Папочка

Мегуми был категорически не согласен. Никакой он не худой, уж точно не после тренировок Панды и Маки. Он теперь даже в ближнем бою мог потягаться с Итадори на равных. Что взбрело этому Годжо в голову? Они, наверно, уже год вместе не тренировались с тех пор, как у Мегуми появились собственные миссии, а Годжо стал пропадать за границей всё чаще. И теперь он больше тренировал Итадори, чем его, но оно было и понятно, поэтому Мегуми не жаловался. К слову об Итадори… Идея, как избежать предстоящей участи, пришла довольно быстро: — Эй, Юджи! Отлично, что Годжо-сэнсэй вернулся, да? Возможно, даст пару уроков чего-нибудь нового, — многозначительно изрёк Мегуми по дороге с тренировки в общежитие, даже не пытаясь замаскировать свой жирный намёк. Он знал Итадори достаточно хорошо: до него не дойдёт, и он все равно купится. — Точно! Я как раз думал об этом. — Он вроде упоминал, что свободен завтра днём. Может, тебе стоит его спросить? Например, сегодня? — упорно продолжал гнуть Мегуми. — Спасибо, Фушигуро! — Юджи радостно улыбнулся и унесся прочь. «И вот так мы убьём двух зайцев сразу и займёмся свитком», — думал тогда про себя Мегуми. Он был уверен, что Годжо души не чает в Юджи и на все пойдёт ради него. Во всяком случае, точно не откажет в тренировке. И он был почти прав. Почти. Юджи бежал по коридору кампуса и так удобно наткнулся на Годжо, и, конечно, не смог сдержать улыбки, ведь с ним был Нанами. Кенто, как и всегда, выглядел серьёзно и по-деловому, обсуждая что-то важное или не очень с Сатору, только пиджак снял и закатал повыше рукава рубашки в такую жару. — Годжо-сэнсэй, Нанамин! — счастливо крикнул с другого конца коридора им Юджи. Он остановился рядом, весь запыхавшийся и с порозовевшими от бега щеками. — Добрый день, Итадори-кун, — Нанами едва заметно улыбнулся ему, и Юджи буквально расцвёл в ответ. — Годжо-сэнсэй, я хотел Вас попросить потренировать меня, пока Вы ещё тут, — сказал Итадори. — Вы будете свободны завтра? — Прости, Юджи, но завтра никак нет, у меня неотложные дела здесь. Но вот Нанами с удовольствием тебе поможет. Да, Нанами? — Годжо повернул свою по-кошачьи довольную физиономию к Нанами и вопросительно уставился на него, не моргая, из-под приспущенных очков. Не сказать, что Нанами разозлился, но Годжо для приличия мог бы сначала и спросить о его планах. Должно быть, Кенто забыл на мгновение, что приличие и Годжо никогда не шли рука об руку. — Правда? — Юджи загорелся, словно рождественская ёлка на главной площади. Он, казалось, даже ещё больше обрадовался такой перспективе. Нанами посмотрел на него своим укрытым под светлыми линзами тёплым взглядом и не смог сказать «нет». Это приравнивалось к тому, чтобы выбросить щенка в ночь под ледяной дождь и закрыть за собой дверь, а он был не настолько жесток. Или, пожалуй, дело состояло в самом Юджи. Кто знает. — Хорошо, Итадори-кун. Будь готов завтра в восемь. Я заеду за тобой. У меня, точнее уже у нас, появилась миссия. Юджи почти подскочил на месте от радости и, махнув на прощание рукой, убежал обратно к себе. — Имей совесть, в конце концов. Я тебе не сиделка. Это же твои ученики, — Нанами недовольно покосился на Годжо, но, по правде говоря, это было скорее для проформы, чем всерьёз. — Да, но Юджи любит тебя, и вам хорошо вместе, — Нанами вопросительно вскинул бровь вместо острого комментария, давая Годжо ровно две секунды на оправдания. — В смысле ты хорошо его обучаешь, иногда лучше, чем я, и он вроде бы доволен! Вот что я имел в виду! — быстро исправился Сатору, сам не до конца соображая, что только что сморозил. — И какие же у тебя дела? Пять минут назад ты, по-моему, радовался долгожданному выходному, — на самом деле Кенто не выглядел таким уж заинтересованным чужими планами и спросил скорее по привычной мелкой вредности. — У меня Мегуми, — не задумываясь, бросил ему Годжо. — У Фушигуро-куна все в порядке? — Да-да, просто ему нужно немного моего внимания. — Боже, мне уже стоит начинать волноваться за него? — Нанами закатил глаза ровно так же, как и Шоко вчера. Кажется, Годжо что-то упускал здесь. — С чего такой вопрос? — ему хотелось, наконец, понять, о чём они все говорят. — У тебя снова начинается этот период, — со знанием дела заявил Нанами. — Какой «этот период»? — Годжо по-настоящему удивился. — Знаешь, когда ты долго где-то отсутствуешь, а потом пытаешься нагнать всё, что пропустил. И удары чаще приходятся по Фушигуро-куну. Что, конечно, неудивительно, но заставляет ему иногда посочувствовать. Годжо уставился на него как на самое нелепое проклятие в мире, но Нанами никак не поменялся в лице: — Это ты сейчас про что? — Ну, с чего бы начать… Вот, например, где-то года два-три назад ты пропадал на миссии, и за это время открылся новый аквапарк. Вы ходили туда почти каждый день на протяжении двух недель, когда ты вернулся. Я знаю это, потому что зашёл тогда к Иери-сан за помощью, а она лечила Мегуми-куна от простуды, которую он подхватил от ваших чрезмерных купаний. Он мне сам рассказал, — очки Годжо сползли ещё чуть ниже. — Ну или когда мы застряли в Хоккайдо, и ты всю дорогу после той картошки с маслом не мог заткнуться о новом телефоне, который надо обязательно купить Фушигуро-куну. — Нанами… — И это не говоря про бедного Такаги-сана из архива, которого ты месяц назад просто вынудил отдать свиток Зенин. — Нанами, замолчи! Я понял, понял! — Годжо раздраженно потёр переносицу. — Могу продолжить, если хочешь. — Не хочу, — слабо и как-то уныло огрызнулся он в ответ. — Ты спросил — я ответил. Но, в любом случае, это не моё дело, — Нанами также невозмутимо пожал плечами. — Уверен, что примеров больше, но это только то, что я смог вспомнить сходу. — Это и есть «этот период»? — Называй как угодно. Суть одна и та же. Ты иногда превращаешься в… Я даже не знаю, как это правильно обозвать. — В папочку, ага… — еле слышно прошептал Годжо себе под нос и вспомнил ту чепуху, что началась-то с глупой шутки. И шутки ли теперь. — Что, прости? — не расслышав, переспросил Кенто. — Ничего. Сказал, что понял тебя, Нанами. Спасибо за такой глубокий и совершенно бесполезный взгляд на мою жизнь, — Годжо не смог пропустить шпильки. А потом опять сбежал прочь разбираться со своей кашей из мыслей. Все как будто сговорились против него.

***

Мегуми добрался до момента, который с большой вероятностью мог пролить свет на его незаконченную территорию. Свиток оказался просто настоящим сокровищем для обладателя техники Десяти теней, это бесспорно. Он радовался так, как когда впервые погладил мокрые носы своих Гончих. На часах было четверть первого, и телефон завибрировал сообщением: От Годжо: «Все ещё жду тебя в зале номер три». Недоумение отпечаталось на лице Мегуми. А как же Юджи? Он мимоходом подумал, что разберётся с ним потом, и неохотно стал собираться, чтобы немногим позже отправиться по заданному адресу. Если Годжо был такой настырный, ему не избежать экзекуции тренировкой. Иногда Годжо становилось слишком сложно прочесть. Мегуми бросил это занятие где-то лет в тринадцать. Сначала Сатору внезапно пропадал, ни ответа ни привета, а потом появлялся, как чёрт из табакерки, фонтанирующий идеями и подарками. Когда-то прежде Мегуми был в одном шаге от того, чтобы позволить себе полностью упасть в этого нового причудливого человека, возникшего в его жизни из ниоткуда, но затем Цумики буквально исчезла для него и для всего мира, зацепив с собой в темноту и часть души Мегуми, ту, которая так страстно ждала в свои объятия Годжо. Больше терять близких он не намеревался, а для этого достаточно было их попросту не иметь. Неравнодушие не преимущество, как говорят. Мегуми хватило боли и волнений. Да и Годжо был не из тех, кто нуждался во всех этих розовых сантиментах. Следом начались сложности с Гето Сугуру, а через год Мегуми поступил в техникум и нашёл Юджи, и каждый раз ко всему был неотъемлемо причастен Годжо. Больше проблем, больше миссий и меньше времени, которое раньше они проводили бок о бок. Почему он вообще вспомнил те дни, Мегуми не знал. Это всё была вина Годжо. Прицепился со своими безумствами. Но Фушигуро с точностью мог сказать, что скоро это пройдёт, как только Сатору снова ускачет на миссию или Юджи попадёт в беду. Выбор был невелик. Через десять минут парень медленно открыл дверь и зашёл в зал. Годжо сидел на полу посередине, поджав одну ногу под другую, и воодушевлённо высматривал что-то в телефоне: — Опаздываешь, Мегуми, — он оторвал глаза от экрана. — Я и не собирался приходить. Думал, ты занят с Юджи, — Мегуми недовольно отвернулся к окну. — С Юджи всё и так понятно, а вот с тобой надо бы поработать, — Годжо поднялся с пола, откладывая телефон в сторону, — я давно не видел тебя в деле. Мегуми лишь раздраженно вздохнул, уже утомлённый одним лишь разговором: — Ладно, чем раньше начнём, тем быстрее закончим. У меня масса дел. Годжо ухмыльнулся в ответ, разглядывая парня: — Ты совсем не хочешь проводить со мной время, Гуми-чан, — шуточно надулся он. — Кто бы говорил, — вырвалось у парня неожиданно серьёзно, и ему на мгновение почудилось, что слова эти были сказаны не им, а кем-то другим. Какой же абсурд. Светлая бровь вопросительно изогнулась, но никаких комментариев за этим не последовало. — Хорошо. Давай так: если ты выигрываешь, то я оставлю тебя в покое заниматься своими делами. Если выигрываю я, то ты… Ну, допустим, выполняешь одно моё желание. На лице Мегуми отразилось явно больше, чем просто глухое замешательство: — Ты же понимаешь, насколько это нечестно, да?! Что это вообще за такие условия? — Годжо был сильнее его, опытнее. Куда было Мегуми тягаться с ним, тем более, когда на кону стояли такие ставки. — Ты можешь драться в полную силу, включая шикигами. Я буду пользоваться только левой рукой и… — он сделал паузу, нарочно интригуя, — никакой Бесконечности. Глаза Мегуми удивленно распахнулись. Это отдавало каким-то дешёвым розыгрышем. — Ты никогда не снимаешь её. Что за бред? — скривился в сомнении он. — Видишь, как я заинтересован в твоём внимании, — довольно оскалился Годжо, словно заранее знал, что Мегуми уже попался в его силки. В помещении повисло молчание на несколько долгих секунд, в течение которых Мегуми позволил себе открыто разглядывать мужчину. Ему неотвратимо чудился здесь скрытый подвох. Но сложно было не признать, что предложение звучало на редкость интересно. Хотя бы по причине отсутствия Бесконечности. Когда ещё представится такой шанс? В конце концов, игра могла и правда стоить свеч. — Согласен. — Тогда скажи, когда будешь готов, — Годжо отошёл на два шага назад, закладывая правую руку за спину, а потом в воздухе на грани слышимости раздался короткий щелчок, и на миг Сатору окутало лёгкое мерцание. Бесконечность была снята. Сам процесс Мегуми раньше видеть не доводилось, но он, честно сказать, ожидал чего-то более грандиозного, зная Годжо. Он встал в стойку напротив на чуть согнутых коленях и с руками наизготовку. Следующие несколько минут прошли напряженно, пока они оба просто кружили по залу, пробуя друг друга на прочность. Годжо, казалось, даже и не думал нападать. Сегодня его целью было защищаться и оценивать. Не выдержав, Мегуми атаковал первым. Он наносил удар за ударом, ловко управляясь с собственным телом и контролируя каждый выверенный прием. Благодаря Маки он теперь отлично балансировал в непрерывном движении. Одна позиция умело перетекала в другую, чтобы удары приходились по наиболее уязвимым местам и приносили как можно больше урона. Пока дело ограничивалось лишь рукопашным боем. Но со скоростью Годжо тягаться было нелегко. Он уклонялся так, как будто заранее знал, куда прилетит ребро ладони или кулак в следующий момент, и плавно уходил с заложенной траектории. Мегуми резко пригнулся для подсечки, отчего Годжо рефлекторно сгруппировался, но манёвр оказался обманкой, и вот уже его нога целилась в область чужой груди. Годжо отскочил назад, и в этот самый момент из тени позади него появилась Гончая. Он едва успел ускользнуть из захвата когтистых лап и откатиться в сторону. «Это было близко, но недостаточно», — чертыхнулся про себя Мегуми и опять бросился в атаку, а шикигами вновь слился с чернотой. Так они атаковали друг на друга ещё полчаса, сил у Мегуми оставалось все меньше, и он решил сконцентрироваться на одном последнем рывке. Он оттеснил Годжо к окну зала, откуда отбрасываемая с улицы тень соединялась с его собственной, образуя достаточного размера участок, чтобы затянуть и удержать в нём человека. И как только Годжо сделал очередной шаг назад, то уже не смог больше сдвинуться с места, завязший в тёмных маслянистых путах. Мегуми заликовал внутри, но не успел отступить сам, когда Годжо схватил его рукой за край кофты и дёрнул на себя, перехватывая сразу же за предплечье. Ему пришлось рассеять технику, чтобы вывернуться из хватки Годжо, но тот, пользуясь моментом, ударил Мегуми под колено и уронил их двоих на пол, прижимая его ладони по разные от туловища стороны и тем самым лишая возможности использовать технику ещё раз. Он в два счёта уселся сверху, зафиксировав бёдрами его руки по бокам, пока сам Мегуми изворачивался на животе, уткнувшись лбом в пол. Он дышал тяжело и обрывисто, с висков ручьями стекал пот, а задранная на спине майка неприятно тёрла шею. Его энергия была израсходована почти полностью, а Годжо все ещё сидел сверху. Ну что за чёрт! — Слезь с меня! — раздосадовано прорычал Мегуми. Но Годжо и не думал шевелиться, и следующее, что парень ощутил, было необычно тёплое прикосновение к недавнему шраму под лопаткой. Воздух вдруг закончился где-то на полувдохе, пока чужие пальцы осторожно скользили вниз-вверх, слегка надавливая на выпуклый рубец, и мягко поглаживали, словно пытались вовсе стереть его с поверхности кожи. Впрочем, все закончилось также быстро, как и началось. Мегуми даже не успел толком осознать, что это такое было, но фантомное чувство чужого присутствия на открытой коже никак не желало уходить прочь. А Годжо уже стоял чуть поодаль в стороне: — Недурно, Мегуми, совсем недурно. — О чём ты? Я же проиграл! — парень, опомнившись, быстро вскочил на ноги, и красивое лицо исказила вспышка неудовольствия. — Так и есть, и желание моё, — улыбнулся Годжо, но потом принял совершенно серьёзный вид, — однако я должен отметить бесспорный прогресс. Послышалось короткое фырканье: — Какой прогресс? Ты же выиграл! — Да, но тем не менее, — тут Годжо развернулся спиной, которую до этого момента Мегуми видеть не мог, и на ней красовалась располосованная когтями кофта, задрав которую, он продемонстрировал тонкую, едва заметную красную царапину на пояснице. Она даже не кровоточила — Годжо вовремя успел увернуться от когтей Гончей, но след они оставили. Мегуми оцепенел. Он был в шоке то ли оттого, что впервые-таки достал Годжо в спарринге, то ли оттого, что на непобедимом сейчас горела самая настоящая и реальная царапина, даже если и пустяковая. В их шатком мире всегда была и будет только одна незыблемая константа — недосягаемый Годжо Сатору, которому были неведомы ранения, и теперь представившаяся картина заставила Мегуми вздрогнуть. — Видишь, Мегуми, ты стал сильнее, — Годжо был явно доволен произведённым эффектом. Ради этих изумлённых глаз разок можно было пожертвовать своей безупречностью. Какое-то время Мегуми не реагировал вообще, а затем резко отвернулся, весь сжавшись: — Тебе не стоило снимать её. Бесконечность. Эта царапина всё равно ничего не доказывает. Идиотский спарринг! — он крепко сжал кулаки, силясь взять под контроль внезапный порыв злости. — Разве ты не рад, что смог всё же коснуться меня? Вопрос застал Мегуми врасплох. Он не знал, почему среди всех эмоций радости там нет. Он так долго жаждал этого момента, а в итоге всё оказалось совсем наоборот. Оставленная царапина не принесла ожидаемого удовлетворения, как должна была. Вместо него внутри ворочалась горькая смесь из волнения и досады. — Больше не снимай Бесконечность. — Но тогда мы не заметим, где ты задел меня, — удивлённо потер затылок Годжо. — Значит, мне нужно стать настолько сильным, чтобы ты заметил даже с Бесконечностью! — огрызнулся Мегуми в ответ. — Дурацкий спор! Он разгорался, словно стихийный пожар, и Годжо не мог не заметить, как вся его затея не принесла никому кроме него никакой радости. А ему так хотелось. — Хорошо. Раз ты считаешь, что всё это глупости, то выбери сам, в чём мы будем состязаться. На тех же условиях, — Годжо сложил руки на груди в ожидании ответа. — Ты ведь не отстанешь, нет? — устало попытался из последних сил Мегуми. — Не-а. Ты же сам знаешь. Он знал даже слишком хорошо, и оттого тяжелый стон вырвался из его груди: — Зачем тебе это? — Я хочу понять, как много я пропустил, Мегуми. И наверстать. — Не драматизируй. Тебя не было всего месяц. — Я боюсь, что меня не было куда больше на самом деле, — в голосе Годжо послышались печальные нотки, но Мегуми скорее согласился бы с тем, что ему просто заплохело после спарринга, чем признал такой вздор. — Я не собираюсь говорить тебе сейчас. Узнаешь, когда я придумаю, — парень растерянно отвёл взгляд. У него начинала болеть голова от всех этих странностей. Годжо всегда был эксцентричным, как чёрт знает кто, но сегодня его штормило настолько сильно, что бушующими волнами накрывало даже Мегуми. — Только не завтра вечером, ладно? Завтра совсем не могу, — попросил Сатору. Мегуми ничего не ответил и вышел за дверь, пытаясь привести свои чувства в порядок. Спустя столько лет Годжо оставался все ещё единственным человеком из всех, кто вызывал в нём такой ураган эмоций. Остаток вечера Фушигуро провел в тишине своей комнаты. Даже свиток сегодня не притягивал к себе столько внимания, как обычно. Внутри неутомимо и тревожно ворочалось странное чувство, никак не давая покоя. Оттого Мегуми решил лечь спать пораньше, чтобы не ворошить что-то давно забытое, но очень знакомое, и, уже засыпая, на краю сознания он мельком ощутил его очертания, но оно так же быстро ускользнуло в небытие, когда его глаза окончательно сомкнулись.