извините это не экскьюзми.

Валера переворачивается с бока на спину, таращится в потолок, и вслушивается в музыку, что играла у соседей сверху. Подниматься к ним, и устраивать скандалы, что всегда делает отец, Валера не собирался, лишь терпел звучание ненавистной песни, и даже думал закрыть уши огромными затычками. За окном темно, ночь опустилась на плечи, обматывая небо чёрным полотном, и нагоняя омут. Люди уже давно разошлись по домам, шумели только местные пьяницы у дверей подъезда, которых Турбо был-бы не против прогнать. Его мнение ни кто не спрашивал, а мешают ли ему или нет никого не волнует. Валера смотрит на стрелки часов, что гипнотизируют его, и нагоняют сон, которого Туркин и ожидал. Плохие мысли лезли в голову, сон никак не удавался, Туркин не мог перестать думать, и не мог перестать переживать. Где он там? Как он там? Кто с ним? А жив ли он вообще? Валера сжал голову руками, зарываясь в запутанных кудрях, зажмурил глаза и прикусил язык. Зря он не пошёл с ними. Обещали ведь за час-два прийти, а уже четыре с лишним прошло. Что-то точно случилось. Возможно, Валера просто преувеличивает, но страх он никак не мог заглушить, и остановить липкие мысли. Мысли ему всё-таки прервали стуком в дверь. Валера помолился всем богам, надеясь на то, что это не отец бухой с ночной смены решил прийти. Нехотя тот встал, не удосужился даже одеть носки, и пошёл по холодному полу к двери. В дверь вновь постучали, и Валера ускорил шаг, копошась в кармане спортивок, в поисках ключа. Дверной замок у них сломали ещё месяца три назад, и дверь не открывалась без ключа. Отец так и не починил дверь. Ключ в дверной скважине прокрутили, дверь наконец открылась, и Валера подготовился к пьяной возне от отца. Но он не ждал того, кто в самом деле стоял в дверном проёме. Ну, то-есть, ждал конечно, но не домой, и не с таким лицом, будто ему всю семью расстреляли. А может и расстреляли. Валера пропустил гостя в квартиру, и, закрыв дверь, сразу прильнул к нему с объятиями. –Вах, я так переживал за тебя, где вы были так долго? Я чуть с ума не сошёл, —шепчет Валера, уткнувшись лицом в шею Вахита, что начал гладить его по спине. –Вова там, —Зима говорил настолько тихо, что его было сложно услышать, но Валера разобрал слова сказанные им, и уставился на него отстранившись. –где там? –у них. Он там остался, мы взамен на него деньги должны, 300 рублей, —уже чуть громче сказал Вахит, и, закрыв лицо руками скатился по стене. Турбо присел на корточки, прижался сильно с объятиями, и начал гладить Вахита по голове, стянув с него шапку. Валера особо и не понял где там остался Вова, за что они должны 300 рублей, и почему Вахит плачет. Ситуация плачевная, значит всё-таки придётся платить если не налом то аналом. Мозгоëбля для них обеспечена, ведь 300 рублей на полу не валяются. –это из-за меня всё, он не должен был там оставаться, —Вахит держится что-бы не зареветь в плечо Валеры, держится чтоб доказать самому себе свою стойкость, и пропускает только три слезы, которые не остались незамеченными. –ты че несёшь, Какая ещё нахер, вина? Зачем Вова там остался? —Валера не видит свою грубость, хватает Вахита за лицо и смотрит в красные глаза, ожидая взаимного взгляда. –он не хотел чтоб с девочкой случилось что, вместо неё остался, без 300 рублей этих не отдадут. —Зима тяжело вздыхает и прикусывает нижнюю губу. –они его убьют, Валер, —уже совсем тихо, и за этим слышится всхлип, а затем и второй. Вахит больше не держится, вжимается лицом в чужую ладонь, и плачет глаза зажмурив. У Турбо от этой картины сердце рёбра сжали, а брови нахмурились ещё сильнее. В чем вина Вахита понятно не было, было лишь понятно то, что сейчас нужно его успокоить, молча доказать его правоту, и зацеловать все раны. Душевные тоже. Эта ночь придётся сложнее чем все остальные, ведь такая проблема у них впервые. *** Тело ужасно ломит, чувство будто-бы за весь проведённый день его использовали как грушу для бокса. К большому счастью этого не случилось, а виновником боли был дневной сон, ну и старость Вовы. После афгана он часто просыпается от «блять, ногу свело!» и почти каждый день изгибается от «блять, спина!». Вова никак не ожидал того, что постареет в свои 20 с лишним, и будет хромать. Недавно сломанная нога давала о себе знать, и Вова корчился от боли, прерывисто дышал и только и делал то, что хотел успокоить ужасную боль, поглаживая ногу. Из уст так и рвались не самые красивые реплики, Вова был готов прямо сейчас похоронить себя с этой болью, лишь бы не чувствовать её. За дверью был ужасный шум, в кафе, кажись, какой-то праздник. Вову этот праздник не особо ебал, он был озадачен лишь тем, что он до сих пор сидит в этой дыре, и ждёт того, что наконец выпьет воды. Горло ужасно пересохло, Адидас начал засматриваться на аквариум с рыбками. Конечно, он держится с самого утра чтоб не выпить воду из него, но скоро терпение лопнет, и он обсушит весь аквариум, если ему не принесут воду. Дверь резко открывается, в комнату кто-то заходит и захлопывает дверь. Она всё время была открыта? То есть, это значит то, что пока Вова спал, кто-то уже заходил в комнату и проведал его. Диван рядом опустился, везитëр сел рядом, и смотрел прямо в глаза. Опять этот жёлтый. Почему не оранжевый там, или зелёный? Глаза же зелёные. Вова подумал о том, что этот жёлтый болел желтухой, вот и погоняло такое. Самое тупое предположение, но ладно. –ну, Адидас, где твои то? —Вадим мягко улыбается, складывает руки вместе и разминает костяшки рук. –я от куда знаю? Я здесь торчу с утра, пить хочу, есть хочу, болит всё! —Вова своё желание поставить в неудобное положение не понял, и понадеялся на сожаление. –ну, прости уж, видак красть вас никто не заставлял. —Вадим тяжело вздохнул, потирая глазницы руками. Ага, надейся, Вов. Что он ожидал? «прости пожалуйста, Вова, мы сейчас же тебя отпустим, ты только не ной»? Да, именно этого. Ладно, жёлтый хотя-бы не смеялся над Вовой, что ныл и жаловался как девчёнка. У богатых свои причуды. –если ты не принесешь мне воды то я осушу твой аквариум, и сожру всех этих золотых рыбок, —начал угрожать тот, складывая руки на груди, и скрывая боль в ноге. Долго угрожать не пришлось, воду принесли так-же быстро, как и Вова опустошил графин, и довольно улыбнулся, как кот объевшийся сметаной. Где сейчас шароëбятся Зима с Маратом было не известно, и Вова надеялся на то, что они уже нашли деньги, и не стали открывать сбор для малоимущих. –слушай, Вов, а может твои забыли про тебя? Или Кащею кто нашептал про проблему твою? —Вадим устроился перед Вовой на корточках, поднял одну бровь, и, будто пытаясь добить, уставился в глаза с злым взглядом. –ты не волнуйся, я шепталку быстро закрою тому, кто решил с Кащеем связаться. Мои пацаны ровные, херни нести не будут, сегодня свои триста рублей получишь, —Вова уже умирал от желания взять эти деньги, сунуть под нос жёлтому, и со всей гордостью сказать: «усрись». Возможно ему за это грозит удар по еблу, но что не сделаешь ради мести? –ну, ты можешь и без денег вину свою загладить, —Вадим дёрнул плечом, и посмотрел так, что Вова задрожал и покрылся мурашками. Он не понял почему, и виду подавать не стал, ведь всё внимание заняло предложение. –и чем же я могу быть полезен? —Вова готов хоть цифрой восемь завернуться, лишь бы его отпустили и не нагоняли позор на универсам. Вове потом своей головой отвечать. –ну, не знаю даже, шутишь ты хуёво, собеседник из тебя тоже так себе. —Вадим грустно вздохнул, играя бровями. Актёр из него ещё тот. –что умеешь делать? —«въебать умею, Вадь.»-подумал уже сказать Вова, но воздержался, чтобы не проебать единственный шанс уйти. –не знаю. А тебе что надо? —Вова двинулся вперёд, зыркнул на руку Вадима, что легла на бедро, и нервно сглотнул слюну. –отсосешь? —на лице Вадима не было ни капельки возмущения. Вову будто бы разрядом тока обдало, а щеки покрылись еле видным румянцем. Что угодно, не это. Он же не пидор какой-нибудь! А жёлтый этот, давно шары свои к Вове катать решил? По его победной улыбке было понятно что очень давно. –я подумаю, —вместо того, чтоб послать нахуй ответил Вова, и вжался в спинку дивана. В голове никак не укладывалась эта просьба, а мозг отрицал серьёзность этой ситуации. Ну пиздец конечно, это же страшнее чем разориться! Он, на своих коленях, своим ртом, своими руками, и это всё делать? Грязное пятно как вино на белой рубашке невозможно будет отстирать, каким бы мылом Вова потом не помыл рот. Липкий страх накрыл Вову, он отчаянно вздохнул и лёг на диван, повернувшись спиной к Вадиму, что молча ушёл после такого жеста. Наконец-то понял что пора отъебаться. *** –а вы от меня что хотите? А? Того, что я прямо сейчас побегу Вовочку вашего спасать? Хуй вам! —голос Кащея был слышен на первом этаже подъезда. Марат поежился от боли в ушах и неловко улыбнулся. –Кащей, без вашей помощи не справимся, они Вову не отпустят, — на разговор поднялся только Марат, ведь это была его идея. Вахит и Валера были против, и знали что Вова будет не очень рад помощи от этого человека, и, скорее всего убьёт их всех вместе с ним. –по хуй мне, Маратка, он теперь у вас старший, за хуйню сам отвечать должен, вы меня все вместе отшили, так и теперь все вместе нахуй подите, помощи от меня ждать не надо, сумеет ваш Вовка справится, хоть жопу подставит но выберется, —Костя остановился когда дверь была открыта на пару сантиметров. –не появляйся здесь больше, видеть морду твою Суворовскую не могу.—хлопок двери оглушил, и Марат быстро спустился по лестнице, натыкаясь на Валеру с Вахитом. –ну че там? —Тихо спросил Валера и подошёл к Марату. –ни че, от него помощи не ждём. —сухо заявил Суворов, выходя из подъезда, и напоследок сильно ударив стену, от чего с неё посыпались штукатурки. Поведение Марата можно было понять, он переживает за своего брата, хочет ему помочь, и понимает свою беспомощность в этой ситуации. Отцу рассказывать не хватает духу, да и Вова наверняка будет против. Они уже напели Кащею, даже преувеличили проблему, сказали, мол, там мордобойня, пиздец че с Вовкой творят. Кащей послал нахуй по всем фронтам, и это даже как-то радовало, а то его условия не нравились никому кроме самого него. Марат знает своего брата, знает то, что уж лучше он застреленным будет, чем обратно Кащея старшим объявит. Он тогда от позора в окно выйдет, нежели будет унижения Кащея терпеть, что так и мечтал ему в глотку вгрызться и вырвать сонную артерию. Марат должен помочь брату, должен достать эти деньги, и самое главное, он не один. Они помогут Вове, как только это им будет дозволено.