Дождь

— Проходи, Ром, располагайся, — улыбнувшись внезапному, но очень желанному гостю, произнес Артем. Сам он уже избавился от грязной обуви и нехотя стягивал с себя кожаную куртку Березина. — Ты иди мой руки первым, я пока чайник включу. Вторая дверь слева. — Будет сделано, — улыбнулся Роман, откидывая с лица мокрые волосы. От этого простого жеста у Артема перехватило дыхание, настолько сексуально Рома это сделал. С трудом оторвавшись от созерцания мощной фигуры капитана, он направился в сторону кухни, на ходу пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — А у тебя довольно миленько, — произнес Роман бодрым голосом. Он уже закончил водные процедуры и осматривал небольшую, но весьма уютную кухоньку. На небольшом, мирно гудящем холодильнике, на удивление Романа обнаружилась внушительная коллекция самых разных магнитов. Тут были магниты с надписью стран и городов, разных форм и размеров, и дверца холодильника чем-то напоминала одну из картин Густава Климта*. — Откуда у тебя столько магнитов? — задал вопрос Роман, внимательно разглядывая магнитик в виде корабля. — А, это, — улыбнулся Артем, вытаскивая из шкафа пару чашек с китайскими иероглифами. — Я раньше много путешествовал. — Счастливчик, — подойдя к окну выдал Роман. — А я вот дальше области ни где так и не побывал. Зато в Готымске и Малиновске знаю каждый мусорный бак и здороваюсь с бомжами. Хоть экскурсии устраивай. Артем рассмеялся, разглядывая внушительный профиль капитана, застывшего возле окна. Чайник с характерным звуком закипел и отключился. — Слушай, а дождь так и поливает, — голос Романа из веселого резко стал озабоченным. Он угрюмо вглядывался в черную тучу, занимавшую все небо. — Тут, по ходу, надувной лодкой не обойдешься. Как бы катер не пришлось заказывать. Артем собирался что-то ответить, но тут его внимание привлекла тонкая струйка, медленно скользившая по шее капитана. С трудом сглотнув ватный ком, образовавшийся в горле, Артем наблюдал за тем, как капля приближается к вороту джемпера. Сам не понимая, что делает, он подошел к задумчивому оперу и осторожно провел пальцами по его коже, утирая влагу. От неожиданности Рома вздрогнул и обернулся, тут же натыкаясь взглядом на расширившиеся глаза Артема. — Тём, что ты… — пробормотал Роман. — Ром, — чуть охрипшим голосом сказал Артем, не сводя горящих глаз с капитана. — Я нравлюсь тебе, скажи? Вместо ответа Роман протянул руку, положил ладонь на затылок Тукаева и медленно, глядя ему прямо в глаза, притянул к себе. Прижавшись лбом ко лбу Артема, он тяжело вздохнул. Руки Артема устремились вверх, лихорадочно хватаясь за ткань Роминого джемпера и сминая ее дрожащими пальцами. — Ром, пожалуйста, — выдохнул Артем, опаляя жарким дыханием лицо напротив, — прошу… Поцелуй меня. Роман взглянул в затуманенные желанием глаза Артема, нежно, почти невесомо, провел носом по его гладкой щеке, а затем немного отстранился. — Тёма, мы не должны… — покачал он головой, пытаясь отыскать в себе силы и оторваться от парня. — Я не должен. Это неправильно. — Почему? — Артема слегка потряхивало от нахлынувших чувств. — Мы оба этого хотим, разве не так? — Тёмка, постарайся понять меня, — с болью в голосе произнес Березин, не убирая с шеи Артема руку и осторожно поглаживая нежную теплую кожу, от чего тот еле держался на ногах. Он едва не мурлыкал от удовольствия, словно котенок от ласк хозяина. — Ты младше меня почти на пятнадцать лет. Лет через пять я превращусь в престарелого седого мужика, в то время как ты все еще будешь молодым и красивым. Может так случится, что я стану не нужен тебе. Я не смогу этого пережить. Уж лучше оборвать все сейчас, переболеть и забыть, потому что потом будет намного сложнее это сделать. Я вообще не должен был сегодня проявлять эту чертову слабость и показывать свои истинные чувства к тебе. Но увидел тебя на крыльце, такого несчастного, понурого и просто не смог пройти мимо. — Я думал, что совсем тебя не интересую, — улыбнулся Артем, лаская взглядом лицо капитана, то и дело залипая на его губах. — Ты прекрасно изображал равнодушие. — На самом деле, мне это тяжело давалось, — произнес Рома, второй рукой обхватывая Артема за талию. — Но сейчас ты решил мне все рассказать, открыться… Я этому несказанно рад, — тяжело дыша сказал Тукаев. Губы кололо от нетерпения, внизу живота все сжалось в тугой узел, ноги сделались желейными. Ему казалось, что еще немного и он грохнется в обморок от переизбытка чувств. — Прости… — прошептал Рома, почти невесомо мазнув губами по щеке Артема. — Не нужно было этого делать. Я не должен был поддаваться импульсу и подниматься к тебе… на чай. Надо было просто доставить в целости и сохранности до дома и уехать. Бежать, не оглядываясь. — Не уходи, — подняв на Романа взгляд, в котором плескалось все вселенское отчаяние, попросил Артем. Он понял, что Роман вознамерился сделать, и собирался любой ценой его остановить. Он не мог позволить ему уйти сейчас, когда между ними все прояснилось. Сердце сковал страх, и Артем практически умоляюще прошептал:— Пожалуйста, дай нам шанс. Ты так мне нужен, Рома! — Мы пожалеем об этом, Тёма… — просипел Роман, теряя остатки самообладания. Близость Артема дурманила разум, сводила с ума, опьяняла. Он долгое время гнал от себя даже призрачную надежду на то, что когда-нибудь сможет вот так сжимать Артёма в объятиях, не желая ломать парню жизнь. Несмотря на то, что Роман прекрасно видел обращенные на него горячие взгляды Артема, ощущал всем свои нутром то, что тот на него запал, он собирался держаться от него подальше. — Если бы ты на самом деле считал так, то не согласился бы «На чай», — заметил Тукаев, пробираясь тонкими проворными пальцами Роману под одежду. Ладони легли на широкую грудь, ощущая громкое сердцебиение. Капитан шикнул и облизал пересохшие губы. — Ты не веришь в то, что говоришь, хоть и пытаешься убедить в обратном нас обоих. Просто признай это и поцелуй меня наконец. — Чёрт, — простонал Рома. Его дыхание сбилось, сделалось рваным и тяжелым. Последняя стена, стоявшая между ним и Артемом, с треском обрушилась. Рома взглянул мутным взором в раскрасневшееся лицо Артема, шумно выдохнул, притягивая его к себе за талию. Больше не раздумывая, он впечатался своими губами в губы Артема, срывая с них протяжный стон. — Рома, — выдохнул Артем, обвивая руками шею капитана и утопая в головокружительном удовольствии. — Тёмыч, — шептал Рома, периодически отрываясь от губ Тукаева. — Мальчик мой… — Твой? — переспросил Артем, запрокидывая голову, подставляя шею под жаркие поцелуи. — Только мой, — ответил Рома, крепко прижимая к себе человека, которого любил всем сердцем.