Delirious

      — Э-Эрен... — бормочет Райнер, чувствуя, как что-то тяжёлое давит на его грудь, чувствуя, как сжимается его горло, когда его парень делает шаг назад. Мозг Райнера по-прежнему пытается осмыслить просьбу Эрена. Его угрозу. И поэтому он так глубоко погружен в свои мысли, так потерян в своём смятении и панике, что вздрагивает, когда Эрен внезапно нежно обхватывает его щёку, слегка наклоняет голову и заглядывает в глаза, вырывая Райнера из оцепенения и снова возвращая его в реальность.       Жестокую реальность.       — На той фотографии вы выглядите, как грёбаная парочка, — заявляет темноволосый мужчина, грубые слова резко контрастируют с нежным прикосновением; его теплая рука на щеке Райнера внезапно становится невыносимо горячей. И следующее, что говорит Эрен, заставляет сердце Райнера сжиматься от боли. — Ты хоть представляешь, как сильно меня это ранило? Особенно тогда, когда ты даже не сказал мне, что собираешься сегодня встретиться с Марселем? — спрашивает он. — Ты что, блять, издеваешься надо мной, Райнер?!       Райнер судорожно сглатывает, чувствуя ком в горле. Ему больно, и боль пронизывает его грудь, его сердце; ледяная дрожь сотрясает его разгорячённое тело, пульс учащается, и шок от того, что Эрен отказался приветствовать Марселя и от того, что Эрен спрашивает Райнера о чём-то подобном, смешивается с ужасом, потому что Эрен подтвердил, что он знает о лжи Райнера.       Что он предал его. Что он предал его доверие.       Райнер единственный на этой планете, кто не должен так поступать с Эреном. Кто не должен причинять ему боль. Кто не должен ему лгать.       Райнер чувствует себя подонком.       Эрен отпускает его щёку, и это ощущается так, будто Райнера ударили в живот. И Райнер чувствует себя таким... потерянным в этот момент. Таким одиноким. Он чувствует отчаяние. Оно жалит его в грудь, распространяя всё больше холода, всё больше отчаяния по всему телу.       Всё больше страха.        — Мне так жаль, — быстро говорит Райнер, тут же тянется к Эрену, хватает его за рубашку, ногтями царапая грудь под ней, просто чтобы удержать его, просто чтобы вновь почувствовать тепло его тела; потому что Райнер не может вынести мысль о том, что Эрен уйдёт от него. Оставит его одного. Райнеру необходимо быть рядом с ним. — Мне так жаль! Я... Я не хотел, чтобы ты беспокоился, потому что... Потому что здесь не о чем беспокоиться. Между мной и Марселем ничего нет.       Эрен усмехается, но не отвечает на прикосновение Райнера, даже не удостаивает его и взглядом; руки снова в карманах джинсов, голова повёрнута в сторону. Он смотрит — или не смотрит вообще — на что-то вдалеке, выражение его лица непроницаемое. Вот почему здесь так холодно, вот почему Райнеру так холодно.       Вот почему ему так страшно.       — О, да неужели? — всё же отвечает темноволосый ледяным тоном. — Если между вами ничего нет, — повторяет он слова Райнера, и его голос внезапно сочится ядом, — тогда почему ты не сказал мне, что вы сегодня встретитесь?       На этих словах Эрен снова поворачивается к Райнеру — и в этих зелёных глазах, на этом прекрасном и мужественном лице Райнер видит ярость. Он видит презрение. Он видит боль. Ему тоже больно, словно кто-то пытается пронзить его сердце копьём. Медленно, чтобы убедиться, что Райнер чувствует, как невидимое лезвие разрывает каждый слой кожи, плоти и мышц.       — Хм? — лениво отвечает Эрен, вздёргивая подбородок в провокационном жесте; его пристальный взгляд встречается со взглядом Райнера, выражение его лица всё ещё очень, очень... зверское. — Зачем же ты солгал мне, раз Марсель просто твой друг?.. А, Райнер?..       — Я... я... — заикается Райнер. У него нет оправданий. Нет никаких нормальных оправданий. И Райнер знает, что он, блять, облажался. Он ужасно облажался. О чём он вообще только думал? Вот так легко соврать Эрену. Он врал Эрену. Эрену! И он думал, что это сойдёт ему с рук, что это обязательно сойдёт ему с рук. О боже... — Мне так чертовски жаль, я... я не хотел, чтобы ты понапрасну волновался! — наконец говорит Райнер, крепче сжимая футболку Эрена в руках. — Пожалуйста... Я з-знаю, т-ты думаешь, что мне нравится Марсель; т-т-так и есть, но только как друг! Как мой старый друг! Между нами действительно никогда ничего не было и никогда не будет! Но я-я...       — Ты знал, что я переживаю из-за Марселя, но всё равно не сказал мне, что сегодня увидишься с ним..? — спокойно и собранно подытоживает Эрен с мрачным недоверием. — Ты хоть понимаешь, каким бессердечным ублюдком ты себя выставляешь?       Райнер понимает.       О Боже, он понимает.       — Мне жаль... Мне очень жаль!.. Я...       Райнер снова вздрагивает, когда Эрен внезапно кладёт ладонь на его грудь и делает шаг ближе, толкая Райнера к кирпичной стене; глаза все ещё пристально смотрят на него.       — Ты такой наивный, Райнер, — говорит Эрен густым, как мёд, голосом, одновременно успокаивающим и угрожающим, тёплым и холодным. — Ты можешь испытывать к Марселю только дружеские чувства... но кто сказал, что он испытывает то же самое к тебе?.. А?       — Он натурал! — снова не выдерживает Райнер, слишком обрадовавшись, потому что рука его парня снова легла на его тело. Он так чертовски нервничает и боится того, что подразумевает под своими словами Эрен. Того, о чём он думает и во что верит.       Эрен издаёт короткий смешок. Холодный и горький, совершенно лишённый веселья звук.       — Разве не ты твердил это своему старику, когда был подростком? Что ты натурал? Пока он не застукал тебя с парнем? — слова Эрена подобны хлысту. Они толкают Райнера в пучину тёмного и холодного океана.       Воспоминания о том роковом вечере во время большого банкета в резиденции семьи Браун снова проносятся перед его глазами. Он вспомнил весь ужас в глазах отца, когда тот вошёл и увидел Райнера вместе с другим мальчиком, сыном его коллеги. Он вспомнил выражение полного отвращения и разочарования на лице старшего Брауна.       И как он — и его коллега — попытались всё исправить. Как они все пытались это исправить.       Как отец сказал ему за закрытыми дверьми, что он считает, что романтические и сексуальные связи Райнера с мужчинами являются чем-то омерзительным, и что он не имеет право даже думать о том, чтобы привести домой бойфренда. Но в то же время отец не заставлял его жить гетеросексуальной жизнью. Райнер мог делать всё, что ему заблагорассудится, при условии, что он будет держать свою личную жизнь подальше от глаз отца — от всей семьи Браун, — и не поднимать эту тему тему дома, не говорить с ними об этом. Отец игнорировал этот аспект жизни Райнера — по крайней мере, касающийся его личной жизни. Потому что официально отец Райнера позиционировал себя как ЛГБТ-активиста и "гордого отца сына-гея", подчеркивая, что их компания пестрит разнообразием, открыта для любого типа людей и приветствует любую сексуальную ориентацию и гендер.       Жестокая ложь.       Ещё одна жестокая ложь.       Но, по крайней мере, Райнер убеждал себя в том, что он не потерял рассудок и что ему не нужно было отрицать свою гомосексуальность в обществе. Ему не нужно было скрывать это от своих друзей, среди которых некоторые — например, Порко — были бисексуалами. Но только не Марсель. Марсель всегда был натуралом — и уж точно не интересовался Райнером в романтическом плане. Это не ложь. Этот человек — та самая часть истины в бескрайнем море лжи. Райнер понимает, что он может быть наивен, в этом Эрен определённо прав; но он знает, что Марсель натурал. И всё же...       Он тяжело сглатывает, каждая фибра его души кричит о том, чтобы Райнер бежал. Но он не может убежать, и он не может исправить свои ошибки, несмотря на то, что он хочет повернуть время вспять и просто не встречаться со своими друзьями, чтобы избавить себя от этой отвратительной ситуации, связанной с Эреном.       — Э-Эрен, о-он правда...       Райнер не успевает закончить фразу, его прерывает Эрен, который с силой хватает Райнера за челюсть и удерживает его на месте, чтобы тот не смог избежать пронизывающего, требовательного и холодного взгляда; каждое слово, которое произносит Эрен, сочится дрожащим и едва сдерживаемым гневом.       — Заставь. Его. Удалить. Ту. Фотографию.       Мощное чувство страха пронизывает тело Райнера, подпитывая его постоянную тревогу. Это всё равно, что вылить канистру бензина в огонь: смертельное пламя бушует и ревёт вокруг него, поймав Райнера в ловушку. И он чувствует, как огромные стены будто бы смыкаются над ним, угрожая раздавить, и Райнера не спасёт ни одна броня.       Эрен отпускает подбородок Райнера и идёт прочь, к бару, и Райнер...       Ему хочется кричать. Ему хочется плакать. Ему хочется ударить кого-нибудь. Ему всё ещё хочется сбежать. Он растерян, так ужасно растерян и взволнован. Все его чувства и мысли обрушились на него, как обломки после мощного взрыва; погребли его под собой, обездвижили, лишили дыхания, задушили.       — Эрен! — Райнер слышит свой крик, его тело движется само по себе, когда он бросается к своему парню. Эрен останавливается и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Райнера. Его взгляд выглядит... мёртвым.       Угрожающим.       Твёрдым и холодным, как лёд.       — Эрен... — снова зовёт его Райнер, когда он тоже останавливается, прямо перед своим парнем; его руки дрожат, когда он продолжает говорить: — Это же просто фотография, о-обычная фотография... Марсель сфотографировался со всеми! Пожалуйста, я...       Эрен усмехается. И этот звук для Райнера похож на мощный грохот волн. Могучих волн, способных потопить любой военный корабль из стали и титана.       — Мне плевать на других, — говорит Эрен леденящим кровь голосом. — Твой чёртов дружок может фотографироваться с кем угодно, но только не с моим парнем. Не с тобой. Ты знаешь, как это выглядит? Как я выгляжу? Знаешь, на что это похоже? Будто мы несерьёзно относимся друг к другу. Как будто ты несерьёзно относишься ко мне. Разве тебе не плевать на меня, Райнер? Ты хочешь, чтобы мы расстались?       — Нет! — почти что кричит Райнер, возможность разлуки с Эреном, единственным человеком в этом мире, который принимает — и поддерживает — его истинное "я", вызывает гигантскую волну паники, но...       — Тогда заставь Марселя удалить фотографию.       — Но...       — Райнер, — спокойно, но решительно перебивает его Эрен, — неужели ты не понимаешь, как мне больно от этого?       И Райнер ничего не может на это ответить. Тот факт, что он причиняет боль Эрену, заставляет его горло сжиматься так, будто змея обвивает вокруг его шеи своё длинное, гибкое гибкое и сильное тело, словно петля. Ему трудно дышать, сердце так сильно бьётся в груди, что Райнер боится, как бы оно не раздробило ему кости.       — Тогда, наверное, мне стоит продемонстрировать тебе это, — внезапно говорит Эрен, и когда Райнер смотрит на него, выражение лица темноволосого становится... ужасающим.       Эрен снова уходит, не оглядываясь, а Райнер остаётся на месте, словно приклеенный к земле, недоумевая из-за того — и боясь того, — что Эрен хочет ему показать. Что теперь сделает его парень? Что он сделает с ним. С его друзьями. С Марселем. И сердце Райнера начинает бешено колотиться в груди, когда он думает о том, что Марсель стал свидетелем сцены, что он, возможно, рассказал о ней всем, что он рассказал о встрече с Эреном Энни, Порко и Бертольду, рассказал им о том, что он думает об Эрене, что он думает о Райнере после его истерики... и что же он скажет, если Райнер действительно попросит его удалить фотографию?..       Райнера почти выворачивает только при мысли об этом. Он всегда пытался избежать подобных конфликтов.       Он не понимает Эрена — и опять же, он понимает его.       Потому что Эрен слишком часто чувствовал себя одиноким. Его бросили все, кому он доверял. Его отец, его брат, его друзья детства. И подобные случаи — Райнер знает, какого это — оставляют шрамы. Но не на теле. Всё гораздо хуже. Потому что эмоциональные шрамы — это невидимые надрезы на вашей душе; они не заживают так же хорошо, как заживают надрезы на вашей плоти. Они остаются. Так же как и страх Эрена быть покинутым. Страх того, что Райнер бросит его. Что Райнер отвернётся от него, чтобы сосредоточить своё внимание на ком-то другом, как его отец сосредоточил внимание на Зике, как Зик сосредоточил своё внимание на отце, как Армин и Микаса отвернулись от Эрена и нашли новых друзей, когда Эрен бросил школу, чтобы пройти практику.       Когда Эрен окончательно изменился из-за тех зверств, что над ним совершили.       Эрен боится, что Райнер может уйти от него, чтобы быть с Марселем. Потому что даже если Райнер уверен, что этого никогда не случится — ведь даже если бы Марсель не был натуралом, Райнер никогда бы не захотел с ним встречаться — откуда Эрен может это знать? Эрену столько раз лгали, а теперь ему соглал и Райнер. Как Райнер может рассчитывать на то, что Эрен довериться ему в подобной ситуации?       Эрен ведь совсем не знает Марселя. Он не знает, какие отношения связывают его и Райнера. Он знает Марселя только по рассказам Райнера. И, может быть... Райнер рассказывал о Марселе и их детских воспоминаниях со слишком большим энтузиазмом..? Потому что Марсель всегда был рядом с ним, всегда был тем типом лидера, к которому стремился Райнер; сильным, умным и в то же время добрым человеком. Так стоит ли удивляться, что Эрен заподозрил за похвалой Райнера нечто гораздо более глубокое, чем просто дружеское восхищение? Стоит ли удивляться, что эта ситуация может вывести его из себя? Ситуация, в которой от него скрыли правду? Неужели это так удивительно, что Эрен почувствует обиду и горе, пока смотрит фотографию, где Райнер ярко улыбается в камеру, а Марсель обнимает его за плечи?       ...Но в этой фотографии нет ничего плохого, потому что Марсель натурал, и он не влюблён в Райнера, и Райнер не влюблён в него, и... И он не может попросить Марселя удалить фотографию. Он просто... Он просто не может! Потому что...       Райнер чувствует тошноту, когда снова думает о встрече со своим другом. Он думает о том, как бы отреагировали Энни, Бертольд и Порко, если бы он попросил Марселя удалить фотографию. Потому что... Потому что это заставит их ещё больше возненавидеть его парня. Они не... Они всё равно не поймут. Они никогда не понимали его — да и как они смогли бы понять? А если они не понимают, что тогда будет, если Марсель откажется удалить фотографию? Что тогда сделает Эрен с Райнером? Что он сделает с Марселем?       У Райнера кружится голова, знакомая боль нарастает в груди, как будто кто-то давит на неё изнутри, пытаясь протолкнуться наружу. У него перехватывает дыхание, и Райнер снова чувствует себя... потерянным. Пойманным в ловушку. Он чувствует страх. Он чувствует себя так, будто полностью потерял контроль над ситуацией. Контроль выскользнул из его рук ещё в тот момент, когда Эрен увидел опубликованную Марселем фотографию. И лишь только сейчас Райнер осознаёт все очевидные последствия, и он не знает, что делать дальше. Единственный человек, на которого он всегда может положиться, к которому он может обратиться за помощью — Эрен, — находится не рядом с ним, потому что он сердится на него, сердится на друзей Райнера, которые сердятся на него, и...       Это уже слишком.       Это, блять, уже слишком, и Райнер находится на грани грёбаной панической атаки — или он уже переживает её?       Сейчас он уверен лишь в своей нервозности и неприятной холодной дрожи, пробегающей вверх и вниз по его рукам и шее, словно муравьи, отвратительные насекомые или маленькие пауки, ползающие вверх и вниз по коже, и...       Что, если он попросит Марселя удалить фотографию в стороне от остальных?       Что, если он снова останется наедине с Марселем? Как это было совсем недавно за пределами бара?       Что, если он заговорит с ним так, как они всегда говорили друг с другом: спокойно, собранно, дружелюбно и непринуждённо? Райнер так хорошо играет свою роль в присутствии своих друзей, что сделает это снова! Забудет об этой вспышке гнева, вернётся к тому Райнеру, которого знают его друзья, к Райнеру, которого знает Марсель и поведение которого он ждёт от него. Райнер мог бы... Он мог бы просто вести себя так, будто ничего не произошло, сохранять спокойствие и просто сказать Марселю, чтобы он не устаивал из-за этого шумиху, попросить его не рассказывать остальным, а просто удалить фотографию, потому что Эрен сейчас... переживает нелёгкое время?       Он мог бы сказать Марселю, что Эрену изменил его бывший! Точно в такой же ситуации. Райнер мог бы придумать историю о том, как Эрен увидел похожие фотографии своего бойфренда с другим парнем в социальных сетях, а затем обнаружил, что его бывший строит козни за его спиной.       ...может быть, эта история заставит Марселя понять?       Это будет очередная ложь, которую скормит ему Райнер. Но Райнер привык лгать. Верно? Привык быть похожим на своего отца, привык плести эту паутину лжи, привык...       Телефон Райнера вибрирует, и когда он проверяет его, почти ожидая увидеть ужасающие сообщения от своих друзей и вопросы о том, где он находится, то на экране появляется более удручающее зрелище: уведомление о новой публикации в инстаграме Эрена и фотографии его парня в баре в обнимку с... другим мужчиной.       Эрен прекрасен, как и всегда. Уверенная и слегка кокетливая улыбка, и другой мужчина... Он тоже красивый. Райнер никогда его раньше не видел. Он определённо не один из коллег или знакомых Эрена, и он определенно не похож на одного из поклонников группы "ГЕНОЦИД", он не выглядит металлистом на первый взгляд, он...       Скорее всего, он просто красивый незнакомец, который на этом фото похож на бойфренда Эрена.       И Райнер понимает.       Потому что, глядя на эту фотографию, он чувствует себя... несчастным. Ему очень больно. Ему, вероятно, ещё больнее, чем раньше. И это именно то, что Эрен имел в виду под своими словами, показывая Райнеру, сколько боли он причинил ему; ведь Эрен в этой очень интимной позе, прикасающийся к этому привлекательному мужчине — это удар кулаком в лицо Райнера, удар в сердце Райнера. Его разум перегружен, каждая пульсирующая мысль бьётся в такт со взволнованным сердцем.       Что, если Эрен порвёт с ним, потому что он так обижен и зол на него? Потому что Райнер предал его, потому что он солгал ему?       Эрен гораздо привлекательнее Райнера, гораздо общительнее Райнера, он менее замкнутый, чем Райнер. Он может заполучить кого угодно — он может заполучить и этого мужчину на фотографии.       Райнера тошнит. Он не понимает, что происходит, но внезапно он снова оказывается в баре. Он словно отключился на несколько секунд, не замечая, как его шаткие ноги несут его вниз по улице, обратно в бар. Но вот он здесь, отчаянно ищет Эрена, его глаза осматривают всех посетителей, все столы, все углы — пока не находят его. Эрен сидит за второй барной стойкой и разговаривает с незнакомым мужчиной. Не с тем мужчиной на фотографии, с другим, но он тоже привлекательный. И Райнер чувствует, как желчь подступает к горлу, когда он видит, как его парень кладет руку на плечо незнакомца, улыбается мужчине, который улыбается в ответ, пока они продолжают говорить...       Вдруг чья-то рука ложится Райнеру на плечо, заставив блондина едва ли не подпрыгнуть от неожиданности. Это стоящий рядом с ним Бертольд.       — Райнер, — говорит он, — я... э-э... хотел спросить, где ты был. Ты в порядке?       — Д-Да, — поспешно говорит Райнер, так же быстро становясь перед Бертольдом, чтобы закрыть ему обзор на Эрена.       — Где... Где Эрен? — Бертольд слегка хмурится.       — Он просто разговаривает с другом, — легко срывается с губ Райнера, прежде чем он успевает об этом подумать.       Он так привык лгать.       — О, хорошо, — отвечает Бертольд, прежде чем его голос затихает. Райнер видит, что его друг снова хочется заговорить, и уже заранее боится слов Бертольда, но мужчина не решается сказать что-то ещё. — Может быть, нам стоит вернуться? — вместо этого спрашивает Бертольд, слабо улыбаясь, и указывает на их столик. Райнер кивает и следует за Бертольдом на негнущихся ногах, его разум всё ещё пытается переварить то, что он только что увидел: Эрена, разговаривающего с привлекательным незнакомцем. По иронии судьбы, телефон Райнера вибрирует в его руке, и он смотрит на фотографию этого привлекательного незнакомца, чьи плечи обнимает Эрен.       Точно так же, как Марсель обнимал плечи Райнера на той гребаной фотографии, с которой всё началось.       Нет.       Райнер начал всё это. Он держал Эрена в неведении. Он солгал ему.       А теперь выхода нет, и Райнеру придётся...       Холодная дрожь пробегает по его спине, когда Райнер чувствует на себе пристальный и пронизывающий взгляд. Взгляд Энни. И когда он смотрит на неё, мрачное и сердитое выражение лица вызывает у него мурашки по коже.       — Какого хрена? — выплёвывает Энни прежде, чем Райнер успевает занять своё место рядом с Марселем. Он опускает взгляд в стол, чтобы не смотреть на кого-то ещё, потому что он чувствует себя так неловко и напугано... Райнер, блять, просто хочет сбежать отсюда. — Марсель сказал, что Эрен даже не поздоровался с ним! Что же он за мудак такой? И куда, чёрт возьми, он ушёл?!       Телефон Райнера вибрирует в его немного дрожащей и лежащей на коленях руке, и когда он смотрит вниз, то видит ещё одно уведомление и ещё одну отвратительную фотографию Эрена и того мужчины. На этот раз Эрен нахально высовывает язык, и они оба показывают жест "коза" на руках — символ тяжёлого металла.       Райнер ненавидит это. И он чувствует себя так чертовски неуютно.       Он должен прекратить это, но...       Он искоса поглядывает на Марселя. Марсель смотрит на него почти так же, как он смотрел на него на улице. Как никогда раньше. Со смесью беспокойства и отвращения. И Райнер чувствует себя ужасно.       — Райнер! — Энни почти кричит на него, из-за чего Райнер заметно вздрагивает. Её глаза выглядят устрашающе. — Где, чёрт возьми, Эрен?! Он не может так неуважительно относиться к Марселю!       — Энни, — вмешивается почти так же громко, но более спокойно Марсель, — это только между мной и Эреном, не вмешивайся.       — О-он просто... Он просто разволновался, — Райнер слышит свои попытки объясниться.       Ещё одна ложь.       — Да, точно, из-за грёбаной фотографии с твоим другом! Чувак ведёт себя так, будто у тебя есть аккаунт на only4fans.       — Волнение — это, блять, не оправдание тому, что он даже не потрудился поздороваться с одним из твоих старых друзей! — Энни продолжает свою тираду. — Это охренеть как грубо!       — Эй, ребята, успокойтесь, — как всегда слишком дружелюбный Бертольд пытается разрядить обстановку. Телефон Райнера тут же вибрирует.       Это ещё одна фотография. С Эреном и тем привлекательным незнакомцем. Только на этот раз на ней присутствует третий человек, ещё один незнакомец в кадре, ещё один очень красивый мужчина, одетый в футболку с логотипом METALLICA. Оба этих привлекательных мужчины позируют с Эреном, почти нахально ухмыляясь в камеру.       И Райнер ненавидит это.       Ненавидит эти ледяные мурашки, которые бегут вверх и вниз по его спине, ненавидит боль в горле и груди, распространяющуюся по всему телу, ненавидит то, как его тревога смешивается с гневом и стыдом. И чувством вины.       — Где Эрен? — продолжает Энни. — Он просто пришёл к тебе и нёс какую-то херню, а потом вернулся на работу, или что? Он ведь должен работать, ведь так?       И это ещё одна стрела, пронзающая грудь Райнера. Потому что он до сих пор не имеет понятия, почему Эрен здесь, а не на работе, на которой он, собственно, и должен быть.       — Он... его, эм, его отпустили домой, потому что у них есть люди, чтобы подменить его на смене, — отвечает он.       Просто ещё одна ложь.       — Так куда же он делся? — спокойно спрашивает Марсель. И всё же эти слова отправляют Райнера глубже в водоворот тревог и волнений. — Он собирается игнорировать нас?.. всю ночь?..       Порко фыркает от смеха.       — Когда мы виделись в последний раз, он почти не обращал на меня внимания. Ёбаный придурок.       — Вы смеялись над его музыкой, — возражает Райнер.       Это наполовину ложь. Потому что три месяца назад Эрен злился на Порко не только из-за музыки, но и из-за того, что Порко на самом деле пригласил Райнера пойти с ним в туристический поход. Без Эрена. И, конечно же, Райнер отказался.       — Музыка, — насмешливо передразнивает Порко, — Эрен в основном кричит в микрофон, как сорвавшийся с цепи монстр, и мучает свою гитару.       — Дэт-метал — очень экстремальный жанр музыки, но на самом деле у него есть огромная фан-база, — пытается разрядить обстановку Бертольд, но Порко лишь закатывает глаза.       — Райнер! — рявкает Энни и ударяет ладонью по столу, заставляя всех смотреть на неё. — Где, черт возьми, Эрен?!       — Он просто разговаривает с друзьями, — снова лжёт Райнер. — Он скоро присоединится к нам, — ещё одна ложь.       Энни цыкает.       — Мне нужно отлить, — заявляет она и уходит, и Райнер чувствует некоторое облегчение, когда она заворачивает за угол. Но предполагаемый покой длится всего несколько минут. Точнее, несколько секунд.       — Эрен не очень-то любит твоих друзей, не так ли? — внезапно говорит Марсель, подводя итог всему, что он слышал, подводя итог всему, что произошло сегодня вечером. Райнер судорожно сглатывает.       — Нет, точнее, я имею в виду, э-э, я не думаю, что вы ему не нравитесь, он просто... Он просто немного другой. Он сложный человек. И... И неправильно понятый... — Райнер пытается объясниться, чувствуя себя при этом крайне неловко и неуютно.       Он должен попросить Марселя удалить фотографию. Но...       Порко немедленно передразнивает, громко и резко, как он всегда это делает, когда выпьет несколько кружек пива:       — Неправильно понятый, блять. Он просто в буквальном смысле мудак, делающий мудацкие вещи. Я серьёзно понятия не имею, какого хрена ты с ним встречаешься, чувак. Серьёзно.       Райнер хочет возразить, но не может. Он хочет сказать Порко, чтобы тот заткнулся, но не может.       Он должен попросить Марселя удалить фотографию. Но...       Петля словно всё ещё давит на его шею — его телефон снова вибрирует, показывая одну из фотографий, где его парень, кокетливо ухмыляясь в камеру, хвастается перед другими мужчинами, привлекательными мужчинами. И Райнер ненавидит это, его голова начинает раскалываться. Он даже не слышит, что Бертольд говорит Порко в своей успокаивающей манере, не слышит, что добавляет Марсель. Он не может уследить за немного напряжённым разговором, разворачивающимся между его друзьями. Пока он не слышит, как Марсель произносит его имя.       — Райнер!       — Ч-что? — Райнер поворачивается к Марселю — и снова этот взгляд. Этот обеспокоенный, озадаченный и разочарованный взгляд.       О нет.       Марсель хмурится, и Райнер замечает, как Порко и Бертольд смотрят на него точно так же.       И он ненавидит это. Райнеру ненавидит это, он просто хочет сбежать...       — Ты...       Марсель не успевает закончить, потому что Энни практически набрасывается на стол и ударяет по нему обеими руками, свирепо глядя на Райнера.       — Ты что, блядь, издеваешься?! — она рычит на него, и сердце Райнера делает сальто. В плохом смысле.       Энни садится или, точнее, резко откидывается на спинку стула, ворча и отчаянно злясь.       — Какого хрена? — спрашивает Порко, и Марсель поднимает бровь, глядя на блондинку, агрессивно печатающую в своём телефоне.       — Действительно, — ворчит Энни. — Какого хрена?! — сердито повторяет она, практически тыча свой телефон в лицо Райнера, и на экране появляется аккаунт Эрена в инстаграме. На экране её телефона — новая фотография Эрена с ещё одним симпатичным незнакомцем в его объятиях, почти страстно ухмыляющимся в камеру. И все его друзья, присутствующие здесь, смотрят на него, и Энни машет своим телефоном перед их лицами.       — Твой бойфренд, блять, прямо здесь, флиртует с другими мужчинами и фотографируется с ними, Райнер! — выплёвывает она, свирепо глядя на него. — Мне показалось, что я ослепла, когда я проходила мимо него по пути в туалет, и мне сразу же пришлось вернуться. Не надо мне говорить, что Эрен сейчас с друзьями. У Эрена нет друзей, кроме этих двух грёбаных ненормальных из его жуткой группы неудачников! Это просто какие-то случайные парни, не так ли, Райнер?       Сердце Райнера пульсирует в ушах. У него вспотели ладони. Он чувствует потребность схватиться за грудь, когда очередной приступ боли и напряжения проходит через неё. Он должен сказать Марселю удалить фотографию, но у него нет сил даже ответить, нет сил попросить Марселя снова выйти с ним на улицу.       — Он... Он что, мстит? — бормочет совершенно ошеломлённый Бертольд, и Райнер не хочет на него смотреть. — Неужели... из-за фотографии с Марселем?       — Блять, к чёрту всё это! — решительно заявляет Порко, делая огромный глоток пива, прежде чем стукнуть бутылкой по столу, как это любит делать Энни. Часть напитка проливается на деревянный стол. — Я собираюсь уебать этому ублюдку, — говорит он, его глаза уже блуждают по бару, когда он поднимается из-за стола, и Райнер почти теряет сознание из-за его раздражения, из-за своего быстро колотящегося сердца.       — Порко! — выкрикивает Марсель, хватая брата за плечи и толкая его обратно на стул. — Ты не будешь драться с Эреном. Понял меня?! Просто, блять, забудь об этом.       — Но он обращается с Райнером как настоящий мудак!       — Я согласен, — почти хладнокровно заявляет Марсель, и Райнер вздрагивает от этого; его телефон, его чёртов, чёртов телефон снова вибрирует, высвечивая ещё одну фотографию Эрена и привлекательного мужчины рядом с ним, фотографию, которая не должна быть местью. Но как его друзья поймут это? Как его друзья поймут, что это крик о помощи? Просьба Эрена о том, чтобы Марсель удалил эту фотографию? Что Эрен просто пытается донести до Райнера то, как сильно он страдает?       — Он ведёт себя, как самый настоящий мудак, ты абсолютно прав. Но это не повод драться с ним, — говорит Марсель. — Ты хочешь устроить скандал, или, может быть, хочешь оказаться в тюрьме? За то, что ударил парня, который этого не стоит? Ради Бога, успокойся, ладно?! — ругается он.       И как бы Райнер ни был счастлив из-за того, что его друг не дал Порко наброситься на Эрена и подраться с ним, слова Марселя об Эрене ранят его. Райнера ранят слова его друзей о его парне.       И они точно не прекратят.       — Райнер, — взволнованно продолжает Энни, и в её голосе слышится искреннее недоверие, — тебя это устраивает? Только не говори мне, что тебя это устраивает!       — Тебя не должно устраивать подобное! — соглашается Порко.       Они не прекратят. Даже Бертольд присоединяется.       — Это... Это действительно не круто со стороны Эрена, я имею в виду... — говорит он.       — Это просто... мерзко, — грубо соглашается Марсель, теряя часть своего спокойного нрава, когда он смотрит в свой телефон. Смартфон Райнера снова вибрирует, и он не может пошевелить ни одним мускулом, не может посмотреть, зная, что он увидит одну из тех фотографий, на которой будет Эрен и другие привлекательные мужчин.       — Не могу поверить, что сукин сын не прекращает это делать, какого хрена?! — Энни кипит от злости, тоже уставившись в свой телефон, и когда Райнер слегка скашивает взгляд, то действительно видит последнюю фотографию Эрена и незнакомца на её экране, и это вызывает... агонию.       Чистую, блять, агонию, и Райнер должен попросить Марселя удалить их фотографию, но он не может пошевелиться, и его друзья, говорящие все эти отвратительные вещи об Эрене, даже не дают ему шанса поговорить с Марселем. Они продолжают всё больше давить на Райнера; их слова подобны ударам отбойного молотка. И Райнера бьют снова и снова.       — Райнер, да что с тобой такое?! — злится Энни, бурно жестикулируя телефоном в своей руке. — Ты позволяешь этому мудаку вытирать об себя ноги, как будто... Да какого вообще хрена?!       — Он просто чёртов психопат! — выплёвывает Порко, и холодная дрожь пробегает по спине Райнера.       — Серьёзно, Райнер, — высказывается Марсель, и Райнер затаивает дыхание, не в силах посмотреть ни на кого из присутствующих друзей, — Эрен действительно делает это только из-за той фотографии, что я с тобой сделал? Извини, что я говорю подобное, но... Это похоже на сумасшествие.       — Я же говорил, что он просто сумасшедший ублюдок. Грёбаный псих! — почти что кричит на брата Порко, пока Энни согласно кивает; и даже Бертольд делает это: соглашается. Соглашается со всеми жестокими, со всеми отвратительными вещами, которые они говорят об Эрене. О парне Райнера. И Райнеру хочется закричать, разбить всё вокруг на части, стукнуть кулаками по столу, опрокинуть стаканы — он похож вулкан, готовый извергнуться; так много эмоций кипят в нём, шипят, бурлят.       Потому что его друзья слепы. Они ни хрена не знают об Эрене. Чёрт, они не видят то, что видит Райнер. Они не видят, что Эрен — самый привлекательный мужчина, которого Райнер когда-либо встречал. Что он добрый и бескорыстный, как только откроется тебе, как только ты откроешься ему, как только он доверится тебе; но Райнер не может рассказать об этом Энни, он не может рассказать об этом Порко, он не может рассказать об этом Бертольду или Марселю, потому что все они думают, что Эрен псих. Потому что они понятия не имеют, через что он прошёл и что происходит в его голове.       Его друзья не видят то, что видит Райнер.       Они не видят, что Эрен поразительно внимательный и сделает всё, чтобы достичь своей цели, как только сосредоточится на ней; что он полон решимости, в отличие от всех, кого Райнер когда-либо встречал ранее. Но он не может рассказать об этом своим друзьям, потому что все они думают, что Эрен мудак. И они не поменяют своё мнение.       Они просто не видят то, что видит Райнер.       Они не видят, что уверенность Эрена — это то, чем Райнер восхищается, и что его парень очень изобретательный; он играет в действительно популярной группе, и как только он выходит на сцену, то способен очаровать всех зрителей своим присутствием и резкими звуками своего вокала и своей гитары. Но он не может рассказать об этом своим друзьям, потому что все они думают, что музыка Эрена — это шутка.       Они просто не видят то, что видит Райнер.       Они не видят, что навыки Эрена в постели находятся на совершенно другом уровне, потому что Райнер не знал, что секс может быть таким, пока впервые не переспал с Эреном. Что Эрен — единственный, кто действительно принимает Райнера таким, какой он есть, и что он никогда не будет смотреть на него свысока и всегда будет поддерживать его. Но Райнер не может рассказать об этом Энни, он не может рассказать об этом Порко, он не может рассказать об этом Бертольду или Марселю.       Потому что его друзья никогда не увидят и не поймут то, что видит и понимает Эрен — настоящую личность Райнера. Его истинную сущность. Его недостатки. Все его несовершенства.       Эрен — лучшее, что когда-либо случалось с Райнером. А сейчас... Сейчас его друзья высказывают открытую ненависть по отношению к его возлюбленному, бранят Райнера, раздражают его, уничижая Эрена всеми теми словами, что они говорят. И Эрен всё ещё фотографируется, и Райнер совсем один, и он не может двигаться, и у него нет возможности попросить Марселя поговорить с ним один на один, и Эрен до сих пор с теми мужчинами. А всё потому, что Райнер был таким чертовски глупым и жестоким, потому что он лгал своему парню и сделал это грёбаное фото с Марселем —блять, когда его друзья оставят его в покое?! — и всё вокруг кружится, и Райнер чувствует, как падает в бесконечно длинную и тёмную пропасть. Его голова раскалывается, он дрожит, но Эрен по-прежнему делает эти фотографии; и когда Энни снова бранит его парня — утверждая, что Райнер, блять, должен порвать с этим сукиным сыном — Райнера переклинивает.       — Заткнитесь! — кричит он, хватаясь трясущимися руками за волосы, царапает ногтями кожу головы, дёргая светлые пряди. Он пялится на бутылку пива перед собой, не в силах посмотреть никому из своих друзей в глаза, потому что он бы потерял сознание, если бы сделал это. — Заткнитесь нахрен! Заткнитесь! Заткнитесь! Заткнитесь! — кричит он — и они все молчат. Райнер буквально чувствует на себе чужие взгляды, их чёртовы взгляды, от которых бегут мурашки по коже, шее и спине, даже по ногам — вся его душа дрожит, вся его душа подавлена. А потом его телефон — его чёртов телефон — снова вибрирует. И когда Райнер всё же осмеливается взглянуть на него — зачем он вообще на него смотрит?! — то видит Эрена на ещё одном фото с ещё одним привлекательным незнакомцем, и Эрен улыбается той улыбкой, которой он обычно улыбается только ему, Райнеру. И в этот момент всё, о чём он хотел попросить своих друзей, забыто. Эрен — единственное, что имеет для него грёбаное значение.       — Удали эту чёртову фотографию, — слышит Райнер свой голос, обращённый к Марселю; такой чужой, такой шаткий, такой дрожащий, такой неуверенный, почти невнятный голос. Но Марсель не отвечает, никто не отвечает. Здесь тихо, не считая музыки, доносящейся из динамиков, и всех остальных людей, которые разговаривают друг с другом и не обращают внимания на мучения, что переживает Райнер. Он чувствует, как глаза Энни, Бертольда, Порко и Марселя впиваются в его плоть, но Райнер всё ещё не в силах посмотреть на них, не в силах посмотреть на Марселя. Что-то внутри заставляет его повторить своё требование, потому что сам Райнер не может это сделать. — Удали эту чёртову фотографию, Марсель!       Райнер дрожит, он напряжён, так напряжён, как никогда раньше — каждая мышца болит от этого грёбаного напряжения; он чувствует, как кто-то пытается задушить его, раздавить кости, разорвать плоть. Его сердце бешено колотится — но Марсель никак не реагирует. Он ничего не говорит, и Эрен всё ещё с теми мужчинами, потому что Райнер сделал ему больно, но его друзья — которые ничего не знают об Эрене — не перестают говорить все эти мерзкие вещи, не перестают ненавидеть Эрена. Они смотрят на него, и стены, которые Райнер выстроил вокруг себя, эта прочная конструкция из лжи рушится — взгляды Энни, Порко, Бертольда и Марселя пронзают Райнера насквозь, впервые в жизни видят его сущность. Райнер не может унять дрожь, не может унять наворачивающиеся на глаза слёзы, потому что это слишком. Это слишком много, слишком много, слишком много, потому что Марсель ничего не говорит, и Эрен...       Телефон Райнера снова вибрирует в его руке, и Эрен...       Райнер больше не может этого вынести.       — Марсель, пожалуйста! — кричит Райнер, его голос срывается, когда он поворачивается к своему другу. Его горло так сильно болит, мольба вырывается из него вместе с рыданием, слёзы наворачиваются на глаза — и то, что он видит, видит взгляд Марселя, видит то, как его самый старый друг смотрит на него, просто ужасно. Это то, что Райнер ожидал в глубине души, когда он с ужасом представлял своих друзей, которые увидели бы правду, увидели бы проблеск того, кем на самом деле является Райнер; выискали его слабость. Это выражение трепета в их глазах. Неверия. Это выражение абсолютного ужаса. Оно давит на него. И Райнер знает, что все они, все его друзья смотрят на него именно так.       — Марсель, пожалуйста! — умоляет Райнер, несмотря на то, что он и не хочет умолять, не хочет больше показывать свою презренную, жалкую, слабую сторону своим друзьям, не хочет показывать им всю правду; но ему нужно, чтобы Эрен остановился. Ему нужно, чтобы между ними всё снова стало нормальным! — Пожалуйста! — он почти что давится собственной слюной из-за последней и пронзительной мольбы. И то, как глаза Марселя ещё больше расширяются, то, как он ещё шире раскрывает рот, то, как он жалобно и испуганно смотрит на Райнера — это воплощение всех кошмаров, всех мрачных убеждений Райнера.       Что если друзья Райнера узнают правду о нём, то они отвернутся от него из-за отвращения и стыда.       Вот что он видит на лице Марселя. Вот что он видит на лице Порко. Вот что он видит на лице Бертольда. Вот что он видит на лице Энни. На лице Энни, которая готова снова взорваться, стоит напуганному Марселю снова разблокировать свой телефон.       — Марсель, нет! — восклицает молодая блондинка. — Это просто, блять, невинная фотография! Ради бога, вы же друзья! Не позволяй Эрену думать, что он прав!       Марсель не отвечает, его глаза прикованы к телефону, большой палец быстро скользит по экрану. Райнер задерживает дыхание, боль в груди настолько мучительна, что Райнер не может сравнить её ни с чем другим.       — Ну вот, — наконец произносит Марсель, снова кладя телефон на стол и поглядывая на Райнера, — я... я удалил фото.       Энни разочарованно стонет, но Райнер не обращает на неё никакого внимания; он не хочет обращать внимание и на то, как отреагируют остальные друзья, потому что слова Марселя наполняют его облегчением. И прежде чем Райнер осознает это, он поднимается на ноги, избегая этих пугающих, неловких и ужасающих взглядов, и наконец-то спасается от этого беспорядка, пока ноги несут его через бар.       К Эрену.       К Эрену, который разговаривает с тем мужчиной с последней фотографии, улыбаясь той красивой и кокетливой улыбкой, которая заставляет Райнера чувствовать бабочек в животе. Но прямо сейчас, когда Райнер подходит ближе, наблюдая за общением между своим бойфрендом и другим — привлекательным — мужчиной рядом с Эреном, его выворачивает наизнанку.       Он должен остановить это.       Эрен был прав.       Это больно.       Эрен был прав.       Как Райнер мог так ошибаться? Как он мог утверждать, что это "просто" фотография?       — Эрен, — зовёт его Райнер, наконец-то останавливаясь прямо перед Эреном, и Эрен замолкает, поворачивается к Райнеру, как и другой мужчина, который тоже смотрит на Райнера. Но блондин не обращает на него никакого внимания, не хочет обращать на него никакого внимания. — Её больше нет. Фотографии. Я... Марсель удалил её, — говорит Райнер Эрену и нервно улыбается в ожидании того, что ухмылка его парня снова появится на его прекрасном лице, в ожидании того, что Эрен снова наконец улыбнётся ему, прикоснётся к нему, поцелует его, простит его — но этого не происходит. Вместо этого выражение лица Эрена — этот пустой взгляд, лишённый чего-либо хорошего, почти мёртвый, хмурый взгляд — не исчезает. Холодные глаза Эрена продолжают сверлить Райнера, и его голос не становится теплее.       — Хорошо, — невозмутимо говорит темноволосый мужчина, — а теперь позволь мне закончить разговор с Сэмюэлем. Ладно?       И сердце Райнера почти перестает биться. Оно разбивается. Потому что эта реакция была совсем не той, на которую он... рассчитывал. Это ещё одна пощечина, ещё один удар, ещё один... кулак, причиняющий боль.       Это ещё одна канистра бензина, брошенная в огонь его тревоги, ещё одна канистра, подпитывающая его беспокойство о... потере Эрена.       Эрена, который больше не обращает на Райнера никакого внимания, потому что он снова поворачивается к незнакомцу. Как будто Райнера не существует. Эрен просто... Он просто игнорирует его. До тех пор, пока Райнер не видит, как взгляд Эрена блуждает по нему, и у Райнера появляется ещё один проблеск, ещё одна маленькая искорка надежды.       Но уже через секунду её топчут.       Потому что брови Эрена хмурятся, и он прогоняет Райнера взмахом руки.       У Райнера душа в пятки уходит, когда его парень делает это. Он чувствует себя больным. Настолько больным и растерянным, виноватым и напуганным, что его голова снова начинает кружиться, когда Райнер поворачивается и понимает, что ему больше некуда пойти, кроме как к своим друзьям. Он всё равно должен вернуться, потому что его пальто всё ещё висит на спинке стула, и о боже, Эрен всё ещё зол на него, что его не успокоило даже удаление фотографии. Что, если... Что, если Эрен действительно любит этого парня? Сэмюэля. Что, если он...       Райнер внезапно натыкается на кого-то плечом, резкий толчок вырывает его из тревожного оцепенения вместе с грубым, глубоким голосом, который огрызается на него:       — Эй, придурок! Смотри, куда идешь! — и Райнер понимает, что наткнулся в целующуюся парочку, его сердце бьётся ещё быстрее, когда низкий, но очень устрашающий на вид черноволосый мужчина тридцати-сорока лет пристально смотрит на него и цыкает, потому что Райнер не в состоянии ответить что-либо, нервничая из-за того, что этот вечер может стать только хуже.       — Эй, Леви, успокойся, хорошо? — успокаивающе бормочет его партнёр, блондин с большими голубыми глазами, намного выше своего парня. Он всё ещё держит мужчину в своих руках, прежде чем посмотреть на Райнера и обаятельно улыбнуться. — Вы в порядке?       Райнер — это всё, что угодно, но не в порядке. Он так растерян, он так... ошеломлён. Так чертовски запутан, так расстроен, так напуган. Он почти что в трансе, и он не уверен, действительно ли ему удаётся пробормотать извинения или он просто уходит, ничего не сказав.       — Чёртов придурок, — слышит он ругающегося в его сторону темноволосого мужчину, в то время как его белокурый парень снова начинает бормотать ему успокаивающие слова. Но Райнер уже не слышит их, продолжая идти к столу, из-за которого только что сбежал. И только одна мысль о своих друзья — о, они, безусловно, треплятся об Эрене, о Райнере и его жалкой истерике, которая никогда не должна была случится, — делает Райнера бескостным от усталости, когда страх овладевает его телом.       Он приходит к столу полностью замёрзшим, словно кто-то бросил его в ванну, наполненную холодной водой. И когда все его друзья взволнованно замолкают, оборачиваются и смотрят на него, Райнеру хочется провалиться под землю, да так, чтобы она поглотила его целиком, стёрла с лица земли, просто, чёрт возьми, похоронила его; потому что он хочет быть где угодно, но только не здесь.       Шестерёнки в его голове вращаются с большей скоростью, сердце бешено колотится, и Райнер изо всех сил старается снова не слететь с катушек, когда садится. Его мысли только об Эрене — об Эрене рядом с другим привлекательным мужчиной, об Эрене и Сэмюэле, об Эрене, флиртующем с Сэмюэлем, об Эрене, держащемся за руки с Сэмюэлем, об Эрене, целующем Сэмюэля, Эрене...       — Райнер, — Марсель произносит его имя, заставляя Райнера задрожать; воспоминание о том взгляде на лице друга всё ещё слишком свежо, всё ещё слишком пугающе; осознание того, что его стены рухнули прямо перед друзьями, подкрадывается к Райнеру, как монстр, прячущийся в тени с намерением свернуть ему шею. — Райнер, ты... в порядке?       Он ненавидит жалость в голосе Марселя. Ненавидит тот факт, что все остальные друзья молчат. Ненавидит тот факт, что все они видели его таким. Ненавидит тот факт, что все они жалеют его, смотрят на него свысока, что они...       — Райнер, — бормочет Бертольт, и в его голосе также слышится беспокойство. И Райнер ненавидит это.       Ненавидит это, ненавидит, ненавидит — и о боже, неужели Эрен бросит его? Неужели он...       — Райнер, — неожиданно произносит его имя очень знакомый голос. Этот красивый, мужественный, глубокий и успокаивающий голос, который всегда сопровождал его, и Райнер немедленно поворачивается на своем месте, чтобы посмотреть на него: на Эрена. Эрена, который стоит рядом с ним, у края их стола — без Сэмюэля, — и смотрит на Райнера, пристально глядя ему в глаза. Райнер открывает рот, чтобы что-то сказать, но краем глаза видит, как она встаёт: Энни.       Быстрая как гром Энни вскакивает на ноги, её стул падает, когда она поднимает свой сжатый кулак, бросаясь на Эрена с воинственным криком — и мир останавливается в этот момент. Словно удар молнии, всё происходит так быстро, что Райнер уже стоит на своих двоих, инстинкт зовёт его; инстинкт защитить то, что он ценит больше своей собственной жизни, этого единственного человека: Эрена. И прежде чем Райнер успевает обдумать свои действия, он уже бросается между ними.       — Энни! — кричит Марсель. Но уже слишком поздно. Кулак Энни попадает Райнеру в плечо, в грудь.       Но не в лицо Эрена, как предполагалось.       Удар очень сильный. И это больно. Бертольд ахает, Порко что-то бормочет взволнованным голосом. И на секунду в глазах Райнера темнеет. Но это не из-за физической боли.       Всё из-за шока.       Шока от того, что случилось с Энни.       Шока от того, что случилось с Эреном.       Эрен.       — С тобой все в порядке? — почти кричит Райнер и поворачивается к своему парню, дрожа как осиновый лист.       Эрен смотрит на него широко раскрытыми злыми глазами, не отвечая, прежде чем перевести взгляд на Энни. Его взгляд мгновенно становится угрожающим. Взгляд, от которого у Райнера по спине бегут мурашки, хотя на него и не смотрят. Внезапно вокруг Эрена появляется чудовищная тёмная аура, опускающаяся на него, как чёрная траурная вуаль. Райнер ощущает её, ощущает, он почти уверен, что чувствует и её запах, и прикосновение. Это пугает и завораживает одновременно — у Райнера захватывает дух.       Взгляды, которыми его одаривают друзья, то, как на них смотрят зеваки, то, как Энни тяжело дышит и смотрит на Райнера и на Эрена, то, как она только что напала на Эрена, желая ударить его по лицу, то, как Райнер раскрыл своё истинное "я" перед друзьями, то, как Эрен гневно, шокированно и агрессивно сейчас смотрит на Энни — он больше не может этого вынести, он больше не может этого вынести...       — Ух!       Райнер вздрагивает, когда Эрен внезапно хватает его за запястье, когда он наконец-то — господи, наконец-то — смотрит в глаза Райнера с жёстким выражением лица; таким же жёстким, как и хватка на руке Райнера.       — Мы едем домой, — говорит темноволосый мрачным и несколько напряжённым голосом. А затем, перед тем, как развернуться и оттащить Райнера от его друзей, он в последний раз поворачивается к Энни.       — Сука.       Это всё, что говорит Эрен, прежде чем уйти твёрдым шагом из бара; его пальцы сжимают запястье Райнера, и Райнер не может сказать, что он чувствует прямо сейчас, даже не полностью осознаёт, что Марсель и Бертольд зовут его; он просто не в силах оглянуться и посмотреть кому-то из них в глаза. Вместо этого его взгляд остаётся прикованным к Эрену. К Эрену, который тянет его за собой, который не отпускает его, который продолжает тащить Райнера к своей машине. И Райнер...       Чувствует огромное облегчение, потому что Эрен держит его, обращает на него своё внимание, смотрит на него, разговаривает с ним, и...       — Садись, Райнер, — грубо приказывает Эрен, распахивает пассажирскую дверь своего чёрного BMW и почти толкает Райнера внутрь. И Райнер повинуется, снова вздрагивает, когда Эрен с силой захлопывает дверь.       Внутри старой машины слабо пахнет сигаретами и ванилью из маленького ароматического диффузора; она всё ещё тёплая от того, что была припаркована на солнце в течение нескольких часов. Несмотря на это, Райнер вздрагивает, когда Эрен практически кидается на водительское сиденье, в гневе захлопывая дверь.       Двигатель с рёвом оживает, и этот зверский, почти первобытный звук звенит в ушах Райнера. Буквально через секунду машину наполняют более резкие звуки включённой стереосистемы, последний сингл новой песни группы "ГЕНОЦИД" — песни Эрена — гремит в динамиках. Это трек под названием "Дрожь земли". Песня о жестокой армии титанов, топчущих мир и существ в нём, уничтожающих всё живое, чтобы дать возможность человечеству возродиться; так сказал Эрен Райнеру всего несколько дней назад, когда они лежали в постели после секса. Он говорил о том, что с нетерпением ждёт возможности сыграть эту песню на сцене через несколько недель. И Райнеру сейчас очень хочется оказаться там: прижаться к Эрену в постели, только они вдвоём в уютной, беззаботной и чудесной атмосфере, когда события сегодняшнего вечера не существуют или забыты.       Но их нельзя забыть.       Не так легко.       Устрашающий взгляд Эрена доказывает это, когда Райнер осторожно поворачивает голову, чтобы посмотреть на него.       Эрен злится.       Ужасно злится.       Костяшки его пальцев почти побелели, потому что он слишком сильно сжимает руль. Он едет со скоростью, на двадцать километров в час превышающей ограничение. Он почти не останавливается на красный свет. Он едет слишком быстро на поворотах. Он слишком рискованно обгоняет другие машины.       Райнеру страшно.       Но он не осмеливается сказать что-либо.       В любом случае, он не смог бы сказать что-либо, потому что тяжёлая музыка, сильный и чудовищный голос Эрена, сопровождающий низкие, искаженные звуки электрогитары, слишком громкие.       И когда Райнер смотрит на улицу, его пальцы впиваются в собственные бедра, потому что он понимает, что они почти подъехали к его дому. Его охватывает животный страх — потому что он так боится, что Эрен вышвырнет его, что он останется один на всю оставшуюся ночь, отправится домой без Эрена.       Но Райнер ошибается.       Потому что Эрен поворачивает за угол и выезжает на главную улицу, направляясь в противоположное направление — к своему дому.       И хотя Райнер чувствует облегчение, он всё ещё напуган. И напряжён, потому что между ними есть напряжение. Эрен не произносит ни единого слова, и не похоже, что он поменяет решение, не похоже, что он собирается уменьшить громкость своей, Елены и Флока музыки. Дэт-металл продолжает звучать на повторе, а Эрен продолжает молчать. Сосредоточенный. Рассерженный. И Райнеру всё ещё страшно.       Его ноги дрожат, когда Эрен наконец-то припарковывает машину прямо перед своим домом и рассерженно хлопает дверью, не заботясь о том, что он может разбудить кого-то. Он всё ещё ничего не говорит, и всё, что Райнер может сделать, это последовать за ним внутрь, вверх по лестнице, в его квартиру, где Эрен снова захлопывает входную дверь с такой силой, что Райнера даже немного подпрыгивает, словно испуганная кошка.       Он знает, что Эрен сердится из-за него. Из-за той фотографии, которую Райнер сделал с Марселем, из-за того, что он лгал, из-за того, что он обманывал; Райнер так чертовски сильно ранил Эрена, предал его доверие; и как Эрен мог не злиться на него? Как он мог не злиться на него, когда Райнер игнорировал его, не отвечал на его сообщения, не звонил?! Райнер знает, он прекрасно знает, что ему нужно снова и снова просить прощение, ему нужно снова извиниться за Энни, за Марселя, но в основном за свои собственные тупые поступки, его нелепое поведение, его...       — Ах! — испуганный крик вырывается из горла Райнера, когда Эрен внезапно ударяет кулаком в стену. Прямо рядом с лицом Райнера, всего в нескольких миллиметрах от его щеки, его глаза пылают огнем, когда он смотрит на Райнера.       — Никогда, блять, больше не поступай так со мной... — шипит Эрен сквозь стиснутые зубы.       И Райнер...       Райнер всхлипывает.