Когда зацветет сирень

-«Ах, скоро зацветет сирень». Стоял несвойственно жаркий майский день. Она сидела на свежей зеленой траве, наслаждаясь весенним чистым воздухом. Это было наше любимое место — поляна, неподалеку от театра Эпиклез. Моя Греза обожала сирень, а под конец мая она невероятно красиво цвела, и именно здесь она распускала свои бутоны так, как нигде больше. Ее золотые, как ржаное поле, волосы развивались на ветру, оставляя после себя нежный цветочный шлейф духов. Это были ее любимые. Ее глаза сияли как никогда, то ли это от мыслей о поспевающем жарком лете, то ли от предвкушения аромата сирени. В этот день мне посчастливилось встретить ее, и это было лучшим подарком. Я оказалась словно в другом мире, где не было никого, кроме нее и меня. Все затихло, был слышен лишь бешеный стук моего сердца, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. И имя моей Грезе — Навия Мы знали друг друга с раннего детства — жили неподалеку. Она была девушкой из богатой семьи не последнего человека в городе. О прекрасной дочери господина Каллоса знали все, даже сам юдекс Кур-де-Фонтейна Невиллет. После смерти матери девушки он частенько навещал юную Навию. Невиллет часто помогал ей, но она стремилась стать такой же как ее мать — самостоятельной и ответственной главой их клана Спина-ди-Росула Моя семья из поколения в поколение служит государству. Мой отец был судебным дуэлянтом, так же как и мой дед и прадед. С раннего детства меня готовили к этой должности, так как я была единственным ребенком в семье. Конечно, было предпочтительней родить сына-наследника, но в связи с бесконечной волокитой и тонной работы, у родителей я появилась на свет поздно. Ничего не оставалось, как начать воспитывать свою дочь как сына. Эти нескончаемые нравоучения и тренировки я не забуду никогда. Даже спустя года я не могу сказать, что сильно люблю свою работу. Она ассоциируется у меня с болью. Каждый раз, когда меня вызывают на дуэль в очередной раз, я чувствую власть, которую я не должна иметь. Выходя на битву я осознаю, что от меня зависит судьба человека. Каждый раз, вспоминая этот яркий до боли свет прожекторов и ослепительный блеск начищенных револьверов, мне хочется убежать, спрятаться, лишь бы не нажимать на спусковой крючок вновь. И именно в ее глазах я находила что-то такое теплое и родное, в котором хотелось зарыться с головы до ног. Рядом с ней я была спокойна. Я опомнилась только когда услышала родной голос Навии, который в сотый раз произносил мое имя, и что-то там про «в порядки ли я» —«Клоринда-а-а, земля вызывает. Где ты там потерялась?» — мне так и хотелось ответить: «в твоих глазах и своих мыслях о нашем светлом будущем». Но мои странствования по волнам фантазий прервал ее вопрос. —Клори, как у тебя сегодня с работой? Отец устраивает сегодня вечеринку в честь дня рождения клана, ты сможешь прийти к семи вечера? —А? А..так…да, думаю, что смогу. Если только господин Невиллет не найдет мне новую работенку, иначе я смело пошлю его на… —..на наш вечер!! Да! Это прекрасная идея! —О.. что ж, я передам мелюзинам, чтоб те передали твое приглашение.. —Прекрасно!….Ой!!…опять опаздываю…прости, Клори, я вынуждена тебя покинуть, я пообещала отцу помочь с подготовкой. До встречи сегодня вечером!! — и вот мечта моих сновидений стала отдаляться от меня, постукивая своими каблуками и придерживая новую шляпку, что так была ей к лицу.