Игра Агния

Новый день, старые проблемы. Лололошка прекрасно помнил, что дал слабину и наполовину опустошил ту бутылку, но вот что именно он делал потом, разум как-то не хотел отвечать на этот вопрос. Точнее, наговорил он там явно лишнего, только вот что конкретно – для него загадка. Он лишь запомнил это тупое выражение лица короля, которое так его взбесило тогда. Оттого все угрозы Воланда на тренировке были отчасти ему непонятны. Он прекрасно знал, что поступил неправильно, но при этом понятия не имел, как именно он там обозвал их короля. Состояние было странное. Стыд его нахлынул ещё при пробуждении, когда пришлось столкнуться с двумя вещами: с раскиданной во все стороны комнатой, где воцарился впервые такой хаос и с диким похмельем, когда голова так вдавливала его в подушку, как уже не было давно. Он успел уже сотни раз пожалеть, что решил перейти все свои принципы и, несмотря на явно непривыкший к подобному организм, всё равно выпить столько дряни из бутылки. Это было ошибкой, за которую он поплатился сразу же, а после получал всё по новой. Начала, конечно же, Селести, которая была в гневе первые минуты разговора. Точнее, она пыталась отругать парня, но когда увидела в каком он состоянии, то быстро перешла в другую крайность, виня во всём себя. Она убиралась и извинялась, пока сам Лололошка не знал, что и сказать, пытаясь хоть как-то её успокоить, но в итоге лишь упал на пол из-за слишком сильного головокружения, от чего служанка ещё больше начала свою шарманку. Сколько раз он ещё осведомится, что не умеет пить и справляться с этим? Только вот если Селести знала все детали, потому она так и не агрессировала на парня, то другие это видели по-другому. Воланд не знал о подвале, точнее о том, что демон был там и всё увидел. Оттого для всех остальных раб просто ни с того ни с сего решил залить в себя крепкое спиртное, забив на рамки приличия. А потом ещё и высказать столько глупостей, сколько мог. По крайней мере, если верить словам человека. Не стоит быть вангой, чтобы понять, что Воланд решил показать свою злость во всех красках на их тренировке. — Ты опозорил всех нас, так ещё и нагрубил королю! — он почти кричал. — Я не выдержал и сорвался, много всего накопилось, — Лололошка фыркнул, уже устав от этой нескончаемой тирады. — А за свои слова я уже извинился. Даже учитывая, что я не контролировал, что там говорил и в целом не помню этого. — Не выдержал он. Я вот как-то держусь уже больше двадцати лет и прекрасно со всем справляюсь. Тоже мне оправдание. Они так уже долго спорили, а точнее, как только демон переступил порог тренировочной комнаты. Если быть честным, то сделал он это очень неохотно, так как ему запретили пользоваться помощью старика, от чего он до сих пор не оправился. Воланд ещё был не в форме (что активно отрицал), потому они обходились без спаррингов и Лололошка отдувался за двоих. Буквально. Человек столько на него взвалил, что он порой не мог отдышаться. А тот ещё и продолжал задавать вопросы и кричать на него. Правда, даже некая слабость не помешала телохранителю пару раз врезать от души демону по лицу, когда спор совсем переходил на яркие краски. Лололошка же порой не мог хоть как-то ответить, пока всё было таким нечётким, а Воланд быстрым и резким. Вышло прекрасное комбо из отвратительного состояния и дополнительной физической нагрузки, когда органы, словно готовы вылезти наружу, а мышцы порваться от такого количества упражнений. Особенно после столь длительного перерыва. Иногда Лололошка мог просто упасть на пол и умолять человека прекратить эти мучения, уже ненавидя всё вокруг себя, а тот лишь пинал его, называя слабаком. — Ошибки окупаются здесь обычно кровью, так что считай, что я тебя ещё решил пощадить. Парень бы на это сказал спасибо, только вот зачастую выходило только сопеть и в очередной раз огрызаться. Не то чтобы серьёзно или как-то обидно, скорее просто чтобы показать своё недовольство. Да и он сам понимал, что за время жизни здесь немного изменился, как, в общем-то, и все. Даже Воланд, который нынче явно не желал смерти демону, скорее просто показывал свой выколотый годами характер, переживая за короля, как верный пёсик. Был лишь один плюс во всём этом – пока Воланд раздражался и возмущался, Лололошка же мог немного отдохнуть на упражнениях или смухлевать. Правда, подобное не всегда помогало, и один раз человек заметил хитрость парня, из-за чего заставил вылить ещё весь оставшийся пот на грёбанной планке. Лололошка особенно не любил это упражнение из-за своих тяжёлых крыльев и телохранитель об этом прекрасно знал. — Да и извинений твоих пустых мало. По крайней мере, передо мной! — продолжал настаивать он, стоя почти над уже обессиленным парнем. — Ты хочешь, чтобы я сходил к нашей принцесске и лично поцеловал ручку, да упал ей в ножки? — он саркастично ответил, несмотря на дрожь в голосе и пытаясь не упасть. Силы были уже давно на исходе, и он выживал лишь на неком втором дыхании. — Я хочу, чтобы наша "принцесска" перестала прятаться у себя в комнате и наконец, хотя бы улыбнулась и занялась своими делами. Уже целый день отказывается даже нормально поесть из-за одного придурка. А у него, между прочим, скоро важное собрание! Я в своё время предлагал тебе язык отрезать, только он решил тебя пожалеть, мол, это уже чересчур. Похоже, что нужно было настоять. — Это он так из-за меня? — удивился демон, игнорируя очередные подобные неприятные слова в конце. Он уже привык. — А из-за кого ещё? Конечно из-за тебя, рогатый. Ты ж ему наговорил всякой дряни, от которой он аж дар речи потерял. Даже со мной отказывался говорить. Закрылся у себя и давай ныть, а мне даже помочь не дал, послал заниматься своими делами, будто я не тот, кто прожил с ним всю жизнь и мои дела – это как раз его состояние. — Кто ж знал, что он настолько ранимый… — пробурчал демон, стараясь не показать своё удивление. — У всех есть больные точки, — Воланд пихнул парня по ноге, от чего тот тут же упал на пол, зашипев от неожиданности. Тон его стал жестче. — И стоит думать, прежде чем на них давить. Тренировка окончена. Лололошка понемногу, но попытался подняться, почти не ощущая своего тела. Всё гудело, а пот был везде, словно его облили из ведра. — И что, мне, в самом деле, к нему пойти? — Да. Чтобы через час он уже прыгал и веселился по замку, готовясь к встрече с важными людьми и эльфами. Иначе я буду использовать не только слова, — парень был серьёзен, хрустнув своими пальцами. — Я могу хоть умыться? — захныкал Лололошка, хоть и понимал, что ничего не может сделать при отказе. — Я неясно выразился? Иди к нему. Сейчас! — уже более угрожающе повысил он свой тон, показав зубы. — Ладно-ладно, слушаю и повинуюсь, — он прошёл к выходу, используя не самый довольный тон. Не то чтобы он тренировал и сравнивал, но надеялся, что получилось у него хорошо. Так или иначе от тяжёлой отдышки было совсем непросто избавиться. Сегодня он испытывал нервы человека похлеще обычного, и что-то внутри радовалось и будто желало узнать предел. Некое безрассудство, которое бы никто не оценил, даже он сам. Только вот обида всё ещё была в нём. С чего он должен к ним относиться с теплотой, когда многие здесь даже по имени его не соизволили назвать? — Как малый подросток, которого не допороли в детстве, честное слово, — вслед ему сказал Воланд, на что получил громко захлопнувшуюся дверь. Лололошка не мог отрицать, что вёл себя слишком драматично и по-детски, но, как было сказано раньше, у него же было хоть какое-то право поворчать? Полгода он бился за то, чтобы ему эта вольность не угрожала чем-либо. Не то чтобы ему не было жаль за то, что он сделал ранее, но и показывать этого ему сильно не хотелось. Он ощущал, будто так отроет что-то слишком личное в себе, по крайней мере, перед Воландом. Всегда проще дуться и грубить на грубость, чем открыть рану. А ведь раньше он был другого мнения. Лёгкое ополаскивание оказалось освежающим, хотя после него тело совсем обленилось, и не хотелось даже пальцем шевелить. Слишком уж всё обмякло, словно желе, которое только и может лежать да бултыхаться. Он потратил уже достаточно времени на передых и не был уверен в шутках Воланда. Иногда юмор этого человека был ему непонятен, ведь никогда на все сто процентов не знаешь, когда угроза является настоящей. Потому демон по-быстрому натянул на себя всю одежду, которая ему казалась удобной, проклиная ботинки, которые никак не надевались на ногу и только тогда направился на выход. Прямиком к тому, кто был и виновником и некой жертвой в ситуации. Одно его радовало, а именно, что тошнота и в целом неприятные ощущения после попойки практически ушли. Тренировка, в самом деле, выбила из него всю дурь, и в момент он даже подумал, что это и был план Воланда. Но долго размышлять о помыслах человека он не стал. Коридоры, как и все проходящие по ним уже давно не интересовали его, становясь лишь лишним шумом. В любом случае идти было не так уж и далеко. Лололошка был раздражён, когда стучал по деревянной двери, ожидая ответа, но никак не получал его. Пришлось приложить ухо, чтобы понять, есть ли кто внутри, но даже так ему было тяжело понять, что именно происходит там внутри. Выбора не осталось, кроме как зайти самому без разрешения и он лишь надеялся, что делает правильное решение. Приоткрыв себе вид на комнату, демон так и не услышал возражений. Впервые его так напрягало и раздражало одновременно молчание в комнате. Люциуса не было за его столом, вместо этого эльф оказался на своей кровати, завёрнутый в одеяло, сжавшись в комочек. Парень на это лишь ахнул, быстро потеряв весь свой угрюмый после истязаний настрой. Пространство ощущалось тусклым, особенно без привычного огня свечей, так ещё и за окном было облачно, что придавало эффекта некой обреченности и тоски. Даже в момент болезни Люциуса не было столь мёртвой обстановки, ведь там хотя бы бегал персонал, и все боролись за жизнь. Тут же какое-то ощущение безнадёги. Демон прошёл поближе, дабы взглянуть на короля и мог явно учуять пару растворов от Бастиана, которые источал тот. Возможно, потому он и спал, прикрыв лицо руками и волосами. Что-то в этой сцене парню даже показалось изящным и таким хрупким. Ощущение, что стоит ему прикоснуться своими когтями, то эльф тут же развалится на маленькие кусочки. Так странно было смотреть вот так на кого-то, кто раньше тебя пугал. Вот это существо держит в страхе всё королевство, но спит как и все, периодически поднимая и опуская грудную клетку при вздохах и выдохах, да поджав ноги, словно пытаясь сжаться до крошечного размера. Он вспомнил, как тот рассказывал про проблемы и пытался побороть страхи. Поползли странные мысли. Он ведь просто результат своего воспитания, может, есть возможность всё ещё исправить? Люциус не казался совсем обречённым случаем, как бы парень не ругался на него. Да, его пугал этот эльф, но если эти эмоции настоящие, то может и тот не врал? Может, ему правда важен какой-то демон? Лололошка понимал, что виноват в подобном состоянии эльфа, но не знал, как именно начать. Вдруг Люциус будет злиться и кричать? Или и вовсе прикажет чего на эмоциях? Этого бы парню очень не хотелось, только вот смотреть и молчать, тоже смысла особо не было. Он лишь оттягивал неизбежное. — Эй? — он слегка потряс того за плечо. Не сильно, лишь чтобы тот почувствовал это. Люциус не сразу, но в итоге не открывая глаза и лишь сильнее сжимаясь, простонал: — Я же сказал тебе уходить. Я хочу побыть один. — Это не Воланд, — снова попытался парень расшевелить того, а услышав недовольное мычание, продолжил. — Я здесь чтобы понять, что происходит и… извиниться. Как бы ему не хотелось иногда это отрицать, но, несмотря на всё, его слова были правдивыми. Даже несмотря на все высказывания Селести и прочие обстоятельства, что-то внутри поселилось, буквально не дающее до конца принять какую-либо сторону и это он особенно ощущал подле короля. Подле грёбанного Люциуса, который всем видом кричал о своих чувствах, а Лололошка до последнего не хотел их принимать. Просто не мог в них поверить. Тем временем эльф зашевелился и наконец поднял голову, встретившись взглядом с демоном напротив: — Лололошка? — он пробормотал, словно ещё не верил в реальность происходящего. Выглядел он неважно. Глаза были покрасневшими, как и кожа вокруг них, да и само лицо словно какое-то опухшее. При этом синяки под глазами были более выраженными, и демон не мог понять, это они так быстро появились или их просто не закрасили. Он немного отдалился, но кивнул: — Мне сказали, что ты даже из комнаты не выходишь. — Уходи, — Люциус отвернулся от него, перекатившись на другую сторону. — Я достаточно уже услышал вчера. А вот это точно не входило в планы Лололошки. Возможно, он слишком уже привык к всегда слушающему его эльфу, поскольку сейчас даже растерялся, будучи готовым защищаться на гнев, как было с человеком, но никак не такую обиду. По крайней мере, его раньше вот так не выгоняли. — Но я, правда, хочу извиниться. Мне плохо помнится, что именно там было, но… чувствую и вижу, что ничего хорошего, — он присел на кровать. — У меня просто была тяжёлая ночь и я перебрал и… — И решил, что мне совсем плевать? — вдруг возразил Люциус. — Я, может быть, впервые так кому-то постороннему открылся, а мне просто плюнули в душу! Может, прав был Воланд, и мне стоило тебя так и не выпускать никуда. А я как дурак слушал тебя да верил, что это к чему-то может привести. Лишь опозорился. — Это не то, что я имел в виду. В смысле не хотел, — попытался он оправдаться. Почему-то все его слова запутались, когда эти чарующие глаза, с необычно кровавой радужкой, вновь впились в него. Впервые так. — А что тогда ты имел в виду, когда говорил: «лицом весь вышел, а на характере похоже сэкономили», или как там было? Молчу про твоё великое предположение о самых низменных чувствах, будто выше штанов у меня ничего нет. Я, к слову, не бессердечный ублюдок, если ты ещё не понял! — эльф поднялся на колени, опираясь на одну руку, жестикулируя другой. — Да, я совершил ошибки раньше, но, пытаясь стать лучше, снова получаю подножку от того, ради кого стараюсь. Лололошка опешил: — Хочешь извинений? Ну извини, что до сих пор не ощутил к тебе того же доверия, будучи рабом! Прости, что не могу довериться, когда буквально любой неверный шаг может разрушить мою жизнь. Мне жаль, если я неправильно всё понял и вылил это на тебя в момент слабости, — он сглотнул, повернув голову набок и приложив ладони к груди. — Мы встретились не в тех обстоятельствах, когда можно здраво мыслить. Я просто пытаюсь выжить. — Пытаешься выжить? Это когда я полностью тебя обеспечиваю-то? Что за угроза такая над тобой, что ты так боишься за свою жизнь, м? — он возмутился, почти скривив лицо. — Если ты не понял, то убивать я тебя не собираюсь. На момент эльф будто всхлипнул и повесил нос, глядя уже скорее вниз, чем на собеседника. — По крайней мере, теперь я сделать этого не смогу, даже если бы очень захотел… — С моей стороны всё выглядит иначе. Как я могу быть уверен, что ты мне не лжёшь? Какая гарантия, что "наказания" не повторятся? Ранее ему просто казалось, что он стал некой интригой для искушённого короля. Как что-то недоступное, но именно интересное ему; что-то, что можно если вдруг надоест, то просто выбросить. О больших чувствах словно и речи не было, хотя что-то в последние моменты парня и цепануло во всём этом. — Какая гарантия? — Люциус отшатнулся от него ещё дальше. — Меня из-за тебя считают сумасшедшим. Просто представь: король слушает своего раба, так ещё и демона! А из-за твоего статуса ещё и слухи летят не лучшие. Я в жизни так никого не одаривал вниманием, да, возможно не идеально, но мне казалось, что мы всё уже разобрали. Да я, черт возьми, даже вслух это сказал, приняв твой недо-отказ тогда. С каждым словом раздражение снова появлялось внутри Лололошки, словно его не хотели услышать. Люциус упускал саму суть. — Ой, тебе теперь медальку выдать за то, что не поступил как мудак? — Знаешь что? А я был бы и не против! Всю жизнь я был таким и в данный момент начинаю ощущать, что не стоило мне меняться. — Тогда ты ещё больший трус, чем я думал, если готов стать лучше только ради чужого одобрения, — прошипел на него демон. — Уходи, — резко отвернулся от него парень, показывая на дверь. — Чтоб глаза мои тебя не видели. Лололошка опешил. Он, конечно, понимал, что оба не против поспорить, но сейчас это просто смешно. Люциус просто пытается убежать от разговора, который не стоит игнорировать. — Что прости? — переспросил он. — Ты сейчас серьезно? На это эльф только ещё больше сморщил лицо, смотря в стену: — Абсолютно. Мне больше не о чем с тобой разговаривать. — И что тогда? Будешь сидеть здесь, и дуться на меня дальше, игнорируя свои обязанности? На это Люциус словно словил удар, распахнув ресницы: — А я-то думаю, чего ты решил прийти. Дай угадаю, тебя послал Воланд, чтобы мне стало лучше? — чем дольше на эти слова демон молчал, тем сильнее начинал злиться король, хмуря брови. — О, замечательно, всё теперь с тобой понятно. Только теперь Лололошка осознал, как это выглядит и внутри согласился, что картина никак не красивая. Особенно при том, что его извинения буквально становились пустышкой в глазах короля, а ему никак не хотелось становиться с ним врагом. Это будет фатальной ошибкой. — Всё не так, как выглядит, — отчасти он приврал, но и не совсем, только вот донести свою мысль он так и не успел. — Я сказал: хватит! — Лололошка снова узнал этот тон, который слышал ещё в их первое знакомство. Тот самый, который его тогда так пугал. — Я устал потакать тому, кому это всё не сдалось, спасибо, что помог мне это понять быстрее, — он встал с кровати, подходя к своему столу. Демон попытался хоть как-то возразить, но быстро был послан и в этот раз под руку позванной охраной, когда оказался слишком близко к королю, пытаясь взять того за плечо. Люциус в этот раз казался серьёзен. Как бы парень не пытался вернуться, но быстро осознал, что никто его теперь слушать не собирался. Ещё больше возмутил момент с запертой вновь дверью, о чём он даже успел позабыть. Не то чтобы в последнее время он часто гулял по замку, но ощущение этого заточения и контроля просто давило. Снова он не мог даже в душ выйти без разрешения, а эти ухмылки на лицах парней, что закинули его туда, только усугубляли ситуацию. Комната так и не была прибрана, из-за чего он продолжал пялиться на повсюду разбросанные вещи. Он и так был на нервах, а ужасный разговор прибавлял удары в его ситуацию, постепенно разбивая метафорическое стекло. Лололошка вспоминал этот взгляд, этот тон, которым его одарил Люциус и почему-то чувствовал горечь, словно это самое неправильное в данной ситуации. Может быть, он и правда привык к милости в последнее время от короля? Ведь странное ощущение так и кричало, что это ненормально. Ему нравилось ощущать себя важным. Практически неприкосновенным. Но он боялся этого и не признавал. Так чего он именно боится? Оказаться обманутым? Или же признать, что это не так? Что он мог сделать, когда осталось так мало времени, а на руках у него ни кольца, ни хорошего отношения от Люциуса. Что будет, если он всё потеряет? Неужели навсегда так и останется прикован к одному месту, даже не имея возможности показать свой голос? Остаться в тени, запертым и не услышанным. А будет ли злиться Джодах, который так возможно на него надеется? Что будет, если он оплошает? А хочет ли он вообще подставлять Люциуса?.. Подобные мысли лишь вводили его в новую бурю эмоций из обиды, стыда, страха и злости. Причём на себя. Такая смесь была разрушительна, и он опомнился, лишь, когда почувствовал кровь на губах. — Нет-нет-нет, — он быстро бормотал. — Я не потеряю всё. В потоке бреда он залез под стол, укрывшись одним из пледов, что лежал на полу рядом. Он просто хотел спрятаться от всего, словно в детстве. Тогда он, встречая проблемы, прятался в шкафу, где его всегда находили и успокаивали, если родители были дома. Приятные слова от отца всегда сглаживали его состояние, а мать его пыталась взбодрить, катая на спине и говоря, каким великим он будет членом общества. Что он сможет всё и никакие невзгоды его не сломают, ведь он их сын. У таких сильных демонов не мог вырасти слабак, который просто сдастся и это всегда работало. Теперь же лишь воспоминания о них могли привести в чувства, почему он так любил укутываться в ткани, закрываясь от всех. Некая терапия, которая стала привычной на подсознательном уровне, вроде протирания серёжек. В мыслях он и не заметил, как кто-то вошёл в комнату и понял он это лишь, когда чья-то рука коснулась его крыла. От неожиданности он взмахнул им, на что получил лёгкий женский вскрик, быстро осёкшись. Он вылез из под укрытия, оборачиваясь на гостью: — Джана? — И я! — из-за двери вышла Селести, неся на руках новый комплект постельного белья. — Что вы здесь делаете? — он удивлённо осматривал двух девушек, которые казались не такими поникшими, как он. Их губы ещё явно держали на себе сохранившеюся от чего-то улыбку. — Лучше скажи, почему мы нашли тебя под столом, — парировала его подруга, под кивок другой. — А пришли мы убрать весь бардак, что ты устроил. Парень поднялся, пытаясь слегка размять плечи, и посмотрел на количество работы снова. Ему было неловко за своё поведение, но особенно перед девушками, которые были последними, кто виноват во всём этом безобразии. Даже Селести, которая именно такой реакции и боялась, скрывая от парня правду изначально. — Мы с Люциусом повздорили, — попытался подобрать он слова. — Похоже, что я снова не в его огромной милости. — А я говорила, — продолжила Селести, убирая простыню с кровати, пока Джана поднимала раскиданные вещи. — Не стоит тебе с ним водиться… — Это не совсем так, — перебил он её. — Я, правда, наговорил много всего лишнего. Мне нужно извиниться. Вернуть всё обратно. Но я не знаю как. Он прошёл к девушке, помогая ей застелить кровать, натягивая ткань простыни с другой стороны. Она же в свою очередь с подозрением на него взглянула: — Думаешь, что есть шанс? Знаешь, это может быть опасно. — Король Люциус может делать странные вещи, когда зол. Сегодня он быть особенно не в духе, — вдруг вклинилась в разговор ранее молчавшая Джана. — Приказал подготовить повозки, я чудом смогла уйти оттуда благодаря Селести. На вопросительный взгляд демона вторая эльфийка лишь пожала плечами, приглаживая постель, убирая складки: — Я смогла всех уверить, что одна просто не справлюсь. — Мне казалось, что вы недолюбливаете друг друга, — вспомнил он взаимоотношения служанок ранее. Они явно не казались подружками. — После смерти Сэл начался хаос, который нужно было успокоить. Мы решили взяться за это. Вдвоём, — хмынула северная эльфийка. — Возможно, у нас порой непохожие взгляды на разные вещи, но сложные обстоятельства сближают и открывают то, что мы ранее не видели друг в друге. — Из-за кое-кого, — Селести цокнула, получив в ответ некий взгляд, который явно не значил, что вторая девушка согласна с этим утверждением. — В любом случае, у нас не всё так плохо. Уж точно лучше, чем у тебя. Лололошка тяжело вздохнул, снова возвращаясь к своей ситуации. Ему бы как обычно окунуться в чужие проблемы, помочь кому, а не пытаться спасти свою собственную задницу. Только вот он же сам привёл себя к этому, опять наговорив фигни, не ожидая, что Люциус решит в этот раз уйти. — Я всё испортил… — он почти простонал, с горечью прикрыв глаза. Обе служанки переглянулись, пока демон садился на кровать, обняв себя руками. Он уже устал, хоть и понимал, что нужно действовать. Только вот как? Селести подошла к нему, обратив на себя внимание: — Тебе нужно его кольцо? — вопрос прозвучал почти как утверждение. Лололошка еле кивнул, а девушка продолжила. — Ты его получишь. — Нет-нет-нет, я уже говорил, что не позволю тебе рисковать так из-за меня. Я сам должен со всем разобраться, — он начал возмущаться, с недоверием глядя на неё. — Пока что выходит не очень. — Слушай, Лололошка, если мы можем, то мы поможем. Уж мне известно, каково это быть вдали от родины не по своей воле, — вздохнула Джана. — И прекрасно понимаю твоё колебание, как и стремление выбраться. — Не стоит. Мне просто… просто нужно что-то придумать. — Я тебе предложила свой вариант, ты отказался, — закатила глаза Селести, теперь сидящая напротив него на стуле. — Потому что мы не знаем как поведёт себя кольцо при снятии. Бастиан один раз упомянул, что вряд ли это пройдёт незамеченным. Вдруг Люциус заметит? Тогда лучшим из исходов будет просто увольнение. Я не готов так тобой рисковать. — И это сказал тот, кто буквально собирается брать весь удар на себя. Вот это вообще без рисков идея, согласна, — саркастично закивала она. — А что я ещё могу? — отмахнулся он от неё, упав на кровать спиной. — Вот бы выловить его как-то, чтобы тот не смог уйти или позвать кого. Знаете, чтобы прояснить всё. — И забрать кольцо, — она настояла. — И… забрать кольцо, — не сразу, но добавил он вслед. — Ну и дельце ты наворошил. Ещё говоришь о короле, как о старом друге, а не о том, кто буквально держит всех нас за глотки. Тебя в том числе, кстати, если ты не забыл. На это он лишь пожал плечами: — Сложно его воспринимать иначе, когда уже увидел столько. Я, считай, сколько дней с ним пролежал, чуть ли не в обнимку однажды. Да и он казался искренним, раз обиделся. — Только не говори, что тебе ещё и стыдно. Он тебя пытал, Ло! Я видела своими глазами всё, что было с тобой, и что бы ты ни сказал – это никак не сравнится с поступками этого… тц, ты понял мою мысль, — она забавно нахмурила брови, хоть в её словах и не было ничего смешного. — Это не твои заботы, что его там, видите ли, недолюбили. И я уверена, даже Джана со мной будет согласна. — Но он открылся мне, — продолжал он с некой надеждой, снова сев, хоть и понимал, что это мёртвый номер, глядя на двух девушек. — Ты хочешь, чтобы я тоже вступила в твой клуб сочувствующих? — Селести даже вскинула бровью, явно не в восторге от данных слов. — Нет… я просто хочу понять собственные чувства. В смысле, я зол на него, да, мне всё ещё есть за что его ругать и возможно даже ненавидеть, только вот… — он вздохнул, подперев подбородок о ладони. — Почему-то с каждым днём получается всё меньше и меньше. — Сколько у нас осталось времени? — Да даже не в этом дело, — он попытался возразить, но его перебили. — Я спрашиваю: сколько у нас времени? — её голос и в целом поза в данный момент были каменными и оттого прочными. Эта тактика всегда работала на демоне, причем с самого детства, они оба это знали. — Около двух недель, если я не ошибаюсь. — Тогда предлагаю уговор: я тебе даю неделю, чтобы всё исправить по-твоему. Но если результата не будет, то будем делать по-моему. Идёт? Селести поставила ультиматум, выставив ладонь перед демоном, глядя на него и ожидая ответной реакции. Оба сейчас были серьёзны и понимали, что сейчас они ушли далеко от шуток. От этого зависит их жизнь. Он выставил руку, не сразу, но и девушка готова была ждать: — Ты ведь даже без этого сделаешь всё, чтобы у меня было это кольцо, не так ли? — в ответ ему был лишь лёгкий смешок, который отдавал всем, но не весельем. Большего ответа и не нужно было. Лололошка вздохнул и пожал руку. — Договорились.

∙∘***∘∙

Эльф приглаживал свой только надетый плащ-мантию. Цвета ему не совсем нравились, но зато они подходили к остальному костюму. Он должен выглядеть идеально, будто до этого он не лежал весь в слезах, не обращая своего внимания на помятую и потную рубаху, которая была даже не для сна. Люциус смотрел в зеркало и просто не понимал, как всё пришло к такому. Он всегда был слабаком, злясь, когда кто-то на это указывал. Пытался сокрыть от всех недостатки, прикрываясь статусом и не лучшим характером, а в итоге очаровался каким-то демоном. Да не просто очаровался, но и открылся ему. Он бы соврал, если бы сказал, что ему плевать. Даже когда он выгонял парня из комнаты, он пытался не смотреть ему в глаза, чтобы не расколоться. Его злость была не так сильна, и он боялся, что снова поддастся чувствам и просто не сможет выпроводить демона. Почему-то именно это существо снимало с него все маски. Самое сокровенное ранее было вылито, а чужеземец даже местами поддержал его. Подал руку помощи, когда король был уязвим. Люциус каждый раз вспоминал все те моменты, когда они оставались наедине, особенно ему нравилось думать об их разговорах, что излучали теплоту и какую-то сплоченность. Когда они не кричали друг на друга, а утешали и иногда даже тактильно. Редко, но чертовски действенно. Ему нравилось утопать во всём этом, и именно подобным он занимался после всех слов демона в его сторону. Он как трус просто убежал к себе и закрылся от всех, словно это сломало его мир. Мир, который он зачем-то решил строить вокруг кого-то вроде Лололошки, который был не лучшей опорой. Воланд ему много раз говорил перестать, что это плохо закончится и в итоге он пожалеет, но эльф его не слушал, пока один демон так близко махал своим хвостом. Водиться с кем-то вроде него – срам. Это не только гадкий демон для всех, но и раб. С ними максимум спят, но не заводят отношения. Да, в истории его семьи были исключения, но там были хотя бы девушки, которые могли дать хоть какое-то потомство. Даже если и "грязное". Он же оплошал во всём. Может и не стоило это всё начинать? Даже сам Лололошка показал ранее, что не видит их вместе. Что это не правильно по очень многим причинам, начиная с их самого знакомства. Вот он в отражении: хилый слабак, без магии и каждый год практически умирающий; неудачник, который чудом держится на своём троне, пока все лишь желают его смерти. Даже влюбиться он правильно не может. Это было смешно, только вот начиная смеяться, всё равно парень переходил на слёзы. Каждый раз. Глядя на себя он не видел того, кто смог бы, в самом деле, поднять куда-то своё королевство. Раньше его это волновало, но не так, а всё из-за одного демона, который явно зажёг в нём искру, которая ещё чудом горела. Поселилась идея, что он может ещё всем доказать свою силу (даже если сам в неё до конца не верил). Только вот тоска быстро спрыгнула с его лица, стоило стуку по двери его отвлечь от размышлений и разглядываний себя. Он прекрасно знал чей он, даже спрашивать не нужно было. — Входи! — он пригласил гостя. — Ты как? — вышёл к нему Воланд, который казался всё ещё обеспокоенным. Люциус явно мог различить эмоции своего друга, даже если со стороны другие не могли этого сделать. — Мне сказали, что ты готов к поездке. Человек был уже одет, в этот раз, не пренебрегая доспехами и тёплой одеждой под ними. Только голова оставалась открытой, да и сам парень не любил головные уборы. Люциус не настаивал, ведь поедут они не в лес, опасности там не будет. — Именно. — И это меньше, чем за час после того, как к тебе пришёл этот рогатый, — вздохнул он. — Сам натворил делов и сам исправил? Самостоятельный гад. — Он здесь не причём, кхм, точнее я сам кое-что понял, — он начал наносить крем на лицо, дабы кожа выглядела лучше. — Можешь обрадоваться, ты был прав. Не стоит мне во всё это лезть. Человек даже не смог сдержать своего удивления, словно смотря на единорога перед собой: — Ты сейчас… серьёзно? — Да-да, всё это время я был слеп, он не заслуживает столького и бла-бла-бла. В общем, мы поедем без него сегодня, как ты всегда и хотел, — порошок аккуратно ложился на нижние веки, скрывая все недостатки. — Также я его запер снова в комнате, чтобы не натворил дел. — Вау, Люц, не ожидал, — кивнул человек, подходя ближе. — А я же даже уже начал привыкать. Это разовая акция или как? — Надеюсь, что нет… Воланд тяжело вздохнул, как в детстве взяв расческу и начав приглаживать далеко не короткие волосы короля: — Ты ведь не разлюбил его, не так ли? — Я понял, что в этом всём нет смысла. Я ему не нужен. — Эх, Люц, я знаю тебя слишком давно, чтобы понимать, как хрупка эта стена, которую ты пытаешься построить. Для этого у тебя и был я – чтобы оберегать, — на первый взгляд крупные жёсткие руки аккуратно перебирали волосинки, не давя или натягивая. — Думаешь, что я не продержусь? — он спросил, поведя плечом, скидывая прядь. — В детстве ты нашёл палку, которая была вся в грязи, и её стоило бы выбросить на улице. Только вот ты вцепился в неё и смог протащить до своей комнаты, крича на всех, что эта палка – лучшее, что у тебя есть. К слову, нормальных игрушек у тебя было достаточно, которые были вымыты и специально поставлены для тебя, чтобы никакая болячка не попала к тебе внутрь. — Не помню такого… — А я помню. Ты тогда учинил скандал, словно без этой деревяшки умрёшь, пока все пытались уберечь тебя от возможной опасности, переживая за здоровье принца. Только вот тебя это не волновало, ведь что-то в ней тебя тогда зацепило. Меня попросили уговорить тебя её выкинуть, и ты тогда ещё неделю на меня дулся, когда я её "случайно" сломал, — он покачал головой. — Повторюсь, я знаю тебя слишком хорошо, чтобы наивно полагать, что что-то в тебе изменилось, и грязная палка вдруг станет неинтересна. — Так почему в этот раз ты её не сломал? — Потому что не смог, — изо рта вышел уставший выдох. — А возможно, я и сам привязался. Люциус, вскинув брови, пробормотал: — Да ладно? Ты-то? — Не делай из моих слов что-то невероятное, я не говорил, что это так. Просто мне было приятно видеть, когда ты поднимался из своего удручающего состояния, ожидая этого демона. Даже если такого же не мог сделать я, — он убрал расчёску, прикинув, что более гладкими волосы уже не станут, и отойдя. — Эй, мы ведь это уже обсуждали. Я не заменю им тебя и никогда бы не стал. Ты мой лучший друг и телохранитель в одном лице, которого я ценю. Мы всю жизнь были бок обок и ничего этого не изменит. Люциус обернулся, смотря на парня, которого знал практически всю жизнь и прекрасно понимал, как сильно они привязались друг к другу. Особенно человек, который видел в нём смысл этой самой жизни для себя. Иногда его даже пугала мысль, что тот может, не думая, броситься в руки смерти, лишь из-за какого-то неудавшегося короля. Он чувствовал вину, пытаясь всю подростковую молодость доказать тому, что это не обязательно, только вот Люциус прекрасно знал, что в голове его друга уже давно покопались и доставать даже малейшие детали оттуда было давно поздно. Эльф просто боялся, что это может случайно сломать что-то в парне. Он не идиот, чтобы не замечать, как тот смотрит на свои шрамы, каждый раз останавливая взгляд на собственном лице. Почему-то Люциус всегда это замечал. — Знаю, просто он так легко попал к тебе в "любимчики". В смысле, он даже не клялся тебе в верности и просто трепал всё это время мозги и нервы, но в момент я вижу его возле себя и тебя, словно так и должно быть. Но он не был достоин этого, как я, — он покачал головой, поглядывая на кровать. — А потом он спас тебя. Ещё раз. И ещё. Пока меня откидывали, этот рогатый практически не прикладывая усилий, как я, скакал к тебе и в итоге оказывался рядом, спасая. Даже сейчас не я привёл тебя в чувства… — Но ты был тем, кто искренне этого хотел. Прости, если заставил тебя чувствовать себя так, но теперь Лололошка будет у себя в комнате, и я перестану его тянуть за собой. Наверное, я и правда слишком привязался к кому-то, кому это было и не нужно, тем самым мешая всем. — Ты серьёзно не возьмёшь его сегодня с нами? — парень поднял брови, смерив друга взглядом. — Думаю, нам всем стоит отдохнуть друг от друга сегодня. Скоро праздник, лучше влить все силы туда, как и адекватную часть нашего демона, — Люциус услышал, как рядом хмыкнули и сам не смог сдержать лёгкую улыбку. Они сейчас словно в детстве сидели и успокаивали друг друга, пока взрослые не видят. А ведь когда-то, очень давно, Воланд плакал вместе с ним и был намного ниже самого будущего короля, и теперь парень не мог вспомнить, когда в последний раз видел слёзы на лице друга, особенно не из-за дикой боли. Они выросли и стали другими, но привычки и почти незаметные детали из детства остались до сих пор. Вот такой Воланд ему нравился, когда они могли просто поговорить на равных, а не все эти формальности. Что тот ему не обязан практически при каждом шаге кланяться и называть холодным названием «король» или прочими не свойственными между ними эпитетами и прозвищами. Люциусу нравилось раньше слышать подобное от других, но не от самых родных. Он боялся, что этот статус будет просто выше его личности. Из-за него он чуть не потерял лучшего друга уже дважды за этот год и когда появился кто-то ещё важный для него, то общество требует презрения к существу. Иногда Люциус задумывался о том, чтобы просто инсценировать свою смерть и сбежать, уведя за собой всех самых близких, передав всё в чужие руки, но потом смотрел на них и осознавал, что лишь подставит их всех. Поступит как трус, который в итоге и года не проживёт в таких условиях. Он родился в этом замке и похоже, что и умрёт. Такова его роль. Эльф в последний раз смерил свой вид сосредоточенным взглядом и прошёл из комнаты, тем самым ведя за собой и человека: — Как у тебя все приготовления? Справляешься в одиночку? — Как и всегда. Старики уже перестали на меня ворчать, а значит, проблем быть не должно. Некоторым пришлось нехило навалять на днях, чтобы к служанкам не лезли, — Люциус почти почувствовал спиной, как на последних словах парень нахмурился. — О чём ты? — Да пришла информация, что некоторые выродки лезли к девушкам. Пришлось что-то с этим сделать, дабы неповадно было. Правда, потребовалось их на время заменить, но зато для остальных эффект был крайне обучающим и наглядным. В любом случае, важные для жизни и службы органы я не задел. — Теперь мне даже стало интересно, с какого момента ты стал слушать певчих птичек, которые пищат там тебе на ушко подобное, — спускаясь по лестнице, он взглянул на справа проходящего человека, который поравнялся с ним. Вопрос был резонным, поскольку раньше телохранитель волновался лишь за удобства короля и защиту того. Какие-то другие аспекты жизни в замке, что не касались Их Величества, были попросту равнодушны парню. Особенно какие-то служанки, которые мало что здесь значили. — Ну, я подумал, что это важно, ведь одна пыталась тебя убить, и это оказалось почти фатальной нашей ошибкой, за которой мы не доглядели, — он звучал скорее оправдывающимся, чем обычно. Люциус точно мог услышать эту лёгкую нервозность в его голосе. — Да и с чего я должен такое поощрять? — Сначала ты просишь ту девчонку отпустить на месяц, а потом она латает тебя, прекрати отмазываться, хотя бы передо мной. Я ведь говорил, что не против. — Всё не так, для меня важен лишь ты. Я бы не стал… — Слушай, — он остановился посреди зала, где уже их ждали, понизив слегка голос. — Я не хочу смотреть на то, как мой друг отказывается от своего возможного счастья из-за меня уже в который раз. Если тебе нужно разрешение, то я его тебе даю. И перестань запечатывать свои положительные эмоции, тебе уже в этом году двадцать один стукнет, а ты до сих пор даже о семье не думал. Ты вообще о себе будто не думаешь. — Мне не нужна семья или что-либо ещё, чтобы защищать тебя, — возразил он. — О большем я и не могу мечтать. — А мне не нужен защитник и лучший друг, который собирается пропустить свои лучшие годы. Твоему отцу это не мешало в своё время, как и тебе не помешает. Рано или поздно род Берлихинген должен продолжиться, ты так не думаешь? — Ты ведь знаешь, что из меня будет никудышный муж и отец? Кому нужен агрессивный да вечно на службе парень, который ещё и ребёнка забрать к себе может? Моя мать не была счастливой женщиной, если быть до конца честным. Хоть я её почти и не видел. — Так стань тем, кто не допустит ошибок предыдущих. Осчастливь её. Я буду даже не против поселить её рядом, если тебе так будет лучше. Ты достоин этого, дружище, — прошёл дальше Люциус, надевая принесённую шубу и меховой плащ, который он так любил. Выйдя наружу, они сморщились. Хоть на улице и начало теплеть, только вот ветер всё равно обжигал щёки. Две кареты уже были подготовлены: одна для них с Воландом, а вторая была для гостя, который поедет с ними на обратном пути. Что-то было непривычное в том, что рядом не было одного крылатого демона. Обида осталась, но он бы соврал, если бы сказал, что не любил их совместные поездки. Даже если многие и заканчивались чем-то не лучшим, но в моменте ему даже было весело. Весь двор суетился, пока была подготовка, но он знал, что всё почти готово и им нужно лишь залезть в карету, что он и сделал. Внутри было теплее и намного комфортнее. Он всё ещё немного побаивался залезать в неё, вспоминая ту самую поездку через лес, где посреди дороги они оказались одни и их личный воин, который должен был защищать, вдруг лично перерезал кучера и несколько его товарищей. Воланд оказался в панике тогда не меньше, но в итоге был больше зол, чем опечален, ведь в его глазах было лишь желание мести. Даже если это и был его самый преданный когда-то товарищ. В общем, никто из них не мог теперь расслабиться, сидя в движущейся коробке, где-то на подсознании ожидая чего-то подобного снова. Шрамы до сих пор иногда побаливали и мешали спать на животе. Улицы уже вовсю украшались, что можно было заметить из окна, а народ ещё более интенсивно запасался вещами и продуктами. Все хотят урвать побольше да получше. Классика предпраздничных дней. Даже у Люциуса немного появилось это ощущение приближающегося празднества. В детстве это был один из единственных дней, когда он мог увидеть и даже пообщаться лично с другими детьми, что приезжали в гости. Иногда ему даже перепадал подарок, который мог вручить один из приезжих. Только вот теперь он взрослый, который не нуждается в подобных подачках, ведь может позволить себе всё, но приятное ощущение ностальгии никак не хотело его покидать. Он даже на время расслабился, отойдя от всех проблем замка. Правду говорят, что голову порой нужно проветрить, дабы прийти в себя. Наконец, не менее роскошная, чем всё во владении короля, лошадь остановилась, покачнув слегка карету, а это значило лишь то, что их путь заканчивается здесь. Дверь услужливо открылась, а эльф, гордо расправив плечи, вышел, быстро надев на себя заученное перед зеркалом лицо, что, по его мнению, было самым стойким и при этом источающим лёгкую опасность. Он долго тренировался. — Приветствуем, Ваше Величество, — ему поклонился слуга, пока другой закрывал за ним дверцу от кареты. — Все уже на месте? — спросил король, оглядывая место. — Все в сборе и ждут начала переговоров, — паренёк снова склонил голову, немного нервничая. — Чудно… Старое, но до сей поры величественное здание гордо встретило короля своими объёмами и общим великолепием. Эта постройка была создана ещё много поколений назад и служила семье Грантов без происшествий, что было очень нужно эльфу сейчас. Он просто хотел провести ещё одно событие, при этом, не подвергая себя опасности. На самом деле сегодня он был опасностью для других, но об этом он предпочитал сильно не думать. Внутри было просторно, и он то и дело представлял, как бы обрадовался подобному один крылатый демон, которого он наоборот пытался хотя бы на день забыть. Количество гостей также не могло не радовать, поскольку воспоминания из прошлого масштабного события никак не могли его отпустить. Большие скопления существ его начали пугать, как и возможная в них давка. Эти крики навсегда остались в его голове. — Ваше Величество, — в очередной раз он услышал в свою сторону, но приятно обрадовался, узнав голос. — Линет, как я рад, — он обернулся, увидев такое до боли знакомое и даже родное лицо. — Как прошла поездка? Как бы эта женщина его не мутузила временами, но и вытаскивала она его из неприятностей не меньше. На его лице непроизвольно появилась улыбка, а телохранитель рядом лишь кивнул. У них было разное мнение, что немного даже огорчало. — Муторно и без происшествий. То, что как раз и нужно старой женщине с книгой в руках, — она вздохнула, теперь также следуя за эльфом. — Вы не старая, уж извольте, — в который раз отрезал он. — А уж лучше и вовсе перестаньте так о себе говорить. Вам всего под пять десятков. Иначе мне придётся приказать вам уже как король. — Иногда я забываю, что тебе уже не десять, — она лишь хмыкнула. — Ты лучше скажи мне, ты все части дела прочел? Внимательно? — Да-да, каждый листочек. Мы виновника уже далеко не один год ищем, я успел навести справки. — Смотри мне, не учуди чего. Сегодня ты будешь не просто среди друзей отца на попойке. Все эти люди и эльфы следят за твоим городом и королевством и будут ждать от тебя решений. — Думаю, он справится, мэм, — впрягся ранее молчаливый Воланд. — А где твой монстрёнок? Я думала, что он уже практически прирос к тебе, — она неожиданно спросила. Люциус смутился, но постарался не подавать виду: — Я решил оставить его у себя, чтобы он пришёл в чувства. Много всего произошло, пока вас не было. — Нужна помощь? — Перед праздником, ничего нового. На это женщина лишь покачала головой, проходя в основной зал. Помещение было далеко не из малых. На первом этаже простилалось огромное пространство, вокруг которого сидели гости. Второй также стал местом, где можно было смотреть издалека, но обиталище для короля оказалось посередине, разделённое ото всех, но при этом смотрящее прямиком на всё пространство. Удобно. Люциус проследовал к своему седалищу, разглядывая всех присутствующих. Многих он уже знал даже из детства, правда, теперь не все в нём вызывали то же восхищение, что и раньше. Все сидели по кругу за своими местами и перешёптывались, только вот он сомневался, что по поводу их общего собрания. Для многих это лишь цирк и развлечение, не больше. Наконец на свои места вышли пять мужчин, один из которых привлёк всеобщее внимание отбив деревянным молотком по поверхности стола и произнёс: — Сегодня начинается официальное дело при самом Короле Люциусе Атам де Гранте, которые и будут сегодня решающим словом. Общий иск был составлен семьями в союзе города Адруила и подтверждён королевской. Прошу вывести подозреваемую. На этих словах в комнату зашла девушка в сопровождении двух стражников. Эльфийка была настолько же роскошна насколько и выделяющаяся. Её наряд определённо не походил на привычные для подобных мест, а явный уход в тёмные и фиолетовые тона только придавал ей некого своего пафоса. Стоило эльфу взглянуть на её лицо, как резко поймал взгляд, быстро подметив угрюмые и готовые рвать глаза, хоть она и шла склонив голову. От этого ему было не по себе, но при этом он не перестал внимательно за всем следить. — Я, Эндрю Джексоннс второй, официально объявляю суд над временной Графиней: Абиссой Чаози из семейства дер Гервальди – открытым! Раздался ещё один громкий стук о дерево.

∙∘***∘∙

Люциус прекрасно знал девушку перед собой и понимал, что именно сейчас будет. Это ведь он лично подписал разрешение на подобное мероприятие, согласившись с письмами от подавших на девушку иск. Сам суд здесь был не совсем местом правды. Если король будет согласен с одной из сторон, даже если и из своих интересов, то никакая истина не будет иметь значения. Даже судья или тем более присяжные не смогут сказать против. От того Люциус явно понимал свою роль здесь, в этот раз внимательно перечитав всё, что смог найти по этому делу. По сути он мог и не выходить из замка, просто подписав нужные бумаги и приказав убить обвиняемого, но эта формальность была для двух вещей: чтобы дать шанс богачам за счет статуса себя защитить и дабы создать остальным зрелище. Судья тем временем продолжил, когда все точно стихли: — Абисса Чаози, у вас есть право высказать свою точку зрения, которая будет иметь значение, будьте внимательны в своих словах. Вы обвиняетесь в процветании торговли рабами из другого королевства и поставки запрещённых товаров на территории Монс-Блектауна, тем самым подвергая королевство и общество опасности. Согласны ли вы с этим утверждением? Девушка всё это время не поднимала больше взгляда и только на последние слова решила оглядеться, после разразив пространство четким голосом: — Я не причастна ни к одному из этих утверждений! Моя семья следила и продолжает следить за благополучием нашего королевства, и я не стала бы ради грязных денег подвергать себя такой опасности! — Прошу оспорить! — вдруг встал один из свидетелей. — В одном из апартаментов были найдены останки погибших людей и даже эльфов. Также там же были те самые запрещённые вещества, которые ранее были использованы при покушении на короля. Эти данные уже были доказаны и тот факт, что вы проводили свои эксперименты над подданными, причем не согласованные с королевской знатью. Ваша семья уже запачкала руки. — Это всё ошибка, идиоты, как вы не понимаете! Мы не лезли за пределы королевства и не работали с портами, а уж тем более не варили наркоту. Наша миссия была в развитии науки, а не распространении рабов в барах и прочих блядушниках, кретины! После последних слов многие ахнули, пока Люциус лишь покачал головой. Он не был против подобных слов, сам баловался, но в суде подобное никогда не играет на руку, когда все вокруг против тебя. Сама обвинённая уже имела не лучшую репутацию среди всех, а теперь ей нужно было доказать хотя бы кому-то свою точку зрения. Пока что выходило слабо. — Что я не так сказала? Я никак не управляю всем этим и даже не касаюсь! — она обернулась теперь на короля. — Это всё большая ошибка! — Тогда вы готовы ответить на вопросы остальных? — спросил судья. — На каждый, — её голос особенно отдал в этот момент хрипотцой. Тут-же поднялся ещё один эльф: — Что вы скажете о том инциденте, когда погибли все приемники в вашей семье и семье Отранто, где выжила лишь одна их преемница, которая лично заявила, что это было покушение, в данный момент живущая под фамилией Лумбвергов, которые также были теми, кто направил в вас своё подозрение? Подозрительно, учитывая, что вы получили всю власть себе из-за неимения на время альтернативы. Обещали родить приемника, но до сей поры, даже не озаботились своим обещанием. — Я-я бы никогда! Да как вы смеете? — Абисса практически скривила лицо на эти слова. — Я любила свою семью и не причинила бы никому из них вреда! Кто бы их тогда не убил, я бы лично перерезала горло каждому! И тут зал прорвало, новые обвинения и вопросы посыпались на девушку, пока та стояла посреди всего этого закованная и без возможности сбежать от этого безумия, огрызаясь на всех. Люциус же пытался услышать всех, но голова всё больше начинала болеть от криков и бардака на, по идее, столь официальном собрании. Она продолжила: — И да, я до сих пор не продолжила семейный род, но что он значит в сравнении с наукой? Прогрессом, который может нас всех поднять ещё выше? Мы же все знаем, как наши силы ослабли за столько веков, нужны альтернативы, нужны новые открытия, а не размусоливания старых! Если мы будем медлить, то даже орки и гоблины нас обгонят! — Что думаешь? — спросил у него Воланд, всё это время стоящий рядом. — Я уже просмотрел много слов за и против и до события, даже мой отец уже сталкивался с подобным вопросом, но так и не решил его. Ситуация крайне запутанная, — и это было мягко сказано. У него мозг почти поплавился в моменте, пока он пытался собрать всё воедино. — Убийство прислуги это не лучшее событие, но за это я бы не приговорил её к смерти. Сложно сказать пока что. Я ведь её знаю давно, еще, когда она была просто сложной девчонкой в пубертате. — А вот я не особо понимаю заминки. Она безумна и уже была замечена в махинациях. Прибила свою семейку, случайно задев и другую, оставив из ошибки уже выросшего свидетеля. Я хоть и сам недолюбливаю ту рыжую, но её слова, как потерявшей всё и не получившей выгоды, особенно в столь юном возрасте, имеют смысл. Пусть наша кровавая Графиня отвечает за свои действия. — Думаешь, это будет правильный вариант? — он говорил и одновременно наблюдал за очередной перепалкой, когда девушку уже приходилось удерживать силой на месте. — Что бы она ни говорила, но сильно не убудет, а одной проблемой станет меньше, — человек пожал плечами, также взглянув на переполох. — Я знаю, что это такое иметь проблемы с агрессией. Только вот у меня есть рычаг давления, который не даёт выйти за рамки, а вот у таких… к сожалению, подобного не имеется. Особенно, когда она причастна к тому покушению на тебя, — на последних словах лёгкий недобрый огонёк появился в глазах парня. Люциус кивнул, приняв мнение друга, намекнув успокоиться, и поднял свою ладонь, что мигом заметили и сам судья остановил возгласы. Наступила долгожданная тишина, а король прочистил горло, пытаясь собрать все мысли воедино. Он не желал девушке зла, но и игнорировать все её недочеты не мог. — Я услышал достаточно вопросов и потому хочу задать свои. Абисса, я помню тебя ещё давно и не могу не заметить твой ум, который редко присущ женской части. Я ценю твоё стремление дать нашему народу прогресс, но нельзя идти вне нашего взгляда и использовать обычных горожан, и тем более запрещённые товары и прочие объекты. Особенно я не могу закрывать глаза на возможную твою связь с тем случаем на поминках моего отца. Наказаны должны быть все причастные. Вдруг раздался её громкий и почти истерический смех. Смешного было мало, но парень давно не мог понять ход её мыслей. — А ведь когда-то ты мной восхищался и говорил, что мой ум поразит ещё весь Монс-Блектаун, — наконец вбросила она, покачав головой. — И я всё ещё такого же мнения, Абисса, но ты, кажется, забыла, что мы давно не наравне с тобой. Стоит выбирать слова получше, да и мне будет непростительно освободить тебя, лишь из давнего знакомства и старых чувств, — он был непреклонен, стараясь смотреть только на неё. — Ты ведь знаешь, что произошло с Седеем ванн Лебони? Правильно, он был казнён и заменён своим двоюродным братом, даже будучи из совета высших семей. Так чем ты лучше? — Тем, что я бы не стала связываться с подобными типами, не узнав детали. Я училась лечить, а не калечить. Даже если для этого нужно иногда пожертвовать парой калек. Делайте что хотите, но вдруг что, то потом не удивляйтесь, что ничего не изменится. Наверное, я одна осталась неудачником. В её глазах была злость и уверенность, которая вновь напомнила эльфу её прошлую. Ещё до того, как она сломалась. Из-за этого ему и было сложно, не понятно где именно она лжёт, а где говорит правду. Но эта деталь попала ему прямо в душу, не вылезая. Вцепившись. Он помнил, как девушка крайне редко на собраниях, но бывала с ним наедине и рассказывала о своих "открытиях". Они были детскими и незначительными, но для него тогда звучали как невероятная истина, особенно, будучи младше, которую он схватывал каждый раз, сидя рядом. Ему нравилось, как она называла их "незамеченными гениями" или "группой неудачников". Это было некое прозвище, которое было понятно лишь им, даже Воланд не знал о подобном. Люциус сжал пальцы, пытаясь сконцентрироваться на мыслях, но они летели не туда, куда нужно. Ему было больно, что не должно присутствовать в голове настоящего короля, особенно на которого устроили столько покушений. Они не были друзьями или даже хорошими знакомыми. Лишь давние воспоминания их связывали, когда всё было иначе. Он сам построил стену, через которую теперь должен был перелезть, так как сломать так и не вышло. Лёгкий толчок вывел его и только взглянув на лицо рядом, Люциус всё понял без слов, после найдя и другое, сидящее поодаль, но глядя с такой же уверенностью, показывая в сторону обвиняемой. Женщина показала жест большим пальцем, который был почти незаметен, но значил многое. У этих двоих было одно мнение. У всех здесь будто было одно и то же на уме. Король вздохнул: — Абисса Чаози из семьи дер Гервальди, ваш поступок был непозволителен, как для Графини, так и простого эльфа. Вы подвели нас и честь своей семьи. Сегодня вам не удалось убедить меня или окружение; среди всех нет даже тех, кто мог бы за вас положиться, из-за чего у меня нет другого выбора, кроме как дать приказ… к вашей казни, — последние слова вышли с болью, словно порвали натянутую нить. Также неприятно и резко. — Но! Несмотря на это, я бы хотел вам дать возможность выбрать, где вы будете убиты и похоронены в будущем, в качестве последней воли. В рамках разумного, конечно. Зал слегка начал перешёптываться, пока девушка явно обескуражено обдумывала сказанное. Люциус выдохнул, что вокруг не ощутил какого-либо осуждения в сторону его слов, если судить по тону вокруг, но последняя часть была даже для него неожиданна. Всё же ему показалось, что она достойна, выбрать хоть здесь своё место, раз жизнь оказалась столь неоднозначной. Немного помолчав, она снова вернула взгляд, подняв голову: — Я буду бесконечно счастлива лишиться головы в одном месте – деревне под Адруилом, что зовётся Риельным проплывом. Там же, где и были убиты мои родные, — она поджала губу и, теперь оглянув всех, продолжила. — Похороните меня также рядом с ними. — Твоя воля будет исполнена, поскольку я этому благоволю, — он слегка кивнул, откидываясь назад на сиденье и тем самым заканчивая своё слово. — Благодарим Ваше Величество за вердикт, уведите подсудимую! — снова включился в дело судья. — А также хочу уведомить, что в деле указаны ещё пару имён, которые не подлежат суду и будут, в том числе казнены на почве измены. На этом объявляю дело и суд официально законченными! Снова удар молотком по дереву и теперь он был заключительным.

∙∘***∘∙

Лололошка пытался поговорить с Люциусом. Каждый раз, когда они могли пересечься в коридоре, явно не случайно, то эльф лишь уходил, даже не пытаясь больше обсуждать что-то или слушать. Подобное только больше ударяло по состоянию и даже некой самооценке парня, который отчаянно пытался всё наладить. Вернуть их обратно, но ничего не выходило. Даже Воланд явно намекал на то, что ему стоит прекратить свои тщетные попытки. Только вот демон всё не мог сдаться, нужно было как-то завлечь. Ему вдруг было необходимо поговорить с Люциусом и это стало буквально его пожирающей мыслью. Почему-то это молчание ощущалось хуже оскорблений, будто у него забрали что-то ценное. Цветы уже почти завяли, но он не давал их выбросить. Его раздражала эта злость на себя и окружающих, особенно когда они не были виновны, но ничего не мог с собой поделать. Люциус специально его избегал, хотя и сам выглядел неважно. Нет, он явно взялся за свои обязанности, даже начал выезжать из замка, только вот, Лололошка не мог не заметить не самый лучший настрой у короля. Притом личный телохранитель пару раз проболтался о своём беспокойстве на этот счет. На демона давило многое, как слова Селести, так и собственные чувства. Он не понимал их, пытаясь превратить всю эту какофонию во что-то обыденное, вроде привычной неприязни или желания свободы, но каждый раз сталкивался с поражением. Он всегда был плохим лжецом. Дни шли, и он всё больше волновался. Каждый пройдённый час ощущался потраченным впустую, что тяготило. На пятый день парень сдался. Он уже не мог ждать, почти под ночь, собравшись с мыслями и, несмотря на всё, решил рискнуть. Удобно, что никто до сих пор не вспомнил про ключ, который у него остался (или просто делали вид, что не помнят), но в любом случае парень теперь держал две небольшие побрякушки у себя в кармане, благо, их не было столь заметно из-за складок на штанах. Это ему и позволило выйти в уже тёмный коридор. И опять вокруг темно и тихо. Это уже начало входить в привычку – шататься по ночам в замке вдоль коридоров, ища что-либо. Только вот демон в этот раз уже не мог гулять и не оглядываться. Все знали, что он снова должен быть заперт или в сопровождении, а потому парень опять был вынужден скрываться от малочисленной, но охраны. В зале он никого не нашёл и потому решил идти к единственному оставшемуся логичному варианту – комнате короля. Парень уже знал за столько времени, что Люциус ещё не должен спать, потому удивился, когда на его стук никто не ответил. Из-за двери он мог расслышать лёгкое потрескивание свечи, но не более. Он пытался минуту, две, но всё ещё никакого ответа. — Прошу, хотя бы ответь мне, — он ударил хвостом по полу от безысходности и в итоге сел вниз, тем самым подперев дверь спиной, оставшись в тишине. — Прости, что нагрубил. Я, правда, хотел извиниться и не только из-за Воланда. Просто всё так сложилось… Ответа до сих пор не было, а пальцы сами начали ковырять кожу возле уже отросших когтей. — Мне не стоило напиваться и грубить тебе. Точнее, это не то, что я бы хотел тебе сказать. О Румбин, я ведь даже не знаю, что именно тогда наговорил! Всё, что я помню это своё горе и твоё лицо, которое впечаталось мне в мозг. Я долго думал обо всём и просто не мог принять это. В смысле, зачем тебе я? Это ведь не логично, я не смогу тебе дать ничего, кроме проблем. В этом нет смысла, — он тяжело вздохнул, закрывая глаза. — Какое будущее ты видишь? Собираешься всю жизнь скрывать это? Я ведь не дурак, знаю, что тебе нужен будет наследник и кто-то, кого можно хотя бы показать публике. Ещё один обрёчённый выдох и он уже не знал зачем всё это говорит. В ответ ему была тишина, и она только больше нагнетала. Вроде никто в ответ не огрызался, но за это время парень уже хотел услышать хоть что-то. Всё же было хорошо, им было хорошо. А потом снова он всё испортил, создав эту пропасть. — Я не подхожу на эту роль, — пробормотал он, уже не замечая, как прячется за сложившимися вокруг крыльями. — Так зачем всё это? — Затем, что я не могу отключить свои чувства, — вдруг он услышал безумно знакомый голос и учуял запах. Точнее, что-то уже перемешанное. Открыв глаза и себе обзор, он понял, что перед ним стоит один светловолосый эльф, которого он всё это время и искал. Выглядел он, правда не особо хорошо, растрепанные волосы и четкий запах алкоголя сразу давали понять настроение того. — Я думал… а ты не… — он замотал головой, то на дверь, то на появившегося собеседника. — Я же все комнаты проверил! — Я был в библиотеке, идиот, — он тыкнул пальцем в его сторону, держа в этой руке ещё недопитую бутылку чего-то вроде шампанского. — А теперь дай мне пройти в мою комнату. — Ты пьян, — констатировал он факт, поднимаясь с пола. — Как много ты слышал? — Имею на это полное право и-и-и достаточно, чтобы понять, с каким же придурком я связался, — он подошёл к двери и отворил её, немного повозившись с ключом. — Что это должно значить? — парень прошёл за ним внутрь, радуясь, что его не выгоняют, и захлопнув дверь крылом. — А то, что мне плевать на всё это. Демон или не демон. Мужчина или не мужчина. Быть ошибкой, так до конца, — он глупо захихикал. — Я просто не понимаю уже сам, чего ты хочешь. То отталкиваешь меня, со словами, что не готов или и вовсе грубишь, то сам бежишь, дабы вернуть общение и всё это обратно. Я ведь уже был уверен, что сделал всё правильно, мол, нужно отпустить и не мучить тебя. А ты один фиг пришёл ко мне под дверь, говоря про чувства. Он подошёл ближе, даже слишком, обдав своим дыханием в лицо демону. — Определись уже наконец, пока я слишком пьян, чтобы выгнать тебя прямо сейчас, рогатик. — И ты туда же, — проворчал Лололошка, отходя и уже начиная ненавидеть это глупое прозвище, даже если в более ласковой форме. — С чего такая попойка уже который день? Воланд также за тебя волнуется, — перескочил он на другую тему. — Ну конечно он волнуется. Как выбирать важные решения, так это ко мне, ведь я король, а расслабиться уже нельзя. Кстати, будешь? — он облокотился о стол, протягивая бутылку. Лололошка взглянул на предмет и немного помедлил, размышляя над всей ситуацией. Прошлый опыт ему ой как не понравился. — Я всё же понял, что не очень люблю такое. — А я и не предлагаю нахлебаться до конечной точки. Лишь пару глотков за компанию, тем более оно сладкое и не такое крепкое, — он хмыкнул, встряхнув жидкость внутри. — Ну, хоть ты составь компанию, пить одному – это всё равно, что заниматься любовью в одиночку. Пару раз пойдёт, но в какой-то момент начинаешь чувствовать себя самым посредственным и ничтожным. — Ай, ладно, прекращай это уже, надоел, — Лололошка всё же сделал глоток и был приятно удивлён. Напиток хоть и слегка обжёг горло, но по вкусу больше напоминал сладкий компот или сок, чем какую-то термоядерную смесь, которую он пробовал ранее. Теперь понятно, почему Люциус так спокойно в себя это вливал и уже сидел розовый, такую бурду можно, в самом деле, хлебать только в путь. — Ну как? — Неплохо. Чем-то походит на наше вино, но не совсем, — он пожал плечами, хлебнув ещё немного и передав бутылку. — Хотел бы я его попробовать. — Уверен, тебе бы понравилось. У нас много различной кухни, которую я у вас не видел. Даже скучаю по жареным жукам и личинкам, — прошёл он вдоль стола, опёршись о шкаф. На эти слова Люциус аж поперхнулся: — Кхе-кхе! Жуков? Личинок?! — Поверь, это намного вкуснее, если правильно приготовить, чем ты думаешь. А ещё некоторые виды очень питательные, идут как хорошая закуска, — на скривившееся перед ним лицо Лололошка лишь отмахнулся. — Тц, ничего вы, эльфы, не понимаете во вкусе. — Если это значит – не есть личинок, то я только рад его не иметь. — Придурок, — он цокнул. — Ненормальный, — тут же прилетела ответка. Лололошка потянулся за ещё одним глотком, уж больно хотелось смочить горло, да и становилось как-то легче. Не то беспамятство, когда он сходил с ума, а просто спокойствие, будто его чем-то, наконец, придавили и не давали уйти слишком далеко от реальности. Жизнь в моменте и данный был вполне приятен. — Так, что ты, в самом деле, думаешь о будущем? Какова твоя и моя там роль? — облизал он губы. — А что ты хочешь услышать? Бросить я всё не могу, остаётся только держать контроль до конца, как и было начертано. Да я даже с одним несчастным демоном не смог управиться, о чём мы говорим. — И всё же, разве нельзя всё изменить? Мы ведь это обсуждали ранее. Глаза эльфа потускнели, а голос поник: — Послушай. Мне недавно пришлось казнить ту, кто протянула мне руку. Одну из тех единственных, кто, в самом деле, от меня ничего не хотела в своё время. А я приказал её убить. Все этого хотели, так нужно было. А я не хотел. Но приказал. Думаешь, это легко? Идти против всего королевства, когда всё в нём было построено на противоположной мысли и доверии между правящих семей. Король, которого все ненавидят долго на троне не усидит. — Но... разве ты был обязан? — Будь моё слово другим, то это могло бы подвергнуть меня и остальных опасности. Это моя работа – держать всё в узде и себя на вершине всего этого. Оказалось, у подобного места тоже есть цена. И к слову, я сейчас определённо совершаю во всём этом ошибку. — Хочешь сказать, что рискуешь? — демон взглянул в его глаза. — Безумно. Ты с самого начала был риском, на который я пошёл. Теперь вот жалею. — Неужели? — он подошёл ближе, ставя бутылку на стол, ощущая невероятную лёгкость и странное вседозволяющее чувство, приближаясь лицом к лицу. — Я стал твоей личной ошибкой? Лололошка стоял опасно близко, скрестив руки сзади и вытягивая шею. Его забавляло, как Люциус снова реагирует на него. Опять начинало быстрее стучать сердце, дыхание сбивалось, а это замешательство на лице, даже если и на пару секунд – было бесценно. Теперь он понимал, по чему так скучал. — Определённо. Вопрос лишь в том, как далеко ты можешь зайти и увести меня за собой. Возможно, мы оба – просто ошибки, которые сходят с ума, — решил не отступать эльф, также сократив, и так небольшое, от оставшегося, расстояние и прошептал губами. — Что думаешь? Что-то внутри сломалось. Вместо любых слов, Лололошка приблизился и немного неловко, но резво прильнул к губам второго. Это был скорее резкий порыв, чем обдуманное действие. Парень не знал как именно стоит это делать, пытаясь первые секунды просто привыкнуть к новому странному ощущению, пока сам Люциус не спохватился. Эльф взял всё в свои руки или точнее губы, углубив их поцелуй, проталкиваясь языком вовнутрь, тем самым показывая демону, что нужно делать. Странное чувство поселилось в парне, который впервые столкнулся с подобным, ощущая, как чужой язык исследует его полость рта, пока дыхание опаляло его щёку. В то время, когда он старался скорее исследовать свои возможности, Люциус же явно знал что делает, действуя уже с большим желанием и некой даже жадностью, только это не спасло их от пары столкновений зубами. Лололошка смущался своих ошибок, но быстро получал поддержку, которая всё выравнивала и не давала ему совершать их. Люциус движениями как бы говорил: "всё в порядке". Они буквально вжались друг в друга, словно пытаясь слиться в одно целое спустя столько времени порознь. Прошло всего мгновение, но Лололошка мог поклясться, что застрял в этом моменте, ощущая каждую секунду. Парень случайно задел своим клыком чужую губу, из-за чего они и отлипли друг от друга. Демон только тогда осознал случившееся, отодвинувшись верхней частью тела, как ошпаренный, с диким удивлением глядя на эльфа, пока тот просто пытался отдышаться и продолжал смотреть на него этим пожирающим взглядом. Это не казалось опасным, скорее изучающим и таким же неверующим. Лололошка прошептал: — О Румбин, что я творю... — Тебе не понравилось? — с надеждой спросил парень. — Я... — он сглотнул, пытаясь осмыслить всё произошедшее, но некая лёгкость от алкоголя не давала ему сосредоточиться, а внутри что-то отчаянно желало продолжения. — Это так неправильно. Что бы об этом подумали мои сородичи, — он продолжал громко дышать и отводить взгляд, но буквально чувствовал как на него смотрят в ответ. — Значит, всё это, в самом деле, было ошибкой? Опять этот грустный голос, как обычно выводящий его из себя. Грёбанная жалость и злость, что просыпается каждый раз на этот приём от одного определённого эльфа. Гортанный звук, похожий на рык вылез из него, а руки вцепились в лицо напротив и с агрессивным: "да похер", Ло притянул его к себе, снова впиваясь в губы, но уже не так нелепо и неуклюже. Второй раз Лололошка действовал с большим успехом, и пытаясь значительнее брать главенство на себя, явно удивив второго. Теперь танец внутри был более резвым и даже напористым, но оба привыкли к этому темпу, продолжая своё небольшое безумие. В голове не укладывалось, как демон мог попасть сюда, но в данный момент он решил забить на всё. Все свои страхи, все нарекания и тем более мнение общества. Сейчас они здесь только вдвоём и это имело лишь единственное значение, остальное на потом. В данный момент были важны лишь тяжёлые вдохи и влажные губы, которые разъединились, но не остановились. Лололошка опомниться не успел, как ощутил новые поцелуи уже на щеке, шее и те уже начали подходить к ключице. Люциус не терял времени, с наслаждением прошептав: — Если я перегну палку, то прошу, скажи. Только вот наваждение нахлынуло обоих и демон в данный момент и не смел останавливать эльфа, также наслаждаясь происходящим и ощущая более холодные, чем его кожа, губы. Их температура в целом различалась, из-за чего лёгкие мурашки могли пройти по телу, пока хвост всячески вился вокруг, словно не мог найти себе места. Тем временем ноги их принесли к кровати, а пуговицы рубашки стали постепенно выниматься из петель, тем самым оголяя кожу парня всё больше и он уже начал думать, куда деть себя самому, но, по всей видимости, Люциус решил брать контроль на себя, ведь в момент заставил парня выкрикнуть лёгкий, но явный стон. Лололошка не ожидал подобного, оттого откинул голову назад, упав задницей на мягкий матрас, пока чужие губы слегка посасывали и покусывали чувствительный сосок. Люциус на это лишь ухмыльнулся и продолжил дальше, подключая руку ко второму, снова видя явную реакцию на эти действия. — Т-твою мать... Люциус... — выдохнул он, продолжая тяжело дышать и мычать от смеси удовольствия и накатывающего возбуждения. Эти новые ощущения ему начинали нравиться. Ласки какое-то время продолжали сводить с ума, а эльф и вовсе не хотел отлипать от оголённого тела, трогая каждый его кусок и оттого находя новые эрогенные зоны демона, продолжал концентрироваться именно на них. Например, Лололошку сводило с ума, когда тот водил пальцами по груди и торсу, а также буквально плавился, когда чужие губы снова попадали к нему на шею. В моменте наслаждения он порой и забывал, что должен что-то делать сам, но к счастью его никто винить не собирался, ведь Люциус явно давал понять, что будет вести их сам, будучи явно опытнее в этом деле. Только когда всевозможные поцелуи закончились, парень заметил, что эльф практически нависал над ним и уже смотрел явно ниже, словно сам пытался собраться: — Думаю, тут нужна моя помощь, — он облизнул губу. Лололошка не сразу понял, о чём тот, пока не отдышался и ощутил тесноту в штанах. С данной проблемой он привык справляться наедине, потому изначально сильно смутился, когда чужие руки начали расстёгивать его ремень. — Что ты?.. — попытался он подняться из лежачего положения, но его быстро опустили обратно. — Просто наслаждайся, — Люциус не пытался настаивать или как-то действовать силой в отличие от второго, но его голос практически гипнотизировал, заставляя парня следовать указаниям. Долго ждать не пришлось, и уже стоящий слегка влажный член был вынут наружу и явно нуждался в ласке. Лололошка робко и со стоном вздохнул, когда органа коснулись чужие пальцы. — Буду честен, я никогда этого не делал, — эльф тем временем заговорил, снова привлекая к себе внимание, и когда они установили зрительный контакт, то слегка улыбнувшись и, также залитый румянцем, продолжил. — Но я постараюсь так гоже, как смогу. Получив в ответ кивок, он провёл пальцами по члену и, снова услышав стон от удовольствия, прильнул уже губами, изначально неловко просто посасывая головку. Как бы это ни было просто и неопытно, но этого уже хватало лежащему парню, чтобы начать новую порцию наслаждения. Крылья подергивались, будучи вжатыми в матрас. Сама мысль, что это происходит, уже сводила с ума и придавала экстаза. Люциус же продолжил, присоединяя свой язык и стараясь понемногу углубляться ниже, при этом пряча зубы, дабы точно не задеть. Лололошка ощущал, как с каждым разом становился всё ближе к окончанию и в итоге не смог удержаться, приподнявшись и схватив руками макушку парня напротив, но быстро осёкся, услышав лёгкий протест и перестав сильно давить, лишь перебирая пепельные волосинки между пальцев. — Ах-хах... бля, Люц... Долго он, правда, и не продержался под натиском таких ласок, стоило Люциусу взять лишь половину от общего размера, как новый стон вырвался наружу, а за ним и семя спермы, что лишь слегка задело рот и лицо эльфа. Люциус откашлялся, убирая с лица оставшиеся капли, пока демон пытался просто отдышаться. Он ещё никогда не получал такого наслаждения и ему казалось, что это всё просто бредовый сон, но пришлось вернуться обратно, осознавая, что это реальность, когда над ним снова повисли и чужие волосы щекотали кожу. Эльф коснулся пальцами его щеки, проведя так, словно может случайно сломать. — Ты безумно красивый, Ло, — прошептал он. — Даже не знаю, что первым свело меня с ума, твоя красота внешняя или внутренняя, но я просто не могу ей сопротивляться. Она поглотила меня окончательно, как бы я не пытался убежать. Он снова потянулся за поцелуем и без замедлений его получил, практически лежа на партнёре. Лололошка утопал в этих чувствах, желая отдать себя полностью этому процессу, потому в момент также начал подключать руки, стараясь расстегнуть ещё одну рубашку, дабы не уступать. Вышло у него не сразу, но как тело оголилось, то он запустил туда свои ладони, услышав явное постанывание уже от эльфа. Даже здесь он ощутил некое соревнование, желая не отставать и быстро учиться. Люциус же в этот момент начал ослаблять свой ремень, параллельно тяжело дыша, пока Лололошка покусывал зубами его ухо. Было похоже, что это ему нравится, поскольку парень склонил голову, заполонив вокруг неё своими мягкими волосами и продолжал бормотать. — Ахх... как же я тебя люблю, о боги, это слишком хорошо, чтобы быть... мгх... правдой. Наконец он достал свой член, подняв бёдра и пытаясь добиться кульминации самостоятельно, но Лололошка решил помочь и положил свою руку, теперь скользя ей, то в одну, то в другую сторону вдоль чувствительной плоти. Это было даже забавно, когда практически ему на ухо постоянно томно вздыхали и шептали всевозможные приятные слова, явно не контролируя это. — Я скоро... скоро закончу, бля-бля-бля, Ло! Тем временем демон не сбрасывал ритм и ожидаемо ощутил на животе что-то тёплое и жидкое, а рядом вскрик полный эйфории и наслаждения. Так странно, что ему даже не было противно, хоть и неловкое ощущение и страх оставались где-то на подкорке сознания. В любом случае теперь он лишь лежал на кровати, пытаясь отдышаться, пока на нём практически в обнимку лежал тот, кто его бесил и приводил в эту какофонию из запретных чувств одновременно. Они оба облажались, выбрав этот путь, и это даже как-то роднило. Один связался с рабом и по совместительству страшным демоном, которых все боятся, забивая на обязательства. Второй поддался влечению и позволил всё это с тем, чья раса подвергла его народ ужасным мучениям, и теперь держал возле себя. Звучит страшно и ужасно, но вот он лежал и ощущал себя одним из самых счастливых демонов, несмотря на всё. Это чувствуется таким правильным и естественным, что даже странно в моменте. Почему всё не может быть так просто? Возможно, он уже просто свихнулся. На эти мысли он фыркнул, и видать это заметил один уже обнимающий его эльф. — Чего смешного? — он промычал. — Просто обдумываю всё. Когда я впервые увидел тебя, то хотел сжечь и убежать, куда глаза глядят. А теперь я здесь. — И как? Больше не хочешь меня сжигать? — перевернулся Люциус, тем самым слезая с парня и садясь рядом. — Думаю, я могу сдерживать это желание, если ты не будешь нарываться, — он хмыкнул. — Засранец, — в ответ ухмыльнулся парень и покачал головой, после обратив внимание не только на лицо собеседника. — Чёрт, нам нужно обмыться. Обоим. Здесь нельзя было не согласиться, потому ещё немного полежав рядом, они собрались, приведя себя немного в порядок (хотя бы для приличия, если их кто-то заметит) и направились в купальню. Благо это была практически ночь и прислуги, считай, не было, дабы с этим разбираться. Лололошка быстро начал раздеваться и, несмотря на ранние события, он уже успел смутиться этому снова. — Ты чего? — спросил он, уже откинув рубашку, глядя на ещё одетого парня. — На самом деле я не очень люблю оголять тело... это тяжело, — неожиданно замялся эльф. — Мы только что занимались намного более смущающими вещами, — не веря, сказал он, подойдя ближе. — Это другое. — Да ладно, самому Люциусу – правителю огромными землями Монс-Блектауна стыдно раздеться перед каким-то одним демоном? — немного издевательским тоном протянул он. — Я тебе рану там лечил. Забыл? — Обещаешь не осуждать? — эльф начал крутить одну пуговицу. — За кого ты меня воспринимаешь? Ни в жизни. Люциус явно волновался, но Лололошка совсем не понял причины. Перед ним в момент оказался вполне симпатичный эльф, да, его тело не было накаченным, скорее худощавым и бледным, а на животе остался не самый гармоничный шрам, но он бы соврал, если бы сказал, что ему не нравилось увиденное. Он в целом редко обращал своё внимание на внешность кого либо, скорее вглядываясь в характер и то, что было нужно для собственной сохранности, потому не имел привычки особенно оценивать или заглядываться на подобное. Демон подошёл ещё ближе и положил руку ему на плечо: — Забудь всех, кто мог что-либо сказать, что с тобой что-то не так. Они либо завидуют, либо просто отморозки. — Но я, правда, просто больной эльф, который чудом выживает каждый год. Это уродство. — Посмотри на меня, сколько шрамов украшают мою кожу. Ты считаешь меня уродом? Лололошка специально повернул голову так, чтобы часть шеи была видна, где навсегда остались следы от когда-то проходивших пыток. Впервые парень так спокойно их ощущал, словно принимая их как своё целое. В это время Люциус смотрел на них с лёгким страхом и жалостью, протягивая руку и словно желая потрогать, но не решаясь. Какое-то даже приятное чувство поселилось в демоне, что он видел в этом явное сожаление. — Но тебя эти шрамы красят. В смысле, мне жаль, что они есть, будь моя воля сейчас остановить произошедшее тогда, то всего бы этого не было... — он начал быстро оправдываться. — Просто тебе любая подобная деталь идёт, она гармонична. Не мне. — Бред. А ещё ты сейчас просто оскорбляешь мои вкусы, — демон махнул хвостом, слегка ударяя им по ноге парня перед ним. — Я в твоём вкусе? — не веря, спросил Люциус. — Думаешь, будь это не так, то стоял бы я сейчас здесь? Ломился бы к тебе в комнату всё это время? — Ты... — вздохнул он, после неожиданно прильнув в объятия, вцепляясь в плечи демона и прижимаясь щекой в шею и волосы. — Прошу, не покидай меня. Никогда. Я больше не выдержу. Лололошка на это фыркнул, и немного постояв так, со словами: "пошли, давай", вдруг поднял парня на руки. Точнее, он лишь слегка его приподнял, чтобы отнести в сторону бассейна, не обращая внимания на копошения и лёгкие возмущения сзади. Это было забавно. Вода оказалась прохладнее, чем демон того ожидал, потому далеко не сразу залез туда, но почувствовав как она смывает весь пот, грязь и прочее с него, не пожалел, что перетерпел эту прохладу. Удивительно, как его организм приспособился к подобным условиям меньше чем за год, и это не могло не радовать. А ещё более забавным парню казалось, как быстро он привык к тому, что один белобрысый эльф теперь буквально лип к нему, пытаясь как-либо прикоснуться в любой момент, а иногда натурально повисая. Словно с того сняли какое-то ограничение. Они помогали обмыться друг другу и, несмотря на некую скованность в движениях из-за неловкости, они продолжали находиться рядом. Эффект от алкоголя из-за воды и общих действий стал спадать. В данный момент опьяняло совсем другое. Много времени не понадобилось, чтобы натирание спины перешло в ласки. И снова поцелуи, снова томные вдохи, снова головокружительное чувство в голове и переходящее в пах. Но Лололошка не возражал, а Люциус тем более. Казалось, что они просто пытались утолить свой голод, который так долго тревожил обоих. Действие за действием и они пришли к неловкому осознанию незаконченности. Демон мало знал о последовательности, а Люциус явно ещё не был спецом, по крайней мере, на своём опыте, но благодаря воде смог поднять демона на руки, позволив ему обхватить ногами вокруг. — Что за? — вздохнул Лололошка, почувствовав новые ощущения внизу. — Прости... может быть непривычно, но я бы хотел кое-что попробовать, если ты не против, — прошептал Люциус, параллельно целуя ключицу. Один палец начинает постепенно проникать вовнутрь, одновременно растягивая и промывая. В момент он попал в одно определённое место, точку, от которой демон не смог не взвизгнуть, явно наслаждаясь этим. Эльф это заметил и стал снова повторять движения, каждый раз получая приятную реакцию, продолжая тем временем целовать и уже подключать через какое-то время два пальца. — Ммм... Люц! — Просто расслабься, — вздыхал он. И Лололошка попытался расслабиться, хоть и выходило не лучшим образом, особенно из-за нахлынувших чувств и эмоций. Странное ощущение доверия, когда с его телом делали что-то явно странное и непривычное, но он был уверен, что всё идёт как надо. Он неожиданно даже для себя верил Люциусу. С каждым пальцем он всё больше начинал похныкивать от ощущений, но на каждый вопрос: "всё хорошо?" или "мне стоит остановиться?", он лишь качал головой и говорил продолжать, после опять срываясь на стоны. Иногда ему казалось, что он так реагирует не только от самих действий партнёра, а именно от обстановки и мысли, чем и с кем он занимается. Снова вёл Люциус, контролируя ситуацию, потому Лололошка без вопросов перебрался с ним на одну из тканевых кушеток, хоть они и оставались голыми и мокрыми. На время эльф отошёл: — Я видел здесь кое-что, — сказал он, заглядывая в один из дальних ящиков, и достал пузырёк. — Что это? — спросил парень, ещё полулежащий на кушетке, ожидающий продолжения, немного нервно махая хвостом. — Масло для массажа, но оно должно подойти, — он подошёл, садясь рядом и теперь обмазывая тянущейся жидкостью по пальцам. — Это чтобы тебе было приятнее. Готов? Лололошка кивнул, теперь самостоятельно раздвигая ноги, пока его анус опять начали растягивать и смазывать изнутри. Это оказалось, в самом деле, намного удобнее, поскольку масло позволяло скользить и не так натирать там. А параллельно Люциус продолжал его удивлять, снова посасывая сосок и поглаживая другой рукой по скуле. — Гх... — он выдохнул. — Думаешь, достаточно? — он оторвался от своего занятия, взглянув на опять всего раскрасневшегося демона. — Я не хочу, чтобы тебе было больно. — Давай уже, — пролепетал он, тяжело дыша. — Уверен? — снова спросил эльф, что взбесило второго. — Да! Блять, давай уже, — прошипел на него парень, уже весь на взводе и ощущающий, что если это всё не продолжится, то он просто взорвётся. Люциус сглотнул, но не стал больше медлить и, взяв свой уже набухший и облитый также маслом член, приставил к ещё увеличенному проходу. Лололошка быстро ощутил разницу между пальцами и прибором, еще, когда лишь малая часть начала в него входить. Изначально он просто тяжело дышал и хныкал себе в руку, но в один момент просто не смог выдержать, почувствовав, как в него постепенно погружались всё дальше и дальше, а стоны теперь исходили от них обоих. Перед глазами у парня всё плыло, он ощущал себя не здесь, лишь слыша свой и чужой голос, и концентрируясь только на этих ощущениях. У Люциуса не всегда выходило идеально, пару раз он входил слишком резко, но быстро осознавал свою ошибку и просил прощения, вовлекая парня под собой в поцелуй. Лололошка же в свою очередь также не мог до конца себя идеально контролировать, вцепляясь пальцами и когтями в спину эльфа, явно оставляя там царапины. — Я тебя обожаю, аххх!.. Ло, чёрт, ты... ты сводишь меня с ума... — голос Люциуса срывался, пока он лепетал. — Блядь, да. Это слишком хорошо. Ты слишком хорош... — Мгх! Просто продолжай, — хлюпал Лололошка, который сходил с ума каждый раз, когда чужой член задевал ту самую точку и входил глубже, сбивая дыхание. В момент Люциус в страстном поцелуе укусил парня в шею, от чего тот не выдержал и это стало его пиком. Из него вышел крик полный удовольствия вместе с семенем, которое опять вылилось по итогу на живот. Тем временем его наслаждение не закончилось и Люциус, наконец, смог войти полностью, окончательно прижавшись и, спустя пару толчков, также простонал, снова прильнув к губам. Сперма непривычно заполнила Лололошку изнутри, постепенно вытекая наружу. Оба какое-то короткое время просто продолжали лежать друг на друге, тяжело дыша и пока один просто пытался привыкнуть ко всему, всё ещё ощущая в себе чужое присутствие, второй же предпочёл воткнуться в слегка волнистые каштановые волосы и вдыхать их запах. — Люциус?.. — он пробормотал. — Ммм? — Можешь... ну, вытащить... — попросил парень, всё ещё пытаясь восстановить своё дыхание. Второй раз просить не нужно было и наконец, оба смогли приподняться, а часть белой жидкости вылилась наружу. Они посмотрели друг на друга уставшими, но непривычно удовлетворёнными глазами и взглядами. Это было не идеально, иногда неловко и волнительно, но демон другого и не просил. Его слышали и слушали, из-за чего он не мог сдержать улыбку. — Похоже, что нам опять нужно в бассейн, — хмыкнул Люциус, уложивший голову тому на грудь. — Но я так никуда не хочу. — Отоспишься потом. Не думаю, что ты бы хотел быть замеченным под утро в таком состоянии, — он пошерудил ладонью по волосам, вызывая недовольное мычание. — Ещё немного полежим и пойдём, хорошо? Лололошка тоже был уставшим, но ему бы, в самом деле, не хотелось случайно здесь уснуть и быть замеченным в таком состоянии перед кем-то ещё. Особенно перед какой-нибудь Селести. Или не дай бог Воландом. — Как угодно, — эльф обвил его руками, буквально всем телом показывая свою нужду в контакте.

∙∘***∘∙

Они, как и договорились, всё же обмылись, теперь слишком уставшие, чтобы делать что-то ещё, после кое-как высушившись и одевшись. Люциус был особенно обессиленным и во всю зевающим, буквально уговаривающий в момент уснуть прямо на полу в купальне, потому Лололошка решил его отнести самостоятельно, после уложив на кровать в комнате, которую никто не закрыл, перед этим убрав грязный плед. — Ммм, я тебя люблю... — пробормотал эльф, уже укутанный в мягкое одеяло. Лололошка смотрел на него теперь с тоской. Наваждение прошло, но вспыхнувшие чувства нет. Теперь он ещё меньше желал выходить из этой комнаты, глядя на мило спящий силуэт. Ему стало буквально больно, глядя на всё это. Тихо сев рядом, он взял правую руку парня, сразу заметив единственное небольшое кольцо на указательном пальце. Волнение парализовало его, но решимость была сильнее, а украшение вмиг оказалось снято и сжато в ладони демона. Лёгкая вспышка окрасила камень обратно в голубой цвет, а энергия прошла по эльфу рядом и самому Лололошке, буквально возвращая в него то, что было давно отобрано. Контроля больше нет. Эльф начал ворочаться, и парень постарался быстро успокоить, параллельно надевая подставное кольцо на палец. Если бы он не знал о подмене, то не заметил бы разницы. Напоследок демон прислонился губами к макушке и отошёл, уже чувствуя, как по щекам льются слёзы. Кольцо с камнем у него. Частично он уже свободен, но не ощущал того счастья, которое должен был. Только тоску и ненависть к себе. — Я тебя тоже люблю, — прошептал он, выходя и закрывая окончательно дверь.