Шоколад, цветы, открытки и другие ужасы Дня святого Валентина

— Мы опоздаем на завтрак!  — Отстань. Я пропущу, — сонно пробурчал Мегуми в подушку. — Без меня, Юджи. Разбуди перед ЗОТИ.  И он снова уснул, а Юджи, лишь пожав плечами, задвинул полог.  Травологию первой парой отменили ещё два дня назад. Февраль в этом году выдался особенно холодным, и вся китайская жующая капуста померзла прямо на грядках, оповещая об этом громким стуком зубов. Шестекурсники, однако, сильно не огорчились и, как Мегуми, отсыпались в теплых кроватях вместо того, чтобы, рискуя своими пальцами, пытаться запихать вечно голодному кочану в острую пасть связку моркови. А некоторые особенно неугомонные, типа ловца гриффиндорской команды по квиддичу, успели наспех позавтракать и погоняться над полем за снитчем. Откуда только у Юджи бралось столько сил.  Но поразмыслить над ответом проснувшийся Мегуми не успел, потому что Юджи снова отворил полог: — До защиты пятнадцать минут.  — Отлично. Я уже не сплю.  — Захватил тебе сэндвич с беконом.  Юджи бросил измятый сверток на письменный стол и принялся выискивать учебную мантию в сваленной на крышке сундука горе вещей.  — Спасибо, — зевнул Мегуми и уже спустил ноги с кровати, когда увидел рядом с сэндвичем красную коробку шоколадных конфет, перетянутую атласной лентой с огромным бантом посередине. — А это что?  Юджи фыркнул.  — Это было утром под портретом Полной Дамы. Это и ещё штук десять таких, — он махнул рукой на свою кровать, где красовались три похожие коробки с не менее помпезными бантами и рюшками. — Я забрал свои, ну и твою заодно прихватил. Там под ней ещё валентинка. Но если что, я не читал!  Мегуми горестно вздохнул. В День всех влюбленных он бы с удовольствием проспал не только травологию, но и остальные предметы, и обед, и ужин, только бы не выходить из спальни. Особой популярностью среди девчонок он не пользовался, потому что не хотел, и вечно хмурая равнодушная физиономия ему в этом отлично помогала. В конечном счете она могла отвадить самых настойчивых девиц. А Мегуми только то и было нужно. Но даже она не спасала от редких надушенных записок с неуклюжими признаниями и разномастных конфет, которые каждый год неизменно приводили кого-нибудь в больничное крыло: если не приворотное зелье, так несварение.   — Эванеско, — пробормотал Мегуми, взмахнув палочкой в направлении стола. Яркая коробка и пестрящее сердце сгинули в небытие.  — Эх! А это ведь была клубника в молочном шоколаде, — Юджи уставился на собственные подарки, словно выискивая, есть ли среди них такой же. Но, по-видимому, ничего подобного там не нашлось, и он грустно сдулся.  — На твоем месте я бы сделал так же. Я даже отсюда чую вонь Амортенции из вон той зеленой с мятными шариками.  Юджи принюхался, а потом, брезгливо поморщившись, вскинул палочку и коробки как не бывало.  — Вот же жуть, — обреченно заключил он, и Мегуми на все сто был согласен с данным утверждением.  Свое жуткое звание этот день усердно продолжил доказывать и дальше. Не успели друзья выйти из факультетской гостиной, как прямо на них налетела стайка разноцветных фей. В своих маленьких ручках каждая несла по здоровенной открытке, при этом все вместе они высокими пищащими голосками напевали отвратительный слащавый мотивчик: «Ты — любовь моя,  Никуда я без тебя, Лик твой светел и хорош, Просто глаз не отведешь.» Мегуми захотелось зажмуриться и заткнуть уши. Все лестницы были украшены гирляндами из сверкающих сердец, а на углах картин по стенам кое-где сидели размером и формой не больше толстой картофелины купидоны, то и дело подмигивая и выпуская в учеников стрелы, которые перед самым носом взрывались крошечным фейерверком розовых искр, пахнущим цветочным маслом. От этого все коридоры и переходы теперь благоухали не хуже тепличных клумб весной. А спустившись на два пролета вниз, Мегуми увидел, как несколько фей с трудом тащили по воздуху корзину с фиалками куда-то в сторону гостиной Когтеврана. Загадка появления горы шоколада перед входом с самого утра была разгадана: без возможности вломиться прямо в спальню к своей несчастной жертве, чтобы причинить ей как можно больше любви и радости, крылатые изверги бросали подарки прямо под факультетские двери и неслись за новой порцией счастья.  Не остались в стороне и питомцы. Юджи едва не наступил на чья-то жирную жабу, которая проскакала прямо перед ними, зажевывая во рту измочаленный кусок красной бумаги, некогда бывший валентинкой. Последние оказались страшнее всего прочего в этот день. Ну, кроме приворотного зелья, напичканного в каждую пятую коробку со сладостями. Основаная масса открыток в целом была обычной цветной бумагой. Однако встречались и поющие на все голоса монстры волшебной макулатурной индустрии. Они не хуже громовещателя, когда их открывали, начинали истошно надрываться какой-нибудь романтической чепухой, от которой наверняка даже у акрамантулов в Запретном лесу шерсть вставала дыбом. И заткнуть вопящее безобразие было практические невозможно, пока оно не закончит свое душещипательное излияние бедняге-избраннику. Но по всей видимости дурной настрой имелся лишь у Мегуми. Остальные ученики будто порхали вокруг, напоминая вышеупомянутых фей. Улыбки не сползали с довольных лиц, а румянец становился только ярче с каждой новой запиской. Даже Юджи что-то подозрительно насвистывал себе под нос.  Кошмар как он есть. Мегуми не мог вспомнить, чтобы за последние шесть лет Хогвартс отмечал День всех влюбленных с таким жутким размахом. Единственный человек, кто несомненно поддержал бы его в это непростое время, была Нобара, но ее Мегуми не видел с вчера.  — А где Нобара?  — Не знаю. Я ждал ее утром на завтрак, но она сказала, что задержится.  Тем временем у кабинета защиты от темных искусств творилось что-то невообразимое. Девчонки, скучковавшись, шептались и хихикали, прижимая к груди пакеты, свертки и коробки со сладостями всех цветов и размеров.  — Я слышала, что профессор больше всего любит темный шоколад, и купила коробку самого лучшего в Сладком королевстве.  — А я попросила маму прислать ее домашнее хрустящее печенье. Пальчики оближешь!  — Засахаренные небесного цвета крылья бабочек! — с благоговением показала нежно-голубую упаковку третья девчонка. — Прямо как глаза самого профессора.  Они мечтательно заахали, а Мегуми едва подавил желание фыркнуть. Этого, конечно, стоило ожидать. Начав преподавать, Годжо имел неосторожность в кратчайшие сроки сделаться самым популярным учителем в Хогвартсе, возможно даже со времен основателей. Мегуми не был уверен, что бесподобный Годрик Гриффиндор смог бы потягаться с ним за это звание. И весь год, не только в День святого Валентина, ученики рьяно это доказывали: закидывали Годжо подарками и наполненными обожанием взглядами. Мегуми бы уже заплохело, но Годжо держался прекрасно: всегда удостаивал обворожительными улыбками в ответ и с благодарностью принимал комплименты, никогда при этом не переходя черту вежливости даже с наиболее докучливыми. Единицы не падали под его чарами, в числе которых состояла Нобара.  Она появилась перед кабинетом неожиданно. Вывернула из-за винтовой лестницы, ведущей в астрономическую башню, и прикрикнула на столпившихся перед Мегуми и Юджи девочек.  — А ну-ка брысь! Что за проходной двор?!  Однокурсницы нехотя расступились в стороны, а их шепотки стали тише и недовольнее, только теперь сыпались в сторону Нобары.  — Ого! А кто-то подготовился, — Юджи присвистнул с изумлением. Подруга всегда выглядела отлично, но сегодня ее волосы лоснились с особенным блеском, губы и щеки опалял легкий румянец, а ресницы темнели пуще прежнего.  — Ты поэтому не явилась на завтрак? Марафет наводила? — Красота требует не жертв, а кучи зелий и заклинаний.  — Надеюсь, ты так не на защиту вырядилась? — Юджи опасливо покосился на одноклассниц, которые все как одна прихорашивались, глядя в карманные зеркальца.  — Ещё чего! Нет, конечно. Считай это подарком моим поклонникам.  — И много их собралось? — Я уже передарила с десяток шоколадок пятому курсу, а от валентинок сумка отваливается.  — Ты могла отдать шоколад мне!  — Вредно для фигуры. Видишь, как я забочусь о благополучии нашей команды по квиддичу.  — Ага, ну конечно…  — Представь эту неловкость, если метла нашего ловца на матче переломится под его собственным весом.  Друзья продолжили пикироваться, но Мегуми слушал их в пол уха, а сам в ожидании занятия наблюдал, как два книзла, черный и рыжий в пятнах, один за другим гордо прошествовали мимо них, неся в зубах по открытке. Компанию замыкал пушистый белый кот, правда, без всего, и вскоре вся процессия скрылась за углом. А урок так и не начинался. Тогда кто-то из учеников осторожно постучал в дверь, и она сама открылась, впуская в пустой кабинет.  Профессора не было. Только на доске привычным размашистый почерком оставлены задания для третьего, четвертого и шестого курсов. «Шестой курс: законспектировать параграф номер двадцать три и сдать в конце занятия на проверку».  Все удивленно переглянулись. Раньше Годжо никогда не пропускал уроки. — А где профессор? — растеряно спросила та самая девчонка с засахаренными крыльями бабочек. Но вопрос повис без ответа.  — Действительно, а куда делся Годжо? — Нобара перегнулась к Мегуми через стол.  — А мне почем знать? — Ну как? Вы же с ним… — Нобара! — шикнул Мегуми. В их сторону начали странно коситься остальные.  Нобара понятливо отступила, а Мегуми уселся за свою парту и, не обращая внимания на всеобщее смятение, невозмутимо открыл «Лицом к лицу с безликим» на нужной странице. С разворота на него посмотрела уродливая морда инфернала, которых они начали проходить два занятия назад.  Через час он закончил последний абзац и скатал свой свиток. Длиной тот вышел около полуметра, чем Мегуми остался доволен. Он первым положил работу на край стола и с сумкой покинул кабинет. Нобара и Юджи подоспели через пять минут. Следующим уроком стояло зельеваренье вместе с пуффендуйцами. И оно на удивление прошло без облаков розовой пыльцы, томных вздохов и шоколада. Но, конечно же, никакого серьезного настроя, чтобы запомнить сколько грамм семян клещевины или капель горькой полыни нужно добавить в котел и в каком направлении мешать, не получалось. Праздничная атмосфера переплеталась с пятничной беспечностью и фонила из всех щелей замка. Мегуми даже почти удалось примириться с происходящим, пока они не вошли в Большой зал на обед.  Там под высокими сводами неистово носились туда-сюда совы, а потолок переливался ослепляющей радугой, словно где-то поблизости окопалась дюжина другая лепреконов со всем золотом Гринготтса. Птицы, не опускаясь, бросали на головы счастливчиков валентинки и другие подарки. Ученики не успевали перехватывать увесистые свертки, и те с глухим бульканьем приземлялись в соусницы с подливой, орошая всех, кому не повезло сидеть рядом. Или в другие блюда, которые постигала такая же незавидная участь. В зале царил настоящий хаос.  Страшнее учиненного безобразия выделялись на фоне только лица директора Яги и профессора Нанами. Если директор с каждой разбитой чашкой сильнее хмурил брови и кривил рот, то профессор по чарам белел почище простыней в больничном крыле. Он почти не моргал, смотря как будто сквозь присутствующих, и поднимал вилку ко рту скорее механическим движением. А когда к нему на колени внезапно прыгнул белый кот и бросил открытку прямо в тарелку с пирогом, при этом взамен за свои услуги посыльного стащив приличный кусок жареного бекона, то он и вовсе дернулся, точно дементора увидел.   — Бедный Нанами, — покачала головой Нобара.  — Ага, зато, кажется, профессор Годжо и правда пропал, — Юджи ткнул пальцем на пустующее рядом с Нанами место за учительским столом.  Эту фразу в тех или иных вариациях Мегуми за утро слышал уже раза три. Он считал. Вот и сейчас какая-то девчонка из Когтеврана рядом сокрушенно сообщала подружке, что очень надеялась застать профессора хотя бы на обеде, чтобы преподнести подарок, раз в классе он так и не появился.  — Тогда после занятий пойдем в Три Метлы. Он наверняка будет там!  Девчонки никак не унимались в поисках Годжо. По правде говоря, как и добрая половина школы. Абсурд ситуации довел Мегуми до мысли, что ещё чуть-чуть и они организуют добровольческие поисковые отряды, не побоясь заглянуть в кабинет директора при необходимости.  Аппетита творившееся ало-шоколадное безумие не прибавляло. Остывшая и нетронутая глазунья посмотрела на Мегуми из тарелки, преисполненная осуждения, и есть расхотелось окончательно. А перед Юджи тем временем взъерошенная пестрая сипуха скинула очередную чудовищную валентинку. Вырвиглазно розовое благоухающее сердце уже опасно приоткрыло свои створки, чтобы разразиться проникновенной балладой о любви, но Мегуми со стуком приложил его полным стаканом горячего шоколада.  — Так. Вы как хотите, а я больше не могу.  Мегуми встал со своего места, схватил сумку и направился прямиком из Большого зала. Друзья в этом вопросе оказались с ним солидарны.  — Может, в Хогсмид? — предложила Нобара, когда они поднимались обратно в гостиную. В пятницу вторая половина дня у них была свободна.  — Думаешь, там ажиотаж меньше? Что-то я сомневаюсь, — ответил Мегуми, но подышать свежими воздухом после дня, проведенного в спертом цветочном амбре, перебить которое не могли даже лежалая лягушачья селезенка с соплями тролля, звучало как мечта. — Ладно, найдем местечко поспокойнее и посидим немного.  Через пол часа друзья, укутавшись потеплее, миновали главные ворота и теперь поднимались по утоптанной снежной дороге в сторону Хогсмида.  Свежий морозный воздух прочищал голову не хуже Бодроперцового зелья. Мегуми глубоко вдохнул холодный запах хвои и немного расслабился. Никто больше не шушукался над ухом и не скрипел подарочными упаковками.  Изредка их обгоняли парочки, сворачивая в места побезлюднее, или хихикающие девчонки. Мальчишек, казалось, суматоха волновала немного меньше, но и они были, по мнению Мегуми, чересчур оживленными.  К счастью, в Хогсмиде украшений почти не наблюдалось. Только в Трех Метлах на барной стойке висела табличка «Второй половинке скидка на сливочное пиво», рядом с которой незадачливый третьекурсник отчаянно пытался доказать бармену, что вот эта рогатая жаба в его руках и есть его половинка, просто час назад на уроке трансфигурации случилось непоправимое, и теперь его доселе прекрасной избраннице приходится томиться в уродливом теле и всячески изнывать в бесконечных страданиях. Сама зеленая избранница, однако, никаких страданий не выказывала, глядя на собравшихся с недовольным видом, ровно как и бармен, посоветовавший в таком наипечальнейшем случае обратиться за помощью к зелью, а не к сливочному пиву по сиклю вместо двух.  Самым украшенным магазином стало Сладкое Королевство. Там на витринах в воздухе плавали розовые клубничные сердца из взбитых сливок, а на них сверху подобно снежинкам сыпался кокосовый лед. Вход был заставлен разноцветными коробками, в одной из которых Мегуми узнал утреннюю клубнику в шоколаде, и корзинками, полными съедобных цветов. Кексы и торты, засахаренные дольки в виде поцелуев, мороженое, леденцы и шипучки. Юджи потянулся к пакетику малиновых дражже, но его молниеносно снесла толпа ворвавшихся четверокурсниц, придавив к прилавку. За ними вошли семекурсники, и Юджи совсем оттеснился к выходу.  — Мда. Зайдем попозже?  — Тогда сейчас в Три Метлы.  В забитом до отказа пабе друзья с трудом отыскали свободный столик в дальнем углу и заказали по кружке горячего сливочного пива. Пряный вкус согревал после морозной улицы, приятно расслаблял, и Мегуми даже не обратил внимание на тех самых девчонок из Когтеврана, которые с каждым звонком колокольчика над входной дверью пристально всматривались в нового гостя.  — Они действительно караулят Годжо! — хохотнула Нобара, заглядывая Мегуми за плечо.  — Нет, а если серьезно, то где профессор? — теперь даже Юджи стало интересно, и он посмотрел на Мегуми. Тот лишь устало вздохнул в ответ.  — Я все ещё не знаю. И это правда.  — Как так? Вы же… считай, семья? Неужели он с тобой ничем не делится? — Делится, — сдался Мегуми под напором двух любопытных взглядов. — Тем, чем может. Но его сегодняшнее местоположение мне неизвестно.  Нобара задумалась.  — Это так странно. Ты вырос с ним вместе, живешь под одной крышей, но почти ничего о нем не рассказываешь и всячески делаешь вид, что вы незнакомы дальше кабинета ЗОТИ, — она ехидно прищурилась, словно обдумывала что-то очень и очень хитрое. — Потому что если ты скажешь, что стесняешься такого талантливого красавца как Годжо, тебе ни одна живая душа, да и мертвая тоже, не поверит. Так в чем вопрос?  — Я его не стесняюсь, — Мегуми никогда не стеснялся Годжо. Хотя тут он вспомнил, как прошлым летом почти силой вытаскивал Сатору из магазина Шугарплама в Косом переулке, аргументируя тем, что один его зуб уже начал крошиться, а значит никаких конфет, пока он его не восстановит. Сатору в ответ вполне серьезно заупирался и раскапризничался, вопя и жалуясь, что его, взрослого мага, надежду всей магической Британии, лишают последней радости — шоколада. И Мегуми передумал на счет «никогда не стеснялся». — Просто не хочу, чтобы все считали, что мои оценки достаются мне «по блату». Или что он помогает мне. Все, что я делаю, я делаю сам.  Нобара с Юджи недоуменно переглянулись, а потом тихо прыснули в кружки с пивом.  — И что тут смешного? — насупился Мегуми.  — Да ты такой заучка, что никто в жизни не подумает про какой-то там блат. Ты же часами зависаешь в библиотеке, а на чарах от твоего занудства порой уши вянут. В этом Годжо тебе точно не смог бы помочь. Он крайне далек от понятия зануды, — ответила Нобара.  Любой другой бы наверно обиделся, но Мегуми лишь улыбнулся друзьям, почувствовав облегчение.  — Вот пусть так будет и дальше. Остался всего один год.  Друзья покивали головами и снова приложились к кружкам.  За разговорами незаметно прошли несколько часов. Когда они, разморенные уютным шумом и теплом камина, вынырнули на улицу, солнце уже давно село, и теперь Хогсмид освещали уличные фонари и приглушенный свет из окон. Учеников стало заметно меньше, и они предприняли ещё одну попытку набега на Сладкое королевство. К их вящему разочарованию, народу там убавилось едва-едва, но Юджи, полный решимости, принялся продираться сквозь толпу. Нобара осталась у входа разговаривать со знакомой, а Мегуми исчез на несколько мгновений в гуще разноцветных шарфов и темных мантий и вскоре появился вновь, убирая в карман маленький кулек.  — Тут не продохнуть. Я уже весь упрел. Подожду вас на улице.  Нобара махнула ему рукой и вернулась к разговору, пока Юджи героически сражался за последнюю коробку карамельных язычков. В холоде стало лучше, но спустя несколько минут топтаний на одном месте прохлада начала заползать под края мантии. Под вечер температура резко упала, отчего на стеклах распустились ледяные узоры, а люди скорее заторопились домой или в трактир обогреться стаканом чего-нибудь покрепче. Даже хозяин Совиной почты напротив приоткрыл входную дверь, чтобы большой взъерошенный от холода кот шмыгнул внутрь в такую дурную погоду. Наконец Нобара и помятый, но счастливый Юджи вышли из магазина, и втроем они быстрым шагом отправились обратно в замок.  Успели ровно к ужину. Поесть горячего жаркова после холодной прогулки было одно удовольствие. А после подняться в гостиную и устроиться перед камином с коробкой добытых в честном бою конфет.  Годжо на ужине так и не появился, и расстроенные шепотки со временем сошли на нет. Мегуми даже не обратил на них внимания.  Когда до отбоя оставался ещё час, Мегуми вдруг поднялся с насиженного места на ковре в ногах Нобары и ушел в спальню. Через несколько минут он вернулся со свитком в руках.  — Совсем забыл отдать Нитте почитать конспект по зельям. Если что, я до барсуков и обратно.  Друзья только угукнули в ответ, каждый занимаясь своим делом: Нобара листала очередной бульварный романчик, в котором на картинках герои двигались уж больно наиграно, падая в объятья друг друга, а Юджи доедал конфеты над альманахом по квиддичу за предыдущие годы.   Выйдя из гостиной, Мегуми запихал конспект за пояс и побежал вниз, но вместо того, чтобы спуститься до первого этажа и нырнуть под главную лестницу, как раз мимо кухни туда, где за огромной бочкой таилась черно-желтая гостиная, он свернул на третьем этаже и направился в сторону часовой башни. Поднявшись вверх и неслышно миновав больничное крыло, он дошел до конца коридора и спокойно прислонился к деревянному заграждению, отделяющему смотровую площадку от гигантского часового механизма.  Ходовые шестерни по несколько метров в диаметре с тихим скрипом проворачивались одна за одной, заставляя огромные стальные подвесы мерно раскачиваться взад-вперед. Там внизу внушительная конструкция оканчивалась резным диском, который отбивал звонким эхом на весь замок каждый прошедший час. Мегуми любил здесь бывать. Сюда мало кто приходил, тем более в такой поздний час, но именно тут было их секретное место. Засмотревшись на маятник, Мегуми не заметил, как ему в руку ткнулась пушистая голова и сразу же заурчала. Мегуми мягко улыбнулся и принялся гладить и чесать белого взъерошенного кота за ушами и под челюстью. Тот лишь сильнее замурлыкал и стал ластиться к ладоням.  — Ну и зачем ты все это устроил сегодня? — с усмешкой спросил Мегуми, продолжая наглаживать кота. Тот хитро моргнул ярко-синими глазами, и через мгновение рядом с Мегуми уже сидел, прислонившись плечом, Годжо. Как всегда безупречный, в темно-синей мантии и сером костюме-тройке, идеально скроенному по ладной фигуре. Только волосы немного выбились из привычной укладки, и Годжо зачесал их назад рукой. Он широко улыбался, глядя на Мегуми, и болтал в воздухе длинными ногами, свисающими с края площадки.  — Как зачем? — притворно возмутился Сатору, — Молодежь должна веселиться и придаваться романтике. Разве ты не согласен?  — В этот раз ты побил все рекорды. Как только Ягу уговорил на такое безумство.  — Скажу честно, это было непросто. Теперь я ему должен. А это страшная повинность! — Годжо задорно рассмеялся. — Видел сегодня Нобару около класса. Передай ей, что она прекрасно выглядела!  — Сам ей передай! Она меня замучила вопросами где ты. А кстати куда это ты шел с теми двумя книзлами утром?  — Хотел проверить, зашли ли вы в класс без меня. Пришлось даже вам дверь приоткрыть, неучам.  Возмущенный Мегуми уставился на Сатору, но тот лишь загадочно улыбался и как завороженный смотрел на двигающийся механизм. В такие моменты вне школьных дел он становился самим собой — тем юным, легкомысленным на первый взгляд аврором, который много лет назад спас маленького Мегуми от незавидной участи. Мегуми, не моргая, залюбовался красивым профилем, и когда глаза заслезились от непрерывного созерцания, смутился и отвел взгляд. А Годжо будто и не замечал ничего, лишь все смотрел и смотрел с безмятежным выражением перед собой.  — Чем ещё занимался сегодня? — спросил Мегуми.  — Проверял ваши конспекты. А потом увидел, как в учительскую влетела фея и бросила валентинку Нанами на стол, — Годжо хитро ухмыльнулся. — Решил помочь ей доставить подарок адресату.  — Мне казалось, его хватит удар, когда ты запрыгнул к нему на колени.  Теперь они уже на пару громко рассмеялись, а потом Сатору с интересом заглянул Мегуми в лицо.  — Лучше расскажи, сколько валентинок получил сегодня?  Мегуми немедленно покраснел и отвернулся.  — Я не считал, но определенно меньше, чем ты! В любом случае их всех ждала одна участь.  — О, Мегуми! Как жестоко! — Сатору делано ужаснулся. Его ладонь мягко взъерошила темные волосы, и уже тише без утайки он продолжил: — Я верю, что однажды найдется тот, кто растопит твое сердце, и возможно тогда День всех влюбленных покажется тебе не совсем ужасным.  Мегуми покраснел ещё сильнее, не найдя, что ответить. Сатору тем временем запустил руку в бездонный карман мантии и достал оттуда толстое письмо и почтовый сверток.  — Но я бы не хотел, чтобы в такой особенный день ты остался без подарка, — он передал Мегуми письмо, на котором ровным почерком было выведено «От Цумики». Мегуми тихо ахнул и вскрыл конверт. — В этом году на Рождество вы не смогли увидеться, поэтому пару недель назад я отправил ей записку с Королем и попросил прислать побольше фотографий для тебя. Я плохо разбираюсь в маггловских обычаях, но слышал, что первый год в высшем учебном заведении должен быть незабываемым опытом. Она написала тебе длинное письмо о том, как у нее идут дела, и вложила стопку фотографий. Я подумал, тебе понравится.  Мегуми не просто понравилось. Он был в немом восторге. Хоть картинки на маггловских снимках не двигались, Мегуми показалось, что ничего живее он не видел: вот смущенная Цумики на церемонии посвящения, а вот она уже с друзьями смеется над чем-то, а здесь она кормит собаку на улице. Ее новая, полная приключений жизнь снимок за снимком. Мегуми ужасно скучал по сестре, но отделения совиной почты рядом с ее университетом не было, и письма от нее теперь он получал редко. Мегуми пообещал себе, что после выпуска из Хогвартса обязательно купит сотовый, и тогда они будут списываться чаще. Он пробежался глазами по письму, а потом бережно сложил его и убрал под мантию с намерением прочитать сегодня же вечером перед сном. Его внимание так поглотили фотографии, что он не заметил, как на плечи легла рука Сатору. Годжо крепко прижал его к себе, тоже рассматривая счастливую Цумики. — Но это ещё не всё, — Сатору протянул Мегуми второй сверток. — В обед сова принесла мне уведомление с почты. Я сначала подумал, что это очередная поклонница, а потом увидел имя Цумики, и как только освободился, помчался в Хогсмид.  — Так вот что ты делал около Совиной почты вечером?! — Да, я забирал посылку. Цумики испекла твои любимые имбирные печенья и отправила на мое имя. Хотела сделать тебе сюрприз. Уж не знаю, где она умудрилась найти почтовую птицу, но думаю, моя просьба натолкнула ее на мысли об одной знакомой колючке, которая наверняка проведет День святого Валентина без единой шоколадки. Поэтому она постаралась и решила подсластить твою горькую жизнь вот этим.  В свертке был обычный пластиковый контейнер с любимым имбирным печеньем Мегуми.  Пораженный Мегуми молчал какое-то время, тупо разглядывая подарок, а потом поднял глаза на Сатору и совсем тихо проговорил: — Спасибо тебе. За всё. За подарок. За то, что связался с Цумики и устроил всё это для меня. За то, что ты это ты.  Годжо лишь хмыкнул, прижался ближе и мягко поцеловал Мегуми в вихрастую макушку.  — Не за что, Мегуми.  — У меня для тебя тоже кое-что есть.  Мегуми выудил из внутреннего кармана мантии маленький прозрачный кулек. В нем были обычные ириски, посыпанные взрывающейся шоколадной стружкой — самые любимые сладости Годжо из всех.  Каждый год на праздники Сатору дарили уйму роскошных десертов и пирожных. Заказы делались из Сладкого королевства, из Фортескью и Шугарплама, а некоторые даже заранее отсылали сов во Францию за заморскими изысками. Чего только Годжо ни получал за все время работы. Правда ничего из подаренного он обычно не ел и после проверки на всевозможные зелья и чары раздавал друзьям или, прикрываясь очередной ассоциацией помощи малоимущим волшебникам, отправлял тем, кому они были нужнее. А вот непримечательные ириски со взрывающейся шоколадной стружкой дарили ему крайне редко, почти никогда. Но это тоже оставалось их маленьким секретом, о котором остальным знать было необязательно.  Годжо расплылся в улыбке и тут же взял одну конфету. Сначала Мегуми услышал глухие потрескивания, а потом Сатору зажмурился и приоткрыл рот. Оттуда со свистом посыпались искры, и Мегуми рассмеялся.  — С Днём святого Валентина, Мегуми.  — И тебя, Сатору.