Канторская Дорога/Cantor's Road

— Ты хромаешь, — заметил Кацуки, его взгляд обострился, когда он подметил неровный ритм шагов Изуку. Изуку поморщился, пытаясь идти ровнее по темному туннелю, не оказывая слишком большого давления на правую ногу. — Н-ничего серьезного. Просто вывихнутая лодыжка. — Есть ещё какие-нибудь травмы, о которых ты замалчиваешь? — Нет, по крайней мере, ничего такого… — Ну, это славно, ибо здесь существует только одна больница и то, уровень медицинского обслуживания там — абсолютное дерьмо. Изуку сначала даже не понял о чём он. А потом… ах, да. Больница является аттракционом высокого риска. Слабый смех вырвался из его горла, но чем дольше он шёл с этим осознанием, тем больше вопросов оно у него вызывало. Как Кацуки сюда попал? Почему он такой… знающий? Прежде чем он успел спросить, Кацуки внезапно схватил Изуку за руку, слегка пригнулся и перекинул её через своё плечо. Изуку невольно покраснел. — Что ты… — Не хочу тебя расстраивать, но даже если сейчас это всего лишь лёгкое растяжение, есть большая вероятность, что к тому времени, как мы выберемся отсюда, будет намного хуже, — невозмутимо ответил Кацуки, продолжая идти вновь. — Тебе следует стараться не провоцировать осложнения, пока у тебя имеется такая роскошь. — Ах… хорошая мысль, я думаю. Они шли дальше, в гнетущей тишине туннеля, окружавшей их, пока не достигли точки, где туннель разделялся на два разных направления. Кацуки едва взглянул на них, прежде чем без лишних раздумий свернул налево. — …Ты уверен, что это правильный путь? — Не совсем. Но если мы будем идти достаточно долго, то в любом случае доберемся до станции. Это единственный способ выбраться отсюда. Мгновение спустя фонарный свет осветил неровность в стене, и когда они подошли ближе, Изуку понял, что это была дверь. Кацуки попытался открыть её, но та была заперта. — Ах, это очень плохо, я думаю, что нам следует… — Изуку замолчал. Кацуки начал рыться в своей сумке и через секунду вытащил что-то маленькое, трубовидной формы. Он развернул его, металл блеснул на свету. Инструменты для взлома? Кацуки вставил в замок натяжной ключ вместе с отмычкой и принялся его открывать. Это заняло около минуты, и к тому времени Кацуки уже вовсю бормотал ругательства себе под нос, но замок в конце концов открылся. Кацуки встал и попробовал открыть дверь. Нужно было немного подтолкнуть; Изуку подозревал, что её давно не использовали. В конце концов дверь отворилась и они вошли внутрь. Кацуки обшарил стену, пока не нащупал выключатель, который включился без каких-либо колебаний. Свет был нестабильным и тусклым, но достаточно ярким, чтобы было ясно, что они находились в каком-то подсобном помещении. Однако они были не одни. Там было три человека и все лежали лицом вниз. Как и ожидалось, они не разговаривали и не давали никаких признаков того, что вообще заметили их присутствие. — Ои, да… совсем забыл об этом. Стрёмная хуета, — почти неслышно пробормотал Кацуки. Затем он вновь полез в свою сумку и вытащил ёбаный пистолет. Он возился с ним, прикрепляя что-то к концу. Глушитель? Он искоса взглянул на Изуку. — Возможно, тебе стоит отвести взгляд, — затем он запоздало добавил. — Ах да, ээм… стоило бы ещё заткнуть уши. — Что ты… — Изуку услышал щелчок, и это было всем предупреждением, что он получил, прежде чем Кацуки нажал на курок. Произошла короткая вспышка, сопровождаемая небольшим толчком в плече Кацуки от отдачи. И конечно же, звук. Изуку попытался заткнуть уши, но было уже слишком поздно. Даже с глушителем звук всё равно был адски громким. Но что действительно его удивило, так это то, что двое других местных жителей даже не двинулись с места. — Ха… Интересно. — Что интересно? Кацуки пожал плечами, не оглядываясь. — Ничего. Просто пытаюсь понять правила. Хотя Кацуки по большей части закрывал ему обзор на тело, Изуку мог видеть, как что-то начало стекаться вокруг его ботинок. Очевидно это должна быть кровь, но выглядело это не совсем должным образом. Она была какой-то слишком… тёмной. Кацуки легонько пнул тело, и, словно в кадре из фильма, двое других внезапно встали к нему лицом. Сердце Изуку провалилось в желудок. — Агх, блядство, — выругался Кацуки, поднимая пистолет вновь. На этот раз Изуку успел крепко зажать свои уши. Он попал в голову с первой попытки. Второй был немного дальше и для нокаута потребовалось уже два выстрела. Они оба упали на пол, больше не двигаясь. — Щенок, я думаю, тебе лучше знать о том, что это дерьмо всё ещё работает против тебя, даже если они мертвы, — пробормотал Кацуки. — Но почему изначально пуля не разбудила их? Кацуки пожал плечами. — Я думаю, что стрельба не предполагает прямого прикосновения, — ответил он, подходя к первому, в которого выстрелил. Он схватил местного жителя за ноги и выволок его из комнаты, столкнув на железнодорожные пути. — Зачем ты их перемещаешь? — Потому что они не мертвы. — Что. Кацуки снова прошел мимо Изуку, приближаясь ко второй туше молодой женщины. Он поднял её, стараясь держать кровоточащую голову подальше от собственного тела. Он швырнул её на рельсы и только тогда ответил. — Это всего лишь один из пунктов всей этой местной херни. Некоторые жители мертвы подольше, чем другие, но, насколько известно лично мне, никто из них не мёртв навсегда, — падение последнего тело на железную дорогу сопровождалось деловым тоном Кацуки. Вернувшись, он закрыл за собой дверь, повернув замок с решительным видом. Он развернулся на пятках лицом к Изуку. — Так, ладно, что случилось? — Что ты имеешь в виду? — тут же спросил в ответ Изуку. До него дошёл смысл вопроса как раз в тот момент, когда он уже открыл рот. Кацуки закатил глаза. — Я спрашиваю, как ты сюда попал, — ответил он, подходя к огромному стальному шкафу слева от него. Он выдвинул верхний ящик и начал в нём рыться. — Мне нужен отчёт. — Верно, верно… — Изуку откашлялся, прислонившись к ближайшему верстаку. — Ну, я их, конечно, трогал, но это было случайно. Тогда прибыл поезд, и это… ухх, это был не поезд. Кацуки, казалось, совершенно не смутило это заявление. — Хорошо, — пробормотал он, все еще роясь в содержимом шкафа, — подробнее. — Его отражение было другим. Оно было… живое. Словно чудовище или что-то вроде этого, — уточнил он. — Это выглядело так, будто я смотрел ему в пасть. — Ага, — прокомментировал Кацуки, небрежно запихивая несколько вещей в свой рюкзак, прежде чем перейти к полкам рядом со шкафом. — И что ты сделал? — Я всё это к тому, что это меня напугало, поэтому я как бы рефлекторно отпрыгнул назад… и наступил прямо на одного из этих… людей. — Местных жителей. — Да, — согласился Изуку, грубо сглотнув. — Ну я, конечно же, побежал. Поиски Кацуки перешли к ряду шкафчиков вдоль задней стены. Он открывал каждую дверцу и просматривал всё содержимое, время от времени останавливаясь, чтобы что-нибудь взять. — И что сделали местные жители? — спросил Кацуки. — Ты понял, чего они хотели? Изуку моргнул. — Ну, это аттракцион «казни», так что я предполагаю, что они хотели меня убить. Кацуки взял кувалду. — Как? — Я не знаю, Каччан. Я надеялся, что мне не придётся этого выяснять. — он нервно рассмеялся. — Но ты определенно сделаешь это, — ответил Кацуки, резко повернувшись к нему. Пока он говорил, он несколько раз взмахнул кувалдой, словно проверяя её вес в руке. — Тип захвата — это не мера намерений, это мера последствий, Деку. Каждый аттракцион хочет помешать тебе сбежать, но конкретная поебень, которую он исполняет для достижения этой цели, сильно отличается. Мы классифицируем эти способы как тюремное заключение, ассимиляцию или казнь, потому что никто не помнит достаточно, чтобы определить что-то более конкретное. И ты хочешь знать, почему? — с громким стуком он опустил кувалду. — Потому что конкретика — это то, что пиздец как важно, Деку. Итак, позволь мне спросить тебя: когда местные жители встали, как ты думаешь, что они хотели сделать с тобой? Изуку колебался. — Я думаю… Самые ближайшие как бы накинулись на меня. Я увернулся от них и помню, что они ну как бы упали вперед. Думаю, если бы они просто хотели меня схватить, они бы, наверное, попытались сохранить какую-то тактику, верно?.. — он сделал паузу, поморщившись. — Я думаю… я думаю, они хотели затолкать меня в поезд. Кацуки замолчал, пристально наблюдая за Изуку. На его лице медленно расплылась улыбка. — Так, теперь мы говорим, — сказал он. — Итак, ты — еда для поезда. Отлично, фантастика. Что-нибудь ещё? Чем быстрее мы разберёмся с этим дерьмом, тем скорее ты обо всем этом забудешь. Буквально. Изуку издал нервный смешок. — Не думаю, что я когда-либо забуду звук хруста костей между зубами той штуки, Каччан. Поиски Кацуки застопорились, его взгляд снова метнулся к Изуку. — Чего? — Ну, как я уже и сказал, они упали вперёд после того, как я от них увернулся. — Ты хочешь сказать, что поезд сожрал местных жителей? — Я… наверное? — неуверенно протянул Изуку. — А это важно? — Это ебать как странно, вот что это такое, — ответил Кацуки, возобновляя поиски. — Местные жители являются частью аттракциона; и обычно убивать их не в его интересах… это буквально тоже самое, как если бы твоя иммунная система атаковала сама себя. — Оу, — сказал Изуку, чьи глаза расширились. — И что это значит? Кацуки подошел к небольшому чулану и отворил его. Глаза блондина сверкнули, когда они устремились к вешалке для обуви, установленную на стене. Он ухмыльнулся. — Это значит, что мы можем этим воспользоваться. *** Сапоги ужасно громко скрипели, пока Изуку ходил вокруг, проверяя, подходят ли они ему по размеру, используя швабру, которую они нашли в шкафу, в качестве импровизированной опоры. Они явно были ему велики, а одни лишь звуки ходьбы заставляли его скорчивать лицо. Кацуки все еще выворачивал подсобное помещение наизнанку, время от времени останавливаясь, чтобы запихнуть в сумку различные предметы. — Эм, — Изуку прочистил горло. — Мне обязательно носить их постоянно? — Нет, пока что ты можешь просто нести их в руках. Если будешь держаться подальше от рельс, то они, возможно, тебе даже и не пригодятся. Это мера предосторожности, шпаришь? Изуку кивнул, сняв с себя ботинки и поставил их на скамейку рядом с собой. В другом конце комнаты Кацуки держал вешалку для одежды в одной руке и кусачки в другой. Он разрезал вешалку у основания, ближе к центру, а затем начал накручивать свободные концы податливой проволоки вешалки на кончик деревянной метлы. Теперь в его арсенале имелась метла с крючком на конце — своего рода инструмент, который был выглядел так, словно всеми силами кричать о том, что ты никогда не поймёшь для чего нужна эта штука. — Что, если поезд снова настигнет нас в туннелях? — Сейчас мы подождём, пока пройдет следующий. Это все еще риск, но… — он пожал плечами. Изуку сглотнул. — Думаю, мы в любом случае можем снова лечь под него. — Это призрак, — сказал Кацуки, его взгляд упал на тяжелую цепь, лежащую на столе. Он поднял её, повесил на крюк на конце метлы, проверяя прочность крепления. Удовлетворившись, он снял её и сунул в сумку, застегнув молнию. Как только он закончил, Изуку почувствовал, как земля задрожала под тяжестью приближающегося поезда. Свет, установленный над дверью, загорелся ярким, предупреждающим красным светом и через мгновение погас. — Отлично, пойдём. Изуку кивнул, схватил свой рюкзак с ботинки и последовал за Кацуки в туннель. Налобные фонари освещали им путь. Долгое время никто из них не сказал ни слова. Отчего-то шуметь казалось опасным. До сих пор ничто из того, что видел Изуку, не указывало на то, что это противоречит «правилам», но разговоры были бы утешением только в том случае, если бы он мог быть уверен, что туннели не нарушат их. В конце концов, Изуку всё же набрался смелости и спросил: — Ты уверен в этом? — Нет, — просто ответил Кацуки, фыркнув. — Только идиот мог бы быть уверен. Здесь нет ничего определённого, Деку. — Оу, — пробормотал Изуку. — Что-ж, это… утешает… Кацуки покачал головой. — Что именно тебя так волнует? — На самом деле всё это, но… — он на мгновение замолчал. — А что, если когда мы приедем, они все уже проснутся? — Да, и именно поэтому у меня есть чёртов пистолет, — раздражённо прохрипел он. После небольшой паузы он вздохнул. — Возможно и проснутся. Хотя я не думаю, что это очень вероятно. — Почему нет? — Есть причина, по которой это место идентифицированно как высокий риск, а не ДНП. Как будто здесь есть внутренняя логика, что-то, что… обеспечивает чувство порядка. Как сустав, который сгибается только в одном направлении. Я не думаю, что аттракцион мог бы нарушить это правило, даже если бы попытался. Изуку кивнул, хотя он понял лишь половину сказанного. Он взглянул на экран мобильного. 2:00 Через несколько минут они пришли. И, к счастью, по крайней мере здесь, Кацуки оказался прав. Местные жители дремали, застыв на платформе лицом вниз, равномерно распределившись на земле, как и на предыдущей станции. Кацуки поднялся с путей на платформу и протянул руку. Изуку взялся за неё, позволив поднять себя. — Спасибо, — пробормотал он. Кацуки хмыкнул, и они оба обратили внимание на платформу. На этот раз Изуку действительно озадачился, чтобы пересчитать всех лежащих. Всего было три ряда, ноги первого ряда находились примерно в футе от голов следующего ряда. В самих рядах было по десять человек, всего тридцать. Им потребовалось пару минут, чтобы осмотреть всю территорию, проверить ванные комнаты и место, где должна была быть лестница. Её не было. Изуку не мог не почувствовать разочарования, когда они свернули за угол и были встречены бетонной стеной, но Кацуки, казалось, это совсем не смутило. Он просто развернулся и зашагал обратно к главной платформе. Когда они подошли к стене напротив рельсов, Кацуки поставил свой рюкзак и начал вытаскивать вещи — сначала кувалду, затем козырек и рулон клейкой ленты, который он сразу протянул Изуку. — Тебе стоит куда-нибудь отойти на случай, если вдруг полетят обломки, — он указал назад и неопределенно влево. — Может вон там будет неплохо. Всё должно быть в порядке, но на всякий лучше отвернись. Изуку кивнул, сжимая лямки рюкзака крепче, но стал колебаться, наблюдая за тем, как Кацуки выгружает остальные предметы: большой гаечный ключ, пару резиновых сапог, длинную цепь с тяжелым замком, прикреплённым к одному концу. Через мгновение Кацуки посмотрел на него и выгнул светлую бровь. — Справишься с этим? — Да-да! Конечно, я просто… — он сглотнул. — Я просто хочу сказать, что… ты уверен, что нет другого пути? — А зачем? У тебя какие-то проблемы с планом? — Дело не в том, что у меня с этим проблемы, просто… ну, разве это не чрезвычайно опасно? — О, сто процентов. Одно неверное движение — и ты труп, — буднивно пролепетал он, постукивая кувалдой по стене в том месте, где она, казалось, слегка прогнулась. — Если бы ты попытался сделать это сам, то я бы надрал тебе задницу. — Тогда поче– — Потому что когда это делаю я, всё по-другому. А теперь не мешайся. Я крикну, когда ты мне понадобишься. Изуку вздохнул, решив не спорить. Он поставил свой рюкзак рядом с рюкзаком Кацуки, потратив секунду на то, чтобы расправить плечи, прежде чем пройти к дальнему правому концу платформы. Он нашёл водосток рядом с мусорным баком, который, когда он заглянул внутрь, выглядел как бездонная чёрная яма. Его это почти не забеспокоило. Интересно, как разум быстро адаптировался. Он опустился на колени и услышал звук разбивающейся плитки, звук кувалды, раскалывающий старый бетон позади него. Изуку приступил к работе, срывая длинные полоски клейкой ленты, чтобы перекрыть рейки водостока. Каждые несколько секунд он слышал, как кувалда снова ударялась о стену, иногда сопровождаясь звуком кряхтения Кацуки от тяжёлой физической нагрузки. Удостоверившись, что канализация запечатана, Изуку повернулся и увидел Кацуки, стоящего перед новой дырой в стене, а его тело было покрыто лёгкой испариной. Он стоял и довольно ухмылялся, а когда Изуку приблизился, то осознал почему: там, сразу за пробитой стеной виднелась большая труба. — Супер, давай сделаем это, — удовлетворённо проговорил он. И без всякого предупреждения начал снимать с себя футболку, сразу же запихивая её в рюкзак, а затем потянулся уже к ремню. Изуку тут же встал на ноги. — Ч-что ты делаешь? — Ты знаешь, сколько воды проходит по магистральным трубам каждую секунду, Деку? Хуй я смогу открыть эту штуку и не промокнуть. — Кацуки начал стягивать штаны, а Изуку быстро отвернулся, перекрыв себе весь обзор рукой. Его лицо мгновенно порозовело. — Хорошо. Какое это имеет отношение к тому, что ты раздеваешься?! — Используй свой мозг, тупица, — ответил Кацуки. — Надеюсь, мне не придется объяснять, почему промокшая одежда может оказаться чем-то проблематичным. Он услышал звук шуршания штанин, а затем Кацуки сунул ему в руки рюкзак вместе с метлой. — Не позволяй этому дерьму промокнуть. Глаза Изуку все еще были закрыты. — Ты сейчас голый? — Не, я в обуви, — ответил Кацуки. Изуку мог поклясться, что буквально слышал, как он ухмылялся в этот момент. — Не рискну ходить босиком по этой адской дыре. Я все равно надену ботинки позже. Не позволяй им намокнуть. — пауза. — Знаешь, ты можешь открыть глаза. Мне всё равно. — Э-э, нет, не думаю, что я буду. — Деку, если ты в конечном итоге споткнёшься об одного из грёбаных местных жителей только потому, что боишься увидеть мой член, то я убью тебя быстрее, чем они. — Ну, тогда я просто подожду, пока ты не выйдешь из моего поля зрения! Кацуки вздохнул, подойдя к нему сзади и схватив его за плечи. Изуку пискнул, рефлекторно открыв глаза, когда Кацуки вручную повернул его в сторону ванных комнат. — Вот, — сказал он. Изуку мог чувствовать тепло чужого тела даже сквозь собственную одежду. — А теперь вали и позволь мне уже сделать это дерьмо, — он слегка подтолкнул его, и краем глаза Изуку увидел, как Катсуки снова надвинул на лицо визор. Он быстро направился в ванную, повернул за угол и прислонился к стене. Он прижимал сумку Кацуки к своей груди, слушая щёлканье и лязг, и, время от времени, кряхтение. Кацуки оставил свой рюкзак расстёгнутым, внутри была видна скомканная одежда. Не думай об этом так странно, чёрт, Изуку. Прошло несколько минут, но в конце концов Изуку услышал скрип, за которым почти сразу же последовал хлынувший поток воды и победный гогот. Он услышал, как мокрые ботинки шлепаются по бетону, и заранее закрыл глаза. — Спорим, ты рад, что я разделся сейчас, не так ли? — пока он говорил, Изуку слышал, как с него стекает вода, капающая на пол. Он не ответил, решив просто предложить Кацуки его рюкзак, держа вещь на расстоянии вытянутой руки. — Стой, нет. Сначала мне нужно вытереться. — Оу… А у тебя есть полотенце? — Неа. Дай свою майку. Опешивший Изуку едва не открыл глаза. Едва. — Подожди, что? — Дай свою майку, — повторил он. — Из нас двоих я единственный, кому действительно нужно оставаться сухим. Если у тебя вдруг где-то здесь не спрятано полотенце, твоя футболка — наилучший вариант. Изуку сглотнул. — Верно. Хорошо. Он обернулся и снял футболку, протянув её блондину через плечо. Кацуки взял её, и какое-то время Изуку просто неловко стоял на месте, слушая, как он вытирается. Он вручил ему сапоги, когда он попросил их, примерно в такой же манере. В конце концов, Кацуки вернул майку — мокрую, но не настолько невыносимую. Только после того, как он услышал звук застегивающегося ремня, он осмелился обернуться. Когда они вновь были полностью одеты, Кацуки вытащил из рюкзака цепь вместе с толстыми перчатками и схватил модифицированную метлу. Они снова свернули за угол, и Изуку обнаружил, что платформа была уже наполовину затоплена. Вода хлестала из открытых труб под высоким давлением. — Где мне встать? Кацуки указал метлой на участок пола, что был с противоположной стороны платформы. — На другую сторону, где сухо. Я тоже буду делать это оттуда. Всё должно быть в норме, но на всякий случай держись от меня где-то в паре метрах. Кацуки не стал терять время. Он положил запертый на замок конец цепи на пол, — туда, до куда вода еще не дошла, но вот-вот доберется, — а остальную часть скинул у края платформы. Он спрыгнул на рельсы, свесив вниз другой конец цепи. Изуку последовал за ним, спрыгнув как раз в тот момент, когда Кацуки уже перелезал на другую сторону. Он взял его за руку, когда тот предложил помощь, и позволил блондину поднять себя наверх. Пока Кацуки натягивал на себя перчатки, Изуку взглянул на рельсы. Третий рельс всегда казался ему обманчиво обычным. В обычной жизни всегда было достаточно угроз для жизни. Выбежав на дорогу в неподходящее время, вы легко можете умереть. Но чаще всего, эти угрозы были чем-то очевидным: к примеру, что-то в виде двух тонн металла, мчащегося на вас на высокой скорости. И это буквально кричит об опасности, так что редко нуждается в каком-либо объяснении. Но третий рельс просто был тут, шёл рядом с путями, которые он и приводил в действие, и был наделён достаточной энергией, чтобы убить человека при контакте. И если бы не предупреждающие знаки, вы бы даже не догадались об этом. Вода медленно подползла к замку, на котором крепилась цепь, и постепенно поглотила его. Вздохнув, Кацуки опустил защитную маску и взял метлу, опустив конец крюка к свисающей цепи, чей конец свисал прямо над рельсами. Он зацепил крюк за одно из звеньев цепи и направил её к третьему рельсу под напряжением. — Готов? — Больше, чем когда-либо. Кацуки серьёзно кивнул. — Ах, да, и еще одно, — добавил он. — Тебе, наверное, стоит заткнуть нос, — с этими словами он сбросил цепь. Эффект был мгновенным. Искры заплясали в том месте, где вода соприкаснулась с цепью, и местные жители тут же затряслись в конвульсиях. Это длилось всего секунду, а может и меньше, прежде чем все окончательно замерли. Послышался странный шипящий звук. Вода начала темнеть. И именно в этот момент его сразил запах. — О боже, — воскликнул Изуку, затыкая нос краем футболки. Прежде всего пахло горелым. Жжёная одежда, жжёная резина, жжёные волосы, жжёная плоть. Изуку скомкал мокрую ткань футболки вокруг носа, пытаясь отфильтровать запах, но он чувствовал его вкус на своем языке, в своём горле, в своих легких. Кацуки сдёрнул цепь с рельса под напряжением, поднял козырек визора и тут же натянул воротник футболки на нос. — Господи, блять, Иисусе, — пробормотал он, роняя метлу. Благодаря постоянному притоку болезненная тёмная окраска воды постепенно исчезла, но запах остался, едкий и тошнотворный. Кацуки спрыгнул вниз, жестом приказав Изуку следовать за ним, снова помогая ему подняться на платформу. Изуку стоял и смотрел, как Кацуки бредёт по воде, морщась, когда он сунул в неё руку и потянул клейкую ленту. Возле водостока образовался маленький водняной вихрь. Кацуки посмотрел на него взглядом, который, казалось, говорил: «Ну? Помоги мне», — и Изуку так и сделал. Он протянул руку через мутную воду и потянул другую ленту, испытывая облегчение от того, что влага упростила задачу. Когда поток воды начал отступать от края, Изуку вернулся на свою сторону. Кацуки вытащил пистолет и сказал: — Ну что ж, момент истины. Без дальнейших предисловий он наградил ближайшего лежащего местного жителя выстрелом в голову. Ничего не произошло. Это позволило Изуку слегка выдохнуть. — Теперь нам остается только ждать. — Сколько времени у нас есть, прежде чем они… ну, понимаешь, вернутся к жизни…? — Я, сука, понятия не имею, — проворчал Кацуки. — Как насчет того, чтобы просто попытаться не делать это главной проблемой? Кацуки бросил ему рулон изоленты. И всё на этом. *** Они постепенно пробирались через них, связывая лодыжки и запястья каждого местного жителя. Это было сложно, так как они все были мокрыми, но после первых нескольких разов Изуку стал справляться гораздо эффективнее. Когда прибыл поезд, они успели связать примерно две трети. Всё началось с отдаленного грохота, а затем возник яркий свет, пронзающий тьму туннеля. Поезд замедлил ход и остановился на путях. «Двери» открылись с фальшивым шипением. — Хорошо, — вздохнул Кацуки, схватив за лодыжку ближайшего местного жителя и поволок его к поезду. Обмякшее тело скользило по воде. Подойдя к пропасти, Кацуки наклонился и поднял местного жителя. — Хочешь еды? Ну, приятного аппетита, ублюдок. Он бросил его прямо в открытые двери. Изуку слишком поздно понял, что ему следовало отвернуться. Двери сомкнулись вокруг живота местного жителя, пронзив ткань и плоть, прорезав тело насквозь, словно измельчитель, перемежаясь серией приглушенных хрустов и тошнотворного хлюпанья. Оказавшись внутри, тело рухнуло на пол, искалеченное и в синяках, истекающее кровью из многочисленных ран. Оно стремительно растворялось за считанные секунды, словно испаряясь в воздухе. Изуку был настолько загипнотизирован этим зрелищем, что даже и не заметил, как Катсуки обернулся к нему. — Деку. Посмотри на меня. Изуку тут же вздрогнул, отводя взгляд. Вся майка Кацуки была запачкана кровью, слишком темной кровью — единственный визуальный признак того, что местные жители не являлись людьми. Но этого всё равно было недостаточно. Кацуки посмотрел на него с серьезным выражением лица. Изуку открыл рот, но не издал ни звука. Когда Кацуки заговорил вновь, его голос был удивительно нежным. — Просто сосредоточься на мне. Хорошо? — он неопределенно указал на оставшихся местных жителей. — Это выживание. И мы собираемся выбраться отсюда, но для начала нам нужно пройти через всё это. Окей? Изуку кивнул, его разум принял своеобразную ошеломлённую решимость. Он медленно и прерывисто вздохнул и повернулся к оставшимся местным жителям. Они начали с тех, кто ещё не был связан. Изуку брал их за запястья, а Кацуки за лодыжки, и вместе они поднимали их и швыряли в пасть поезда. Его тело двигалось автоматически, следуя указаниям Кацуки, как будто это была его единственная задача в жизни. Он изо всех сил сохранял фокус на Кацуки, но это никак не спасало от звуков. Он не был уверен, сколько они скормили, когда поезд наконец перестал кусаться, но этого было достаточно, чтобы Изуку более менее приспособился к, уже монотонным, хрустам. Тишина частично вывела его из затуманенного состояния, и теперь отсутствие звука отчего-то тревожило больше, чем сами звуки. — Идём. Нам пора. Изуку не стал ничего отвечать. Он просто схватил свой рюкзак и поспешил за Кацуки. Они вместе вошли внутрь. Изнутри поезд выглядел совсем иначе. Было темно и сыро, и как только они ступили на поверхность, они сразу же погрузились по колено в то, о чём Изуку предпочёл бы не думать. Единственный свет проникал сквозь щели зубов поезда. Также горели и их собственные налобные фары, освещая мясистые стены, которые расширялись и сжимались в устойчивом ритме. Самым худшим из всего этого была вонь. Изуку думал, что недавнее поражение электрическим током было ужасным, но, как оказалось, это было ничем по сравнению с этим. Сделав первый вдох, он тут же поперхнулся, согнувшись пополам, глаза мгновенно заслезились. Он был уверен, что его вот-вот вырвет, почувствовав, как желчь поднимается по пищеводу. Кацуки положил руку ему на плечо. — Ты в порядке? — его голос звучал довольно напряженно, как будто он старался не дышать слишком много. Изуку даже не смог найти в себе силы ответить. Постепенно его желудок более менее успокоился, а нос приспособился к окружающей среде. Когда он, наконец, взглянул на Кацуки, то обнаружил, что тот стоит совсем рядом. Одна рука блондина обхватывала длинный зуб для равновесия, а другая — Изуку. — Да, — наконец пробубнил Изуку. — Да, я в порядке. Всё отлично, спасибо. Сквозь щели между зубами Изуку мог видеть, как они движутся. Время от времени во тьме мелькал свет. — Как думаешь, сколько времени это займет? Кацуки пожал плечами. — Не знаю. Просто надеюсь, что это произойдет до того, как он снова проголодается. Изуку вздохнул, усталость начала давить на него. Он прислонился к Кацуки, слишком уставший, чтобы смутиться этого. — Не теряй бдительности, ботаник, рано ещё. Есть много причин, по которым всё это может пойти по пизде. Изуку кивнул ему, свет покачивался во тьме. Несколько минут прошли в почти полной тишине, а затем Изуку пришло в голову: — А что, если он не остановится, пока снова не проголодается? — Это- Кацуки резко окаменел. Его рука напрягаясь в обхвате плеч Изуку. Нахмурившись, Изуку поднял взгляд. Кацуки смотрел сквозь острые зубы, с широко раскрытыми глазами и побледневшим лицом. — Деку… Изуку наклонился вперед, заглядывая между зубами. Казалось, что они замедляются, но когда платформа показалась в поле зрения, кровь Изуку застыла в жилах. Они все проснулись. Около тридцати местных жителей стояли и смотрели на них. Готовые. — Я… нет… — прохрипел Изуку, сжимая ткань окровавленной футболки Кацуки. — Но как? Я-я не… В глазах Кацуки вспыхнуло осознание, и он цинично рассмеялся. — Потому что это ебать как важно, Деку, — он разочарованно топнул ногой в лужу кислоты, крови и внутренностей, отчего вокруг них пошла рябь. — Стоять в этом дерьме — это, сука, считается прикосновением к ним. Ох. — Чёрт, мы не можем… — Изуку сглотнул. — М-мы не можем здесь выйти, Каччан. Нам нужно подождать- — Мы не протянем так долго, — вмешался он решительным тоном. — Взгляни. Всё это повторяется по кругу. Изуку взглянул вниз, и, конечно же, обе их ноги окружал ореол полурастворенных волокон, поскольку кислота стала постепенно разъедать ткань их штанов. Сердце Изуку подскочило к горлу, когда поезд подъехал к платформе. — Тогда что нам делать?! — Бежать, — решает Кацуки, роясь в своей сумке и вытаскивая что-то маленькое и круглое, как раз в тот момент, когда пасть поезда с шипением открылась. Прежде чем он успел спросить, что это такое, Кацуки швырнул предмет в толпу. Он ударился об пол и с грохотом взорвался, заполнив платформу клубом дыма. — Шевелись! С пистолетом наготове Кацуки вытянул его вместе с собой из поезда, челюсти мгновенно сомкнулись прямо за их спинами. В ту же секунду, когда они ступили на платформу, местные жители бросились вперёд, их мокрая обувь захлюпала по бетону, пока они извивались и уклонялись. Изуку едва удалось удержаться на ногах, когда Кацуки дёрнул его за запястье, ведя в завесу дыма с такой скоростью, что Изуку забыл не вдыхать, и ему пришлось сдержаться, чтобы подавить кашель, поскольку его легкие наполнились дымом. Другой местный житель бросился сквозь туман, врезавшись прямо в ствол чужого пистолета, когда Кацуки выстрелил из него в упор. Они завернули за угол, и перед ними предстала лестница — сам маяк во всей этой мрачной станции метро. Его пульс отдавался в ушах, когда он вместе с Кацуки устремился по ней вверх. Адреналин подпитывал каждый их шаг. Местный житель схватил Кацуки за майку, и Кацуки утончённым движением ударил прикладом пистолета по его голове и отправил его вниз по лестнице, временно остановив тех, кто находился за ним. И именно в тот момент Изуку осознал это. Они бежали на одном месте. Верх лестницы оставался неизменным, вовсе не ближе, чем в момент начала подъема. — Каччан… — он задыхался, наполняя это прозвище всем тем, что он не мог выразить прямо сейчас — замешательством, настойчивостью и искренним ужасом. — Блять! Сука! — отчаянно зарычал Кацуки. С бешеной поспешностью порывшись в сумке, он выдернул какой-то предмет. Среди всего хаоса Изуку не смог понять, что это было. Кацуки развернулся и почти в упор выстрелил в двух ближайших местных жителей. Они отшатнулись назад, чему способствовали два сильных удара ногой в живот, и заставили тех, кто стоял за ними, опрокинуться, словно домино, и рухнуть в остальную кучу у подножия лестницы. — Ты хочешь играть грязно, да? Я покажу тебе твоё ебучее грязно, — пробормотал он. — Пригнись и заткни уши, Деку, — с этими словами он швырнул предмет вниз по лестнице и развернулся, потянув Изуку вниз, на корточки, рядом с собой. Изуку зажал уши как раз в тот момент, когда взрыв разразился приглушенным, мучительным стуком. Тела у подножия лестницы поглотили большую часть взрыва, но ударная волна всё равно поднялась по лестнице, сотрясая его кости и заставляя всю конструкцию вокруг них задрожать. Кусочки мусора проносились мимо, звеня о перила лестницы и стены, пока Изуку пытался стать как можно меньше. Когда они медленно встали, Изуку повернулся, чтобы взглянуть на то, что там произошло, но Кацуки вовремя ухватил его за плечо, останавливая это движение. Он покачал головой, как бы говоря: «Ты действительно не хочешь этого видеть». Кацуки порылся в своем рюкзаке, пока они возобновили восхождение, и на мгновение показалось, что расстояние сокращается. Им не хватило всего одного лестничного пролета до выхода, когда показалось, что он снова замер на месте. — У меня есть идея, — сказал Кацуки. Затем он вытащил цепь — ту самую, которой они казнили местных жителей током, и начал раскачивать один конец, набирая скорость. Он запустил его в металлическую опорную балку над головой. Первые два броска были промахами. Третья попытка заставила цепь обвиться вокруг балки, раздался победный звон, когда металл закрепился наверху. — Хватайся. Изуку встал позади него, подражая движениям Кацуки, с каждым шагом поднимаясь вверх по ступенькам, держа цепь. И вдруг законы физики, казалось, начали вести себя как следовало. С каждым осознанным шагом, конец становился всё ближе, пока, наконец, они не выбрались наружу. Следуя за Кацуки, Изуку оказался под беззвёздным небом, окруженный теми же однообразными пшеничными полями, чуть не споткнувшись о собственные ноги, прежде чем Кацуки поймал его за руку, поддерживая. Мир после туннелей метро выглядел почти идентично миру до них, с одним ключевым отличием. Теперь дорога не заканчивалась в тупике аттракциона, а уходила дальше в неизвестность. Чёлка Кацуки была спутана от пота, когда он повернулся и спросил: — Ты в порядке? — Я… да, я думаю, — выдохнул Изуку, встретившись с ним взглядом. — Хорошо. Доставай ключи от… — Кацуки остановился на полуслове, его взгляд упал на что-то позади Изуку. — …Машины. Изуку повернулся лицом к входу, и его сердце мигом подпрыгнуло к горлу. Там, из устья лестницы, виднелась пара окровавленных рук. Судя по всему, граната Кацуки не довела дело до конца. Местный житель медленно показался целиком, выполз на тротуар, и Изуку застыл словно вкопанный. Оно было покрыто тёмной кровью и пылью, его плоть пронзали шрапнель. С бессмысленной решимостью он пополз к ним, его взгляд был пустым, но сосредоточенным. Кацуки прицелился и нажал на спусковой крючок, но он лишь щелкнул. Пустой. Он молча убрал пистолет, вместо этого вытащив лом. Изуку отвернулся, устремив взгляд на тёмную дорогу позади. Резкий вдох. Отвратительный треск. Тишина. Какое-то время Кацуки просто молчал. Это продолжалось так долго, что Изуку даже осмелился оглянуться назад и обнаружил, что Кацуки стоит неподвижно и смотрит на местного жителя, вокруг которого растеклась тёмная кровь. Его взгляд выражал абсолютное непонимание. — Кач… — …Дай мне ключи. —…А? — Твои ключи, Деку, — повторил он устрашающе ровным голосом. — Мы выбираемся из этой адской дыры. Изуку решил не спорить с ним по этому поводу. Он похлопал по карманам брюк и заглянул в рюкзак. А затем он вспомнил. — О верно. Я, э-э… кажется, я оставил их в машине. Кацуки подошёл к водительскому месту, распахнул дверь и забрался внутрь. Изуку последовал его примеру, опустившись в пассажирское сиденье, его глаза заметили блеск металла в замке зажигания. По щелчку запястья Кацуки двигатель машины взревел, а часы на приборной панели замигали красным в темноте: 3:47 утра. Кацуки включил передачу, развернулся, и они отправились домой. Они ехали молча несколько минут, прежде чем Кацуки заговорил. — Этого не должно было случиться. Изуку взглянул на него, тяжело моргая. — Что ты имеешь в виду? Ещё одна пауза. — Местные жители, — сказал он, бессмысленно глядя перед собой. — Они не могут выйти за пределы своих аттракционов. По крайней мере, они не должны этого делать. Изуку некоторое время смотрел на него, сдвинув брови. — Тогда почему тот…? — он замолчал, звук его голоса растворился в гуле асфальта под шинами. Глаза Кацуки по-прежнему были прикованы к дороге, а его губы растянулись в натянутой, циничной улыбке. Больше он ничего не сказал. *** Изуку попытался уснуть. Он прижался щекой к прохладному стеклу бокового окна и закрыл глаза. Поездка была не такой уж плохой; дорога была довольно гладкой, вибрации плавные, регулярные. Было достаточно просто не обращать на них большого внимания. Что не давало ему уснуть, так это напряжение. Впервые он заметил это примерно через пятнадцать минут после того, как они вышли из туннелей метро. Его глаза открылись, и он заметил, что Кацуки выглядел… напряжённым. Его руки были плотно сомкнуты на руле, а брови сдвинуты вместе, на них проступала тонкая полоска пота. Изуку не был уверен, что сказать, стоит ли ему вообще что-либо говорить. Кацуки оставался тихим и сосредоточенным, даже пока он наблюдал за ним, и, в конце концов, Изуку решил просто закрыть глаза и снова попытаться заснуть. Спустя пять минут Кацуки остановил машину. Изуку вздрогнул. Кацуки продолжал смотреть прямо перед собой, припарковав машину. — Деку, какого хуя происходит? Изуку смотрел на него несколько долгих секунд с широко раскрытыми глазами. — …Что? Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду-! — он почти закричал, вовремя прерывая себя. Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. — Это… у тебя есть какая-то связь с Дорогой или что-то в этом роде? Изуку нахмурился. — Э-э, нет. Насколько я знаю, нет. Но почему…? — Потому что это, блять, ненормально. — …Ты снова говоришь о том жителе? О том местном? — Нет. Да, — Кацуки выругался себе под нос. — Я, блять, не знаю. Это тоже было странно, но я просто… — он вздохнул, прижавшись лбом к рулю. После некоторого молчания Изуку тихо заговорил. — Мне очень жаль, что я втянул тебя в это, Каччан. — Хватит извиняться. Я ещё тогда сказал тебе, что всё в порядке. — Что ж, тогда позволь мне сказать спасибо, — поспорил Изуку. — Потому что если бы не ты, я бы, наверное, никогда не выбрался оттуда. То, что ты сделал, было очень умно, Каччан. Я имею в виду, я знаю, что ты инженер и всё такое, но идея использовать третий рельс, чтобы… Голова Кацуки резко повернулась к нему, его глаза пронзали насквозь. — Ты помнишь это? Изуку моргнул. — Я имею в виду… да? Почему ты… Кацуки перегнулся через консоль вторгаясь в чужое пространство. — Потому что ты не должен этого помнить. — Что ты… — и тут его осенило. Пост Скора. Низкие риски — это […] это единственные места, события которых вы действительно будете помнить во всех деталях. Все умеренные и выше после выхода кажутся сном. Всё это ускользает прежде, чем вы осознаёте, что происходило, а всё, что вы помните, обычно не имеет особого смысла. Изуку сидел, застыв на месте, лицо Кацуки было всего в нескольких дюймах от его собственного, и на мгновение Изуку не был уверен, было ли напряжение в воздухе вызвано страхом или чем-то ещё. В конце концов, Кацуки медленно отстранился. — Я подумал… что это могло быть из-за вспышки. Какой-то странный глюк, вызванный тем, что я нахожусь здесь, не совершая никаких предварительных действий. Но это не имело бы смысла. Сувениры высокого риска не сохраняют информацию, не говоря уже о полном сохранении памяти. — Подожди, что ты имеешь в виду? Сувениры? Сохранение информации? Кацуки поджал губы, пристально посмотрел на него, а затем снова переключил передачу на движение и нажал на газ. — Объясню позже. Это долгая история. *** Было почти шесть утра, когда они наконец добрались до склада, и когда Изуку вылез из машины, он тут же едва не упал. В тот момент, когда он ступил на землю, его правую ногу пронзила острейшая боль. Кацуки нахмурился, делая к нему шаг. — Чёрт, ты в порядке? — Да, э-э… нет, — Изуку вздрогнул. Он ещё несколько раз испытал свой вес на больной ноге, но ситуация только ухудшилась. — Господи Иисусе, — прошипел он. — Когда это произошло?! — Я думаю, это всё эти лестницы. Я же говорил, что будет хуже, — Кацуки подошел к нему, немного сгорбился и, не говоря ни слова, накинул руку Изуку себе на плечи. Изуку, возможно, смутился бы этому жесту, если бы он не был на грани потери сознания от боли и истощения. — Думаю, адреналин — довольно сильное обезболивающее, — пробормотал Изуку. Кацуки хмыкнул в знак согласия, и вместе они доковыляли до одинокого склада в конце дороги. — Проверь свои карманы, — сказал Кацуки. Изуку так и сделал, сосредоточив свой вес на неповрежденной ноге. Он нашел его в заднем кармане: маленький серебряный ключик, которого там точно не было раньше. Кацуки взял его, не сказав больше ни слова, и опустил дверь блока. Точно так же, как когда прибыл Изуку, он зафиксировался на месте. Кацуки подошёл к зелёной кнопке под потолком, и Изуку только сейчас вспомнил сделанную им ранее мысленную заметку о том, чтобы взять с собой что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве подставки. Ну, к счастью, Каччан высокий. Кацуки воткнул ключ в замок под кнопкой, повернул его, а затем нажал на саму кнопку. Складское помещение осветилось потусторонним зелёным светом. Земля под их ногами тут же загрохотала. В тот момент, когда это прекратилось, Кацуки подошел к двери и снова открыл ее. Чётко. Уверенно. Так, будто он делал это миллионы раз раньше. Они сели в машину, не сказав больше ни слова. Кацуки снова сел за руль. Изуку пристегнул ремень безопасности и рухнул, прижавшись щекой к окну. Небо было тёмно-синим, аспидно-голубым; это пороговое состояние перед рассветом, когда не так темно, как ночью, но солнце еще не взошло. Оно начало выглядывать из-за горизонта как раз в тот момент, когда Кацуки выезжал на подъездную дорожку. Было много вещей, о которых Изуку хотел его спросить. Вопросы, ответы на которые казались очевидными, но он всё равно чувствовал необходимую потребность задать их все. Но, по крайней мере, сейчас пришлось подождать. Самым трудным было подняться по лестнице. К тому времени, как он добрался до гостевой комнаты, Изуку был готов потерять сознание. Он снял с себя футболку, а затем и брюки, которые ниже колен были всё ещё немного влажными. Он заскочил в ванную, накинул их на ванну и быстро сполоснул голени. Это было все, что он смог сделать, прежде чем рухнул на одеяло, и вскоре забылся во сне. *** Всё началось с ослепительного света и удушающей жары. Удар был настолько резкий, что его разум даже не успел его обработать. Он чувствовал, что всё ещё движется, чувствовал, как гравий скользит по его коже, настолько быстро, что это казалось наждачной бумагой. А затем ничего. Все ощущения провалились сквозь землю и исчезли. Он лежал, земля под ним активно пульсировала, а он смотрел в темноту. Прошло мгновение, прежде чем что-то схватило его за волосы и подняло с земли. Глаза Изуку постепенно начали привыкать, зрение вновь обрело видение. Изуку не чувствовал своего тела ниже шеи. Он чувствовал, как гравий и мусор прилипают к его щеке и подбородку, но ничего не мог с этим поделать, не мог пошевелить ничем, кроме глаз. Он посмотрел налево и увидел ещё двух местных жителей. Один из них тащил за собой запястья с отрубленным туловищем, а другой нёс лодыжку ноги. Изуку потребовалось мгновение, чтобы понять, что эти части принадлежали ему. Почему я все еще жив? Изуку попытался заговорить, но его губы не шевелились. Запах крови и горящих волос наполнил его носовые пазухи, как морская вода. Когда они приблизились к платформе, свет начал проникать в туннель, отражаясь от крови, сочившейся из его полуприжжённых ран. Когда они поднялись по бетонной лестнице, его щека задергалась по облупившейся краске ржавых перил. Поезд уже был там, но когда он открыл двери, Изуку увидел внутри только темную пустоту. Двое других местных жителей пошли первыми. Изуку наблюдал, как они бросили туда его туловище, а затем его ноги. Тьма поглотила их, как живых существ, и когда это произошло, Изуку услышал резкий металлический визг, словно две массивные, несовпадающие между собой шестерни принудительно работали вместе. Он не мог сказать, откуда доносился шум; это звучало почти так, как будто это было у него в голове. Глядя, как вход поезда приближается, он снова попытался заговорить. В отчаянии его губы дернулись и задрожали в форме слова «подождите», но было уже слишком поздно. Покачав его за волосы, Изуку бросили внутрь, скормив тьме. Весь свет исчез, распространяясь сквозь него, словно паразит, вой машин стал оглушительным, и он падал, падал, падал… Изуку проснулся от звука звонка своего телефона. Он нащупал гаджет, экран загорелся, показывая время: половина четвертого дня и имя: Очако. Он ответил на звонок сбивчивым: «Алло?» — Чувак, я писала и звонила тебе со вчерашнего вечера. Я уже начала волноваться! Внезапно он стал гораздо более пробуждённым. — Чёрт, мне так жаль, Очако. Я просто… дела были суматошными, и большую часть прошлой ночи у меня просто не было связи. — Стой, правда? — Да, это долгая история, но теперь я в безопасности. — осмотрев комнату Кацуки и первое, что он почувствовал, было тем, что его нога онемела от холода. Он инстинктивно попытался вытащить её, но вздрогнул, когда нежность вернулась, словно укус осы. На тумбочке стоял стакан с водой, бутылочка с обезболивающим и пара костылей, прислоненных к нему. Кацуки действительно всё предусмотрел. Она напевала. — Так где ты сейчас находишься — в своем гостиничном номере? — Ах, нет, — ответил он, возвращаясь к диалогу. — Оказалось, что там водятся клопы. Вообще, сейчас я живу у друга. — О, боже, это… подожди, у тебя там есть друг? Я не знала об этом. — Ну, технически мы встретились всего два дня назад. Хотя мне кажется, что я знаю его намного дольше. — Изуку Мидория, у тебя была травматическая связь с незнакомцем? — спросила она, притворно упрекая. — Он хотя бы милый? — Нет… ну, то есть, я имею в виду, да? — Подождите, да, это в каком смысле? Да — травматическая связь или да — он милый? — Охх… Все… сложно? — Фото. — Очако, у меня нет его фотографий. — Что, ты говоришь мне, что не можешь сфоткать его так, чтобы он не заметил? — она фыркнула. — у тебя есть журналистское образование. Если тебя этому не научили, тебе стоило бы потребовать возмещение. — Я не буду его фотографировать, — он застонал, закатив глаза. — Однако его зовут Кацуки Бакуго. Если ты действительно хочешь это знать, можешь попробовать найти его. — Кацуки Бакуго, — повторила она в ответ очень медленно, будто записывала это. — Я сообщу о том, что найду позже. — Сделай это, — протянул Изуку, зевая. На мгновение стало тихо. Изуку попытался прижать лодыжку к пакету со льдом, но даже это крошечное движение заставило его зашипеть от боли. Когда Очако заговорила в следующий раз, её тон стал заметно серьёзнее. — Ты нашёл живого, не так ли? Изуку напрягся. Живой. Также известен как: пример истины в сверхъестественной легенде. Изуку ещё не успел подумать, какое значение всё это имело для его работы. Он вспомнил разговор, который у него был с Кацуки вчера утром. Он пообещал ему, что не сообщит об этом, если сочтёт это слишком опасным. И учитывая то, через что ему пришлось пройти, казалось совершенно очевидным, что эту историю ему придётся не упоминать в своём блоге. — Это… сложно, — повторил он снова. — Мы можем поговорить об этом немного позже? Она громко выдохнула. — Да, конечно. Но слушай, если тебя что-то беспокоит, просто скажи это. Я никогда не буду слишком занята, чтобы помочь тебе. Он мягко улыбнулся. — Спасибо, Очако. Немного погодя она спросила: —Итак, ты скоро вернёшься домой? — Это… я, э-э, я не знаю. — Его глаза скользнули к лодыжке. — Я вроде как… вывихнул лодыжку. — О боже мой, — простонала она. — Ты просто невероятен. — Ах… да уж… — он неловко рассмеялся. — Я имею в виду, посмотрим, но я не слишком уверен в своей способности водить машину в таком состоянии. — Тебе нужно, чтобы я приехала за тобой? — Что? Нет! — быстро ответил он, размахивая рукой, как будто она могла это видеть. — Конечно нет, Очако, я слишком многого прошу! — Хорошо, но если ты законно застрял там, я не против… — Очако, пожалуйста. У тебя есть работа; Я не хочу, чтобы тебе снова пришлось брать отпуск из-за меня. Она вздохнула. — Ну, и какой у тебя план? Ты просто останешься с этим… Кацуки? Он вообще позволит тебе? — Я не знаю, — честно простонал он. — Я не знаю, что я буду делать. — Эй, все в порядке. Никакой спешки. Просто держи меня в курсе, когда сможешь, окей? Изуку вздохнул. — Ага. Да, окей. — Звучит славно? — Звучит славно. — Хорошо. Ну что ж, мне пора идти. Позвони мне позже, если захочешь, ладно? — Хорошо, — ответил он. — Спасибо, Очако. Поговорим позже. — Давай! После этого линия оборвалась. Изуку отложил телефон и на мгновение подумал о том, чтобы снова заснуть. Но он знал, что не сможет. Пакет со льдом явно был свежим, а это означало, что Кацуки уже проснулся. Вздохнув, он схватил костыли и встал с кровати. Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, как отрегулировать их на нужную высоту, прежде чем он поплёлся в ванную. Разговор с Кацуки мог подождать, по крайней мере, до тех пор, пока он не примет душ. *** У него получилось спуститься по лестнице с помощью перил и нескольких удачных прыжков. — Каччан? — позвал, оказавшись внизу. Никакого ответа. Некоторое время он бродил по этажу на костылях, пока не оказался перед дверью горящую красным светом. Он осторожно открыл её. Лицо Изуку тут же встретилось с водой, а голос робота повторил: «Неплохо. Неплохо.» — он отклонился назад. Вытерев глаза, Изуку понял, что ему в лицо брызнули из распылителя — из тех, которые люди используют, чтобы не подпускать кошек к столешницам. — Какого хрена? — пробормотал он, глядя мимо него. И именно там он наконец-то нашёл его. Кацуки сидел за верстаком, повернувшись спиной к Изуку. На нём была маска и очки, в одной руке он держал вращающийся инструмент, а в другой — что-то маленькое и пластиковое. К верстаку у него был прикреплен пылесос, который шумно жужжал и всасывал пластиковую стружку, пока он шлифовал края объекта. Звук в сочетании с очками означал, что он ещё не заметил присутствия Изуку. Изуку постоял какое-то время на месте, просто оглядываясь по сторонам. Это была довольно впечатляющая, прекрасно организованная рабочая зона. И что-то в том, как свет падал на мышцы рук Кацуки, заставило горло Изуку пересохнуть. Но всему хорошему рано или поздно приходил конец. Кацуки в конце концов заметил его и выключил вращающийся инструмент с пылесосом. Он отряхнул руки о штаны, снял маску и очки. — Как долго ты здесь стоишь? — Не знаю. Секунд тридцать? — Изуку пожал плечами. — Как давно ты встал? — Я ещё и не ложился, — ответил Кацуки, опуская очки и вставая с места. — И, наверняка, не смог бы, даже если бы захотел, — слова на мгновение повисли в воздухе, а затем Кацуки спросил: — Как твоя лодыжка? — он посмотрел вниз, нахмурившись. — Выглядит довольно опухшей. — У меня бывало и похуже, — непринуждённо ответил Изуку, вынуждая себя рассмеяться. Кацуки взглянул на него, их глаза на мгновение столкнулись вместе. Кацуки испытывающе поднял бровь, и Изуку застенчиво отвернулся. — Ладно, это не очень здóрово. Я могу слабо двигать ею, но мне всё ещё больно опираться на неё всем весом. — Хочешь, чтобы я отвёз тебя к врачу или что-то в этом роде? — Нет-нет, всё в порядке. Раньше я уже ломал лодыжки… и вывихивал их. Так что я знаю, каково это. Это определённо просто умеренное растяжение. — Господи, Деку. Как часто ты калечишь себя, чёрт возьми? — …Больше, чем я готов признать. В ответ блондин усмехнулся. — Думаю, мне даже не стоит удивляться, учитывая всё это, — он прошёл мимо него. — Пойдём. Нам нужно поговорить. С этими словами он последовал за Кацуки на кухню. Прислонив костыли к краю стола, Изуку рухнул на стул. Кацуки взял из холодильника две бутылки пива и поставил их на стол, прежде чем развалиться на стуле напротив Изуку. — Ещё и пяти часов нет, — заметил Изуку, слегка приподняв уголок рта. Кацуки хмыкнул в ответ, привычным движением снимая крышку со своей бутылки, звук был четким в тихой кухне. — Это не важно. Особенно, учитывая мой охуеный режим сна, во мне просто отсутствует нормальное ощущение времени, — он сделал большой глоток, пиво вспенилось, и он снова поставил его на стол. — А ещё ты чуть не помер, Деку. Выдохни хоть не на долго. Изуку поджал губы, колеблясь на мгновение, прежде чем последовать его примеру и сделать первый маленький глоток. В комнате воцарилась тяжелая тишина, пока Изуку ждал, что Кацуки заговорит, но он молчал, с отстранённым взглядом в глазах. Изуку прочистил горло. — Итак… о чём ты хотел поговорить? Кацуки выдохнул, откинувшись на спинку стула. — Бля… С чего мне вообще начать? — пробормотал он, зачёсывая волосы назад. — Окей, для начала давай разберёмся с дерьмом попроще. Где твой рюкзак? Наверху? — О, да, он там. Мне нужно пойти за ним…? — Нет, тупица, — фыркнул он, вставая с места. — Я не собираюсь сидеть здесь и глазеть на то, как ты поднимаешься по лестнице, это слишком жалко. Сейчас вернусь. Кацуки исчез за углом, и Изуку услышал звук его шагов по ступенькам. Спустя минуту он вернулся с его рюкзаком. — Вот, — сказал он, сбрасывая вещь перед ним. — Открой его. Изуку настороженно посмотрел на рюкзак. — Эмм, зачем? — Просто сделай это, — настоял Кацуки, опускаясь обратно на стул. — Поверь мне. Изуку неуверенно потянул за молнию, нервно заглядывая внутрь. Ему не потребовалось много времени, чтобы увидеть это. Оно было длинным, темным и тонким. Зонт? Он прикоснулся к ткани, когда вытаскивал его, но это показалось ему неправильным. Он взглянул на Кацуки, вытаскивая его, и брови Кацуки приподнялись — выражение немого удивления. — Ну, будь я проклят. — Каччан, это… — он раскрыл его, и он расцвел, словно темный цветок, обнажая тонкие панели непрозрачного черного шёлка, отделанное кружевом. — Это зонтик? — он повернулся и встретил взгляд Кацуки. Блондин откинулся назад, на его губах заиграла кривая улыбка. — Ага, но это не просто зонтик, — ответил он. — Ты хотел знать, о чём я говорил тогда на обратном пути, да? Вся эта ерунда про сувениры? Это один из них. И это довольно неплохо. Я имею в виду, это не одна из самых культовых штук, но всё же довольно удачная вещь. На лбу Изуку выступила морщинка. — Я… не понимаю. Что это такое? — Вот, я тебе покажу, — он протянул руку, и Изуку передал ему зонт. — Кацуки снова открыл зонтик и поднял его над головой. Сначала Изуку подумал, что его глюкануло. Он несколько раз моргнул, глядя на Кацуки, стоящего неподвижно, молчаливого и чертовски прозрачного, словно сам бог снизил его непрозрачность до самого существования. В тот момент, когда Кацуки заговорил, он снова стал таким, как обычно. — Большинство из них снаружи работают не очень корректно, если вообще работают, но если бы мы сейчас были на Дороге, эта херня сделала бы тебя полностью невидимым. Если я правильно помню, это работает, только в том случае, если ты стоишь совершенно неподвижно и молчишь, но невидимость — довольно сильная сила, сколько бы ограничений ты на неё не наложил. Чувство трепета наполнило воздух, когда Изуку сидел и смотрел. — Я… так это… — Сувенир, — закончил за него Кацуки, складывая зонт. — Это что-то вроде награды — приза, который ты получаешь за побег. Или леденец на палочке, чтобы соблазнить тебя вернуться. Зависит от того, кого спросишь об этом. — И ты получаешь их за каждый аттракцион, который проходишь? Он покачал головой в отрицании. — Не за каждый аттракцион. Это всегда соответствует уровню риска. Низкие риски тебе ничего не дадут. Умеренные могут дать умеренно полезные сувениры или навыки, или вообще ничего. Высокие риски — это то, где начинается уже что-то действительно годное. Изуку на мгновение потерял дар речи. — Подожди, ты так и добрался до туннелей? Ухмылка, расколовшая лицо Кацуки, была всем ответом, который был нужен Изуку. — Умно, — похвалил он таким глубоким и грудным тоном, что Изуку почти почувствовал это. — Правильно, задрот. Двойные сигнальные ракеты — сувенир с горнолыжного курорта. Всего существует две ракетницы. Выстрел из одной на Дороге открывает портал из того места, где находится другая ракетница, в то место, из которого ты стрелял. Что-то вроде звонка другу в кто хочет стать миллионером. Однако каждое оружие можно использовать всего один раз. — Каччан, это безумие, — пробормотал Изуку, слова лились из него, пронизанные взволнованным удивлением. — Подожди, так… у тебя есть ещё? — Оу, да. Целая куча. — Сколько? Что они из себя представляют? Что они делают? Можешь ли ты показать мне? Это так классно! Почему в блоге это… — …Притормози, блять, чёртов задрот. Изуку быстро зажал рот руками. — Ах, извини. Я немного увлёкся. Кацуки тяжело вздохнул. — Я не знаю, сколько у меня их. Они делают много вещей. Чтобы объяснить всё, потребовались бы часы. Возможно, я покажу тебе всё позже. Возможно. Изуку прочистил горло. — Но почему в блоге ничего об этом не было упомянуто? Он посмотрел на него так, будто у него выросла вторая голова. — Ебать, ты спятил? Тот оригинальный пост, ставший вирусным, был достаточно хуёвым. Ты думаешь, я дам им ещё один повод поверить в это дерьмо? Изуку смотрел на него с минуту, медленно моргая. Казалось, он застал врасплох Кацуки в тот самый момент, когда Кацуки застал врасплох Изуку. Он увидел, как его глаза внезапно расширились, когда Изуку открыл рот. — Ты- — Блять! — О боже мой, — тут же воскликнул Изуку, прикрывая рот обеими руками. — Ты тот парень! Ты… Скор, не так ли? — Заткнись, — Кацуки агрессивно отпил пива и ударил бутылкой по столу, словно молотком. — Ёбаный мой рот. — Божечки, это так круто! — он весь засиял, будучи переполненым эмоциями. — Каччан, да ты же так популярен! У меня сейчас такое чувство, будто я сейчас разговариваю со знаменитостью! — Я убью тебя голыми руками, Деку, — невозмутимо заявил Кацуки, указывая на него пивом. — Я засуну эту бутылку тебе в задницу так глубоко, что ты почувствуешь мягкий, освежающий вкус NitroBrew. — Ладно, этот ответ кажется мне малость несоответствующим. — Значит, ты недооцениваешь, насколько сильно меня, блять, раздражаешь. Изуку нервно рассмеялся. Через секунду он спросил: — Подожди, но почему ты не сказал мне об этом раньше? Кацуки ответил не сразу, выражение его лица было задумчивым. — Потому что я не планировал вмешиваться, — признался он в конце концов. — Хотя трудно не вмешиваться, когда ты типа главный парень, к которому все обращаются за советом и всякой такой хуйнёй. — Ах да. Конечно… — Изуку виновато закусил губу. — Опять же, мне правда так… — Деку, если ты извинишься ещё раз, я клянусь богом, — вмешался он. — Я же сказал тебе, всё в порядке. — Верно. Виноват, — он колебался, его глаза опустились вниз, прежде чем вернулись к нему. — Итак, э-э… Что обо всём этом думает великий Скор… — он сделал неопределенный жест. — Ну, об этих странных… происшествиях. — Каких именно, — вопросительно пробормотал Кацуки. — Те, где выбрался местный житель, или те, где мы помним всё, что произошло? — …Да? Кацуки издал утомлённый выдох. — Я, в душе не ебу, что думать, ботаник. Любая эта хуйня сводит меня с ума. Изуку медленно кивнул, мысленно обдумывая все, что произошло. Но когда он пробежался по своим воспоминаниям, одна вещь явно выделялась, что заставило его задуматься. — Каччан, я… — он колебался. — Я… мне кажется, я ничего не помню до того, как ты появился там. — Что ты имеешь в виду? Лицо Изуку исказилось от сосредоточенности. — Я хочу сказать, что я помню, как бежал по тёмному туннелю, и помню, как лежал с тобой между железнодорожными путями, но всё, что было до этого… — он сделал паузу, почесывая затылок. — Я… и я помню всё что было до, пока не вошёл на лестничную клетку. После этого… Он прикусил губу, пока в его голове мелькали образы, мимолётные и лишенные какого-либо смысла. Над ним мерцал свет; стена, где должна была быть лестница. Изуку помнил, как боялся чего-то, что он изо всех сил пытался понять. И он вспомнил момент, резкий и пронизывающий — момент, когда он всерьёз подумывал о самоубийстве. Чего он так боялся? Позже пришли и другие воспоминания, чтобы заполнить возникшую пустоту. Пыльная старая подсобка, Кацуки роется в изобилии ящиков и шкафов. Он вспомнил, как рассказывал Кацуки о том, что произошло, до его прибытия. Рассказывал ему о местных жителях на земле, об обманчивой природе поезда, о том, как он случайно разбудил местных жителей в полном шоке. Он упомянул звук хруста костей и сомневался, что когда-нибудь забудет его. Звук, который теперь ускользал от него, исчезая, будто песок между пальцев… Всё это вполне соответствовало последующим событиям, но настоящие воспоминания тех событий продолжали ускользать от него. Это было странное, головокружительное чувство. То, которое он не полностью зарегистрировал, пока не стало слишком поздно. Желудок Изуку перевернулся, и он поперхнулся. Его сердце упало, когда он резко встал с места. — Деку?.. — Изуку бросился к раковине, неловко подпрыгивая, и успел туда как раз вовремя, чтобы его вырвало прямо в канализацию. Холодный пот выступил на его лбу, когда он тяжело вздымался и давился. — Какого хрена? — Кацуки со скрипом встал со стула и поспешил к нему. Он откинул чужую челку с глаз и включил воду, чтобы смыть с его лица рвоту. Он похлопывал его по спине, пока Изуку продолжало рвать до тех пор, пока его желудок снова не успокоился. Он прислонился к краю раковины на минуту, тяжело дыша, пока, наконец, не почувствовал себя достаточно устойчивым, чтобы начать полоскать рот от кислого привкуса. — Ты в порядке…? — Да, — выдохнул Изуку. — Да, я просто… пытался вспомнить кое-что до того, как ты появился там, и… — он приостановился на минуту, плеснув себе в лицо прохладной водой. Он вздохнул и выключил раковину, полностью вставая. — Я думаю, что разрыв между тем, что я помню, пока мы были там, и тем, что я помню сейчас, просто… не очень хорошо сочетается с моим мозгом… или желудком. — Хм, — хмыкнул Кацуки. Он протянул Изуку костыли, и они вместе вернулись к столу. Изуку с тяжёлым выдохом сел и откинулся на спинку стула. Некоторое время они оба молчали. — Деку… — Изуку открыл глаза и увидел, что Кацуки смотрит на него с нечитаемым выражением лица. Изуку сглотнул, послевкусие тошноты всё еще оставалось в горле. — Обычно такое случается? — спросил он, уже заранее зная ответ. — Когда люди вместе бегут от достопримечательностей. Кацуки еще мгновение смотрел на него, а затем медленно покачал головой. — …Это когда-нибудь случалось раньше? Кацуки поджал губы. Он не подтвердил и не опроверг. Изуку провел рукой по влажной чёлке, убирая её с лица. Наступила ещё одна пауза, на этот раз гораздо продолжительнее предыдущей. Они сидели там, варясь в напряжении, возможно, несколько минут, пока Изуку ждал, пока Катсуки скажет то, о чём они оба думают. Время шло, а Кацуки всё так же молчал. Изуку вздохнул, сползая вниз по спинке стула. Он поднял глаза и встретился взглядом с Кацуки. — Нам нужно вернуться, не так ли? Кацуки молчал, пока они смотрели друг другу в глаза. Изуку что-то увидел — малейшее подергивание мышц под его глазом, прежде чем Кацуки отвел взгляд. Он медленно встал и понёс к раковине пустую бутылку из-под пива. Он смыл остатки и отправил бутылку в переработку, затем вытер руки и обернулся. — Тебе следует немного отдохнуть. Может быть, позвонить своему терапевту, если он у тебя есть… или найди его, если его нет. Изуку открыл рот, чтобы возразить, но затем закрыл его. Когда Кацуки направился к гаражу, Изуку попробовал еще раз. — Но- — …Мы поговорим об этом позже, — прервал его Кацуки, делая паузу, но не оглядываясь назад. — Мне просто… мне нужно подумать. Хорошо? Изуку кивнул, прежде чем осознать, что Кацуки на него не смотрит. Он прочистил горло. — Эм, да. Да конечно. Звучит, хм… неплохо. Кацуки слегка кивнул и продолжил идти. Изуку слушал его удаляющиеся шаги, звук открывающейся и закрывающейся двери. Через несколько минут он услышал слабый гул включённого пылесоса и приглушенный скрежет вращающегося инструмента. Изуку просто глядел в никуда, попивая пиво, погруженный в свои мысли. *** Следующие несколько часов Изуку провёл за своим ноутбуком, излагая свои воспоминания в текстовый документ — к счастью, на этот раз только метафорически. Он сделал паузу, чтобы проверить комментарии к своему последнему посту, ответил на несколько вопросов, прежде чем вернуться к поставленной задаче. Он уже решил, что ничего из этого не выйдет свет. После всего, через что ему пришлось пройти, было легко принять такое решение. Возможно, если бы он потерял воспоминания, как и предполагалось, это было бы более сложным заключением, но… что есть. Изуку закрыл глаза, представляя темную лестницу, спускающуюся в пропасть. Он открыл их и обнаружил в свете экрана своего ноутбука свет приближающегося поезда. Как ни странно, воспоминания, которые, похоже, больше всего мучили Изуку, были теми немногими, которые он сохранил до появления Кацуки. Даже его кошмары, казалось, были сосредоточены вокруг альтернативной версии событий, в которой не было Кацуки. Пока его мысли блуждали вокруг этой идеи, его внимание привлекло всплывающее окно о низком заряде батареи. Вздохнув, Изуку поднял рюкзак на колени. Внутри было, мягко говоря, хаотично, и, пока он рылся там, в его поле зрения попалось еще кое-что: его фотоаппарат «Полароид». Точнее, не он сам, а торчащее нечто из отверстия плёнки. Какого чёрта? Подумал Изуку, вытаскивая камеру. С каких это пор эта штука вообще работает? Он вытащил фотографию из слота и наклонил её к свету экрана своего ноутбука. Сзади виднелся заброшенный туннель метро, ​​окруженный гниющими бетонными и плиточными стенами. Рядом с входом в туннель на видном месте красовался вертикальный черный знак «danger». Некоторое время он смотрел на него, пытаясь понять, на что смотрит. Его смущал не сам образ, а то, что он значил. По общему впечатлению, такой картины не должно было быть. Прищурившись, он заметил в туннеле что-то необычное — два параллельных белых прямоугольника, резко выделяющихся на черном фоне. Сами по себе они ни на что не похожи, но в контексте окружающей среды они выглядели почти как… Сердце Изуку замерло, по спине пробежала дикая дрожь. Окна поезда, словно глаза, светятся во тьме. Но… этого не может быть, не так ли? Позиция совершенно неправильная; она совсем не совпадала с землей. Если бы это был поезд, можно было бы предположить, что он каким-то образом сошёл с рельсов. Внезапно кухня Кацуки показалась гораздо холоднее. У него начала кружится голова, когда в мозгу непрошено пронеслось несколько образов: поезд, сошедший с рельсов, спешащий по стенам, инсектоид. Размытое пятно бесчисленных ног, вцепившихся в рейки стен туннеля, проносилось сквозь тьму, словно огромная многоножка. Почему бы и нет, правда? Ситуация уже была чертовски ужасающей. Почему он должен ожидать чего-то другого? Он попытался отшутиться, но, глядя на изображение, внезапно был поражен тем, насколько… близким оно казалось. Как долго оно там находилось? Что оно делало? Оно ожидало? Оно… наблюдало? Его руки начали дрожать, когда он сжимал фотографию, ища любую причину поверить, что это не совсем то, о чём он сейчас начал думать. Но чем дольше он изучал изображение, тем больше ему становилось не по себе; это мерзкое чувство подкралось к нему, будто он совал свой нос куда-то, куда не следовало, вглядываясь во что-то, чего он никогда не должен был видеть. Его экран потемнел, погрузив кухню Кацуки во тьму. Изуку вздрогнул, его сердце бешено заколотилось в груди, постепенно замедляясь, пока он пытался прийти в себя. О верно. Его ноутбук разрядился. После секундной дезориентации он осторожно положил фотографию на стол лицевой стороной вниз и снова взял камеру. Он поднял его, повертев в руках, и нажал на кнопку. Вспышка сработала, на мгновение озарив комнату своим ослепляющим светом. Но больше ничего не произошло. Ни звука затвора, ни жужжания, ничего, что указывало бы на то, что снимок действительно был сделан. Но в его руках оно казалось живым, пульсирующим тонким теплом — или, может быть, это был всего лишь его собственный пульс, и его разум играл с ним весьма злую шутку. Изуку положил камеру объективом в сторону, как будто беспокоясь, что она способна за ним наблюдать. Его разум был вихрем вопросов, бурлящих и яростных. Но в центре бури один выделялся среди всех остальных ярче всех — тяжелый, резкий и оглушительный: Почему эта камера принадлежала Тошинори Яги? *** Примечание от автора: (оно довольно большое, так что пришлось разместить его здесь, упс :)) йоууу лол. Картинка была сделана на движке Unreal (до сих пор не могу поверить, что выучил UE только ради этого фика, но вот мы здесь) В любом случае, спасибо за прочтение! В следующей главе, вероятно, начнутся некоторые из более кроссплатформенных элементов, что будет для меня испытанием, но это будет весело! эта глава на самом деле претерпела массу различных итераций с точки зрения того, как они в конечном итоге сбегают. Изначально я собиралась поручить Кацуки сооружение бомбы, но я отказалась от этой идеи, потому что чем больше я о ней думала, тем меньше смысла в ней имелось с точки зрения логистики. но эй, я узнала много нового о взрывчатых веществах, и моя история поиска теперь стала еще более интересной, так что это круто, я думаю многие догадались, что Скор на самом деле был кацуки, и это было круто! (хотя, думаю, я не очень старалась скрыть это, лол). И если вам интересно узнать подробности его имени пользователя skor.png/xenodelirium… то ну: здесь должна быть гифка из которых буквы никнейма «scor.png xenodelirium» преобразовываются, составляя имя «king explosion murder» (да, это заняло достаточно времени; нет, вероятно, оно того не стоило, лмао) Но в любом случае! как всегда, спасибо за прочтение, и если вам понравилось, пожалуйста, оставьте комментарий, чтобы успокоить перегрузку дофамина, лмао. О, и ещё, если вам хочется, не стесняйтесь и дайте мне знать, в какой момент вы поняли, в чём заключался план Кацуки (убить местных жителей электрическим током с помощью третьего рельса) лол, я очень старалась написать это так, чтобы это не это не было очевидно сразу, и подсказки накапливались постепенно, поэтому мне очень любопытно узнать, в какой момент разные люди поняли, что он задумал. но да, еще раз спасибо, что прочитали, и до новых встреч!