but you're my strange addiction

Сегодня ночью небо заслонил туман. Слабо виднелась луна, не говоря уже о звездах. Он сидел на подоконнике. Конечно, всю красоту пейзажа рассмотреть из грязного окна было сложно, но открывать он его и не собирался, а иначе станет холодно. Парню итак было хуево — нет, но кто, если не он, сможет заболеть в середине июля. Его время от времени кидало в сильный жар, а головная боль не успокаивалась. Так еще и ссора. И черт возьми, ссора не с каким-то незнакомым человеком, а именно с тем, кто был дорог ему больше своей собственной жизни. Сонхун ругал его. Злился за каждую выкуренную сигарету. Он знал уже давно о том, что Рики курит, но не мог ничего с этим поделать. Кажется, Пак уже не помнит того счастливого, четырнадцатилетнего Нишимуру, который радостно и беззаботно улыбался по всяким пустякам. Он слышит звук скрипящей открывающейся двери, который означал убрать сигареты в карман, даже если это ничем не поможет. 10-ти часовая рабочая смена, бессонница и вчерашняя ссора четко давали о себе знать: полностью заебанному Сонхуну хватило сил только на то, чтобы снять с себя пиджак после прихода домой. Он подошел ближе и сел на подоконник напротив Рики, не говоря ему ни слова. Парни продолжали сидеть в полном молчании, от чего становилось непонятно — либо им нечего сказать, либо наоборот, есть что, но нужных слов подобрать не могут. Сколько времени уже прошло? Час? Два? Хотя, ни одного из них это не интересовало. Рики все также смотрел в окно — туман почти исчез, на небе стали проявляться звезды, которых до этого было вообще не видно. А Сонхун смотрел на Рики. Пак заново изучал каждый сантиметр его лица, пусть этим он и занимается каждую ночь. Нишимура Рики был до боли красив. Когда смотришь на него, так и кажется, что он будто принц, вышедший из сказки. Пусть даже у нее будет плохой конец, но умереть от рук этого принца была бы честь. Особенно для Пак Сонхуна. Им же и была прервана тишина и бесконечный поток бредовых мыслей. Обычно он и есть тот, кто молчит, но сейчас тишина звучит душераздирающе. — Я с каждым днем наблюдаю то, каким зависимым я становлюсь. Странно, непривычно, неприятно находиться где-то, где нет тебя. Даже мною ненавистный запах твоих сигарет стал таким родным, что это уже смешно. Рики, ты моя зависимость, мое совершенство, мой смысл… Мне стоило сказать эти слова намного раньше, и тогда, возможно, я бы не заставил тебя чувствовать эту обиду и боль. Извини, но сегодня я способен сказать лишь то, что люблю тебя. На лице Нишимуры прорезалась улыбка. Нет, он не держал зла на старшего уже давно, но увидеть такого откровенного Сонхуна можно было нечасто. Спустя долгое время Рики все же посмотрел ему прямо в глаза. — Я бы хотел, чтобы ты поцеловал меня. Прямо сейчас. И тот, немедля, слез с подоконника, подошел к Рики и, положив руку на его талию, накрыл его губы своими. Можно было отчетливо почувствовать запах сигарет, въевшийся в кожу Нишимуры, но в этот раз, его это не смутило. Пак страстно сминал губы младшего, одновременно поглаживая его талию рукой. Воздух заканчивался, и парням пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Весь красный Нишимура совсем не выглядел так, будто сам этого попросил, а Сонхун лишь ухмыльнулся, подумав про себя то, как очаровательно сейчас Рики выглядит в его глазах.