Игра Агния

Ворота закрылись, а Лололошка оказался в одном здании с неуравновешенным королём, по лицу которого стало сразу понятно – эта неделя будет непростой. Если всё окончится, конечно, неделей. Первое нововведение оказалось железным браслетом на ногу, от чего кожа быстро начала зудеть, но никого это не волновало. Король был зол. Парень смотрел в ответ, не показывая своей вины, когда тот казалось ожидал оправданий. Но демон назло себе же оказался слишком настырным. Его бросало от жара в холод, когда речь касалась его положения, так как сначала он клянётся, что не будет глупить и сделает всё, чтобы не попасть под удар, а потом внутри просыпается чувство справедливости, заводящее его в состояние, когда становится слишком плевать. Опять привычка от матери, как же кстати. Такое поведение явно не оценил король, а в его взгляде и голосе даже промелькнуло что-то похожее на сожаление, но Лололошка лишь фыркнул на подобную мысль. Бред. Ведь первое, что тот сделал – отправил демона в то самое холодное место, куда он не был готов ни морально, ни физически возвращаться. В темнице его пытали как минимум самим присутствием. Кожа сразу покрылась мурашками, а желудок скрутился в трубочку от страха и дикого холода там. Но этого всем очевидно было мало, от чего рубашка полетела на пол, а красные раны на его коже спины появлялись быстрее, чем он успевал их считать. Его лишили снова магии, чувства хоть малейшей безопасности и человеку, пытавшему его, очевидно этого было мало. Ему не хватало только лишить самой чести парня. Она оставалась лишь косвенно, но того бесило, как демон ни в какую не собирался извиняться или просить остановиться. Это злило и подстёгивало бьющего продолжать, с каждым разом делая того только агрессивнее. Лололошка и сам был зол. На всех. Но в первую очередь на себя. Очевидно, что за ним был постоянный контроль, когда он даже не подозревал. Это было показано ещё тогда, когда он в первый раз отказал королю. Он был на невидимом, но безумно очевидном поводке, который сам натянул и сам же получил итог в виде наказания. Он же знал, чувствовал, что что-то не так, но надеялся на лучшее. В момент он и в самом деле поверил, что свобода рядом. Мысль, что он мог подставить Лемака, также злила. Ладно демон, сам полез и сам же получил, но южный эльф был явно не виноват, будучи просто желающим помочь тому. Возможно, он даже заслужил эту боль. Грязная мысль не хотела уходить, но ему казалось, что так хоть немного сможет отвлечь всё внимание короля на себя. Это единственное, что он бы мог сделать. На каждое его ругательство, на каждый замах в сторону кого-либо когтями приходило сразу два, а то и три удара, от чего в итоге он даже не пытался отбиваться и боялся издать лишние звуки, дабы никто в помещении не смог насладиться его отчаяньем и болью на полную силу. Кровь текла сначала каплями, но позже заслонила всю спину, даже испачкав слегка волосы. О будущих шрамах думать не хотелось совсем. Казалось, что вся его спина это один сплошной отныне шрам. Досталось и крыльям, что попали под удары, особенно у их основания. Вот тут дело плохо. Их кожа твёрже обычной, скорее напоминая даже чешую, но если в самом деле повредить само основание, то фактически демон мог забыть о нормальном полёте. Казалось, что и самим нападающим не всегда было удобно бить там, потому чаще страдала либо нижняя или же верхняя часть спины. В общем, вроде это было хорошим моментом в перспективе, но парень не успевал порадоваться, продолжая мучаться. Кольцо, сидящее на пальце у Короля Люциуса, не позволяло ему даже дать отпор, контролируя все силы и возможности, но, не позволяя слишком сильно расслабиться, дабы прочувствовать всё своё наказание. О да, это было именно наказание, а чего пытаются достичь наказанием? Правильно – ими пытаются вбить, как делать не нужно, и Воланд с радостью проговаривал все «ошибки» парня, сделанные и нет в этом замке. Сам же король не говорил, лишь находясь где-то вдалеке и наблюдая за процессом, хотя в какой-то момент Лололошка не был уверен, что что-то вообще вокруг него происходит. Он просто перестал обращать на это внимание, сконцентрировавшись лишь на боли и редких передышках в виде монологов от телохранителя. Голова гудела, а звонкий писк звенел в ушах, заставляя прижимать руки к ним, словно желая передавить себе всю черепную коробку. Лололошка уже давно не мог понять, почему его так ненавидит именно этот человек со шрамами на лице, ведь он ничего тому так и не успел сделать плохого. Расизм? Тот случай с курицей? Наверное, на этом Ло и смог упереться в размышлениях, после забыв про всё, снова получив по кровоточащей спине хлыстом. Его организм был силён и он это знал. Как и все остальные в комнате, активно использующие эту возможность доставить как можно больше боли, но при этом, не приближая парня к отключке или ещё хуже – смерти. Это было единственное указание Короля Люциуса, который, какое-то время смотрел на мучения парня, наверное, пока тот ещё мог что-то сказать или сделать в ответ. Позже, когда демон уже походил скорее на овощ, а не на что-то интересное, тот ушел, впервые подав голос, указав остальным продолжать. Он не звучал как-то наслаждено, чего ожидал демон, ещё различая голоса вокруг, или же злобно. Слишком нейтрально и отточено. Лололошка, в самом деле, удивился этому сначала, думая, что король будет активнее участвовать в его мучениях, но на деле если и видел лицо того, то замечал только омерзение, словно того стошнит, но парень не стал брать этот факт во что-то поддающееся размышлениям. Из-за этого гадкого эльфа его сейчас и били. Тот мог всё остановить в любой момент, но не стал. Здесь он окончательно понял, что по-хорошему из короля не выбить чего-то похожего на помощь. Никакой дипломатии. Хотя забавно, что он о таком умудрялся думать, когда мысль, что он выживет – казалась чудом. В один момент Лололошка просто перестал понимать, что вообще происходит, не в силах даже расшифровывать значения букв, складывающихся в такие сложные для понимания слова. Это было слишком даже для него, но Воланд так не считал, только ещё больше злясь на парня за пустые глаза того, замахиваясь в очередной раз. Он мог вспомнить лишь последние мысли: «Надеюсь Лемак в порядке». И опять удар.

∙∘***∘∙

Ночь была ужасна, а утро совсем не лучше. Иногда сама пытка может быть не во время процесса, а после. Его выкинули в зал, но даже там уложили на холодный пол, прицепив цепью к колонне, так чтобы на диваны рядом он бы не смог заползти. Не то чтобы он мог далеко уйти даже без привязи. От спины не осталось живого места, она буквально походила на кровавое месиво, где непонятно что кожа, а что уже мясо. Ещё немного и он мог бы стать живым трафаретом для докторов или художников. Кровь слегка покрылась коркой, но от лёгких телодвижений всё же иногда выливалась из трещин, растекаясь по спине и далее к животу. Крылья тоже пострадали, но парень не мог понять насколько, так как вся задняя часть онемела и отдавала дикой болью каждую секунду, когда он был в сознании. Остальные части тела до сих пор пульсировали, особенно страдала натёртая в кровь нога, что тщетно пыталась всё время вылезти из оков. Снимать их никто не собирался, от чего парень безумно боялся просто лишиться конечности, поскольку рану не обрабатывали и железо давно не мыли, а гной уж больно легко в итоге появился там в один момент. Лололошка мог быть в этом уверен, чуя этот мерзкий запах. Прислуге запретили даже обращать на него внимание, да и девушки явно не собирались что-то сделать и без этого, потому те редко решались заходить в комнату, лишь парочка из них могли прийти и то по явному поручению в самой комнате не дающему им выбора, вроде зажжения свечей или уборки пыли. На второй день после поучительной порки к парню всё же подошёл мужчина, принёсший с собой что-то вроде аптечки, и даже намазал чем-то холодным и перебинтовал спину, как и шею парня, очевидно боясь того. Оно и понятно, монстру тут мало кто готов довериться, особенно сейчас, поэтому парень старался вообще не реагировать на всё окружающее, хотя шипение от боли во время перебинтовки или просто когда был отдых так или иначе выходило из его уст слишком часто, хоть тот и старался вообще не двигаться. Его снова пытались усмирить. И ему это не нравилось. Иногда в комнату заходил Воланд, с улыбкой наблюдая за мучившимся демоном, явно оценивая свою работу. Порой он мог сказать пару глупых и бесячих по мнению демона грубостей, вроде: «Вот тут твоё место, псина». Лололошка честно старался не обращать на это внимания, но раз его говорливый язык не выдержал и вырвались столь желанные слова: — Иди. Нахер, — они вылетели слишком неожиданно даже для самого демона. Секундное удовольствие быстро превратилось в сожаление, ведь спустя мгновение его нос уже кровоточил рядом с тяжелым ботинком телохранителя. Корил ли он себя за это? Да. Поступил бы иначе? Ни в коем случае. Его гордость – это единственная спорная вещь, что у него вообще осталась, и хрен кому демон позволит её у него забрать. В общем, обычно из-за неё он часто и попадал в неприятности по жизни, часто соглашаясь на то, на что не стоило бы. Нога болела, а беловато-красная слизь липла к железу, от чего Лололошка болезненно глядел на неё, но не мог даже прикоснуться к той. Он пытался, но спина не сгибалась, точнее, он не мог вытерпеть боль, когда покрытая лёгкой корочкой кожа снова натягивалась и рвалась, выпуская наружу свежую кровь. Это было выше его сил. Он пытался намекнуть на ещё одну проблему его лекарю, но тот даже не пытался разобраться в желаниях парня, лишь сухо выполняя приказ и не выходя за пределы дозволенного. Этот же мужчина приносил ему еду и воду, хоть и скудную часть. На таком питании он бы ни за что не получил силы на исцеление, поэтому на помощь пришли различные эликсиры в колбах и травы, постепенно заживляющие, но не насыщающие юношу. Даже сейчас его пытали, хоть и не так активно, а скорее медленно и сводя с ума. Пустая комната, в самом деле, сводила с ума. Попробуйте пролежать в огромном, но безлюдном пространстве, не имея возможности войти в адекватный с кем-то диалог. В один момент парень понял, что был рад даже Воланду, поскольку не мог терпеть это безумное одиночество. Он по жизни был компанейским парнем, куда бы ни пошёл – везде найдёт каких друзей или просто хороших знакомых. Даже спал в компании минимум одного напарника, что ещё больше его заставило привыкнуть к отсутствию одиночества. Иногда его это даже могло раздражать, когда кто-то мог украсть зубную щетку или надеть его одежду, чтобы не пользоваться грязной. А теперь он ещё больше желал вернуть такое, сожалея, что не мог до конца вспомнить лица и имена, даже не имея в итоге возможности предаться воспоминаниям во всю. Сейчас он страдал даже без этих глупых разговоров с Бастианом или весёлых перепалок с Селести. Он хотел хоть что-то. Но получал каждый день лишь боль и тишину. Раны постепенно заживали, болезненно стягиваясь. Спина понемногу проходила, хотя сам демон мог лишь доверять своим ощущениям, ведь увидеть всю картину целиком попросту не мог. А вот нога набухала, что становилось более заметным с каждым днём, а иногда и часом, хоть и скрывалось это под холодным металлом. Он за всю неделю так и не встал на ноги из-за лежачего режима, максимум ползал, но знал, что даже если попытается, ходить он ровно не сможет ещё долго. Если вообще сможет в будущем. Тяжесть почти нерабочих теперь из-за ран крыльев и общей слабости также не помогала в передвижении, утяжеляя парня. С детства демонов учат, как именно работают их конечности, завися именно от магии. Она имела вес на всё тело, но полёт был конкретной способностью, которую именно им подарила природа. Раньше он не сильно об этом задумывался, но теперь явно осознал свою зависимость от природы. Ему нужна свобода, а не холодные камни, коими сковали себя люди или эльфы. Слёз он пролил уже бесчисленное количество раз, но думая о своём будущем они наливались снова. Он не знал, что его ждёт, отчасти надеясь, что такие мысли лишь временная часть его жизни и дальше он найдёт выход. Он был, так далеко, словно и вовсе не достать, но был же. Парню хотелось в это верить, раз уж он остался в живых. Он им нужен. Рано или поздно это должно было произойти, но вот перед ним стоит собственной персоной Их Величество. Люциус стоял и смотрел сверху вниз, с интересом ковыряя ковёр своим наполированным ботинком. — Посмотри на меня, — приказал он. Лололошка бы с радостью сейчас поднялся и сломал бы как минимум парочку костей этому придурку, но всё что смог сделать – это сопротивляясь своим прихотям поднять на того глаза. Демон смотрел не затравлено или безжизненно, нет, его глаза источали ту ещё оставшуюся энергию, опасно играющую в его радужке. Этим взглядом он бросал вызов, сам того не подозревая, показывал, что как бы ни было плохо – не прогнётся. Ему ещё есть, что сказать в ответ. Было не ясно, удивило или разозлило это больше Короля Люциуса, а возможно тот и сам не знал. Но на лице того всё же появился лёгкий интерес. Это только встревожило парня лежащего рядом. — Неужели до сих пор противишься мне? — он провёл пальцем по своей скуле и слегка начал по ней постукивать. — Я-то боялся, что мой друг сломает тебя ненароком. — Что-то незаметно вашу заинтересованность в этом, — выдохнул Лололошка, вспоминая всё проведённое рядом с тем время. — Ты даже не представляешь, каким Воланд может быть, если ему приказать работать на полную мощность, — он хмыкнул. — Считай, что я тебя пожалел. — Какая щедрость, Ваше Величество, — Лололошка решил не называть того по имени, оправдывая себя тем, что это просто звучит лучше, но на деле вспоминал все те истории от Селести, про никудышную служанку, что случайно оговорилась и больше её никто не видел. Его злила эта мысль о подчинении, но пока свою порцию боли и унижения он уже получил. — Не вякай тут. Ты теперь моя собственность и должен вести себя подобающе, — он уселся на диван неподалёку. — Сбегать от меня – это неподобающее поведение. Всем было бы проще, если бы ты просто успокоился. — Я понял, урок усвоен, — Ло устало промямлил, закатив глаза. — Я как-то теперь привязан и не могу уйти далеко. — Быстро догадался, — хмыкнул он, после смахнув улыбку. — Только вот я понять не могу, как ты оказался в порту Люмении. Один ты бы не дошёл, да и нашли тебя уже, когда передавали на погрузку. Кто тебе помог? Люциус ударил куда нужно и Лололошка даже нахмурил брови, понимая, что тот может начать копать и добраться до тех, кого подставлять парень никак не мог. Ему нужно сделать всё, чтобы тот не дошёл до правды, а молчание может не спасти. Ложь – иногда хороший инструмент, хоть и крайне грязный. — Никто, кого бы можно было назвать предателем или наказать. Обычный люд. Просил подвезти, говоря, что эльф, пробираясь все эти дни дальше, пока вы искали в том лесу. Это могло лечь в историю, как раз закрывая тот день, когда парень провёл у южного эльфа дома. — И тебе, в самом деле, верили? — поднял бровь эльф. — Кто-то нет, кто-то да. Не все имеют достаточно мозгов и зрения в сумерках. — Интересный ты конечно. Идиот, но при этом смышлёный, — кажется, его данная история даже развеселила. Значит меньше сомнений. Это было на руку. На том они и порешили. Люциус ещё немного посидел рядом, скучающе наблюдая за парнем, а после отчего-то довольный ушёл к себе, что-то передавая одной из служанок, пока Лололошка лишь провожал его взглядом, всё также сидя на холодном полу, пока дверь за ними не закрылась. Через минут пятнадцать к нему подошла девушка, и в руках у неё был мягкий плед, который в итоге так прекрасно уместился под парнем.

∙∘***∘∙

Дни летели, хотя демон бы поспорил с этим утверждением, покуда для него они тянулись долго и иногда даже мучительно в полной тишине. Он пытался себя чем-то занять: считал до тысячи, в очередной раз изучал весь зал вокруг себя, гневаясь, что в нём были закрыты все окна, и иногда даже пытался приподняться, чувствуя себя с каждым днём всё лучше. Его спина хоть и отдавала болью от нагрузок, но он радовался каждой своей небольшой победе, более активно меняя позы, и уже не мог дождаться, когда сможет уснуть не на животе. Сгибаться до сих пор было болезненно, но демон всё же старался проверять ногу, каждый раз ужасаясь её плачевным видом. Он знал, что его вид легче переносил подобного рода болячки, а жар они и вовсе почти не чувствовали, но это при нужном лечении и обработке раны, а ещё с доступом к магии. Здесь же был запущенный случай. Крайне запущенный. Образовалась как минимум одна гнойная шишка, что налилась бордово красным и по ощущениям могла лопнуть в любой момент. Неприятное зрелище, особенно рядом с остальными натёртыми ранами на ноге, часть из которых всё же уже засохла благодаря усидчивости парня на месте, но всё равно иногда эта корочка могла задевать железо и трескаться. Он хотел просто встать и хотя бы походить по комнате, как это было когда-то раньше, не то что выйти на улицу. Там сейчас уже наверняка было более прохладно, а замок уже активно начали отапливать. Забавно, что являясь огненным видом, он также от него и зависел, теряя свои силы вне стихии. Он хотел бы увидеть того же Люциуса среди его сородичей в Ребрумбиуме, прямо на жаркой земле, что наверняка бы оставила на его коже пару ожогов, спустя день без тени, особенно на горячих источниках или возле вулкана. Ох, как бы тот кричал и рыдал горькими слезами, пытаясь выбраться оттуда и наверняка обливаясь потом. Лололошка хмыкнул на подобные мысли, расплываясь в улыбке. Он теперь не с той грустью думал о доме, точнее грусть осталась, но уставший разум делал её не такой раздирающей изнутри. Он вспоминал аккуратные каменные домики на уютных улочках, где по вечерам можно было прогуляться, глядя на яркую луну и мерцающие звёзды. Вспоминал и то, как впервые увидел огромный вулкан, стоящий в центральном городе Реб-Рит, когда уехал на своё обучение, а после и на отбор в Летунов. Он ведь усердно учился, старался попасть в лучшие ряды там, дабы оправдать все в первую очередь свои надежды, посеянные в один день. Он был обязан стать лучшим, пойти по стопам отдавших за это дело свою жизнь родителей. Хотел, чтобы все знали кто он и чей сын. Это была обязанность, из-за которой он даже не рассматривал другие варианты. В детстве, когда ему было тринадцать, он дал себе клятву, стоя перед улыбающимися родными, правда, только на картинах от успевших запечатлеть их художников. Он был счастлив, что их тел так и не нашли тогда, ведь лучше места, чем океан для них нельзя было придумать. Они были бы рады. К сожалению, он уже был уверен, что не сможет пойти к мечте, оправдать клятву. Да, он, возможно, когда-нибудь сможет даже сбежать (на что он впервые перестал смотреть с такой надеждой, после пугаясь подобному скептицизму), но в Ребрумбиум ли? Он лучше всех тут знал, какое сильное там море, и как быстро любой моряк потонет. Остров не просто так был запрятан от всех. Хоть у него и были крылья, но далеко на них не улетишь, рано или поздно обессилев и упав в очередной водоворот посреди океана. А везти чужаков туда он не решился бы в этой жизни, зная, какими трудами его вид получил данное спокойствие для своего существования. Да и уверенности, что корабль доберется, не было. Было глупо надеяться на спасение, но эти мысли заставляли его двигаться, бежать, бить и кричать, хоть и не помогая парню, но так он чувствовал, будто ещё не всё потерянно. А теперь в потоке вечных мыслей, когда тело буквально ничего не могло, кроме как думать и отвлечься от гнева, он всё дальше уходил в самобичевание и какое-то внутреннее принятие. Может, он и не вернётся, зато сделает всё возможное, чтобы никто не узнал все подробности его дома. Даже Селести знала лишь крупицы правды о нём, ведь демон вечно уходил от подобных тем, стараясь перетянуть разговоры на мир эльфов и остальных. Девушка хоть и замечала иногда такие попытки, но не возражала, возможно, понимая опасения демона. И он был ей благодарен за это. Он уже так соскучился по ней. Эта девушка оказывается, и правда была его спасением в данном месте, где остальные буквально начинали пятиться, увидев его, а стоило демону зашевелиться и вовсе пару служанок вскрикивали и отбегали подальше. Будто он мог встать и догнать их всех. Как же. Не ясно, кто их запугал, общество с детства, сплетни или сам король. Может и всё вместе. Он это явно осознал, когда на первый вид здравомыслящие существа, недавно кормившие его, в момент теряли любое уважение и доверие к нему, просто из-за его природы. Он ведь даже не нападал. Одно он не мог понять, почему та не заходила, ведь была же возможность. Неужели её тоже наказали? Но за что? Лололошка был уверен, что та не могла оказаться замешанной в подобном, ведь он специально всё придумал. Неужели это из-за оставленной свечи или тех простынь? Мурашки прошли по телу, несмотря на лёгкую лихорадку из-за заражения. Он мог лишь надеяться на лучшее, но в итоге лишь больше накручивал себя. Как же он устал.

∙∘***∘∙

Лололошку разбудили, и перед ним снова стоял король, освещаемый слабым светом пары зажженных впопыхах свечей и камина, огонь в котором слегка трещал, впервые на памяти парня. Обычно никто и не старался создать здесь уют или как-то позаботиться об освещении, хотя демону это и не было так интересно, будучи обладателем прекрасного зрения, что даже в полной тьме могло позволить различать любые объекты. Единственное что – это приятное тепло и звук огня, которые снова напомнили ему о комфорте дома, от чего лёгкое щекотание прошлось под кожей, а хвост встрепенулся. Он вообще сейчас мог не открывать глаза, чтобы понять, кто зашел к нему в комнату, благодаря конкретному запаху. Его нюх чаще мешал изначально, чем давал какую-то пользу, но теперь, когда рецепторы притупились к новой местности, а запахи эльфов и людей перестали так выбиваться из всего остального, он смог лучше ориентироваться в пространстве, различая оттенки и понимать вещи ещё до того, как их смогут заметить глаза. Например: он мог различить запах той же Селести или Бастиана, ведь пока от девушки отдавал лёгкий запах кухни и какой-то химии, от старика же несло травами, чаем и старыми книгами. А вот эльф, уже сидящий перед ним на кресле с бокалом вина пах дорогими духами, шампунями и иногда слегка отдавал пряной корицей. — Добрый вечер, демон, — Люциус покрутил кистью, размешивая напиток. — Давно не виделись. Он был в халате, неожиданно отличаясь от своего обычного внешнего вида. По всё ещё влажным волосам и пропаренным порам можно было легко догадаться, что король вышел из купальни, явно заглянув сюда сразу после приятного времяпровождения в одном из тех бассейнов. Лололошка бы многое отдал, чтобы хоть обмыться, когда вся оставшаяся одежда на нём уже казалась грязной и потной. — Ага, — парень приподнялся на колени и кивнул, пытаясь выглядеть скорее скучающе, но внутри всё бешено вертелось в панике, а сердце забилось чаще. Опять будут допросы? — Как твоя спина поживает? — он приподнял бровь, глядя на забинтованную плоть. — Мне сказали, что вы, демоны, гораздо лучше переносите болезни и раны, от чего могу предположить, что всё уже почти прошло. В ответ Лололошка решил промолчать, закусив язык, дабы не оскорбить того ненароком. Сейчас его нутро так и сочилось ядом, но он уже понял, что подобное лучше скрывать. По крайней мере, сейчас. У него было много времени подумать о своей жизни и поведении, пока он здесь, а кольцо на руке Люциуса не придавало уверенности; лучшее, что он может сделать – это не перечить лишний раз и играть по правилам. Хоть когда-то. Но оказалось, эта стратегия была не по душе королю: — Я задал вопрос. Как. Твоя. Спина? — Лучше, — сухо ответил он. — Вот и отлично, — он отпил немного вина, после, усмехнувшись. — Мне было бы конечно удобнее тебя так и оставить лежачим, проблем было бы меньше точно, но я же не садист. — Вы хуже, — пробубнил демон. — Да ладно, кто ж виноват, что ты тут оказался, я что ли? Плюсом никто тебя не просил тогда сбегать, да и появляться в нашем королевстве тоже. Кстати, не хочешь рассказать каким образом? Давно уже гостишь тут, а я так и не спросил. — Я не помню, — он даже отчасти и не соврал тут, проигнорировав «гостишь», явно не соглашаясь с таким определением его нахождения в данном месте. — Наверное, случилось что-то, из-за чего я потерял память или вроде того. Не знаю. — То есть ты вообще ничего не помнишь? Даже самую кроху? — получив отрицательное мотание головой, тот облокотился спиной о кресло. — Как жаль, а я бы хотел узнать больше о вашем виде. Ну и о тебе, конечно же. Мои предки были связаны с вашим народом, все ждут от меня действий. — Это те предки, из-за которых большая часть наших погибла, и народ был вынужден бежать с материка? — съязвил он. — И что же вам нужно от меня лично? Как попасть на остров я не знаю, можете даже не пытаться, такую информацию не говорят обычным жителям. — Но они как-то оказываются посреди моря, где их вылавливают мои люди, — сощурил глаза эльф. — С чего вам вдруг захотелось поболтать со мной в такой вечер? — Лололошка смутился. — Вы всё это время даже не замечали меня, лишь иногда издевались. А теперь вдруг стало интересно что ли? — А если и так? В детстве мне часто о вас рассказывали, а старикашка в последние месяцы только и делает, что говорит о вашем величии. Ну, в смысле, вашего вида. Так-то мне нет никакого до вас дела, но долг обязывает и всё такое. — Долг? Я сначала думал, что вы просто меня привезли убить, а потом как-то не было желания разбираться. Я просто сижу в вашем замке и всё. О каком, Румбин тебя дери, долге идёт речь? — демон впервые задал этот терзающий его вопрос самому королю. Даже Бастиан пожимал на подобное плечами. Он знал, что его пытаются «приручить» здесь и оставить надолго, но для чего – он не имел понятия и хотел узнать, дабы понимать как действовать дальше. Он не был глупым; импульсивным или гордым – да, но понимал, что нуждался в чём-то, что может хоть как-то поднять его. Дать достаточный вес для короля, чтобы тому было не выгодно делать некоторые вещи, хоть немного опустив чашу весов в сторону демона. — Из того, что я знаю, ваш вид считался если не уничтоженным, то ушедшим от нас далеко. Мой отец чуть ли не жизнь положил на ваши поиски, но ни один из его лучших подданных флотов так и не возвращался обратно. Теперь по идее эта задача на мне и вот какое совпадение: сам демон попал ко мне на остров. Не знаю, как ты умудрился, но раз амнезия, так амнезия, — Люциус снова коснулся губами бокала, уходя в свои мысли. — Я правлю не так давно, если тебе интересно. Всего год скоро стукнет, а зашел я не с козырей так сказать. Я же вижу эти насмешливые рожи, что распускают очередные слухи обо мне. Как же бесят, — пальцы сжали стекло, словно ещё чуть-чуть и красное вино должно расплескаться повсюду. — Но теперь у меня есть ты! Словно с неба свалившийся мне на голову, или лучше говорить, что вылезший из преисподней? — он ухмыльнулся. — Ха-ха, как смешно. Вы же знаете, что нет как такового ада, да? Мы раньше жили на одной земле. А если бы он и был, то мы там явно в гостях не засиживаемся, — демона раздражал тот факт, что люди и эльфы так сильно боятся их, создавая свои глупые истории. Будто демоны это лишь мифические существа, к которым можно приписать всё что угодно, особенно все злодеяния этого мира. На учениях в летуны он неплохо стал владеть информацией, хоть иногда и мог прикорнуть на уроке. Ему рассказывали, что у людей были свои верования, где существовал рай и ад и, мол, всем нужно быть хорошими, а иначе будут в котлах колоть, да солью присыпать. Странные методы, но он не судил их желание верить в подобное, хоть и не понимал такую страсть. Всем детям рассказывали свою историю, почему жители Ребрумбиума отсоединились от всех остальных, призывая создать остров мечты, куда не попадёт никакой чужак. Территория и так была ограничена, так что демонам приходилось уважать не только себя, но и земли, дабы будущим поколениям было чем питаться и где жить. А теперь Лололошка всё лучше начинал понимать, от чего же его народ пытается укрыться столько столетий. Они хоть и сильны, но по количеству сейчас точно уступали даже одной расе, вроде людей, что уж там говорить об остальных, которые наверняка тоже их не жалуют уже как несколько столетий если не больше. Но чтобы там Лололошка не думал, Люциус залился искренним хохотом и только сейчас он заметил алые щёки короля и явно блестящие глаза, а поза до того расслабленная, что казалось, будто тот сейчас растечется по всему креслу. Похоже, это был не первый бокальчик у Их Величества. Демон прикинул, насколько этот факт развязывает ему в данный момент рот, но на деле не мог даже предположить. Он знал, что король любитель иногда выпить, слышал истории про то какие дерзости он чудил в этих стенах и разнились они от самых забавных, до ужасающих, если пьющий был не в настроении. Но видел вот так прямиком перед собой он того впервые. — Вы так и не ответили, чего от меня хотите. Для чего весь этот фарс? — Ох, ну так тебе всё и расскажи! — Люциус вернулся в согнутую позу, оперевшись об одну кисть подбородком, пока вторая всё также держала напиток. — Мне нужно чтобы ты помог мне встать на трон. Точнее, я уже тут, но чтобы меня уважали и-и всё такое. Знаешь, когда рядом с тобой сам демон, готовый порвать любого, то некоторые и правда начнут слушать. — И как я должен это сделать? Убивать я никого не собираюсь. Да и вы же понимаете, что я не смогу разом убрать все проблемы, даже если бы желал этого, — ему была противна мысль о помощи, но задумавшись, даже не мог предположить, как он способен на это. Но зато теперь он понимал, что именно интересовало другую сторону. — Ну не все, но хотя бы часть. А начнём мы с самого сладкого – устрашения, — тот самый опасный оскал появился на лице того. — Ты же помнишь, как старикашка тебя тренировал? Я приказал ему побольше проводить с тобой времени и с его слов, у тебя есть потенциал. — Бастиан? Ну, было что-то вроде этого, — он уже не был рад такому тону и физиономии короля. А слова про старика и вовсе заставили сомневаться в честности волшебника. Всё это время это был лишь приказ? Не зря он столько умалчивал рядом с ним. — Он рассказывал про мои силы, колдовства и помог вернуться в хорошее состояние. Пока вы всё не сломали опять. — Восстановишься снова, уверен, ещё месяц и будешь как новенький, — слишком просто отмахнулся король от обвинений, прикрыв глаза. — Так вот, до меня дошли слухи о том, что некие лица подумывают мне мешать. Мне всегда было известно, что меня тут недолюбливают, а теперь я уверен об их готовности действовать. Поэтому я хочу их раздавить! Прихлопнуть, словно крыс. Если на моей стороне будет натренированный демон, что будет способен уничтожить любого, пугая многих даже своим видом, хрен кто посмеет на меня тявкать. А если решатся, то ты тут как тут, готовый перерезать своими когтями им глотки. Гениально же? Нет. Это ужасно. Лололошка смотрел на лицо словно сумасшедшего и поражался тому, как этот монстр умудряется править. Порой он ведь даже казался нормальным, но после таких слов под градусом пугал. То есть вот так он решил решать свои проблемы? Если кто-то не рад Их Величеству – сразу убить новой зверушкой? Он был против даже думать о подобном использовании своей силы, не то, что самостоятельно убивать людей и эльфов, несогласных со злым королём. Его на родине в академии учили драться, но не убивать. Только защищать. — Я на такое не собираюсь подписываться, — выпалил он, стараясь отползти от парня, сидящего перед ним. — А придётся, — уже не так весело, снова резко сменив весёлый взгляд на готовый убить, жесткий, словно грубый камень, стоит замахнуться, и пробьешь им кому-то черепушку, сказал Люциус. — Не тебе тут ставить условия. Ты же знаешь это. Люциус поднял брови, глядя куда-то сквозь парня, намекая на ещё саднящую спину того, что туго забинтована и навсегда будет напоминать о том кровавом дне. Лололошка потерял дар речи, глядя на эльфа перед ним, вспомнив кто именно перед ним. Перед ним его похититель, мучитель и тот, кто владеет такой властью, о которой почти никто и не задумывается. Тот часто любил менять эмоции, как перчатки, пугая слуг, стражу и особенно пленных, от чьего выбора особенно зависела их жизнь. Хотя Селести и говорила, что практически все в этом замке, хоть и не пленные, но по факту также живут в паре шагов от ошибки и горя после, каждый день учась всё лучше обходить пропасти и ловушки, расставленные повсюду. Лололошка не знал специально ли Люциус так себя вёл или не видел иного выхода, но это не меняло тот факт, как ужасно тот поступал, хоть и выглядел порой по истине утонченно и грациозно во всех одеждах и конечно огромный плюс давала одновременно элегантная и при этом жесткая мордашка, как бы говорящая – смотреть можно, но тронешь и разобьёшься. Он знал о кровавой династии короля, но не хотел жалеть своего мучителя, оправдывая воспитанием или ещё чем. Так и до стокгольмского синдрома не далеко. — Делай со мной что хочешь, ты, ублюдок, но я не стану убийцей! — дрожащий голос в конце фразы выдал его истинный страх, но плевать он хотел на данную деталь. — У тебя ведь уже есть столько охраны и личный псих, готовый распороть кого угодно, или ещё одну игрушку себе захотел? Да, он будет рыдать, да кричать от боли, но не посмеет сломать кого-то другого. А что если ему придётся калечить таких же как он бедняг, подобно Воланду? Демон не хотел быть жалким псом, что не думая будет исполнять команды хозяина. А иначе не выйдет, ведь если думать обо всём, то сам сломаешься быстрее, калеча уже себя самого изнутри, за всё совершённое. — Прошу, не делай всё снова сложным, хорошо? Я ведь ради всех тут стараюсь, — король простонал, положив ладонь на лицо. — Тогда не впутывай меня в это. — Я вроде достаточно показал тебе, что злить меня не стоит, монстр, — о, Люциус точно любил использовать это слово, когда пытался как-то задеть парня, видя его неприязнь к данному прозвищу, которое так полюбил тот же Воланд. Понахватался у дружка. — Но не учел, то, что как бы вы меня не называли, я буду «человечнее» вас всех вместе взятых, — язык шевелился сам, а слова летели так звонко и просто, что демон не сразу понимал, что именно говорит. Но глядя на убийственный взгляд ранее расслабленного короля, он понимал – его язык точно приведёт его в могилу. Если не сейчас, то завтра или же послезавтра, но приведёт. — Ах ты! — Люциус зарычал, слегка приподнимаясь с кресла, но сразу после, словно мысленно и физически одёрнул себя, вернувшись на место и приложив пальцы к переносице, словно пытаясь себя успокоить. — Ещё одно подобное словечко и я вырву тебе язык, серьёзно. Молчаливым ты мне больше нравишься. — Не вы ли говорили, что я кажусь интересным? Люциус вдруг усмехнулся, словно не был зол секунду назад: — Чую, я скоро пожалею о своих словах, не так ли? Лололошка решил промолчать, решая не нарываться ещё больше. Ещё одну подобную порку он не переживёт. Да и чёрт его знает, может король и не шутил про язык, ведь немой раб в самом деле им был только под стать. Король же сделал ещё глоток, думая над чем-то своим, что успокивало и настораживало одновременно. Как он умудрялся вызывать столько эмоций одновременно? В любом случае Лололошка уже понял, что в данный момент отвертеться от желаний короля не получится. Он будет отходить от совсем ужасных, по его мнению, вещей, но здесь казалась хоть какая-то сделка. В любом случае его заставят, а видеть только кнут не хотелось. — Говорю сразу, я не хотел этого, — поднял эльф указательный палец, пока демон внимательно смотрел на того. — Ты же у нас такой пацифист? Тогда давай так. У меня есть информация, что одна служанка оставила свечу, что делать было нельзя и она знала это. — Нет, мудак, ты не посмеешь, — вырвалось у Лололошки раньше, чем он успел это понять. И тут Король Люциус всё же скинул маску усталости и улыбнулся, словно выиграл битву: — Значит, ты и правда заботишься о ней и её жизни. Попался. И тут Лололошка понял, как облажался. Только что его поймали, как и слабость, которой могли пользоваться. Какой же он идиот. Дурак. Кретин. Он опять подставил девушку и только теперь понял, насколько привязал ту к себе. О, он не просто привязал её, а поставил на неё мишень, в которую вдруг что – сразу выстрелят. Он глядел на довольного собой и реакцией парня Люциуса и не мог поверить, что его станут вот так шантажировать. Селести была единственной, с кем он на самом деле подружился здесь и не мог себе позволить рискнуть жизнью бедной служанки. В отличие от него, Люциусу, как и всем остальным, плевать на какую-то девчонку, что тихо себе работает в замке, так что убить её проще простого. Он вспомнил все те рассказы об ужасах внутри прачечных, о тех байках, которые рассказывают здесь из поколения в поколение, и конечно, он не мог забыть те вечера, когда они просто тихо, обречённо и понимающе плакались друг другу в плечо, иногда не говоря ничего, но это и было им нужно. Они оба были заточены здесь, хоть и находились по разные стороны. Парень знал, как сложно здесь выживать Селести, и как она гордо рассказывала о том, что ещё ни разу не подвела своего короля, за что была одной из доверенных служанок, благодаря чему и получила на попечительство к себе демона, хотя проработала уже больше года. Она стала ему единственной отдушиной, которая точно промолчит о его секретах, словно деля душевную боль на двоих. Девушка всегда так искренне беспокоилась о нём, когда тот в очередной раз чувствовал себя плохо или встревал в неприятности, ругая того, но он знал, что за этими ругательствами скрыто то самое желание защитить и помочь. Каким бы дураком он не был, она всегда возвращалась и, хоть грубя, но всё же с нежностью латала его тело, словно личный ангел хранитель. Он безумно был ей благодарен за всё и не мог позволить одному придурку испортить всю жизнь бедной девушке, особенно из-за своего упрямства. Ло сделает всё, чтобы Селести жила спокойно, ну, насколько это возможно в данных обстоятельствах. — Не смейте, она тут не причём. Вы, правда, заставите страдать невиновную? — Во-первых: она виновна, и будь всё по-другому, то давно бы поплатилась за свою ошибку. А сейчас она наоборот даже и не поняла, как сильно облажалась. Считай, ей наоборот повезло. А во-вторых: она и не будет страдать, — король сделал паузу, указывая на демона. — Пока ты будешь делать всё как нужно. Её благополучие в твоих руках, не моих. Лололошка бы плюнул тому в лицо, но с данного момента боялся сделать что-то против. Чаша весов слишком сильно перевешивала. — Если вы думаете, что это снимает хоть какую-то ответственность с вас, то отнюдь, — его лицо исказил искренний оскал, а руки сжались в кулаки. — Да ладно тебе, не такая это и сложная роль, знаешь ли. Многие мечтали бы быть одним из моих телохранителей. Здесь работают только лучшие, благодаря моему другу и твоё «фи» лишь пустой звук для меня. Прими свою судьбу, и никто не пострадает. Люциус в самом деле выглядел так, словно не понимал брыканий парня. Может в его картине мира – служить ему и в самом деле это высшая ступень жизни других. Но демон чхать хотел на эти его установки. Также он прекрасно понимал, что всё далеко не так, как ему было сказано. Потому для него это просто мерзкое служение, которого он никогда не желал, и не будет желать. Он выдохнул: — Если я соглашусь, то что меня будет ждать? — спросил он, поджимая хвост поближе, сдавшись. — Ничего особенного. Вернём тебя в рабочее состояние, а потом посмотрим на твоё поведение. Если я буду уверен в тебе, то могу дать гарантию, что твоя роль будет не самой уж плохой здесь. Может, обо мне и говорят, как о злом короле, но это лишь значит, что все позабыли о настоящих зверствах моих предков. — И вы верите, что лучше их? — Чего ты прицепился ко мне? — Хочу понять, в чьи слова собираюсь верить, — поджал Лололошка губы. — И стоит ли вообще. Ему не нравилось, что всё что у него было – это лишь расплывчатые обещания, а сказать «нет» даже не мог. Точнее он мог, но это будет достаточно глупо в его положении. Король явно дал понять, что заинтересован в демоне на своей стороне и будет добиваться этого любыми способами. — Как угодно, но если ты не будешь брыкаться, то быстрее поймёшь, что мы можем быть на одной стороне. Лололошка на это лишь фыркнул, но отрицать не стал, что явно понравилось эльфу. Тот в целом неожиданно решил что-то изменить в их общении. В прошлые разы тот даже и не пытался показать свои другие чувства. Может это влияние алкоголя? Подобное бы вполне объяснило неожиданное снисхождение, а ещё этот странный изучающий взгляд, вдруг появившийся именно сейчас, достаточно раздражал и в каком-то плане смущал. — В любом случае, я уже говорил об этом с Воландом, тот всё же согласился тебя тренировать. Тяжело, но я смог того уговорить. А старикашка пускай дальше будет следить за твоим состоянием, — Люциус продолжил свой монолог. — Да, на вид ты страшненький, но этого, к сожалению не достаточно, особенно когда ты такой весь побитый. Сила и уверенность в ней нам будет нужна, ой как нужна. — Думаете, что это вам, в самом деле, поможет? — А у меня есть выбор? Да и что вы демоны знаете о наших порядках, чтобы судить? — Достаточно, чтобы понимать, как делать не нужно. Вдруг Люциус сменился в лице, встав и подняв за подбородок парня рукой, щурясь и глядя прямо в глаза: — Слушай сюда, ещё одного советчика я себе не искал, а меня бесит такое, так что перестань играть идиота, иначе однажды засунешь свой нос не туда и его мигом откусят. У меня достаточно тех, кто с зубами. Лололошка буквально окаменел, не ожидая, что к нему даже приблизятся, от чего и не смог сказать что-нибудь в ответ. Губы короля были слишком близко, чтобы не чуять столь сильный запах алкоголя от него, вместе с тяжёлым дыханием. Парню было нужно личное пространство, потому он, наконец, кивнул, получив желаемое. — Ну почему бы не всегда так? — вслух выразил эльф, отойдя. Лололошка не сказал ему «Да», но оба знали о его поражении, покуда крыть было просто нечем. Люциус приходил, уже зная о своей победе, и это ещё больше бесило парня, одиноко сидящего на пледе. Он теперь ещё яснее ощущал невидимый ошейник на шее и поводок, что так явно теперь лежал в руках короля. И то, что тот мог дёрнуть в любой момент. Неимоверно бесит. — Забавно, что именно меня тут называют монстром, — демон со злобой посмотрел на удаляющийся силуэт короля. — Ведь все мы понимаем, кто на самом деле достоин этого титула. Люциус сделал вид, что не услышал этого, но на секунду остановился, не оглядываясь на парня сзади, после продолжая удаляться к выходу. Когда широкие дверцы хлопнули, вокруг образовалась резкая тишина, лишь иногда сменяющаяся легкими потрескиваниями практически затухшего камина.