Taste of Victory

      На часах семь утра, а они только-только добрались до отеля. Точнее до комнатки, что занимает кто-то из них. Все номера рядом, потому плевать, на чьей именно постели они окажутся в итоге. Да благословит Господь тот день, когда в отельные стандарты Роттердама внесли номера с большим размером кроватей. Они — потные, измученные, подвыпившие — теперь сокрыты от мира на островке безопасности. Дамиано, казалось, ждал вечность, как бы отсосать Итану, и как же это его заебало.       Только Итан валится на кровать, Дамиано оказывается сверху, слизывая остатки макияжа с его тела. Оба борются с брюками Итана, которые всегда сложнее снять, чем надеть. Приспускают ровно настолько, чтобы высвободить член и яйца, и Дамиано, наконец, прикасается губами, слыша, как стонет Итан. Потные и уставшие, покрытые гримом и чужой помадой, но кто сейчас думает о душе? Всё, что хочет Дамиано, — чувствовать, как пальцы Итана зарываются в волосы и прижимают к самому черепу, чтобы быть ближе, чтоб контролировать движения и толкаться дальше, глубже.       Ночь неописуемо долгая и невозможная тягучая, завтра будет лишь остатком их восхитительной, необыкновенной жизни. Дамиано просто хочет забыться: позволить Итану толкаться в рот, заставляя задохнуться на миг, а затем приподняться, даруя пару секунд на вдох, прежде чем снова начать вбиваться.       Член любовника толстый и горячий, и по тому, как Итан стонет и извивается, Дамиано чувствует, что тот не продержится долго. Они уже почти на грани, и кажется, он бесконечно давно напряжён. Дамиано ласкает головку члена, стараясь уделять внимание краям, пока Итан задаёт общий ритм.       Дамиано теряется в толчках, в том, что все чувства сосредоточены на Итане, несмотря на нестерпимый жар, пот, скользящий по позвонкам, и не только их звуки, наполняющие комнату. Крепкие, сильные, накаченные от игры на барабанах руки Итана отстраняют Дамиано. Итан закусывает нижнюю губу и финиширует, держа член ладонью, а затылок партнёра другой. Он кончает на подбородок, нос, шею: Дамиано чувствует пару капель, стекающих по ключице.       Он хочет поцеловать Итана, но понимает, что тот смотрит в сторону, на что-то рядом, и, ох, какое зрелище упустил Дамиано.       Кровать позволяет уместиться не только двоим. Рядом с Итаном лежит на спине Томас, всё ещё в блядских штанах, но Дамиано не видит его лица, потому что на нём сидит Виктория. Она единственная, кому удалось полностью снять одежду — другого варианта с её нарядом просто не было. Она усердно скачет на Томасе, упираясь руками в белую стену, подмахивает бёдрами, стонет и рычит, прикрыв лазурные глаза.       Дамиано не колеблется: встаёт на колени, слезая с Итана, и целует спину Виктории. Капли спермы Итана обрамляют её кожу, но никому нет до этого дела. Она шепчет: «Дамиано», — когда чувствует на себе его губы. Сбивчиво бормочет:       — Почему бы не принести пользу, — движения на Томасе становятся всё безумней.       Дамиано тянется к ней и обхватывает грудь рукой, ласково проходится к животу и обратно, другой массируя соски и нежно сжимая их, пока её стоны не превращаются в крик и она хлопает по стене, доходя до пика.       В иной жизни они были бы более внимательны к соседям, но они только что выиграли Евровидение, и в эту ночь им плевать, кто что услышит.       Виктория оказывается на противоположной стороне кровати, обнимаясь с Итаном, а Дамиано и Томас наслаждаются друг другом.       Лицо Томаса красное, вспотевшее и блестящее от секрета Виктории, а волосы в полнейшем беспорядке. Дамиано решает, что поцеловать его прямо сейчас намного важнее, чем снять грёбанные штаны. Наклоняется, и их лица, запятнанные соками Итана и Виктории, соприкасаются. Он целует Томаса, и не остаётся никаких сомнений: Дамиано скучал по нему. Сдерживался, чтоб никого не трогать, особенно Томаса.Так долго ждал, чтобы трахнуть его, кажется, с тех пор, как впервые взял в руки трофей. Чудо, что Дамиано не сорвал с себя одежду ещё на сцене.       Ладони на бёдрах Дамиано и Томаса возбуждающие и раздевающие. Мягкие, деликатные, нежные, те, с которыми Дамиано изо всех сил пытается совладать, пока его рот занят Томасом.       Пальцы поднимаются выше, чтобы поиграть с сосками Дамиано, натягивая, зажимая и прокручивая пирсинг меж фаланг. Да, Дамиано определённо готов, ему нужен Томас, хочет его прямо здесь, сейчас.       Дамиано отталкивается и утягивает за собой партнёра так, что он оказывается лицом к двум другим. Они всё ещё умещаются на одной постели, хоть и с трудом.       — Чёрт, подожди, нам нужно… — говорит Томас, прерывисто дыша. Рука тянется, чтоб пригладить волосы Дамиано, когда ноги сами раздвигаются, давая полный доступ.       Дамиано не помнит, чья это комната, но он точно не в состоянии сейчас хоть что-то искать, не говоря уже о лубриканте. Член, кажется, скоро взорвётся, и он просто хочет быть в Томасе, когда это случится. К счастью, Итан ловит его взгляд и наклоняется, копошась на полу, проверяет два ящика, прежде чем протянуть Дамиано маленький пластиковый тюбик.Похоже, это комната Дамиано, ведь в его ящике лежит такой же лубрикант, точно не разливающийся в багаже.       Он открывает тюбик и смазывает себя, руки, член, живот, Томаса, но это не имеет никакого значения: всё равно они липкие. Не глядя бросает лубрикант на пол и погружает пальцы в Томаса.       Оба стремятся к единению, но тело не всегда поспевает за желанием, и Дамиано осторожен. Он разрабатывает Томаса, заставляя его мышцы медленно расслабляться, слушает недовольный шёпот, молящий о скорейшем продолжении.       Дамиано жаждет грубости и резкости, но не хочет, чтоб ночь оказалась болезненной хоть для одного из них. Когда он наконец удовлетворён растяжкой, то оставляет отпечаток губ на плече Томаса и пристраивается сзади, направляя член в гладкое, плотное тепло.       Поцелуи Виктории заглушают Томаса, но протяжный стон, вырвавшийся у него от ощущений внутри, заставляет грудь Дамиано сжаться.       Он трахает Томаса, помечая засосами и кусая плечи и спину, отдаваясь процессу полностью. Язык Виктории изучает рот Томаса, а Итан тянется к его члену, и вместе они достигают пика.       Томас отрывается от Виктории и заглушает выкрик подушкой, а Дамиано наконец перестаёт сдерживаться и чувствует, насколько влажно становится внутри от растёкшегося удовольствия.       Он задыхается, приглушает стон кожей, сжимая её так крепко, что, несомненно, останутся синяки       Когда Дамиано перестаёт рвано выдыхать и поднимает голову, то понимает, что ночь действительно окончена. Виктория обвилась вокруг Итана, и оба мирно дышат, закрыв глаза.Томас не отстаёт: только его рот приоткрыт, а слюни медленно стекают на подушку.       Дамиано, покрытый спермой, потом, слезами и макияжем, ложится обратно, но едва ли его беспокоит испачканная простынь.       Они это сделали, и ничего никогда уже не будет прежним.