Неограниченные возможности

Однажды у Ойкавы и Иваизуми спросили:  "Вы спите?" Вы бы видели лицо Ойкавы Тоору в этот момент. Его главная гордость- Иваизуми Хаджиме. Конечно же, они спят. Ойкава тогда долго распинался, на его месте Иваизуми бы просто дал затрещину. На самом деле Тоору спит. Спать с ним невозможно.  Он пинается, раскидывает конечности и катается по кровати.  А иногда приходит с огромными черными дырами вместо глаз и тогда не спит вместе с Хаджиме. Иваизуми Хаджиме стремился упорядочить свою жизнь, сколько себя помнит. Существование в рамках системы- это удобно. Он без проблем вписал в нее быт, работу, встречи с родителями. Вписал в нее и Ойкаву Тоору. Это было прекрасно: как завтрак и кофе по утрам, как кондиционер в жаркую погоду, зонтик в дождливый день.  Но только утром, ведь уже к вечеру завтрак превращался в сигарету натощак, зонтик в тоненькую ветровку, липнущую к телу, а кондиционер в ебучий ополаскиватель.  Тоору пообещал его купить и наверняка снова забудет.  Нужно напомнить. По статистике, среднестатистический Иваизуми Хаджиме спит 20 часов в неделю.  И ест только когда приходит Ойкава Тоору.  Ойкава Тоору приходит все реже. Спит все меньше, больше курит. Приходит. Спит. Ест. Курит. Приходит, Спит, ест, курит, спит ест курит спит-ест-курит спитесткурит. Стоп.  Иваизуми Хаджиме впору бы уже свихнуться, но как-то Ойкава сказал ему, что между ними особая связь. И Хаджиме, дурак, согласился. Так профессионально не вписываться в рамки получалось только у Ойкавы Тоору. Во всяком случае только у него получилось пропасть на неделю и вернуться с огромным следом удушья на шее и кучей засосов по всему телу.  Только он мог выглядеть счастливым и улыбаться в такой ситуации.  Порой Ойкава вел себя как невыносимый уебок, но сам Иваизуми едва ли лучше.  Если честно, он холодный и неотесанный. Грубый и не в меру высокомерный. Глаза невзрачные, а губы тонкие и сухие, которые способен вынести только один человек. По совету Ойкавы он пьет витамины и даже иногда делает с ним маски, но от этого жизнь не становится лучше.  Иваизуми понимает, но продолжает делать вид, что уход заключается в одной пленке на лице раз в неделю.  Неважно, что Ойкава пытается вскрыться остальные шесть. Неважно, что четыре из них не ест.  Он говорит, что делает это ради Ойкавы Тоору, но на самом деле он ебаный эгоист. В системе Иваизуми Хаджиме Ойкава Тоору стал настолько постоянно непостоянной переменной, что он нашел закономерность и в ней.  И зачем? Когда Тоору улыбается, в уголках глаз образуются очаровательные складки. Он теряется, путается и снова возвращается к Ойкаве Тоору. Тот приглашает в свои объятия и, поглаживая бока, пересчитывает ребра.  Смех Ойкавы- лучший из всех, что он слышал.  Слышал.  Ойкава больше не смеется. По крайней мере, не с ним.  Было бы, черт возьми, лучше, если бы он смеялся ему в лицо, но Голова Ойкавы лежит на плече и их ноги переплетаются так естественно, что сладкий запах неизвестного шампуня почти не раздражает.  Систематически проебываться- это ведь нормально? В любой системе есть погрешность. Любить Ойкаву Тоору невыносимо.  Это ужасно больно, скользко, склизко и, ебаный в рот, приторно. Так сладко, что сводит скулы, а глаза сильно жжет, поэтому он крепче притягивает к себе хрупкое тело и зарывается носом в кудри. Иваизуми Хаджиме- нерушимая крепость. Только восстание началось изнутри.  Он приходил к психологу, психоаналитику, психотерапевту. Для полноты картины не хватило оказаться в стационаре, но как-то не срослось. Когда он ушел, нос нещадно щипало, а глаза резало. Но дышать стало совсем чуточку легче. Иваизуми Хаджиме больше не ест сладкое и не ходит по врачам.  Когда у Иваизуми Хаджиме спросили:  "Вы спите?" Он ответил четкое:  "Нет"