Для меня — да (Чёрт возьми!)

      — И-и-итан, Итан, Итан! — Этот голос не спутаешь ни с чьим другим. — Секс перед шоу, а, Итан?       Итан закрывает глаза, отчаянно надеясь, что Дамиано направится к незанятому писсуару через два места от него. Но не тут-то было. Шаги Дамиано эхом отдаются от стен пустой уборной, окутывают его, вторгаясь в личное пространство. Итан напрягается, однако он твёрдо усвоил один урок: самое худшее, что можно сделать, когда Дамиано тебя дразнит, — это показать, что он задевает тебя за живое.       Итан мысленно призывает своего внутреннего стоика.       — Как видишь, никакого секса здесь не происходит. Скука смертная. — Он пытается привести себя в порядок, оставаясь спокойным и уравновешенным. Заправить член в джинсы, застегнуть молнию... Впрочем, он уверен, что по-прежнему выглядит идиотом, и смущается, чувствуя, как Дамиано прожигает взглядом его спину.       — Никакого секса? А раньше ты говорил иное, Итан-Итан...       Нет. Совсем не то, что он говорил раньше. То, что он сказал раньше, вероятно, будет ещё долго преследовать его, затапливая огненной волной смущения, скажем, в продуктовом магазине или в автобусе — всякий раз, когда его мозг вдруг решит, что сейчас самое время вернуться к «Секс перед выступлением? Лично для меня — да». И кто его только за язык тянул? Ведь знал, что Вик и Дамиано непременно примутся шутить по этому поводу.       По спине Итана растекается жар — Дамиано, в майке-алкоголичке, той, в которой он будет выступать сегодня вечером. Цепкая рука обхватывает Итана поперёк груди — лишь тонкая футболка служит преградой между его соском и чужим средним пальцем. Подушечка пальца перекатывает и потирает сосок сквозь ткань. Итан упрямо не позволяет себе выгибаться от прикосновения.       Дыхание Дамиано щекочет шею Итана, его ухо.       — Вынь его. Покажи мне, что у тебя есть.       Ублюдок-ублюдок-ублюдок.       Ладонь на груди Итана сползает всё ниже.       — Ты сказал «да» в интервью, не так ли, Итан?       Сводит с ума. Слишком медленно.       — Я спросил — не так ли, Итан?       Вкрадчивый голос опаляет ему спину, сворачивается влажным тёплым клубком внизу живота. Ладонь Дамиано скользит по его джинсам.       — Давай же, маленькая сучка. У тебя встаёт, я это вижу.       Да, у Итана встаёт — под горячей ладонью Дамиано, слегка надавливающей на его член. Итан подаётся ему навстречу. Теперь Дамиано узнает, и... Что, если Дамиано решит, что он маленький? Что, если он подумает, что член Итана жалок, и будет подкалывать его, когда остальные не видят?       — Ущипни меня за сосок, — просит Итан.       Дамиано притискивается ближе — если это вообще возможно. Кладёт подбородок на плечо Итана, вжимается стояком ему между ягодиц, одной рукой сжимает — жёстко, безошибочно — вышеупомянутый сосок.       — Вынь. Его. Живо! — рычит он в ухо Итану, — и, боже, голос у Дамиано просто волшебный. Итан чувствует, как у него пылают щёки. Руки дрожат, сердце глухо колотится в груди.       Он высвобождает член. Воздух слегка холодит разгорячённую плоть.       В том, чтобы оказаться возбуждённым перед Дамиано, определённо что-то есть. В том, что Дамиано оценивает член Итана. Что Дамиано о нём думает? Тот ничего не говорит. Итан сглатывает вставший в горле комок, твёрдо решая: никто и никогда не узнает, как сильно он надеется, что Дамиано посчитает его, по крайней мере, приемлемым.       — Сплюнь. — Дамиано подносит ладонь к его лицу.       Может быть, это из-за сквозящего в слове обещания — рука Дамиано на члене Итана, боже, покрытый слюной кулак Дамиано, которым он будет его трахать, — а, может быть, дело в том, как он это говорит: резко, повелительно... Но как Итан может выполнить его требование, если у него пересохло во рту?       — У меня в запасе не целый день. Сплюнь, или я оставлю тебя здесь и ты выйдешь на сцену со стояком. — М-м. Можно подумать, Итан никогда раньше не щеголял с полувозбуждённым членом во время выступлений, когда грудь Дамиано была обнажена и блестела от пота.       Итан наконец сплёвывает.       Дамиано плюёт вслед за ним, и в мозгу Итана происходит короткое замыкание. Это чересчур — рука Дамиано будет хозяйничать там, растирая их смешанную слюну по всей длине, — но Итан не смог бы отвести взгляд, даже если бы от этого зависела его жизнь. Короткие обкусанные ногти Дамиано. Частично облупившийся лак. Татуировки.       Первое лёгкое прикосновение к члену, едва заметное касание пальцев —Дамиано пытается обхватить его так, чтобы слюна не вытекла из его ладони. Итан, однако, сам рывком толкается ему в кулак. Он так сильно хотел этого. Так долго пялился на грязную шлюшку их группы. На Дамиано.       — Так сильно хочешь меня, да? — хмыкает Дамиано, наконец стискивая его ладонью. Пару раз гладит с нажимом, жёстко и твёрдо, увлажняя член Итана, заставляя его острее чувствовать прохладный воздух уборной.       — Интересно, сколько у нас времени?.. — насмешливо шепчет Дамиано на ухо Итану. — А что, если я решу подправить макияж перед выходом на сцену? Оставить тебя вот так, да? Будешь дрочить на меня в общественном туалете?       «Я буду дрочить на тебя где угодно», — хочется сказать Итану, однако язык не повинуется ему. Его член, кажется, живёт собственной жизнью, подрагивая в кулаке Дамиано, бёдра покачиваются в такт. Он хочет, чтобы эта рука никогда не переставала касаться его. Чтобы его член больше никогда не был снаружи.       Дамиано вновь крепко сжимает его, переходя в решительное наступление. До предела возбуждённому члену Итана иного и не нужно.       — Отвечай, сучка. Отвечай, или я остановлюсь.       — М-м?..       — Оставь я тебя здесь вот так — ты бы дрочил на меня?       Итан сглатывает. Лихорадочно пытается подобрать слова.       — Да. Дрочил бы. Я думаю о тебе, когда я... когда... когда мне приходится всю ночь смотреть на твою задницу в обтягивающих кожаных штанах, пожалуйста, Дамиано...       Рука Дамиано продолжает безжалостно стискивать его член.       — Скажи это.       — Ты такой горячий, такой... всегда, на тебя и у трупа встанет... — Итан тяжело дышит и с жалобным стоном кончает в кулак Дамиано. Грудь последнего служит ему опорой, пока он, силясь не рухнуть на пол, переводит дыхание.       Медленно, но неотвратимо помещение вновь приобретает чёткие очертания.       — Боже, — выдыхает Итан.       — Можешь звать меня Дамиано.       — Ха-ха.       — Ого, ты только посмотри! — Дамиано хлопает Итана по плечу. — Вся стена в сперме. Хорошая работа, Эдгар.       — Ты не хочешь... — Итан бросает вопросительный взгляд на джинсы Дамиано, обтягивающие его явно возбуждённый член. Потому что, пожелай того Дамиано, Итан, кхм... помог бы ему.       — Не-а. Это нужно мне для создания атмосферы, — сообщает Дамиано, выходя.