Май, прогулки, ночь-кино

–Ну что, ты готов? –Э... Джейсон давит лыбу и демонстративно показывает большой палец. Готов ли он? Конечно, делов-то... Вечерком прийти на ужин к своей девушке. Причём не только к ней, но ещё и к её родителям. Там же и отец будет, да?.. Джейсон достаточно больно прикусывает язык, чтобы не спросить подобную ерунду или сморозить что-то ещё более дурацкое. И с каких пор он стал таким размазнёй? Наверное, с того самого похода, который лишил его драгоценного ломика и статуса холостяка... И, очень может быть, с того самого момента, когда Джоанна-таки уговорила его познакомиться с родителями. То есть, каких-то пару часов назад. Она-то это уже сделала - причём абсолютно случайно и, наверное, ещё год или два назад. Ага, столкнулась с его матерью в продуктовом и как разговорилась... Потом полвечера слушал: «Джоанна то, Джоанна сё»... Как будто он без неё не знает, какая она. –Джейсон, подъем! – она легонько щипает «уснувшего» за щёку и притворно хмурится. Увидев кривую мину на лице парниши, Джоанна, сжалившись, лишь закатывает глаза и целует его всё в ту же щёку: –Ну чего тебе стоит просто познакомиться? Всё нормально будет. А если вдруг нет... Потом поговорим. От, Джоанна. Лучше бы не говорила. Хотя и затыкать её он сейчас не имел никакого права, девчонка всё-таки. И его девчонка. Из-за которой он становится таким мягким и нежным, что аж противно со стороны посмотреть... Правда, это для кого-то. Далеко не для всех. Джейсону стыдно признаваться в том, что ему страшно. А если и правда придётся прибегнуть к «потом поговорим»? И вообще, если уж не покажется хорошим кавалером для Джоанны, наступит ли хоть ещё одно поговорим? Или его, эдакого гада, выгонят с треском и пинком, запретив тем самым даже смотреть в сторону девушки... Как хорошо, что лишь подростковый мозг мог придумать настолько нереалистичный исход событий. Хотя, кто же знает?.. Джоанна, кажется, опять разговаривает с Джейсоном, пока он медленно, но верно, погружался в состояние транса. Она лишний раз говорит о том, чтобы тот не переживал, и что в любом случае она будет рядом. После ободряюще обнимает парнишу за плечи, решив оставить его наедине со своими мыслями и идеями «как бы лучше подготовиться к такому важному событию», и удаляется от школы прогулочным шагом. Джейсон, признаться, сейчас ей даже завидовал. Ему бы такую лёгкость и уверенность в своих действиях. Хотя было понятно, что Джоанну родители уж точно не отвергнут вот так просто. А вот его... Его легко было, он непонятно кто в их глазах, какой-то наверняка дурно влияющий на их чудесное чадо парень и прочие-прочие негативные прозвища в его сторону. Кажется, он снова перегибает палку. Он ведь даже толком не уверен в настрое и истинных характерах родителей его любимой девушки. Только то, что рисовал его мозг(не самое лучшее), мимолётные разговоры с Джоанной, где фигурировали эти взрослые и важные некто, а также их интересы, то, как бы лучше к ним подступиться... Точно! Нужно правильно найти подход. Ко всем можно найти, так говорила то ли Джоанна, то ли Теркель. В любом случае, похожего мнения они обычно и придерживались, якобы одного поля ягоды (признаться честно, первое время это даже раздражало). ...Джейсон и сам не заметил, как оказался дома. Очнулся он только тогда, когда очень удачно вписался в тумбочку и ударил мизинец. Вот именно здесь и проснулся парниша, которого знали все, у которого нецензурщина в лексиконе с пелёнок, которая так и лилась из него сейчас... Дома никого. Даже если б был кто-то, его это вряд ли бы так уж волновало. Не столько потому, что к не самым культурным его речам привыкли не только в кругу семьи, столько потому, что единственной причиной для волнения оставалась та же, что и была с самого начала дня. Родители. Его. Джоанны. До вечера, а точнее, до обговорённого ими ранее «17:30» для встречи, было ещё достаточно времени. Но казалось, что каждое мгновение сейчас ускорилось, как и такт волнующегося юношеского сердца. Что каждая секунда на счету! Иначе взорвётся нехилая такая бомба под названием «доверие родителей самой прекрасной девушки, которая только может быть на свете, кто бы что ни говорил, мне плевать на чужое мнение, она моя»... И погибель всем восхищениям и его пятнадцатилетнему источнику. Джоанна была права. Нужно было давно решиться, давно переступить порог её дома с уверенно поднятой головой, сказать в глаза предкам девушки: «Здрасте, я её хахаль, до свидания». И жить припеваючи. Не было бы сейчас таких мозговых штурмов, а-ля «как же произвести хорошее впечатление», не было бы таких глубоких размышлений, не было бы удара бедного мизинца... ...Ровно 17:30, ни секундой раньше, ни секундой позже. Нужно же хоть когда-то, хоть раз в жизни показать, что он может быть пунктуальным. Он звонит в дверь трижды. Первый - заходной, второй - предупреждающий, третий - на удачу. С каких пор он обращает внимания на такие мелочи? А вот с тех же самых пор, когда он стал размазнёй и, если уж говорить на его манер, ссыклом. Но теперь-то он здесь. Под дверью дома, при параде. Поправляет галстук-бабочку... На майке с принтом смокинга. Комичность картины пока никому не удалось лицезреть. С другой стороны эта самая комичность будто бы придавала шарма, дарила очки харизмы и показывало нутро Джейсона, которое он обычно старательно прятал от чужих глаз. Вот это самое нутро и кричало ему весь день: «Старайся, придурь, ради своей девушки!» Он ведь правда старался. Мало того, что теперь и выглядел солиднее (добавьте к такому элегантному прикиду его самый частый атрибут - красная шапка с грозным «D.E.A.D.»), так ещё и поспел зайти в цветочный и прикупить аж два букета – Джоанна говорит, что представительницам прекрасного пола положено. В кармане джинс лежит смятая, успевшая за каких-то пару часов повидать жизнь бумажка. На ней корявым почерком были чуть ли не выцарапаны самые откровенные слова, которые только могли прийти в голову далеко не любителю искусства (разве что любителю прекрасного - Джоанны), билетик на поезд «уважение родителей девушки». Такой важный и - вот те на, опять страхи! - такой недосягаемый. Хоть бы всё прошло хорошо! Столько нервов и сил за сегодня было потрачено. Вызубрить текст, который должен был покорить родителей его чудесной Джей, выгладить и почти сразу помять шедевральную майку, выбрать самые красивые (и, с его бюджетом, не самые дорогие) цветы, которые вообще продают у них. Ещё бы немного и Джейсон начал бы верить в приметы и положил бы себе счастливую монетку под пятку. До такого, конечно, не дошло, несмотря на страх он всё ещё был в своём уме!.. Но, коль уж откровенничать, то чёрных кошек, что шастали то тут, то там, он аккуратно так обходил стороной. Неудивительно, но на пороге его встречает Джоанна. Будто бы тоже при параде и, пускай ничего такого необычного в её образе нет, он ощущается как глоток свежего воздуха. Может быть, будь на её месте кто-то из её родителей, Джейсон-таки сотворил бы какую-то глупость. Но откуда Вам знать, откуда знать хоть кому-то, когда и сам парнишка уверен не был?.. –Хай, – улыбается Джоанна, будто они и не виделись пару часов назад. Приветственная улыбка сменяется восторженной, довольной такой, когда она обращает внимание на два симпатичных букета в руках парня: –Ты всё-таки послушал мой совет? Джейсон, ну ты просто чудо! Чудо получает уже который ободряющий чмок в щёку, после чего чувствует лёгкость в руках: один букет у него уже забрали и любуются. –Ну да, я же, типа, должен быть такой... – он задумчиво замолкает, кажется, припоминая хоть одно красивое слово из листика в кармане. –Крутой как бы. Для тебя и родаков. Джоанна хихикает, вжимая голову в плечи. Смешило её то, что Джейсон так и не пытался за эти три года понять, что он ей как раз такой нравится. Даже без напущенной правильности. Хотя, признаться, раз уж это было для её родителей - дело полезное. Вряд ли они так сразу, налегке примут историю о том, как эти двое начали встречаться, несмотря на понимание и доверие. –Это... Считай, я уже ко всему готов, – скорее уж для себя проговаривает Джейсон и наконец переступает порог. Джоанна молча кивает ему на обувь, побуждая поскорее разуться и следовать на кухню. Судя по звону тарелок и прочих столовых принадлежностей, там явно кто-то был. Нетрудно догадаться, кто. Совсем нетрудно. Также нетрудно и снять обувь. Труднее оказывается ещё раз вдохнуть воздух, выдохнуть и последовать за девушкой туда, откуда помимо шума доносился приятный аромат, вероятнее всего, ужина. Кухня встречает их более ярким светом, нежели коридор. А ещё на шуршание обёрткой от букета и громким «А вот и он!» от Джоанны, оборачиваются две фигуры, до того, кажется, разбиравшиеся с чем-то вроде: «Мог бы ещё раз побриться ради приличия...» Это они. –Ну наконец-то мы Вас увидели, – зачем-то на Вы, с акцентом обращается к нему отец Джоанны, пока она сама мило улыбается, глядя, как мужчины (Джейсон тоже, между прочим!) пожимают друг другу руки. – Джейсон, кажется?.. –Да. Здрасте, – парниша усмехается, сдерживая себя от того, чтобы не попробовать сотворить приветствие, давно выученное с Теркелем. Крепкое рукопожатие от достаточно крепкого мужчины. У него тёмные волосы, которые, судя по всему, должны были выглядеть опрятнее, чем в итоге вышло. Но это не играло особой роли: не такая уж прилизанная шевелюра вполне уместно смотрелась с щетиной (разговор о которой по случайности Джейсону довелось услышать). Он снова усмехается и, когда отец Джоанны сам выпускает его руку, на автомате чешет подбородок (у него-то щетины нет!). Никак иначе парниша не успевает среагировать, теперь ближе подходит, хлопнув ладонью о ладонь, мама Джоанны. Она была даже несколько ниже своей дочери, так что Джейсону пришлось склонить голову чуть больше, чем приходилось это делать с Джоанной. Хотя, о чём ему тут жаловаться, когда как раз-таки отец Джей был на целую голову выше своей жены! Возвращаясь к этой женщине: она была миловидна, особенно это подчёркивала улыбка. Которая стала шире, когда женщина обратила внимание на букет (а заодно о нём с опозданием вспомнил и сам Джейсон, из-за чего вручение вышло достаточно смазанным). Даже в такой, казалось бы, мелочи, они чем-то были схожи с дочерью. Яблоко от яблони, так?.. Получается, вот они... Прямо перед ним. И не такие страшные, резкие в решениях и... Кажется, настроенные к нему хорошо. Даника и Даниэль. Их имена тоже начинались одинаково, как это было с именами Джейсона и Джоанны. Будто бы какой-то символизм или знак свыше... Когда Джейсону довелось впервые узнать от девушки имена её предков, тот долго сомневался, мол, «ты гонишь, подруга??», а потом ещё дольше сидел и сам находил в этом какой-то скрытый смысл. Мать Джоанны - датчанка, в то время как отец родом прямо из штатов, каким-то чудом оказавшийся здесь, в Копенгагене. И, видимо, встретивший здесь свою судьбу. Как раз происхождение объясняло его акцент и рассказы Джоанны о том, что в семье частенько говорят на английском. Воспоминания о разговорах подталкивают на реальные. Сколько он стоял, не проронив ни слова, а просто глупо улыбаясь? Секунду, минуту, две, час?.. Нельзя же было терять ни минуты! Рука даже на автомате потянулась в карман: за заветной записью его гениальной речи... Которая, словно нарочно именно сейчас, почти выветрилась из головы. Джейсон чуть оттягивает горло у майки, будто бы заодно поправляя галстук-бабочку на ней, и... Начинает тараторить всё, что в голове всплывёт, что придумается. Проще говоря, импровизировать: –В общем, я Джейсон и, несмотря на то, что я такой вот не самый... Э-э, не самый крутой у нас здесь, что я такой-сякой бываю там-сям... В общем, мистер Даниэль, миссис Даника, я очень Вас уважаю, хоть вижу впервые. А ещё дочку вашу тож. Люблю её даже. Во, люблю! Так что давайте кентиться, что ли... –...и заканчивается этот бардак слов таким театральным разведением рук в стороны. Вот чёрт, уж лучше бы он сейчас провалился под землю. Но вместо этого начинает казаться, что время замедлилось. Джоанна, до того занимавшаяся букетами, стоявшая поодаль, якобы таким образом желавшая не сбивать настрой знакомства, с самой яркой улыбкой подбегает к парнише, смеясь и обнимая, дважды целуя в щёку. Джейсон поначалу теряется, но после (видимо, милые поцелуйчики сработали) забывается обо всём, видя и ощущая лишь Джоанну, её мягкие объятия, и тоже обнимая. ..Он и не замечает добродушные переглядки Даники и Даниэля, не замечает, как последний притягивает жену ближе к себе с хитрой ухмылкой и таким ребяческим подмигом. Не замечает, как, поднявшись на носочки, теперь и мама Джоанны дарит мужу такой же нежный поцелуй в щёку, будто бы такому обучала свою дочь именно она. В их мирках, отдельных от остальных, но тем не менее гармоничных в отношении друг друга, время не замечается. Но его и правда проходит не так много, прежде чем принимается общее решение разобраться с «культурным оформлением» стола до конца. Их ждёт домашний ужин, очень может быть, много разговоров, шуток, пожеланий и воспоминаний. Всё идёт как нельзя хорошо... ..–Джейсон, руки мыть! – одновременно на попытку парниши потянуться помочь с сервизом, восклицают как Джоанна, так и её мама, после чего, смешно хлопая ресницами, переглядываются между собой. Семья - интересно, может ли Джейсон себя к ним теперь относить? - усаживается за стол сразу, как только уже всё накрыто, как только у каждого (у мужской части) были два раза вымыты руки под контролем Даники с Джоанной. Больше не хочется оттягивать ворот майки, больше нет довольно странной и глупой мысли в собственный адрес, будто на Теркеля похож из-за лишней панички, больше нет неуверенности. Приходит осознание, что он-таки произвёл впечатление. Неужели он и правда такой харизматичный? Ну, чудеса. ...Кто бы мог подумать, что в дочери и её первом (они бы надеялись, что единственном) молодом человеке Даниэль и Даника увидят молодых себя. Невинные и чистые чувства, которые могут вырасти в нечто большее, что юным головушкам пока не до конца ясно.