Раны на двоих

Шум моторов эхом отражался от бетонных стен пит-лейна, смешиваясь с голосами инженеров и механиков, переговаривающихся по рации. Китай встретил гонщиков привычной влажностью и серым небом. Шарль Леклер пристально смотрел на отсчёт времени на экране в своей машине, держа руки на руле. За несколько минут до старта внутреннее напряжение накрывает его волной. Это не тот адреналин, к которому он привык, а что-то тягучее и давящее, словно тяжёлый груз на плечах, от которого не избавиться. Гонка в Японии всё ещё была у него перед глазами. Снова и снова Шарль вспоминал момент, когда ему пришлось пропустить Карлоса вперёд. Он не мог забыть это чувство — разочарование, обиду, словно его предали. Япония давно стала для него больше, чем просто этап в календаре — это был символ, связанный с Жюлем, с трагедией, которая изменила его навсегда. И то, что произошло на этой трассе в 2024 году, стало очередным напоминанием о том, что он никогда не сможет забыть. — Шарль, сосредоточься, — голос его гоночного инженера раздался в наушниках, выводя его из цепких рук воспоминаний. — Да, понял. Ему нужно было собраться. Но что-то не давало сделать этого. Умение сосредоточиться на гонке, закрыться от внешнего мира всегда было его сильной стороной, но сейчас, в Китае, он чувствовал, что эта способность начала его покидать.

***

Старт прошёл почти идеально. Шарль удержал третью позицию, и первые круги дались ему достаточно легко. Болид слушался, шины держались, и всё шло по плану. Макс, как обычно, доминировал на трассе, но Леклеру не было до этого дела. Его задачей было одно — просто доехать до финиша, удерживая свою позицию. Однако вскоре небо начало темнеть, и первые капли дождя коснулись его визора. Трасса в Шанхае начала медленно, но верно становиться всё более опасной. Шарль почувствовал, как болид начинает неуверенно скользить в поворотах. Он вёл машину на грани, держа скорость, но с каждым кругом усилий приходилось прикладывать всё больше. — Шарль, дождь усиливается. Мы следим за ситуацией, — проговорил инженер, но в его голосе не было уверенности. Усиливается… Воспоминания о Японии мгновенно нахлынули с новой силой. Он снова почувствовал холод дождя, увидел перед глазами трассу в Сузуке и аварии, что произошли тогда. Его руки с силой сжимали руль. Шарль изо всех сил старался отогнать эти образы. «Я не могу думать об этом сейчас», — твердил он себе, но беспокойство росло. На пятнадцатом круге ситуация ухудшилась. Шарль несколько раз чуть не потерял контроль над машиной, и голос в наушниках снова ожил: — Шарль, нам нужно пропустить Карлоса. У него другая стратегия. Пропустить… Опять. Шарль замер на секунду, сдерживая нахлынувшую волну раздражения. Каждое слово инженера звучало, как повторение японской гонки. Его сердце сжалось. Почему снова? Почему он должен уступать? Внутри всё кипело, но Шарль молча выполнил указание, как всегда. Карлос обошёл его, и Леклер остался четвёртым. Казалось, что сцепление с трассой ухудшилось в тот же миг, как он уступил позицию. Трасса начала казаться чужой, и каждый поворот приносил всё больше сложностей. Болид перестал быть продолжением его рук, а превратился в неуправляемый объект, который нужно было удерживать любой ценой. Казалось, даже машина чувствовала его внутреннюю борьбу. Однако эта уступка оказалась временной. Стратегия Сайнса не сработала, и вскоре Шарль снова оказался впереди напарника, но гонка для него уже была потеряна. На последних кругах он боролся не за подиум, а лишь за сохранение четвёртой позиции, когда Перес уверенно занял третье место. Шарль финишировал четвёртым, а Перес — третьим. Он выиграл битву с Карлосом, но она не принесла ему удовлетворения.

***

Макс Ферстаппен проносился по трассе, держа уверенный отрыв. Для него это была ещё одна гонка на пути к чемпионскому титулу, но внимание его периодически отвлекалось на экран с результатами других гонщиков. Шарль Леклер — тот, кто обычно был ему самым опасным соперником, — вдруг потерял темп. Что-то было не так. Макс не видел самого Шарля, но по графикам было видно, что былой уверенности уже не было. И это было странно. Макс привык к тому, что Шарль всегда бьётся до последнего. Когда гонка закончилась, Макс стоял на первом месте подиума с трофеем в руках, но Шарль не покидал его мысли. Он ощущал раздражение: в комнате ожидания перед выходом на награждение Чеко поделился моментом, как пролетел перед Шарлем, но до этого монегаск уступил место Карлосу. Такое поведение Леклера вызывало у Макса недоумение и злость. Почему Шарль не боролся за свои позиции? К чему снова эта уступка? Макс опустил взгляд на кубок, который сиял под яркими огнями, и почувствовал, что радость от победы стала слабее. В ушах ещё резонировали громкие аплодисменты, но в голове лишь мелькали образы Шарля, возвращающегося в паддок, ссутулившегося и подавленного. Макс не понимал, что происходит с Леклером. Этот взгляд на лице соперника, сломленный, неуверенный, заставлял Макса чувствовать себя неловко. Покинув подиум, Макс направился в свой паддок, где его ждали команды, жаждущие поздравлений и анализа гонки. Чёрт, и почему даже сейчас он думал только о Шарле? В конце концов… Это было не раздражение, понял он вдруг, а забота. Он вспомнил, как они оба начинали — соперничество, что только разгоралось. Саркастичные комментарии, спрятанные в ладонь ухмылки. Но сейчас всё было иначе. На трассе, в которой они оба вели борьбу, всё ещё чувствовалось напряжение, которое они создавали друг для друга, но что-то изменилось. Точно изменилось.

***

Макс Ферстаппен и Шарль Леклер познакомились, когда оба были ещё подростками, мечтавшими о великих свершениях в мире автогонок. Их пути пересеклись в картинг-клубе в Макао, где каждый из них стремился стать лучше, чем был до этого. Шарль уже тогда выделялся среди сверстников: его стиль вождения был плавным и уверенным, а конкуренты не могли не замечать его врождённый талант. Макс, со своей стороны, поражал окружающих своей агрессивностью и страстью к гонкам. Они оба были юными, полными амбиций и страсти, но их подходы к гонкам были абсолютно разными. На первых соревнованиях между ними завязалась настоящая борьба. Макс и Шарль часто оказывались на одной линии старта, и каждый раз это вызывало у них азарт — кто кого? В один из моментов, когда они столкнулись на трассе, Шарль, задыхаясь от адреналина, закатил глаза. — Ты всегда так агрессивен, Макс! — крикнул он, когда они выбежали за пределы картинга, ожидая результатов. — И что? — усмехнулся Ферстаппен. — Это то, что нужно, чтобы выиграть! Несмотря на постоянные столкновения и споры, в их дружбе, а в их отношениях была и другая сторона. Они часто оставались за пределами трассы, обменивались мнениями о том, как улучшить свои навыки и даже разговаривали о своих мечтах. Они делились своими амбициями и страхами, и между ними постепенно завязывалась дружба, основанная на взаимном уважении. И пусть Йосу это не нравилось, но дети должны были быть детьми.

***

Годы шли, и в Формуле-1 их пути пересекались всё чаще. Шарль стал гонщиком Скудерии Феррари, а Макс продолжил свои выступления за Red Bull Racing. Их имена заполнили заголовки новостей, и каждая гонка обещала напряжённое соперничество. Но за пределами трассы между ними всё ещё теплилась искра дружбы. Однажды, перед Гран-при в Монте-Карло, Макс и Шарль встретились в каком-то богом забытом кафе. За окном люди шумели в ожидании гонок, но здесь у них была возможность отдохнуть от постоянного напряжения и ожидания. Они обсуждали шансы каждой команды и делились своими переживаниями. — Ты знаешь, — задумчиво произнёс Шарль, — иногда я думаю, что гонки стали чем-то большим, чем просто борьба за победу. Это борьба за уважение. Макс кивнул, зная, что это правда. Они оба знали, что каждый успех или поражение оказывали влияние на их карьеры и отношения. В таких моментах они оба осознавали, что их соперничество — всего лишь часть мира Формулы-1, но пока они были тут, в этом маленьком кафе, обсуждая и делясь своими мыслями, и этого было достаточно.

***

Но с каждым новым этапом тень Японии всё больше преследовала Шарля. Каждый раз, когда он сталкивался с трудностями на трассе, он вспоминал о том, что произошло в 2014 году. Эта тёмная страница его жизни не давала ему покоя, и он чувствовал, как эти воспоминания медленно, но верно поглощают его. Из года в год. И теперь, когда Шарль стоял, опустив голову в паддоке после гонки в Китае, Макс не мог не вспомнить, что когда-то они оба были просто мечтателями, стремящимися к одной цели. Теперь они были соперниками, и этот разрыв между ними становился всё более ощутимым. Макс не знал, как помочь Шарлю преодолеть эту тень, но он понимал, что их пути никогда не пересекутся так, как прежде.