надеюсь, не навсегда

ты слишком часто слышишь «нам не общаться лучше» мы будем дальше всё ближе всё будет так же но хуже егор реагирует на сообщение мгновенно, злится и просит таксиста изменить маршрут. в салоне пахнет семечками и переживаниями, пустыми и безосновательными. тяжёлая цепь неприятно цепляется за волосы на поворотах и заставляет углубиться в ощутимый дискомфорт с головой. красивый вечер. был. пока поперечный не взял в руки телефон и не вспомнил его имя. «забери меня». кто он такой? кто он, чтобы просить забрать себя с какой-то неинтересной и типичной херни, кто он, чтобы не проявлять никакого уважение к таким огромным стараниям егора не упасть лицом в грязь, кто он, чтобы мешать чужим планам и вторгаться в них? «где ты». хотелось покинуть такси и выйти на воздух хотя бы на один вдох. может, он мог бы стать на минуту маяком или указателем, что, как бы ни было неприятно признавать, облегчило бы ситуацию и ускорило её разрешение. сообщение ждать не пришлось. «как ты быстро!» «где ты сука». я притворяюсь бездушным не замечаю всё лишнее от случая к случаю я просто ненавижу всех и каждого люблю меня каждый просто терпит но я не терплю надо было сделать вид, что он спит или занят. поперечный в съёмке на пару с ним выглядел дёшево и оскорбительно. оставаться надолго у егора не в планах — ни у кого не в планах, наличие билета с точным временем как точка на остальных решениях и сомнениях. смысл ему было пятнать руки и бросать якорь таким обязывающим образом? данила прерывал бессмысленную речь кривым смехом. не в состоянии самостоятельно переодеться только стянул противную красную куртку. — чего смотришь? — клыки зазудели. казалось, кроме злости нет никаких чувств помимо. по-другому показывать свою ясную без того реакцию не выходило. — хотел сделать это сам? не волнуйся, ты всегда можешь меня раздеть. егор, впрочем, итак это знал. нет есть что-то хуже чем одиночество мне всё равно ведь скоро всё это закончится с ним пьяным было попроще: данила не способен на многофункциональность в подобном состоянии и быстро находит себе цель, которую преследует, как хищник. израненный, больной и неспособный на что-то, помимо базовых движений и жизненно необходимых, хищник. дойти до дома — он дошёл. за ним, как салфетки, ещё дохуя лишнего груза. данила кусался и лизался, вёл себя достаточно, чтобы егор задумался: стоит ли овчинка выделки? стоит ли тратить на чужой стояк время и силы, которые он мог потратить на отдых, кофе или сон. когда чужие пальцы залезают непозволительно далеко, тело приятно отзывается и — да. егору стоит меньше времени тратить на такие долгие решения. поперечный странно держит его за плечо и время от времени сжимает пальцы, странно выбирает направление языка, чтобы неожиданно впечататься в грудь напротив и пройтись ещё раз по слюнявой дорожке. все его действия сейчас странные и вызывают отвращение. небольшое. возможно. когда его сажают ближе и тянутся к члену, перехватывает дыхание. он не ведёт, он ничего не делает, он фактически обычный наблюдатель, отчасти против и не до конца согласен со своей ролью, чужой ролью и действиями в обеих ролях. приятно. страшно, но это мелочь. не в первый раз егор так легко сдаётся и мирится. его неожиданно легко и быстро берут без защиты и помощи — божья была бы в тему. данила влезает полностью и падает лбом на лопатки, обжигает спину собой и дыханием. это действительно происходит и будет происходить — до обоих доходит, только в разной мере. сегодняшний оргазм пах спиртом и солью, а в голове все ещё мелькало старье, играющее в такси. время подходило быстро. спящий пьяный данила портил всю картину. на телефоне высветилось уведомление и активировался будильник. зачем-то, егор метнулся и убрал звук. на всякий случай. я поеду домой я так устал от людей не зовите с собой и не пишите нигде я беру выходной они слишком долго не виделись. с того момента, как ему экстренно потребовалось уехать и оставить дела со своим помощником на данилу, прошло дохуя времени и больше. казалось, что он неожиданно стал самостоятельным и разумным, перестал нуждаться в родительской помощи и поддержке и самом облегчённым доступом к некоторым его потребностям. егор не надеется, что данила следит по новостям, чем занимается его постоянная подстилка, где бывает и с какими людьми она разговаривает время от времени, что ест и что планирует на следующий час, день, неделю и месяц. вообще не надеется. если бы ему прямо сейчас поступило от него сообщение или звонок, один бог знает и прохожие, что бы егор ему сказал. на экране показывается его имя. — ну, привет. недовольный, грубый и чужой. нет сомнений, что Поперечный. — ну, алло. я дерьмо ты дерьмо да, я выпью свой виски ведь необязательно вечно трепать языком и мы все об одном договор был на вечер субботы, потому что обоим удобно. егор тоже удобный, и это подкупает данила ему звонить и за редким исключением писать. по крайней мере, он так считает. они так же, как и по телефону, почти молчали и изредка данила комментировал окружающую их реальность. егор заказал им обоим по латте и в мелкий душный дождь они шли, переходили в толпах людей дороги и дышали присутствием друг друга. в очередной луже данила ожидаемо увидел себя в отражении и остановился. — ко мне? коридор наполнился запахом гари и сырости, стоило им пересечь порог. закрывал дверь Данила вспешке и вслепую: носы сталкивались, ресницы почти касались друг друга. поцелуи выходили нежными, никто не претендовал на роль ведущего. всё было таким, каким было. казалось, так и должно. — с хуя ли ты так быстро съебался? — в перерыве между укусами слышит егор и задумывается. пока думает, успевает убрать с себя руки, оставшиеся недовольными одной талией. — потому что мои планы были чуть важнее куска долбаеба, который не может сам себе вытереть жопу. — обижаешь, — поперечный пах по-другому, казался и ощущался другим. голос по телефону сейчас ему не принадлежал абсолютно. — я целый долбаеб. так устал от тебя наверно, не навсегда надеюсь, не навсегда