планы! — Какие ещё планы? — Время подарков, — нервно улыбнулся Драко и вытащил из кармана изумрудный прямоугольный футляр. — Это раз. — Боже, ну зачем? — заныла Гермиона. — Мне теперь будет стыдно, потому что сама ничего не припасла. — Ты сначала открой, а потом стыдись. Я возвращаю украденное. Гермиона нахмурилась от непонимания, но подвинула к себе футляр. Открыла крышку и увидела на белой атласной подкладке свой старый серебряный браслет с подвесками из полумесяцев. На втором курсе эту вещь подарил ей Гарри, а на четвёртом, во время беспорядков на стадионе в завершающем этапе Турнира Трёх Волшебников, Гермиона браслет потеряла. Его нашёл Драко и отказался отдавать. — Я до сих пор помню тот наш разговор в совятне, он оказался пророческим, — усмехнулся Драко, пока Гермиона пыталась собраться с мыслями. — Ты спросила меня… — Как можно быть таким? У тебя же всё хорошо, есть всё, о чём можно мечтать. Так почему ты такой злобный? — Гермиона тоже прекрасно помнила свои слова и ответ Драко. — Расскажу как-нибудь. За рождественским ужином, когда мы станем лучшими друзьями. Они рассмеялись. Гермиона поспешила надеть браслет, не веря до сих пор, что это именно он — а вот и погрызенные Живоглотом луны. — Спасибо, — со всей искренностью поблагодарила она Драко. — Это был раз. Есть ещё два, и клянусь — этот подарок понравится тебе не меньше. Пошли. — Пошли? — опешила Гермиона. — Куда? — Прошвырнёмся в Лондон. Гермиона чувствовала себя неуютно. Они покидали дом без разрешения и предупреждения, хотя интуиция подсказывала, что никому до них сегодня дела нет. Да и нет ничего плохого в том, что двое совершеннолетних отлучились в праздничную ночь по своим делам. Они не под конвоем, не заперты… Гермиона успокаивала себя этими мыслями, пока шла за Драко к воротам. Метки обратили сталь в дымку, Драко взял Гермиону за руку, чтобы задать направление трансгрессии. Пустынные холмы, окружавшие особняк, исчезли из поля зрения, Гермиона и Драко трансгрессировали на пустырь с мусорными баками. Из окон ближайших небольших коттеджей доносились приглушённые весёлые голоса, ребята вышли на центральную дорогу, припорошенную снегом, и Гермиона узнала место. Не могла не узнать. — Площадь Гриммо? Кто открыл тебе тайну местонахождения? Драко насвистывал что-то мелодичное и ничего не говорил. Вернулось его утреннее приподнятое настроение, он перебежал дорогу к дому номер двенадцать, едва не утонув в сугробе у крыльца, помог Гермионе перелезть через рыхлый снег и открыл старую, скрипучую дверь с облупившейся краской. — Т-ш-ш! — Драко зажёг в знакомом коридоре палочку и пригласил Гермиону следовать за её светом. Она шла за ним только потому, что любопытство жгло изнутри, но от того не становилось менее страшно. Хранителем Тайны местонахождения штаба после смерти Дамблдора стали все, кому не лень — от Снейпа до Наземникуса. Приходить сюда опасно. Но Драко знал что делал. Они спустились на цокольный этаж, в мрачную кухню. Гермиона была здесь в последний раз вместе с Гарри и Дамблдором. В тот вечер Сириус пришёл проститься и Гарри разгромил всю комнату, вспоминая его. Но кто-то навёл порядок после погрома, потом снова его разрушил. Помещение точно обыскивали. Гермиона так увлеклась разглядыванием обстановки, что не заметила в полутьме силуэт за столом. Драко разжёг в очаге огонь и комната озарилась светом. На стуле сидел кто-то с чёрным мешком на голове. На какую-то долю секунды у Гермионы ёкнуло в сердце. Это Гарри. Момент был насыщенным, волнующим, но мимолётным. Она заметила связанные руки и ноги, да и зачем Драко бы стал надевать на голову Гарри мешок. — Та-дам! — торжественно провозгласил Драко и сдёрнул с головы пленника завесу. Рон с кляпом во рту неистово задёргался. Глаза его блестели от ненависти и гнева, он рвался высвободиться с таким рвением, что стул под ним опасно кренился и скрипел. — Отвратительный подарок, — сказала Гермиона. — Не спеши. Оп! — он вынул изо рта Рона грязную тряпку и тот поспешил плюнуть в него. — Я доберусь до тебя, отребье, шавка, коврик под ногами своего Хозяина! Дай мне только высвободиться! — ревел Рон во всё горло. — Цыц! — погрозил ему пальцем Драко и вытер платком мантию на груди. — Расскажешь нам кое-что и я развяжу тебя, отдам палочку и можем сразиться. Честный обмен — информация за свободу. — Я тебе ничего не скажу, глист, дерьмоед, ублюдок, выродок! — Ты ещё не услышал вопросы. Мне не нужна информация об Ордене, Масках и прочем. Ты мне ответь, что вы приготовили для Гермионы, какое наказание за убийство Грюма и предательство её ждёт? Гермиона перестала понимать вообще хоть что-либо. Она устало подпёрла подбородок ладонью и смотрела на Рона с невежливым равнодушием. Рон же своей ненавистью во взгляде мог поджечь небольшую церквушку. — Для неё? — Да. Хочешь отомстить мне, расскажи что вы для неё готовите. Я слышал о всяких мерзостях, волосы дыбом, — нарочито театрально вздрогнул Драко. — Да мне плевать что с ней будет. Пусть хоть по кругу пустят! Я доберусь до неё и голыми руками придушу после! — А участвовать не будешь? — Нет, — усмехнулся Рон. — Мне противно. — Так. Ладно. Очень занимательно, но иди к чёрту, Драко, — встала Гермиона, чтобы уйти. — Стой! — попросил её Драко. — Пусть выговорится. Может, его отпустит? Облегчи душу, сынок, что ещё ты подготовил для Гермионы, хотел рассказать её отцу, что она предательница? — Грязная подстилка под самыми тёмными магами! Убийца, как и её настоящие родители, даже хуже… Гниль. Дешёвка! Загнанный в угол зверь всегда рычит и кусается. Он потерян, дезориентирован, пытается быть грозным, чтобы спастись. Рона загнали в угол и из него полилось всё, что так долго копилось, вся ненависть и боль, приправленная страхом и безумием. — Последний вопрос, — почти ласково обратился к нему Драко, поигрывая пальцами по основанию волшебной палочки. — За что? Напоминаю, что твоего лучшего друга убил я, не она. Разве Поттер не хотел бы, чтобы Гермиона была в безопасности? Разве не пожелал бы, чтобы она защитила себя всеми возможными способами после его смерти? Останься она с вами, её бы убили, растерзали, как самый приближённый источник информации к Поттеру. — За что? — фыркнул Рон. — Думаю, дело в самом факте её существования. Драко победно хлопнул в ладоши, потом ещё и кулак в воздух вскинул, нанося удар невидимому сопернику. Он лучился счастьем, светился изнутри и снаружи. Улыбался так искренне, что Гермиона всерьёз обеспокоилась его психическим состоянием. — Простите, я понимаю, что радоваться неприлично, вы тут в своём друге разочаровываетесь, но этот ублюдок заставил меня давиться дерьмом, я имею право немного позлорадствовать? А? Он обращался не к Гермионе, а к пустоте в кресле у очага. Драко развернул брыкающегося Рона к креслу, нащупал что-то в воздухе и потянул невидимую ткань вниз. В кресле сидел Гарри.