Principem tenebrarum

Пусть эта ночь подарит расслабление, Будет спокойным каждое мгновение, Освободит от усталости оков И унесёт в лавину ярких снов.

      И снова он оказался в ненавистной камере, за ограждением из энергетических решёток. В маленькой комнате, без малейшего намёка на комфорт. Фобос медленно мерил шагами свой дом на ближайшую… вечность? Сказать точно, сколько продлится его заточение теперь, когда все его последователи были узниками в темнице Заветного города и не осталось никого, кто мог бы помочь князю освободиться и занять трон, принадлежащий ему по праву рождения, было довольно сложно. Нет, поначалу Фобос, конечно же, не оставлял своих попыток придумать план побега из этой дыры. Но когда с момента заточения прошёл целый месяц, а в голове не появилось ни одной жизнеспособной идеи, его решимость и боевой дух стали угасать день ото дня. Местная еда и отсутствие даже минимальных возможностей соблюдать гигиену сказывались на думах Фобоса самым скверным образом. Однако хуже всего было чувство постепенно утекающей из его тела магии. Никогда ещё чародей не ощущал такого отчаяния. Он корил себя за неосмотрительность и излишнюю самонадеянность: предстать перед сестрой, которая обладала самим сердцем этого мира, с его пусть и большим, но недостаточным для победы над Светом Меридиана запасом магических сил! Одним взмахом руки неразумная девчонка, возомнившая себя мудрой королевой, отравила его столь близкую победу и вновь сделала Фобоса и его людей арестантами Заветного города. Размышляя об этом, князь каждый раз еле сдерживался, чтобы не сорваться на дикий смех в преддверии очередного приступа самобичевания. В камере, за магической защитой, медленно забирающей его силы, Фобос потерял счёт времени. Минуты, часы и дни слились воедино в медленном потоке, заставляя агонизировать каждую частичку естества мага.       К концу второго месяца в душе Фобоса что-то надломилось. Его внутренний огонь, который всегда побуждал идти вперёд, прокладывая дорогу к заветным целям и не оглядываясь на оставленные позади выжженные следы, стремительно угасал. Фобос всё чаще забывал о телесных нуждах, отказываясь от еды, если помои, которые подавали заключённым, можно было назвать едой. Чародей сильно отощал, лишаясь как физических, так и духовных сил. Всё чаще Фобоса посещала мысль прервать подобное существование, и всё же… что-то не позволяло ему решиться. Воины, которые томились в той же тюрьме, что и их господин, всем своим естеством ощущали удручающие эманации, исходившие от тёмного мага. Ясное дело: если лидер предаётся унынию и ломается, то и его люди лишаются надежды.       Из-за потери ориентации во времени и отсутствия даже пародии на кровать сон приходил к Фобосу спонтанно. В очередной раз открыв глаза после пробуждения, он медленно отстранился от стены и поднялся с пола. Первым, что бросилось в глаза магу, было отсутствие энергетической решётки, прежде удерживавшей его в этой злосчастной темнице.       Медленно, почти не веря в происходящее, Фобос подошёл к краю своей темницы и огляделся. Энергетических преград нигде не было, а главное — все камеры были пусты. Осознание того, что, получив долгожданную свободу, его воины исчезли, да так быстро, что и след их простыл, болезненным уколом отдалось где-то глубоко внутри. И никто не удосужился даже окликнуть его! Такое пренебрежение задевало, но сейчас не это было главным. Главным было выбраться на волю. Увидеть небо. Почувствовать себя живым. И отомстить.       Тлеющая искра силы зашлась крохотными языками пламени, распаляя надежду и вновь активизируя очаг магии. С огромным трудом, использовав левитацию, Фобос добрался до площадки в центре тюремного отсека, а оттуда, не встретив никакого сопротивления и не приметив следов сражения заключённых и надзирателей, вышел наружу. Картина, которая предстала перед чародеем, заставила его покачнуться. Небеса были затянуты красной поволокой. Вокруг, насколько хватало взгляда, не росло ни одного растения, а в той стороне, где должен был находиться родовой замок Эсканоров, лишь смутно виднелись руины.       – Что произошло? – шёпот сорвался с пересохших губ мага, чуть слышным эхом разнесясь над мёртвой пустошью. А затем все звуки стихли… Даже ветер, до этого завывавший какую-то свою своеобразную песню, замолчал.       Внезапно рядом с Фобосом появился парящий в воздухе сияющий шар. Сгусток энергии проплыл мимо, на пару мгновений задержавшись перед чародеем, словно зовя того за собой. Фобос насторожился, однако не почуял от странной светящейся сферы опасности, даже наоборот – от неё исходило ощущение спокойствия и чего-то знакомого, но давно забытого.       Поддавшись охватившему его настроению, Фобос последовал за сферой, чтобы в следующее же мгновение оказаться в его родном замке. Чёрные мраморные стены встретили бывшего хозяина, наполнив душу мага мимолётной радостью. Энергетическая сфера плыла по воздуху, исходя мягким голубоватым сиянием. Отбросив чувство нереальности происходящего, Фобос продолжил двигаться за ней. Коридоры дворца сменялись один другим, пока чародей не оказался в прежде самой нелюдимой части дворца. После исчезновения родителей, предательства знати и череды тяжёлых сражений за Меридианский трон эта часть, служившая прежней королеве апартаментами, оставалась нетронутой даже спустя четырнадцать лет. По мнению Фобоса, виной тому были незримые защитные чары его матери, не позволяющие пройти никому, кто не обладал сердцем Меридиана. Сколько бы раз Фобос ни пытался вскрыть вязь заклинания, ему это не удавалось, что сильно задевало гордость юного тёмного мага. Однако сейчас он сумел пройти сквозь невидимую защиту. Воздух на миг подёрнулся рябью, тут же успокоившись, стоило Фобосу преодолеть черту сторожевого заклятия. Он оказался в рабочем кабинете матери. В настенных факелах уютно вспыхнули языки оранжевого огня. Чародей огляделся вокруг. Он находился посередине небольшой комнаты, утопая ступнями в мягком узорчатом ковре. Рядом стоял стол из тёмного дерева, заваленный какими-то бумагами, стены подпирали книжные шкафы, а над столом, позади кресла, расположился большой портрет в резной золотой раме. С холста на Фобоса глядели четыре человека. Семейный портрет Эсканоров, на котором были изображены сам Фобос, его отец Занден и мать Вейра с двухнедельной малышкой Элион на руках. К горлу подступил комок, судорожным спазмом перекрывший дыхание чародея. Лица отца и матери… Он так давно не видел родителей, что если бы день назад попытался вспомнить их, то не различил бы ничего, кроме смутных очертаний. Почти все портреты правящей династии Эсканоров были уничтожены во время государственного переворота, случившегося в далёком прошлом. Редкие сохранившиеся картины молодой Фобос лично предал огню, всё ещё держа в сердце обиду на родителей за их отношение к нему как «второсортному» ребёнку, которому просто повезло родиться.       Фобос отвернулся от портрета, начав блуждать взглядом по комнате в поисках сферы, что привела его сюда. За одним из книжных шкафов виднелось слабое голубоватое сияние. Сделав небольшое усилие, Фобос повёл рукой, и книжный шкаф, повинуясь магической манипуляции, отодвинулся в сторону, открыв взору мага нишу с пьедесталом, на котором лежал громоздкий фолиант в кожаном переплёте. Сфера, до этого висевшая над древнего вида книгой, медленно опустилась и буквально впиталась в неё.       Фобос подошёл ближе. В голове мелькнула мысль о том, что не стоит доверять подозрительным вещам на пьедесталах, расположенных в секретных комнатах, но любопытство взяло своё. Протянув руку, он прикоснулся к поверхности книги. Обложка, не тронутая пылью, оказалась приятной на ощупь и… быть может, Фобосу показалось, что он ощутил покалывание магической мощи, исходящей от книги. Сделав глубокий вдох, словно погружаясь под воду, Фобос раскрыл фолиант, и всё помещение затопил яркий слепящий свет. Одновременно с этим в голове князя начало с бешеной скоростью отпечатываться содержание книги. Такой способ повышения квалификации вызвал у тёмного мага гамму неприятных ощущений. К чести Фобоса, он не проронил ни звука и стоически сдержался от того, чтобы отдёрнуть руку. Боль прошла так же внезапно, как и появилась. Голова немного гудела от нахлынувшей информации, но, не успел князь облегчённо выдохнуть, как его щеки коснулась чья-то нежная ладонь.        – Это мой подарок для тебя, мой милый, – Фобос вздрогнул от звука женского голоса, но не смог даже пошевелиться. Он отчаянно старался хотя бы проморгаться, чтобы вернуть себе зрение, но глаза предательски слезились, не давая сосредоточиться на лице представшей перед ним женщины. – Ты нужен этому миру и нужен своей сестре, – при упоминании об Элион губы Фобоса плотно сжались, чтобы сдержать раздражённый оскал. – Шанс представится, только дождись. А сейчас пора просыпаться, мой маленький принц.        Расплывчатая фигура наклонилась ближе, и Фобос почувствовал, как его лба коснулись чьи-то мягкие губы. Взор застелило до боли ослепительное сияние.

***

       Когда князь открыл глаза – всего на мгновение, – в их глубине заплясали мистические голубоватые всполохи. Первым, что привлекло его взгляд, были энергетические прутья решётки. Преодолев ломоту тела, вероятно, возникшую после продолжительного пребывания в неподвижном состоянии, Фобос медленно подошёл к краю своей темницы. Все камеры, насколько хватало взгляда, были заняты.        – Сон. Это был всего лишь сон, – пронеслось в голове, пока он снова отходил к дальней стене своей камеры. Рука мага невольно потянулась ко лбу, где минуту назад был запечатлен поцелуй матери. Он был уверен, что это была именно она... Шестерёнки в голове Фобоса пришли в движение, с каждой секундой работая всё быстрее. К счастью, критическое мышление всегда было одной из сильных сторон тёмного мага. Что-то не давало ему покоя, зудя на задворках сознания. Фобос постарался прислушаться к своим ощущениям и понял. Магия. Она перестала покидать его тело. Более того, он чувствовал, как магический запас крайне медленно, но восстанавливался! Темница более не забирала его силы. Нет, освободиться, пусть даже восстановившись полностью, у него не выйдет, но теперь появилась надежда выжить в этом месте. Выжить, накопить силы и дождаться шанса выбраться из нынешнего узилища. В голове Фобоса уже сложился план действий: за последнее время он немного потерял форму и сейчас собирался наверстать потерянное с лихвой.        Следующие два месяца чародей провёл, усиленно тренируя своё тело и магические каналы. Благодаря магии тюремная еда перестала быть проблемой: возвращая объедкам их первоначальный вид, чародей преобразовывал малоприятную баланду в отдельные, а главное – съедобные ингредиенты, при желании приумножая их. Из-за подобных манипуляций магический запас довольно быстро осушался, но неизменно продолжал восстанавливаться. Решётки, к неимоверной радости заключённого, никак не реагировали на проявления его магии.        Странная встреча во сне, или, как предпочитал думать Фобос, видении, принесла ему огромную пользу: из фолианта, что в результате был полностью скопирован его сознанием, маг почерпнул интереснейшую технику, которую начал применять ежедневно. «Астральный феникс». Эта медитативная техника имела крайне интересную особенность: с её помощью можно было смоделировать ситуацию, которая реагировала на поступки и решения. Раз за разом проигрывая сцены своего прошлого, Фобос переживал взлёты и падения, проживал множество жизней, меняя свою судьбу в этом астральном мире. Стены тюрьмы более не сдерживали его. Так проходили дни – один за другим, вновь сливаясь для всех заключённых в бесконечный временной поток, но на этот раз Фобос был уверен в своём и их будущем.