Бинхэ. Ло Бинхэ. С пика Аньдин.

      Ло Бинхэ считал своего шицзуня страшным человеком.       И дело было даже не в том, что Шан Цинхуа экстремально выкрал его ещё до начала прохождения испытания для становления учеником секты Цанцюн. Нет, нет-нет, вовсе нет, хотя в полёте, с той скоростью, с которой летел шицзунь, Бинхэ чуть было не стошнило как минимум дважды, а по прилёте ноги ощущались ватными, голова кружилась, и он шатался, как те мужчины, которых он видел пьющими в кабаках и от которых матушка настоятельно строгим голосом говорила держаться подальше. Как можно дальше, Бинхэ.       У Лорда пика Аньдин не было огромной физической силы, как у Бога Войны или Юэ-шибо, способной побеждать врагов одним своим авторитетом, заставляя их сдаться до начала поединка. Шан Цинхуа вообще не отличался развитой мускулатурой и выглядел скорее… как ученик. Если бы не отличительные знаки в одежде Горного Лорда, его бы принимали за ученика. Да и не сказать, чтобы его шицзунь старался выглядеть по-другому, кроме как… жалко. И статус главного стратега школы прочно занимал Шэнь Цинцю, Лорд Цинцзин, способный оплевать ядом с ног до головы и обломать загребущие ручонки всем, кто посягнёт на его нечестно отвоёванное кровью и потом место. Шицзунь не был красивым, по меркам заклинателей, он являлся обладателем достаточно средней внешности, в дополнение к которой шли непроходимые темнеющие под глазами круги, ссутуленные плечи, пучок с воткнутой в него кистью и вечно заляпанные чернилами пальцы и рукава. Соблазниться на такое могли только конченные извращенцы. Единственное желание, которое возникало у Ло Бинхэ, когда он опять видел своего шицзуня сидящим за столом со стопками свитков, за которыми его временами не было видно, это оторвать его от несомненно важных документов и заставить поесть. Или поспать. Лучше — всё вместе. Нет, его шицзунь определённо не был красив, им не очаровывались и не падали на колени, слагая стихи и песни, или умоляя обратить на несчастных влюбленных хотя бы косой взор или пренебрежительный фырк.       И при всём этом, шицзунь Ло Бинхэ был страшен.       Дело было в дикой работоспособности его шицзуня.       Увидев в первый раз те возвышающие горы свитков в кабинете Шан Цинхуа, Ло Бинхэ по глупости подумал, что этот заклинатель невероятно ленив. Неужели так сложно делать свою работу вовремя? Не откладывать на потом?       Прошло полшичэня.       И Ло Бинхэ понял, что поменял своё идиотское мнение уже четверть шичэня назад нахождения на пике.       То, как функционировал пик Аньдин, было похоже на пчелиный рой.       Застать здесь кого-то в стоячем или, упаси небожители, в лежачем положении, означало лишь то, что ученика вот-вот либо настигнут терзания душевных демонов, либо, если это был второй вариант, надо срочно тащить шисюна или шицзе на Цаньцяо.       Однажды возвращаясь под ночь, в самых сумерках, в ученическое общежитие, Ло Бинхэ застал огонёк света в домике отдыха шицзуня и из любопытства заглянул в окно.       При тусклом освещении. В сгорбленной позе. Почти утыкаясь носом в стол.       Шицзунь работал.       Худшим днём в секте для Ло Бинхэ стал тот, когда его назначили новым главным учеником.       На его глазах предыдущий дашисюн расплакался от счастья.       И тут Ло Бинхэ осознал, что постиг ещё не все муки свалившейся на него логистической машины.       Работы было так много.       Чертовски, невообразимо, неподъёмно, это невозможно много. Он не справлялся.       Когда Ло Бинхэ расплакался в первый раз, шицзунь сказал, что это нормально и ты привыкнешь. И по-отечески похлопал по плечу.       — Ш-шицзунь…       — Не переживай так сильно, сын мой, вскоре ты сможешь осилить не только этот маленький объём работы.       Став ближе к шицзуню, Ло Бинхэ заметил, что иногда тот мог говорить странные или пугающие вещи абсолютно обычным голосом. Протагонист с ужасом и бесконечной усталостью, с начинающей формироваться в глубине зрачков пустотой посмотрел на свой стол с лежащими на нём шестью стопками свитков в половину его роста. Это, по мнению Шан Цинхуа, был маленький объём работы? Его жалели? Руки сотряс мелкий тремор.       Шицзунь ответил точно таким же пугающе пустым — безжизненным — взглядом и совсем незаметно приподнял уголки губ в улыбке.       О, нет.       То, что делал Ло Бинхэ, действительно было так мало.

***

      Ло Бинхэ смотрел в Бесконечную Бездну и, кажется, мог пересмотреть её, если бы та глядела на него в ответ.       Его, ученика Аньдин, по всеобщему мнению жалкого и трусливого, одолевали любые эмоции, кроме страха. Возможно, предвкушение, радость, безграничное счастье.       Что угодно, только не страх.       Шицзунь был где-то близко, Ло Бинхэ чувствовал его приближение всеми фибрами души, затылком, спиной, скручивающимися в узел внутренностями, желанием спрыгнуть…       Годовой отчёт приближался со скоростью Шан Цинхуа. То есть медленно, но неотвратимо.                    Ло Бинхэ занимал должность дашисюна пика Аньдин уже пять лет. Это ровно на пять лет больше, чем любой другой его соученик. И если он скажет, что это было тяжело, то соврёт, потому что это было до безумия страшно, дико, невозможно, чудовищно. Ему казалось, что он должен был умереть.       Мэнмо, демон который взялся обучать его владению снами, впал в ужас от количества работы, которую Ло Бинхэ выполняет ежедневно. В целом, занятия у них не сложились, потому что времени на сон у Ло Бинхэ не хватало так же, как на еду. Его пугала мысль, что он превращался в Шан Цинхуа. Он не хотел быть следующим Лордом Аньдин. Это был его самый худший кошмар. Если бы не его демоническая составляющая, которой он был, чёрт возьми, так благодарен, то Бинхэ бы точно не дожил. Кто бы из его родителей ни являлся демоном, он или она определённо не подозревали, что их возможности будут использоваться подобным образом.       Так вот, Бездна.       И желание спрыгнуть.       Нарастающее желание спрыгнуть.       О, небожители, как же сильно Ло Бинхэ обрадовался, когда понял, что в Бесконечной Бездне не будет работы. Это практически отпуск — так говорил его шицзунь, когда объяснял, что такое, когда нет работы.       — Ло Бинхэ!       …годовой отчёт.       Полудемон обернулся. В паре чжанов от него стоял запыхавшийся, тяжело дышащий шицзунь.       — Ты… хах… не… фуух, да что ж такое. Дай… дай отдышаться, хааа… Бросить меня, эхх, не можешь, — Шан Цинхуа еле разогнулся, упирая руки в колени, — Ты не можешь бросить меня… Одного с годовым отчётом, хаах, Бинхэ. Ты мне нужен.       — Шицзунь… — глаза предательски заслезились, и Ло Бинхэ стоически подавил порыв зарыдать, — Простите меня, шицзунь!!!       В последний раз согнувшись в глубоком ученическом поклоне, Ло Бинхэ прыгает.       И над пропастью звучит отчаянный крик Лорда Аньдин.       Падая в Бесконечную Бездну, не зная, что его ждёт, и найдёт ли он когда-нибудь выход из этого проклятого места, Ло Бинхэ думает только, что останется там как можно дольше.       Ведь там нет работы.