Пулевое по гордости

Я сидел, окаменевший, словно статуя. Почему-то нервозность сказывалась на мне не мельтешением, как у большинства, а неестественной скованностью. Я даже боялся вздохнуть слишком громко рядом с беловолосым, хотя пару минут назад активно его посылал. Наверное, на меня давило осознание того, что эта машина — далеко не самое дорогое, что он может себе позволить. Я даже не покупал брэндированную одежду, что уж говорить о чем-то более дорогом. Лиам уверенно вел машину, не проронив ни слова с тех пор, как я все-таки сел к нему. Когда сидеть в тишине стало совсем невыносимо, мы подъехали к застекленному зданию где-то в центре города. От понимания того, что он привез меня в очередной спортивный комплекс, сердце сжалось где-то возле горла. Ну супер просто. Поверил я ему, что он поможет, а этот… Привез меня, чтобы снова поглумиться. А я ведь поверил, думал, может в какую-нибудь частную клинику повезет на обследование травмы. Куда там. Нет, надо выбираться и валить отсюда. Еще одного акта публичного унижения я не выдержу. Выдохнув, я дернул за ручку. Дверь оказалась заблокирована. Лиам спокойно смотрел вперед, ничего не говоря. Наконец, да ледяного спокойным тоном начал: — Мы сейчас выходим. Ты никуда не бежишь. Тебя смотрит мой личный тренер и назначает реабилитацию. Тебя проверят на выдержку определенных нагрузок и нет, там не будет толпы народу, а кто и будет, тем все равно. — Спасибо, — стушевался я, коря себя за то, что хотел сбежать. — Мне совершенно плевать на тебя и твои ментальные загоны. Но мне надо, чтобы мой класс не скатился в рейтинге из-за того, что какое-то слабое существо пришло и резко сбило весь уровень. — А я все гадал, в честь чего вдруг произошел этот жест доброй воли для, как ты там говорил? — меня уже конкретно вело от желания перегрызть горло этому выскочке. Вся благодарность вмиг испарилась. — Кажется, «поломанной игрушки». Так вот, катись ты к черту! Я не собираюсь еще больше себя ломать для того, чтобы белобрысая мразь, возомнившая себя богом, не потеряла драгоценный статус старосты лучшего класса! Я еще раз дернул за ручку. Чудо, но дверь оказалась разблокирована. Вылетев из машины со скоростью урагана и, к слову, с такой же яростью, я быстро зашагал по тротуару, сам не зная куда, лишь бы подальше от этого белобрысого. Сердце колотилось где-то возле горла, готовое вот-вот выпрыгнуть из тела. Я, наконец, достал телефон и быстро просмотрел список пропущенных. Десять. И все от Стаса. Набравшись смелости, позвонил. Гудки шли долго, но когда я был уже готов положить трубку, в динамике раздался знакомый голос: — Лекс, твою мать, где тебя носит?! Что случилось?! Почему ты сбежал?! Стас прокричал это так, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха, чтобы не оглохнуть. Я поморщился, но покорно ответил. — Пойду в обратном порядке, — я старался говорить как можно спокойнее, и у меня это получалось, но внутри еще все клокотало от обиды и ярости, но уже и на Лиама. — Сбежал, потому что психанул. Случился твой язык без костей и неуместное заявление про то, что я жму меньше девушек. А где я… Да я и сам не знаю, если честно. Сначала гулял, потом сел к Лиаму в машину, а после сбежал. Я возле… — я повертел головой, пытаясь найти хоть что-нибудь настолько приметное, чтобы определить, где нахожусь. — Возле какого-то парка. Недавно был рядом с таким же неизвестным мне спортивным комплексом. Как я понял, в нем этот белобрысый тренируется. Я никогда не был в этой части Питера. — Твою мать, — застонал в трубку Стас. — Я понял, где ты. Иди в парк и жди меня, минут через двадцать приеду. Он отключился, а я побрел в этот самый парк. Попутно посмотрел на экран телефона — 12:40. Мда, неплохая первая половина дня выдалась, насыщенная. Сев на лавку, откинул голову назад и тяжело выдохнул. Не хотелось думать о словах Стаса, что Лиам изощрен в своих способах мести, и сопоставлять эти слова с тем, что я его сегодня послал. Дважды… Еще и на слова какие-то обиделся, как ребенок. А помощь стоило бы принять. Не каждый день мне предлагают действительно качественный осмотр травмы и дальнейшую реабилитацию. Мне даже на платный осмотр кистей сбережений не факт, что хватило бы. А не в частную клинику идти даже смысла не было — там ничего не сделают, а то и выпишут что-нибудь не то. Дожидаясь сейчас на лавочке Стаса и неимоверно психуя с пошедшего наперекосяк дня, я думал, что же делать дальше. Так ничего и не придумав, просто прикрыл глаза и сам не заметил, как задремал. Проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо. Казалось, что оно сейчас отвалится, если этот кто-то его сейчас же не отпустит. Я с трудом разлепил глаза. Передо мной мутный силуэтом маячил Стас. Выдохнув: «ну наконец-то», — я поднялся с лавочки. Из парка мы шли молча. Я еще не проснулся, а он, видимо, считал, что я обижен, хотя в какой-то степени так и было. Я остановился как вкопанный, когда мы подошли к черно-зеленому, настолько яркому, будто светящемуся, спортивному мотоциклу. — Это же… Я осторожно провел кончиками пальцев по ядрено-зеленому боку. — Только не говори, что боишься кататься на спортбайках, — вздохнул, наконец, Стас. — Отсюда до кампуса не близко. — Нет-нет. Я просто часто забываю, что больше не учусь среди обычных, умных конечно, но все же второ-, а то и третьесортных учеников обычной гимназии. — У родителей есть деньги и они позволяют мне их тратить, — пожал плечами Стас. — Почему я должен от этого отказываться? — Но тебе ведь нет восемнадцати. — И что? Я же говорю, что деньги есть. А когда есть деньги, то права — не проблема. Он щелкнул пальцами, подтверждая, что подделать документы для детей богачей этой страны — дело пары секунд. Стас кинул мне один из двух шлемов, а сам с молниеносной скоростью надел второй. Я перекинул ногу и устроился за ним, обхватив за талию. Стас похлопал меня по руке, призывая крепче держаться и тронулся. Продуваемый насквозь ветер, заползающий ледяными струйками под кофту, скорость и приятная тяжесть в груди на поворотах — я бы сказал, что это лучшее, произошедшее за сегодня событие. Стас вел уверенно, явно не вчера сел за руль. Через минут пятнадцать мы приехали, но не к школе. Остановились возле одного из самых дорогих ресторанов города. Я мысленно пересчитал свои свободные деньги. Выходило так, что я мог себе позволить тут максимум стакан сока. Стас слез и, расстегнув, снял шлем. Я же замялся, думая, как помягче отказаться от навязанного мне обеда. — Слушай, — начал я. — Мне конечно очень приятно, но не забывай, что я не такие, как вы. Свободных денег на обеды в таких ресторанах у меня нет, так что… Стас не стал меня дослушивать: просто выхватил из рук шлем, сунул в карман ключи от мотоцикла и чуть ли не на буксире потащил к дверям. — Да помню я, помню, что ты залетный. Если что, так называют тех, кто попал к нам через гранты и заслуги, но за обучение не платят. Не парься, я угощаю. Когда мы зашли, я почувствовал себя песчинкой в урагане богатства. Ощущение, будто я серая мышь, которая тайком пробралась во дворец. Стас, хоть и был одет просто и по-молодежному — не для ресторана, держался так, будто каждый день сюда ходит. Вот он действительно вписался в это кричащие пафосом помещение, даже несмотря на свой бело-зеленый свитшот в американском стиле, такие же бело-зеленые кеды и голубые джинсы клеш. Заходил он сюда с улыбкой, но как только взглянул на девушку за стойкой возле гардероба, нахмурился. Девушка же, наоборот, заулыбалась так широко и так приветливо, что я во всей красе понял фразу «улыбка до ушей». — Станислав Владимирович, и вновь добро пожаловать! Вам как обычно, наверху или… Она не так и не договорила. Стас будто преобразился, став совершенно другим. Вот теперь я видел в нем сына и наследника правящей элиты России. Прикрыв глаза и чуть нахмурившись, будто его безумно утомляет речь, он чуть поднял руку и взмахнул кистью, останавливая девушку на полуслове. — Где Надя? — делано спокойно спросил он. — Она на больничном, — стушевалась администратор, потеряв всю свою обворожительную улыбку. — Рафаэль? — Уже тут. У него сегодня полная смена. Голос девушки чуть подрагивал: она пусть и не боится, но опасается Стаса. Я думал, что этот солнечный парень всегда веселый, немного легкомысленный и безумно активный. Видимо, он может быть и не таким добрым, как со мной. — На сегодня его смена закончена. Пусть обслужит нас и будет свободен. — Но Станислав Владимирович, его некому заменить, — залепетала девушка, нервно теребя наманикюренными пальчиками какие-то бумаги. — Ты плохо слышишь? Мне повторить? — Стас расплылся в улыбке и участливо пару раз похлопал глазами. Но улыбка была нехорошей, а притворство снисходительности настолько показушным, что даже мне стало не по себе. — Я настаиваю, чтобы вы изменили свою просьбу. Нам правда некому отдать те столики, которые он сегодня обслуживает. Стас просто достал телефон и что-то нажал и положил его на ладонь экраном вверх. Раздались гудки. Трубку взяли почти сразу. — У тебя что-то срочное? — На голос Лекс бы предположил, что мужчине около пятидесяти лет. Чуть тяжелый бархатистый баритон был приятен слуху. — Срочное, но быстрое. Позвонил предупредить, что на остаток дня заберу Рафа. — Ну забирай. Мне-то что. — Эта твоя, не помню как там ее. Не хочет его отдавать. Говорит, что его некому заменить, — Стас говорил, смотря прямо в глаза девушки с таким отвращением, что та потупила взгляд. — Ну пусть те, кто там есть, распределят между собой его столики. Делов-то. И хватит так общаться с Аней. Она неплохой администратор, почему ты так на нее взъелся, да и не только на нее. — Если бы она, да и все другие администраторы были хотя бы в половину такими же ответственными и умелыми, как Надя, я бы еще подумал, как к ним относиться. — Ладно, проехали, забирай свою рокершу и не докучай мне больше, у меня вот-вот собрание начнется. — мужчина, как я понял, отец Лекса, тяжело вздохнул и положил трубку. Стас убрал телефон в карман и, кинув Ане: «Рафа мне наверх», начал подниматься по роскошной винтовой лестнице. Я, с жалостью взглянув на девушку, провожающую Стаса пугливым взглядом, поспешил за ним. Поднимались мы в тишине. Стас выбрал круглый столик возле окна, из которого открывался вид на зеленеющий парк. Кинув на середину столика ключи от мотоцикла, он откинулся в мягком кресле глубокого изумрудного цвета и прикрыл глаза. — Бесит, — наконец произнес он, не открывая глаза. — Эта Аня. Клеится к моему отцу, а она ему в дочери годится. Дура. — А другие? Есть же и хороший персонал, — заинтересовавшись тем, что Стас рассказывает что-то новое о себе, спросил я. — Есть. Надя, например. Она очень хорошая. Ну и Рафаэлка. У Рафаэлки вообще много достоинств, но обо всех тебе знать не надо. Мне показалось, что Стас специально играл со мной, вызывая интерес. В этот момент к нам подошел высокий парень в красивой форме официанта. Несмотря на официальную одежду, я сразу понял, что в нерабочее время тот относит себя к рокерам. Не на столько, конечно, чтобы быть как тот стереотипный сброд в безвкусных кожанках, растянутых майках и убитых на множестве слэмов кедах. Я почему-то очень захотел увидеть его не официально, а так, как он одевается сам. — За Рафаэлку получишь, — с преувеличенным обаянием, будто говорил «добрый день, что желаете?», произнес этот парень, видимо тот самый Рафаэль, отвешивая Стасу легкий подзатыльник. При этом смотрел он исключительно на меня. — Жду с нетерпением, — с такой же приторно сладкой, даже ласковой интонацией ответил Стас. — Тем более, что у тебя есть целый свободный вечер, чтобы показать, что я там получу за «Рафаэлку». Последнее слово Стас растянул, ставя локти на стол и упираясь подбородком в ладони. — Я сегодня допоздна. — Так я тебя освободил. — Выебываешься? — Ну разумеется. И вообще, где твои манеры? Ты персонал, мы гости. Тем более я не один. Лекс, ты что будешь? Стас наконец оторвался от «заигрываний» с Рафаэлем — так я окрестил их дружескую перепалку, и повернулся ко мне. Я не знал, что здесь готовят, не знал, сколько все это стоит, а раз Стас угощает, то я прямо чувствовал, что не хочу знать цены в данном заведении. Пожав плечами и даже не открыв меню, услужливо положенное передо мной Рафаэлем, я ответил просто: «На твой вкус». — Тогда два сливочных супа с лососем, мне каре ягненка, а ему… — он прошелся по мне оценивающим взглядом. — Ему давай Рибай медиум с овощами, еще хлебную корзиночку. И штрихани там себе еще что-нибудь. С нами покушаешь. Ты после этого чека свободен на сегодня, как вольная птица. — Даже не знаю, как у тебя получается отпрашивать меня у своего отца, — хохотнул Рафаэль и, прокрутив в пальцах ручку, посмотрел в блокнот. — Не думаю, что лосось со стейком — самое удачное сочетание. Под первое бы ему прекрасно подошла уха из судака. — Значит меняй на уху, — пожал плечами Стас. — Ему даже по внешке уха больше подойдет. Рафаэль кивнул и, отсалютовав двумя пальцами от головы, ушел. Я просто сидел и афигевал от происходящего, стараясь не думать в какую копеечку влился Стасу наш обед. Рыба и мясо всегда было сами дорогими в ресторанах. Особенно рыба. Я был мысленно благодарен ему, что он не взял никакие морепродукты. Если мясо я есть по эти долбаным правилам этикета умел, то на морепродуктах опозорился бы по полной программе. Мои мысли жестоко и беспощадно прервал Стас. — Ну рассказывай давай свои приключения, а заодно нормальное объяснение того, почему ты сбежал и не отвечал на звонки. Я, конечно, понимаю, что ты обиделся на те мои слова, но и что-то еще тут должно быть. Поэтому внимательно слушаю все-все-все с самого начала. Почему выбрал нашу школу, как смог поступить, где учился до этого, чем занимался? — Прямо с самого-самого начала? — уточнил я. — С самого-самого. Я не был уверен в том, что ему нужно все знать, но все равно был в какой-то степени благодарен Стасу. Несмотря на то, что я киданул его в тренажерке, он меня искал, пытался дозвониться. Я динамил его все это время, а когда, наконец, позвонил и попросил забрать, он тут же сорвался и приехал. Это стоило уважения. Это стоило того, чтобы все рассказать. — Лет до тринадцати у меня все было прекрасно. Полная семья с хорошим достатком, маленькая сестренка, на четыре года младше меня — все как нельзя лучше. Она ходила на рисование, а я показывал хорошие результаты в спортивной гимнастике. В пятнадцать все изменилось. Отец начал ходить по игорным домам, то выигрывать, то проигрывать. Сначала немного, а потом… — я на секунду замолчал, поднимая с самой глубины сознания те воспоминания. — А потом проиграл очень много. Сначала выплачивал процентами, но когда денег почти не осталось, в один вечер просто не вернулся домой. Как мы потом узнали, он снова пошел в игорный дом и в тот день выиграл огромную сумму, которой мог бы покрыть большую часть своего долга. Ну он дурак и обналичил фишки. А в этом бизнесе все просто — ты либо проигрываешь и лезешь в долги, либо, если случайно выигрываешь, тебя убирают. В прямом смысле убирают. Так убрали отца. Долг перевесили на маму. Она зарабатывала хорошо, поэтому смогла выплачивать проценты и еще оставался самый минимум чтобы жить. Но она постоянно боялась за нас, поэтому перевезла аж из Новосибирска сюда к двоюродной бабушке. Мне тогда было шестнадцать, сестре двенадцать. Я начал понемногу работать на фрилансе, но спорт не бросил. Платные тренировки мне уже было не потянуть, записался в спортивную школу. Все шло своим чередом: я изредка созванивался с матерью, ходил с сестрой в школу, учился без троек и грезил спортивной карьерой. Все оборвалось на отборочных на область. Там не было для меня соперников, я был на двести процентов уверен, что этот год отвыступаю за область, а потом пойду на Россию. Однако соперник там все же оказался, и этим соперником стала, как ни смешно, гравитация. Я неудачно оттолкнулся на акробатической связке, в следствие этого очень неудачно приземлился. Я даже не закончил до конца связку. Не смог докрутить из-за плохого толчка и просто полетел в пропасть. А если быть точнее, то упал на руки и еще нога неудачно попала. Итог: открытый перелом возле щиколотки, порванные связки и растяжение обеих кистей. После того, как я потерял единственное, чем жил, потерял свой спорт и свою надежду, ударился в учебу. За год подтянул все, что только мог, вышел на страну в олимпиадах по праву и экономике и, как итог, оказался здесь. Меня зачислили на бюджет, что стало каким-то чудом. Все лето я работал, откладывая деньги на случай, если долг отца перекинется с матери на меня, когда исполнится восемнадцать. Полгода назад я начать потихоньку давать себе нагрузки, но все равно страшно. Эта травма сломала меня. Стас некоторое время просто молчал, переваривая все то, что я вылил на него. Мне отчего-то стало стыдно. Наверное, нет надо было вот так нагружать его. Но я не смог ничего с собой поделать, хотелось хоть с кем-то поделиться проблемами, которые топили меня все это время. Я ощущал себя каким-то пустым. Кость, торчавшая из порванной плоти, кровь на «квадрате», оглушающая боль во всем теле — тот случай убил во мне меня. — Ты извини меня за те слова. Ну, которые были там… тогда. Стас нервно мял в руках салфетку, не поднимая на меня глаз. — Проехали, — отмахнулся я. — Ладно. А что с Лиамом там? — Да ничего особенного, — пожал я плечами. — Я послал его, вот и всё. — Послал?! — Два раза прямо и еще один немного завуалированно, но, думаю, его тоже можно засчитать. Так что послал я его трижды. — Тебе пиздец, — выдохнул Стас. — Ты пойми, я не то что помочь не смогу, я вообще ничего не смогу. Я не смогу тебя защитить от него. — А меня и не надо защищать, — огрызнулся я. — Сам справлюсь. Стас только покачал головой. Через пару минут Рафаэль принес нам блюда. Ели мы в такой же чуть гнетущей тишине. — Чего какие подавленные? — спросил Рафаэль, когда принес чай с десертами и, пододвинув еще один стул, уселся с нами. — будто хороните кого. — А мы и хороним, — ощетинился Стас. — Да ну?! И кого же?! — Лекса, — кивнул он на меня. — Не верю. Никто не посмеет прибить такого милашку. — Он Лиама послал. Трижды. Рафаэль округлил глаза и произнес многозначительное «оу». Я посчитал этот комментарий вполне исчерпывающим. — Да что в нем такого?! — взорвался я, не понимая, почему все скачут вокруг этого белобрысого. — Ну нервный немного, ахринеть какой богатый, красивый, имеет связи. Это же не делает его дьяволом во плоти, который мстит каждому, кто ему что-нибудь не так сказал. — Давай не будем торопить события, — попытался успокоить меня Стас. — Авось пронесет еще. Ты вроде бы ему понравился, насколько это можно вообще употреблять в контексте Лиама. Мне такой ответ не понравился, но я не стал больше расспрашивать, игнорируя предостережения о мести. А стоило бы обратить на них внимание, но это я понял только после того, как вляпался по полной.