Колесо фортуны

      Новый замок был совершенно иным внешне, но по духу они со старым составляли отражение единого целого. Готика, холод, тишина каменных коридоров немного успокаивали натянутые до предела нервы. А это было необходимо. Человеческие эмоции атаковали неживой разум. Мучительно и непривычно. Как разряд молнии по телу, как тысячи ледяных жестоких игл. Невозможно скрыться, невозможно игнорировать. Моральные муки бывают страшнее любых физических. Для него, по крайней мере, это было именно так.       Влад стоял в пустой тёмной комнате совершенно один. Здесь ещё не успели расставить мебель — только голые каменные стены вокруг, чернеющий оконный проём и камин. Неуютно. Свободно. Тихо. Он смотрел в никуда, но мысли его возвращались к одной и той же теме.       — Лайя, — произнёс Влад тихо, пробуя тревожащее имя на вкус в который раз. Оно так подходило ей. Мягкое, пушистое, нежное. Так схожее с прежним «Лале», что отзывалось колокольчиками в любимых ею полях. — Лайя.       Всякий раз, когда Влад видел её, образ из давних веков расплывался, тускнел, терял ясность. Лале переродилась. Он так давно этого ждал. Лайя столь же прекрасна, талантлива и умна. Свет, исходящий из её души, крепчал с каждым днём, отчего ему всё сложнее быть рядом. Ошибиться невозможно. Это она. Душу не подделать, не изменить, не спутать. И при всём при этом, как бы не хотелось отрицать, перед ним вовсе не та девушка, которая полюбила хмурого османского пленника с льдистыми глазами долгие тысячи восходов назад.       Влад смотрел в тёплые глаза той, что так отчаянно стремилась его узнать и помочь, и не узнавал свою Лале. Свою ласковую, понимающую, трепетную девушку. Из прошлого. Неожиданно пришло осознание того, что нечто утеряно безвозвратно, причём давно и неумолимо. Эта мысль никогда не тревожила его настолько сильно, как сейчас, когда Лайя столь близко, что он может видеть её, слышать и, пусть даже через боль, касаться. Настоящее наступило. Влад не тот, кем был прежде. И Лале… Нет, её больше нет. Она теперь мисс Бёрнелл.       Изменения неизбежны, но Влад всё же верен своей любви. Когда Лайя вновь оказывается в его присутствии, приходится прикладывать все усилия, что побороть желание. Коснуться, назвать любимой, своей, единственной. Теперь это невозможно. В вопросах привязанностей Влад никогда не изменял себе. Он любил Лале, Лале любила его. Но Влад, как и она, прекрасно знали и о том, чьи чувства не нашли взаимности. Лучший друг. Близкий, словно брат. Аслан.       Острые зубы впивались в мёртвую плоть, когда Влад намеренно прокусывал себе кисть, чтобы боль помогла отвлечься. Колесо судьбы провернулось. Он был тем, кого Лале выбрала в прошлый раз. Аслан же с честью вышел из битвы проигравшим и, тем не менее, остался благородным и преданным другом им обоим. Но теперь всё иначе. И в этой реальности сейчас Лео тот, кто крепко держит её за руки, обнимает за плечи и рассказывает небылицы, пробуждая звонкий смех. Тот, который он, Влад, так любил.       Друг, который всегда был в стороне от их с Лале тайного мира, теперь нежно целовал Лайю в пустынных коридорах замка, пробуждая в них жизнь. Смотрел прямо и открыто, словно никого, кроме них, больше не было в зале. И Влад не мог его за это ненавидеть. Нет. Он бы не простил себя за это чувство, но этого и не потребовалось. Просто наблюдал издалека. С лёгкой печалью и странной радостью. Воссоединение старых друзей. Он не предаст себя, чтобы им помешать. Нет, никогда. Но нужно время, чтобы привыкнуть к мысли о том, что свет Лайи притянул к себе солнце Лео, а не осветил его тьму, как когда-то раньше. Вдвоем, они стали ещё ярче, чем по отдельности. Возвысились. А Влад неуклонно погружался в бездну. Но они не оставили его. Они рядом. И, быть может, когда-нибудь станет легче. В конце-концов, они снова вместе. Все трое. И время, столь жестокое, сделает углы перемен мягче.       А пока Влад молча всматривался во тьму оконного проёма. Он следил за парой силуэтов, что гуляли в замковом парке тёплой ночью. Влад не видел их лиц, но представлял, как светятся глаза Лайи, и как счастливо улыбается Лео. Всё в порядке. Неуместные чувства, насколько он помнил, должны притупляться. А у него и так слишком много времени. Только бы не потерять рассудок.