Две Юй Цзыюань

Со дня свадьбы минуло уже больше полугода, а Юй Цзыюань обходила покои мужа стороной, предпочитая его безыскусным ласкам азарт ночной охоты. Она исполнила свой супружеский долг в первую брачную ночь, но, несмотря на все старания, ей не удалось разжечь огонь желания в Цзян Фэнмяне. Он был одинаково скуп на слова, эмоции и прикосновения, оставаясь безукоризненно вежливым, обходительным и бесстрастным, что при свете дня, что под покровом ночи, в редкие моменты их близости. Злые языки твердили, что этот брак был ему навязан. Хозяйкой Пристани Лотоса Цзян Фэнмянь видел вовсе не свою прекрасную и молодую жену Юй Цзыюань, а какую-то бродячую заклинательницу Цансэ Саньжэнь, что обвела его вокруг пальца и сбежала с верным слугой. Ничего удивительного. Цзян Фэнмянь хоть и был видным мужчиной из славного рода, но обращаться с женщинами не умел. Немыслимо уже то, что он позволил появиться подобным слухам, унижающим как его самого, так и его жену. Юй Цзыюань пришлось проглотить это, но прощать Цзян Фэнмяня за нанесенное ей оскорбление она не собиралась. Верно говорят люди, что-то теряешь, что-то находишь. Юй Цзыюань пришлось проститься с семьей, покинуть свой клан и облачиться в чужие для нее фиолетовые одежды. Проглотить свою гордыню и встать рука об руку с Цзян Фэнмянем, жаждущий взгляд которого был направлен не в ее сторону. Напутственные слова матушки плотно застряли в голове Юй Цзыюань. Будь благодарна — твердила она, — не каждая третья дочь могла рассчитывать на такой выгодный брак. Высокое положение было впору Юй Цзыюань, как и изысканные фиолетовые одежды. Вместе с этими одеждами у нее появилось и два новых имени. Днем ее со льстивым почтением звали «госпожа Юй», но стоило солнцу сесть, а Юй Цзыюань выйти на ночную охоту, как для всех она превращалась в «Пурпурную Паучиху». Это имя нравилось ей куда больше. «Госпожа Юй» была строгой и скорой на расправу. Что там адепты, собственный муж ходил перед ней по струнке. Те же злые языки, что клеветали о связи Цзян Фэнмяня с Цансэ Саньжэнь теперь шептались лишь о том, что Юй Цзыюань подмяла под себя Орден, установив свои порядки, а муж ее остался на вторых ролях, безропотно подчиняясь. «Пурпурная Паучиха» по ночам безжалостно истребляла темных тварей. Треск ее Цзыдяня наводил ужас на всю округу. Кто бы не побоялся попасть под горячую руку и схлестнуться с ней за добычу, заслышав этот звук за сотню чжанов? Порой находились и такие безумцы. С желающими посоперничать с ней у Юй Цзыюань был разговор короткий. Общалась она с ними исключительно на языке меча и хлыста. Оспорить такие весомые аргументы мог не каждый. Порой Юй Цзыюань было сложно решить, кем ей больше хотелось быть «госпожой Юй» или «Пурпурной Паучихой». Она желала получить все и сразу, а не метаться меж двух огней. Возвращаясь в Пристань Лотоса перед рассветом, с трофеями и славой, Юй Цзыюань спрыгивала с меча и проходила мимо Цзян Фэнмяня, неизменно выходящего ей навстречу. Они приветствовали друг друга по всем традициям и расходились, каждый по своим делам. Цзиньчжу и Иньчжу безмолвно следовали за Юй Цзыюань. Она шла в купальни, раздосадованная поведением Цзян Фэнмяня. Очарование ночи постепенно рассеивалось, погружая в серые дни, полные будничных забот «госпожи Юй». Но время еще было, небо только-только начало желтеть, рассвет еще не занялся. Цзиньчжу и Иньчжу помогали Юй Цзыюань сбросить пыльные одежды. Осторожно поднимали ее волосы, собранные в высокий хвост, развязывали тугой пояс под грудью, снимали ее сапоги, опускаясь на колени и одну за другой бережно придерживая ноги за тонкие лодыжки. Без фиолетовых тяжелых тканей, сковывающих ее жизнь и ее тело, Юй Цзыюань чувствовала себя еще более свободно и легко, чем по ночам во время охоты на монстров. Это время перед рассветом было для нее особенно дорого. Пока Цзиньчжу подготавливала купальню к омовению, Иньчжу помогала Юй Цзыюань избавиться от оставшихся одежд. Черные густые волосы рассыпались по спине, стоило только вытащить тонкую шпильку из короны, украшенной аметистами. Иньчжу аккуратно сложила вещи Юй Цзыюань на скамье и подошла к ней, чтобы помочь снять полупрозрачный сиреневый нижний халат, накинутый на острые плечи. Ее пальцы уже коснулись светлой кожи под выступающей ключицей, но Юй Цзыюань уверенно перехватила руку за запястье. Она положила ладонь Иньчжу на свою грудь. Полупрозрачная ткань халата почти не оставляла простора для воображения, Юй Цзыюань знала, как великолепно выглядит даже сейчас, после долгих и изнуряющих битв. Особенно сейчас. Иньчжу покорно сжала ее полную грудь пальцами. Тонкими и изящными, грубые мужские руки были им не чета. Юй Цзыюань уже имела возможность сравнить. Ей нравились как мужчины, так и женщины. И если первые вызывали лишь азарт, сродни ощущениям от ночной охоты, то вторые волновали ее сердце совсем иначе. Юй Цзыюань не понаслышке знала о том, что такое любовь. И потому могла сказать точно, что в ее браке любви не было. По крайней мере пока. Возможно, что спустя годы она решит иначе. Первая любовь Юй Цзыюань сейчас носила причудливые золотые наряды и писала ей письма из своей новой жизни. Ее теперь тоже именовали «госпожа». Юй Цзыюань знала, как тяжело носить такое имя. Вторая любовь Юй Цзыюань, ее старая страсть, занятный мужчина, за которым ей нравилось наблюдать во время ночных охот, а порою и биться за добычу, по слухам тоже сменил цвета своих одежд, прибившись к наглому собачьему племени. В попытке снискать славу или от безысходности, о причинах такого поступка можно было только догадываться. Хорошо, что третья любовь Юй Цзыюань всегда была и будет с ней, до последнего вздоха. Сколько она себя помнила — они были вместе. Ее поддержка и ее опора, что в быту, что во время ночных охот. Иньчжу сняла с нее халат, огладила плечи ладонями, с нажимом проведя ими по жилистым рукам, сдавливая предплечья широко расставленными пальцами. Подхватив падающую невесомую ткань, она прижала ее к лицу, бросая на Юй Цзыюань откровенный взгляд. Иньчжу среди них бесспорно была самой пылкой и порой действовала слишком поспешно. Юй Цзыюань обогнула ее, ненавязчиво задевая кистью бедро, Цзиньчжу уже подала ей руку, чтобы помочь залезть в бадью с подогретым молоком. На белой глади плавали нежно-розовые лепестки лотосов. Перекинув длинную стройную ногу через бортик, Юй Цзыюань по шею опустилась в теплое молоко и с наслаждением выдохнула. Оно должно было еще больше отбелить ее безупречную светлую кожу. Цзиньчжу и Иньчжу, устроившись по разные стороны от нее, за высоким бортиком бадьи, закатали рукава своих рубах. Они уже успели избавиться от собственных пыльных верхних одежд, подставляя взгляду Юй Цзыюань частично обнаженные приятные изгибы сильных и стройных девичьих тел. В тишине купальни раздавался лишь плеск воды и редкий шорох ткани. Цзиньчжу и Иньчжу усердно, но бережно омывали все тело Юй Цзыюань. Погружали тряпицы в молоко, выжимали их и водили по ее коже, не пропуская ни цуня. В какой-то момент, тряпицы были повешены на бортик бадьи, а по телу Юй Цзыюань заскользили четыре гладкие ладони, массируя ноющие после долгой охоты мышцы, проверяя ток ци в меридианах и делясь толикой духовной энергии, чтобы «госпожа Юй» была свежа и бодра в течение всего дня. Закончив с рутинными, хоть и весьма приятными, обязанностями Цзиньчжу и Иньчжу придвинулись еще ближе, перегнувшись через бортик бадьи. Юй Цзыюань пересела повыше, ее грудь с небольшими темными ареолами сосков показалась над молочной гладью. Несколько лепестков прилипло к коже. Иньчжу губами сняла один из них с ее плеча. Ее поцелуи были нежны и мягки, несмотря на твердость характера и ярость, что она проявляла в бою. Пока Цзиньчжу, всегда такая уверенная и спокойная, сжимала и ласкала грудь Юй Цзыюань руками, Иньчжу продолжала осыпать поцелуями ее шею и плечи, губами собирая капли молока со светлой кожи. Их нежность и тепло, согревало продрогшее и уставшее тело лучше всякого купания. Цзиньчжу по локоть опустила руки в молоко, подхватывая Юй Цзыюань под бедро и забрасывая одну ее ногу на край бадьи. Оставляя быстрый поцелуй под коленом, постепенно обращающийся чувственным укусом. Таким, что не оставит и следа. Подобному в их предрассветных играх не было места. Чуткие пальцы Цзиньчжу коснулись Юй Цзыюань между ног, заставляя сладко вздрогнуть, бросая взгляд из-под ресниц. Мучившая ее истома, требовала немедленной разрядки. Не теряя времени даром, Иньчжу, собрала ее волосы и заколола шпильками, открыв длинную шею. Юй Цзыюань вздрогнула, когда она провела языком по выступающим позвонкам, собрав легкую дрожь изнывающего тела, обняла со спины, прижавшись высокой аккуратной грудью к острым лопаткам и исступленно потерлась о них затвердевшими сосками. Ладони Иньчжу легли на живот и скользнули ниже. Под молочной гладью она маняще пощекотала лобок, царапая его короткими ногтями и развела лепестки “цветка” Юй Цзыюань, чтобы пальцы Цзиньчжу проникли глубоко внутрь и подарили особенно желанное удовольствие. Цзиньчжу и Иньчжу любили ее, были преданы душой и телом. Настолько, что о холодной постели мужа можно было не переживать. Все честно, по ее мнению он грезил о другой, Юй Цзыюань тоже. Но, в отличие от Цзян Фэнмяня, у нее была смелость, чтобы взять то, чего желало ее сердце. Юй Цзыюань повернула голову, властно впившись поцелуем в податливые мягкие губы Иньчжу, пока Цзиньчжу ласкала ее пальцами внизу, волнуя молочную гладь быстрыми движениями руки. В покоях у них было достаточно различных диковинок, чтобы разнообразить постельные утехи, но так тоже было хорошо. Подняв руку, Юй Цзыюань огладила ладонью прелестное лицо Цзиньчжу, и в ответ та оставила жаркий поцелуй на Цзыдяне, хищно поблескивающим на пальце. Юй Цзыюань поднялась, покинув молочный плен, и присела на бортик, лицом к Цзиньчжу и Иньчжу — они раскраснелись, а распахнутые влажные одежды прилипли к их телам. Прелестное зрелище. Глядя, как они опускаются перед ней на колени, Юй Цзыюань широко развела ноги и запрокинула голову, как только Цзиньчжу и Иньчжу послушно прильнули к ее бедрам губами. Занимался рассвет. Первый солнечный луч слепил, пробиваясь сквозь ставни. Юй Цзыюань пора было вновь становиться «госпожой Юй».