Что ты чувствуешь

— Хеся! Пора вставатушки. — громко говорит Хесу на ухо Вова, расталкивая его. — Каво? Нетушки, блять. — ворчит Хесус, сильнее кутаясь в одеяло. — Ты снова проспишь свой стрим, будешь башню строить два часа и жаловаться потом, что ничего не успеваешь. А я покушать принёс. — Когда такое было? Никогда не было! Что принёс? — Знаешь какой раз я это слышу? — Братишкин переворачивает его на спину и несколько раз быстро чмокает в губы. — Гречу твою любимую с курочкой на пару принёс. М? Встаёшь? — Только пять минут и встаю. — Да блять! Старая ты мочалка. — Слышь, молодая перчатка, охуел? — Почему перчатка? — смеётся Вова. — А почему я мочалка? — Потому что у тебя сейчас не башня, а мочалка на голове. — Сам ходит с гнездом и мне ещё предъявляет. — бормочет Хес, но всё же садится, сонно потягиваясь. — Я расчёсывался вообще-то. — Когда? В прошлый четверг? Братишкин ослепительно улыбается, виснет у него на шее и заваливает обратно в постель, затыкая ему рот поцелуем. — Так мы никуда точно не успеем. — замечает Хесус, пока гладит его по щеке. — У меня сегодня выходной. Поэтому я собираюсь сгонять к родакам, а потом к тебе вернусь как раз, когда ты кончишь. — говорит Вова, лёжа на нём сверху и размахивая ногами. — Можем сходить куда-нибудь, покатаю тебя по городу. — Зачем куда-то ехать, если тут всё есть? — Так и скажи, что хочешь провести ночь в постели. — Может и хочу. — Ладно! Но сейчас ещё полно дел. Хесус провожает Вову в дверях, и они долго не могут оторваться друг от друга. Всё как-то закручивается, само собой. Стримы, семейная жизнь и тусовки. Братишкин так и мотается повсюду. А если они забываются в объятиях, то проводит свой стрим прямо от Хеса. И будит его днём, чтобы не опаздывал. Хесус в свою очередь таскает его с собой в спортзал, в который всё же записался. Дела, дела, дела, но не так оказывается сложно заниматься делами и быть вместе.