Копье, арфа и солдатики

В день Середины Лета в Дортонионе устраивали большой праздник и турнир, на который съехались многие лорды эльдар и вожди людей со своими воинами. Явились и певцы для участия в песенном состязании, и мастера, демонстрирующие творения, и торговцы, жаждущие заработать. А также бессчетное множество простого люда — отдохнуть и насладиться праздником. Эрейнион не впервые покидал родной Хитлум — но впервые не как малое дитя, а как сын и наследник лорда. Он ехал на настоящем мэаре, пусть и в сопровождении двух воинов из отцовской дружины, в гербовых цветах и при оружии. Разве что к воинским состязаниям его пока что не допустили. Впрочем, Эрейнион и не ждал. Он еще был слишком мал, настолько, что не мог разглядеть ристалище, пока на его кресло на высокой трибуне не положили несколько подушек. Поэтому Эрейнион, все равно безмерно гордый собой, остался наблюдать за боями. Он радовался, когда видел отца, деда, двуродную бабку, а также прочих командиров и лордов из Хитлума, а еще больше радовался, видя их победы. Воины сражались конными и пешими, на мечах, копьях, булавах и кинжалах. Некоторые предпочитали совсем диковинное оружие, вроде цепов, шестов или боевых серпов. Явились на турнир даже наугрим, все с топорами и щитами, казавшимися огромными в сравнении с их собственным невеликим ростом. Это зрелище так захватило Эрейниона, что весь первый день соревнований он провел на трибуне, ни на секунду не спуская глаз с ристалища. Лишь вечером, уже проваливаясь в сон, он услышал разговор матери с эльфийкой из ее свиты. — Мне не по душе оружие, даже когда его берут в руки для забавы, — вздохнула она, но тут же спохватилась. — Только не говори о том Фингону, он ведь все бросит. — А разве это плохо, госпожа? Лорд Фингон дорожит тобой. — У него много забот и мало развлечений, — в печальном голосе матери сквозила нежность. — Да и я, пожалуй, должна радоваться, если увижу его побитым, а не в самом деле истекающим кровью. Следующим утром Гил-Галад отыскал отцовского герольда. — Скажи лордам, что леди Мериль не почтит турнир своим присутствием, у нее важные дела. — Может быть, ей требуется помощь? — удивился тот. — Вовсе не требуется, — отмахнулся Эрейнион. — Ее сын просто капризничает и хочет гулять. — Матушка, я обо всем договорился, — заявил он тем же утром. — Воинов я и так видел, но сюда съехалось столько людей и эльфов, совсем не похожих на народ Хитлума. Мне хочется с ними познакомиться. Леди Мериль подивилась такой перемене, но возражать не стала. Он попытался взять мать под руку, но с его ростом вышло нелепо, поэтому пришлось просто идти рядом. До середины дня они гуляли по столице земель Ангрода и Аэгнора, ставшей многолюднее и пестрее, а потом выбрались за город, где Эрейниону открылось удивительное зрелище. На огромном поле раскинулись разноцветные шатры, палатки и навесы. С разных концов лилась музыка, простая и незамысловатая, под нее танцевали эдайн. Торговцы кричали изо всех сил, стоя у прилавков, зазывали покупателей. Эрейонон увидел и адана, который под одобрительные крики толпы подбрасывал и крутил в воздухе сразу несколько зажженных факелов. Он этой пестрой картины, смешения красок, голосов, голосов, музыки, запахов у Гил-Галада голова пошла кругом. Он хотел оказаться во всех местах одновременно, однако не мог даже решить, куда пойти сначала. А потом он углядел самое великолепное — целый ряд палаток, прилавков и шатров, рядом с которыми стояли люди и объявляли: — Конкурсы! Конкурсы! — Кто самый ловкий? Кто самый сильный? Налетай! — Ценные призы! — Спешите! Только сегодня! Только сейчас! Эрейнион взял мать за руку и потянул в сторону палаток и зазывал. — Это куда интереснее, чем турнир. Пойдем попробуем! Он очень старался держаться с достоинством, как подобает сыну лорда, но хватило его ненадолго. Вокруг царило веселье, люди подбадривали друг друга, шутили, смеялись. Бегали дети с игрушками или сладостями в руках. И Эрейнион сам не заметил, что уже скачет вприпрыжку. Он промчался мимо небольшой площадки, где крепкие эдайн и эльдар пытались с одного удара молота забить в землю толстую сваю. Вряд ли он сумел бы вообще поднять этот молот. А вот рядом карабкались на высокий смазанный маслом столб, наверху которого стояла корзина с призами. Не дожидаясь разрешения от матери, Гил-Галад скинул сапоги и верхний кафтан — и полез. Столб оказался гладко обтесанным и очень скользким, да к тому же, таким толстым, что сомкнуть вокруг него руки не получилось. И все же Эрейнион вцепился в него изо всех сил и, пыхтя от натуги, добрался до верхней трети. А потом все же соскользнул и плюхнулся задом на разложенное внизу сено. — Хорош, малец! — захохотал дородный бородатый беоринг, следивший за состязанием. — Так уж и быть, попробуй еще разок. Зрители одобрительно засвистели и захлопали в ладоши. Быстро встав и отряхнув себя сено, Эрейнион полез снова. Эти люди не узнавали его, а просто радовались за ловкого мальчишку, обогнавшего многих взрослых. Второй раз он тоже свалился — но уже с корзиной в руках. Правда, перевернул ее и оказался на сене, осыпанный леденцами на палочке и сахарными конфетами. Взяв несколько, он протянул сладости зевакам. — Берите! Мне одному столько не съесть. А после Гил-Галад выбивал дротиком войлочные шарики с полки, бил палкой по подвешенному мешку с конфетами, распутывал сложные узлы и пытался повторить на дудочке сыгранную мелодию. И многое, многое другое. Время шло, а конкурсов и состязаний, казалось, было на ярмарке бесконечное множество, и Эрейнион носился от одного с другому, забыв обо всем. Во рту было сладко от угощений, а игрушки, украшения, монетки и мелкая утварь не помещались в руках и сумке, но останавливаться не хотелось. И лишь к вечеру он вспомнил, что собирался не только повеселиться, но и развеять скуку матери. Спохватившись, он принялся бегать по ярмарке, описывая каждому приметы леди Мериль. Ну что же он за сын такой, если ему скользкий столб и мешок с конфетами оказались дороже? Лишь обойдя весь ряд он наконец отыскал мать. Леди Мериль опустила лицо в таз с подкрашенной мутной водой, держась руками за края. Когда Эрейнион подошел, она как раз распрямилась, и в зубах у нее блестело простенькое медное колечко с зеленым камушком. Мать как-то совсем по-ребячески фыркала и весело смеялась.