Осень

      Ветер сорвал резной яркий лист. Подхваченный необузданным потоком кленовый листочек, словно человек в руках судьбы, кружил, метался, меняя направления и стороны, не ведая, куда податься…       Девушка задумчиво вглядывалась в кроны обветренных деревьев. Осень не щадила ничего на свете. Увядающая красота… Такая печальная, такая хрупкая и недвижная отражалась в глубоких чёрных глазах.       Мэй обернулась на знакомое фырчанье. Верная Кирин, никогда не покидающая своего хозяина, всегда выдавала его приближение. Впрочем, она не была ключом. Мэй не могла объяснить самой себе как, но она всегда ощущала его присутствие. То, что он рядом. Она поняла это задолго до момента, когда он подошёл к ней, не касаясь, а лишь вглядываясь в чарующе-тёмные глаза. Душа откликалась на каждый его мимолетный взгляд…       Им редко нужны были слова. Они часто бывают бессмысленны. Чонган как всегда был прав. Лишь взгляда хватало, чтобы Мэй осознала, — он невыносимо скучал.       — Мэй… — И больше ничего, кроме порывистого движения рук. Масамунэ прижал её к себе так сильно, будто обнимал в последний раз. Она чувствовала это взволнованное биение сердца, уже не различая, его ли оно или принадлежит ей самой. Сколь бы часто он не прижимал её к крепкой груди, эти чувства не утихали, как впервые, и Мэй прошептала:       — Ты вернулся…       — Я не мог иначе. Ведь ты ждала. — Она подняла на него глаза. Его полная любви мягкая улыбка… Отчего-то защемило сердце. Не от мысли ли о том, что однажды она не дождётся его, как бы сильно не желала этого? Спокойно смотреть на него, понимая, что он может неожиданно исчезнуть, было настолько же нестерпимо, насколько видеть в его глазах ту же боль, что отражал её взгляд.       Почему-то с ним всегда было так. Грустно… Но эта печаль… она… особенная. Настолько же большая, насколько прекрасная. В ней было столько же красоты, сколько боли, страданий… Щемящая сердце, заставляя его биться чаще от каждого оброненного касания, слова, взгляда. Трепетная и… недолгая. С ним всё быстро забывалось.       Но были вещи, о которых она не могла и не хотела забывать. Эта печаль, эта боль… Они стали ей вечными спутниками. Вечными спутниками их непростой любви, их сложного пути. Пути, который она вознамерилась пройти с ним до самого конца, как бы он не желал повернуть её назад, свернуть с этой тропы в никуда. А назад пути для неё не было… Когда-то ведь просил не привязываться к нему, при этом неосознанно крепче стягивая вокруг её запястья нить, — нить прочнее любого каната, любой стальной цепи — связывая любовью…       Девушка не ответила мужчине. Он и не требовал ответа. Они безо всяких оговорок наблюдали за одним и тем же. За листопадом. Могучий клён обнажал ветви, теряя с каждым мгновением по листку. Такова была осень. Она несла тихую спокойную смерть. Смерть старого бренного прошлого. Так невероятно, что в этой истине, в приходе осени, отражалась иная, ещё более очевидная. Она уступает зиме, зима — весне… Новой жизни. Цветению чего-то неописуемо прекрасного. Новому рождению.       Чёрные глаза устремились к человеку, прижимавшему её к надёжной груди.       «Наша любовь — осень. Возможно, стоит пережить зиму — и наступит весна. Наша весна…»