Неудачи современного человека

      — Почему ты одет в костюм?       Юнхо опустил взгляд, осматривая себя. Ему не приходило в голову задумываться о своём наряде, и он не чувствовал себя неловко. Однако, когда менеджер бара, Пак Сонхва, взглянул на его чёрный хлопковый костюм, контрастирующий с коричневой потёртой кожей сиденья, на которой они сидели, и наклонил свою голову, Юнхо начал чувствовать некую неловкость.       — Это же собеседование, — ответил Юнхо, не зная, был ли это вопрос с подвохом.       Раньше у него был кашемировый костюм, но он его продал. Этот - с вешалки - показался ему немного тесным в плечах.       Сонхва, одетый в белоснежную рубашку и чёрные кожаные брюки, в которых он выглядел небрежно, решил не давить на Юнхо и взял его резюме.       — Ты немного переквалифицирован для такой работы, — сказал он тактично. — Почему ты подаёшь заявку сюда?       — Потому что мне нужна работа, — эта резкая реплика в ответ на стандартный вопрос собеседника, но Юнхо не мог заставить себя сказать что-то другое.       — Так ты бросил университет? — Юнхо не знал, обидеться ли или нет, учитывая тщательность, с которой Сонхва задавал свои вопросы. — Ведь ты учился в хорошем университете.       — Да, в хорошем, — скрипнул зубами Юнхо, стараясь не показаться нахальным или гордым. — Но я бросил учёбу не потому, что ленился или не справлялся. Я бросил учёбу по семейным обстоятельствам.       Сонхва кивнул, отложил резюме в сторону, где оно аккуратно уложилось на краю стола.       — У тебя есть опыт в приготовлении коктейлей?       — Э-э-э, не совсем, я знаю, что в них входит, но опыта в этом нет.       — И у тебя нет никакого... общего опыта в этой сфере?       — Нет, — Юнхо взглянул на свои руки, принуждая себя переступить через унижения и перейти на другую сторону. — Мне просто очень нужна работа. Я готов на всё.       Было только одиннадцать утра, и бар «Muddle & Lime» должен был открыться только через час. На задней стороне находилась терраса, с которой летом можно было любоваться панорамой города, а зимой использовать обогреватели и пледы для комфорта посетителей. Юнхо лишь смутно помнил это место: он заходил сюда несколько раз с друзьями, с которыми теперь не общался уже почти семь недель.       Сонхва окинул его взглядом, принял какое-то решение и спросил:       — Ты можешь отполировать бокалы?       — Да! Я думаю, да.       Улыбка.       — Тогда ладно. Сегодня вторник, поэтому, если ты хочешь, мы можем провести пробную смену сегодня вечером, если ты сможешь вернуться в пять? Сегодня не будет слишком много народу. Я поставлю тебя в пару с Уёном и он покажет тебе, как всё работает.       Это было уже тринадцатое собеседование для него, и единственное, которое он не провалил из-за слишком высокой квалификации. Юнхо вынужден был проглотить эмоциональную вспышку, чтобы улыбнуться в ответ и сказать:       — Это здорово. Большое спасибо. Я не подведу вас.       — Хорошо... — Сонхва посмотрел его резюме ещё раз, прежде чем аккуратно сложить его. Он сделал паузу, чтобы вытереть незаметное пятно или пылинку с поверхности стола. — У тебя есть другая одежда?       На этот раз Юнхо покраснел.       — Да, я могу одеться более неофициально, если нужно.       — Прекрасно. — Сонхва начал вставать.       — Смогу ли я....? — Юнхо запнулся, пытаясь встать, что смутило Сонхва, заставив его приподнять брови и замереть с вытянутой рукой. — Мне... Простите, мне заплатят за пробную смену?       — Если мы решим взять тебя на работу после пробной смены, то она будет оплачена.       — А если же вы всё-таки решите не брать меня?       Сонхва опустил руку, его выражение извиняющее.       — Это зависит от политики владельца, а не от меня. Уверен, у тебя всё получится.       — Хорошо...       Юнхо испытывал чувство неуверенности. В действительности, он был в ужасе, но решил не показывать это. Он протянул руку ещё раз, и Сонхва пожал её.       Когда он открывал дверь, кто-то проскользнул внутрь. Юнхо заметил серую футболку и обтягивающие джинсы, но не обратил внимания на обладателя, который их носил, так как тот оказался гораздо ниже него. В данный момент Юнхо больше беспокоился о том, что надеть сегодня вечером, чтобы избежать неловкого ощущения быть неуместным и неопытным.       Не желая тратить деньги на проезд в метро, Юнхо преодолел пешком сорок пять минут, чтобы вернуться к своей машине. Он не мог на самом деле ездить никуда днём, чтобы не лишиться бесплатного места на парковке за клубом отдыха, где он ночевал.       Но это всего лишь временно. Так он всегда себе говорил. С тех пор, как у него закончились деньги на гостиничный номер, прошла всего неделя, и скоро у него снова будут деньги. У него теперь есть работа. У него есть работа. Если он пройдет пробную смену... у него будет работа.       Юнхо схватил свою сумку с заднего сиденья, после чего вошёл в спортзал, чтобы воспользоваться туалетом. Костюм, который он носил, оказался полезным, поскольку парень за стойкой узнал его и не просил проходить через считывающее устройство электронного брелка. Срок действия его абонемента, по сути, истек в конце прошлого месяца.       Он перерыл сумку в поисках одежды, не похожей на деловую, увидел своё отражение в зеркалах над раковиной и остановился. Ему нужно было подстричься, но, несмотря на это, он всё ещё выглядел неплохо. В тот момент его собственное лицо показалось ему чужим. Он увидел свой страх настолько отчетливо, как день, по напряжённым теням под глазами и красноте в уголках глаз.       Юнхо всегда выглядел старше своего возраста - это была постоянная шутка в семье, что, когда он посещал школу, его часто принимали за бизнесмена, а не ученика - но он никогда не казался старым.       Ему двадцать три года, а он выглядел таким уставшим; уставшим так, что сон не мог исправить ситуацию. Такую усталость, можно было увидеть у мужчин, сидящих за стойкой бара во время обеда и возле магазинов, пьющих соджу в одиночестве. Такие мужчины смотрели в пространство примерно так же, как сейчас Юнхо, удивляясь, куда делись годы, пытаясь мысленно проследить свой жизненный путь, как будто фантазия о возвращении назад могла что-то изменить.       Это был хороший университет.       Да, это так.       Юнхо отвел глаза, не в силах встретиться с собственным взглядом, но этого было недостаточно. Он закрылся в кабинке и разрыдался.

***

      Юнхо провёл последние несколько лет, утопая в барах, и теперь он немного сожалел о своей безразличности к тому, как именно эти заведения на самом деле работают. К пяти часам вечера он надеялся увидеть Пак Сонхва, парня, чье присутствие приносило тепло и комфорт. Однако, за барной стойкой находился только один бармен, молодой парень сидел у стойки, а несколько пар сидели за столиками поблизости от задней части бара.       Одинокий бармен открыл посудомоечную машину, из которой вырвалась струя пара, затем он повернулся и безразлично посмотрел на Юнхо.       — Что я могу вам предложить?       Бармен выглядел примерно такого же возраста, у него было стройное телосложение и частично осветленные волосы. Кончики его волос были бледно-голубыми, словно ещё несколько лет назад он их красил, и на нём была серая майка с надписью Joy Division на груди.       — Я, по-моему, должен здесь работать? — ответил Юнхо. — Чон Юнхо?       Молодой человек посмотрел на Юнхо, словно его слова вызвали лёгкую насмешку.       — А, точно, пробная смена. Да, ты со мной. На самом деле, всё просто. Тебе нужно будет быть на подхвате в баре. — Он пожал плечами, как будто Юнхо мог иметь хоть какое-то представление о том, что это значит, и жестом указал вокруг себя. — Вот здесь находится посудомоечная машина, холодильник, шампанские и винные бокалы находятся здесь, а рокс-стаканы и мартини чуть ниже. А лёд машина находится в подвале, вход в подвал сзади тебя, а на двух этажах выше мы готовим пиццу и делаем картофельные чипсы. Здесь можно неплохо поупражняться, постоянно бегая вверх и вниз по лестнице. У тебя есть вопросы или что-то ещё?       У меня есть около десятка вопросов, начиная с того, как работает эта дурацкая посудомоечная машина и, заканчивая тем, нужно ли мне готовить пиццу?       Но Юнхо почувствовал, что от него ожидается ответ «нет» и запаниковал.       — Я уверен, что разберусь с этим.       — Круто! — радостно улыбнулся молодой парень, который был явно доволен Юнхо и его лёгким характером и готовностью к работе. — Меня зовут Уён, кстати. Чон Уён. Сан наверху.       — Кто?       — В нашем баре всегда работает минимум два бармена, плюс помощник. Сегодня Сан - второй. А это, — он указывает на блондина с эльфийскими чертами лица, который сидит за барной стойкой и заносит что-то в жёлтый блокнот. — Ёсан. Он студент инженерного факультета и мечтает работать в NASA или что-то вроде того. Он не работает здесь постоянно, только в будни, когда здесь спокойно. Интересно, может быть, он надеется, что я буду угощать его напитками, если он будет часто зависать здесь. Кто знает.       Ёсан продолжал делать свою работу и не обращал внимания на дружеские шутки со стороны Уёна, словно он привык к такому и относится к этому спокойно.       Юнхо проникновенно задумался о посудомоечной машине. Он хотел уже достать свой телефон и поискать в интернете точную марку модели, чтобы избежать вопросов, но Уён уже перешёл к другим темам.       О Боже, как работает эта посудомоечная машина?       — Так что, хочешь... оставить свою сумку в подвале и прийти сюда?       — Что? — Юнхо почувствовал себя странно атакованным этим вопросом. Прийти сюда?       — В смысле, на эту сторону барной стойки. — Уён указал на барную поверхность между ними, и Юнхо осознал, что он всё ещё стоит там, как будто собирается заказать напиток.       Он быстро подчинился и пошёл делать то, что ему сказали. Он нашёл дверь в подвале, спустился по узкой лестнице, чтобы оставить свою сумку, и затем вернулся в конец бара, чувствуя себя неуверенным на этой стороне стойки. Разница в росте между ним и барменом только усугубляла это чувство.       Уён улыбнулся.       — Хороший урок на первый день. Это рабочая сторона, а это сторона для посетителей. Хотя мы можем тоже пить. У Сонхва есть своё правило... Мы можем выбрать либо работать по часам без выпивки и уйти с деньгами, заработанными за смену. Либо мы уходим в час ночи, независимо от времени окончания смены, но можем пить всё, что хотим всю смену.       — Это эффективно с точки зрения затрат? — нахмурился Юнхо. — Во сколько вы обычно заканчиваете?       — Ну, если мы будем пить во время смены, то будем закрываться немного медленнее. Но, как я это делаю, мы всё равно почти каждый день уходим отсюда к часу ночи, так что выпивка - это только плюс. — В глазах Уёна засветились искорки, он перемещался по помещению так, будто планировал ограбление, а затем внезапно заострил взгляд на Юнхо. — О, а ты откуда? Ты студент?       — Мне... нужно что-то делать? — ловко уклонился Юнхо.       — О, точно! Лимоны, лайм и мята. Нужно нарезать ломтики лимона, ломтики лайма и снять все листья с мяты, — Уён открыл ящик. — Нож здесь, разделочная доска там внизу, и ты видишь, куда кладутся ломтики.       Юнхо решил, что звучит достаточно просто. Уён протянул Юнхо пластиковую ёмкость для листьев мяты, затем наполнил серое ведёрко кипятком из чайника под барной стойкой. Он изучающе оценил Юнхо, пристально рассматривая его, в то время как тот закатывал рукава своей чёрной рубашки и приступил к резке лайма дольками.       — Мне нравится твоя прическа, — сказал Юнхо, предвосхитив вопрос, который, как он думал, Уён собирался задать по поводу его чёрной рубашки и стильных брюк.       — О, спасибо, я сам сделал! Давно это было, но... — Уён радостно пробежал пальцами по нескольким прядям челки, и Юнхо заметил, насколько хорошо он реагирует на простые комплименты. Что-то в его движениях напоминало раскрывающиеся лепестки цветка, и его лицо внезапно стало очень молодым и светящимся. — Кстати, я тебя откуда-то знаю? Ты как-то знакомо выглядишь.       Холодок страха пробежал по спине, но он настойчиво старался скрыть это.       — Мне кажется, что я просто похож на актёра или что-то в этом роде.       — Да, возможно так! Поэтому работаешь здесь? Хочешь стать актёром?       — Что? — Юнхо не понимал, как эти две идеи связаны, но они звучали осмысленно в голове Уёна.       — Большинство начинающих актёров работают официантами, а ты выглядишь, как они. — Он не развил мысль, а просто начал полировать стаканы, опуская их края в горячую воду, а затем вытирая салфеткой.       Юнхо делал мысленные пометки. Я справлюсь с этим, подумал он. После всего, что произошло, я могу нарезать лайм, не привлекая внимания, и получать зарплату.       Он окинул взглядом внутренний интерьер и старался запомнить расположение каждого предмета, стараясь игнорировать оценивающий взгляд Уёна, как будто тот не до конца поверил в теорию актера.

***

      В конце концов, ему не стоило, так сильно волноваться. Оказалось, что помощник бармена занимался всем, кроме приготовления напитков и общения с посетителями, что отлично подходило Юнхо. Он с удовольствием метался вниз и вверх по лестнице в подвале, за льдом, полировал бокалы, а затем снова поднимался по лестнице, чтобы положить замороженную пиццу в печь, всё это делал, не разговаривая с кем-либо, кроме Уёна.       Он познакомился с Саном, возможно, одним из самых удивительно красивых мужчин, которых он когда-либо видел в реальной жизни. Но Сан проводил большую часть своей рабочей смены на противоположной стороне барной стойки, беседуя с Ёсаном.       — Они настолько увлечены друг другом, что просто жалко, — заметил Уён, показывая Юнхо, как включить страшную посудомоечную машину одной кнопкой. — Забавно то, что они оба интроверты, поэтому ни один из них никогда не признаются. Скорее всего, планету поглотит солнце, чем один из них на самом деле скажет: — Ты мне нравишься, давай займемся сексом и будем держаться за руки.       — Почему ты не скажешь что-нибудь? — спросил Юнхо, наблюдая, как Сан всегда следит за Ёсаном, проверяя, наблюдают ли за ним, когда он доставал разные спиртные напитки и бокалы.       — О, я скажу, — Уён посмотрел на Юнхо с явной насмешкой, смешивая лаймовый сок и листья мяты для мохито. — Но я выберу свой момент. Я собираюсь максимально смутить его, я никак не могу оставить это безнаказанным...       Он снова указал на Сана, который настолько сильно облокотился к барной стойке, чтобы налить бокал вина, что его тело почти согнулось под углом в 90 градусов. Форма его рук была искусительной. Юнхо был на грани панического приступа и не был готов к чувству притяжения в данный момент. Но объективно, да, Сан был желанным мужчиной. Темноволосым и безумно привлекательным, словно мужская статуя или фреска.       Ёсан делал вид, что читает сообщение на своем телефоне и не произносил ни слова, лишь нахмурился, как будто получил беспокойное сообщение.       — Он же ничего не смотрит, — пробормотал Уён, убрав волосы с глаз и улыбнувшись Ёсану так, что это выглядело как угроза. — Я видел, как он притворяется, что прокручивает свой заблокированный экран.       По его мнению, Уён, тоже был привлекателен. Не так явно из-за его меньшего роста. Но в нём было нечто уверенное и магнетическое, что резко контрастировало с его порывами подобными девичьему смеху и изящной внешностью.       Его личность и манеры были полны противоречий, будто он скрывает что-то, но Юнхо не мог быть уверенным, что именно заставляло его так думать.       Вероятно, потому что и сам Юнхо скрывал что-то.       Незадолго после этого Уён налил себе свой первый напиток; крепкий ром с превышенным содержанием спирта, который пах так, будто его можно использовать вместо бензина для автомобиля. Юнхо не пил ничего.       В конце его испытательного рабочего дня, около одиннадцати вечера, Юнхо снова спустился в подвал за своей сумкой. Сонхва работал там за своим ноутбуком, выглядя драматически в ярком золотом свете, окруженный белым камнем и пыльными бутылками спиртных напитков.       — Будешь получать наличные каждую неделю, если это тебя устраивает, — сказал Сонхва, переходя сразу к делу и не видя причин говорить что-то очевидное, типа «Поздравляю, вы наняты!» — Так что ты будешь получать свою оплату в пятницу, вместе с остальными. Я сообщу тебе о графике работы, но ты сказал, что не против работать по выходным?       — Пятница! Осталось всего три дня!       Юнхо был благодарен. Упоминание денег – реальных денег, которые он мог отправить своей матери, своему младшему брату! – заставило его сердце заволноваться.       — Всё в порядке, — сказал он, словно слова растекались из него слишком быстро. — Всё в порядке, это идеально, в общем-то... Всё хорошо. Я возьму любое количество часов, которые вы хотите.       — Нам просто нужен адрес для связи.       — Мой номер телефона не подойдет? — Юнхо попытался избежать подозрений, но не был уверен, насколько успешно.       Сонхва оценивающе посмотрел на него.       — Ты заметил, что мы не просили у тебя удостоверение личности или банковские реквизиты. Мы предпочитаем, чтобы всё проходило... упорядоченно, в интересах наших сотрудников и всех остальных. Но нам действительно нужен адрес, как самая элементарная формальность.       — Хорошо. — Юнхо улыбнулся, как будто это было нечто естественное, и назвал адрес клуба, где была припаркована его машина.       Пока его личность не проверяли лично, отсутствие адреса для Юнхо не было проблемой.       Прежде чем он покинул «Muddle & Lime», он поднялся наверх, чтобы почистить зубы и вымыть лицо в ванной. Его телефон заряжался в розетке рядом с кассой, и Уён ничего не сказал на этот счет, поэтому Юнхо предположил, что всё в порядке.       Когда он вернулся к своей машине, уже была полночь, и он мгновенно уснул на переднем сиденье. Это было некомфортно для его спины, и его шея всё время болела. Но он привык спать сидя, и полностью одетым за рулем.       Он понял, что полиция будет меньше беспокоить его, если будут думать, что он просто местный офисный работник, слишком пьян или слишком уставший, чтобы вернуться домой.

***

      — Собрание персонала, — воскликнул Уён, прерывая всю шумную суету первой субботней ночной смены Юнхо. Он оставил посудомоечную машину, чтобы присоединиться к Уёну и Розэ, другому постоянному бармену, которую Юнхо встретил недавно, чтобы залпом выпить стопку рома с привкусом, смешанного с тингом.       Юнхо скривился, и Уён легонько ткнул его по щеке.       — Кислая мина!       Похоже, это была игра-посвящение, которую Уён придумал сам. Пока Юнхо не сможет выпить рюмку «Wray & Nephew», не исказив лица, собрания персонала были обязательными.       Вернувшись к полировке бокалов, Юнхо почувствовал, что его голова начала кружиться. Он следил за тем, как Уён выходил из переполненного бара, чтобы отнести очередную порцию своего мерзкого пойла ди-джею, чей пульт занимал самую дальнюю стойку. У Уёна половина волос была осветлённая, а на другой половине оставался тёмный оттенок. Юнхо никогда прежде не видел ничего подобного в реальной жизни. Внешне он казался привлекательным и хрупким, но странно агрессивным, и Юнхо не мог понять, в чём причина.       Он не мог понять, почему так долго наблюдал, как Уён бездельничает там, смеясь своим странным смехом и касаясь руки ди-джея; возможно, потому что чем дольше бар оставался без персонала, тем больше людей начинали ожидать, что он их обслужит. Он был не уверен, как сказать: Я всего лишь помощник бармена, чтобы это не звучало как оправдание. Поэтому он ограничился улыбкой и молился, чтобы Уён вернулся и перестал флиртовать.       Юнхо понял, что для Уёна флирт, видимо, был основным способом общения с миром. Сначала Юнхо думал, что Уён на самом деле влюблён в Сана, потом в Сонхва, затем в Розэ. А сейчас это был ди-джей.       Вполне возможно, Уён на самом деле не испытывал особых чувств к этим людям, а просто наслаждался тем, что вызывал их восхищение ради своего собственного ощущения... удовольствия? Или, может быть, всё было гораздо глубже. Может быть, он был таким человеком, который нуждался в том, чтобы знать, что способен на что-то, даже если не стремился к этому.       Он, пожалуй, был самым эксцентричным младшим парнем, с которым Юнхо когда-либо сталкивался.       Розе продолжала спокойно работать за барной стойкой, даже когда в помещении было огромное количество посетителей. Это статная блондинка из Австралии, создавала вокруг себя атмосферу, будто она приносит удовольствие всем мужчинам вокруг, точно так же, как можно утомиться от игры с группой гиперактивных детей. В этом было что-то захватывающее и важное, будто у Розе существует ещё одно место, где её талант может блистать гораздо ярче, чем в этой скучной работе за баром. Может быть она певица? Юнхо не мог вспомнить, что Уён говорил по этому поводу.       Уён постоянно болтал и это было нормально, поскольку это означало, что Юнхо не нужно было рассказывать о себе. Он просто переключал тему и Уён моментально забывал, что вообще задавал Юнхо вопрос.       — Может быть, тебе стоит куда-нибудь сходить с Рози, — предложил Уён, обращая взгляд между ними, готовя два коктейля Long Island Iced Teas, явно радуясь новой теме для разговора.       Юнхо отошёл, чтобы поставить несколько бокалов, которые Розе сразу же подхватила. Он знал, что, реагируя на подобные вещи, только усугубит ситуацию, но ничего не мог с собой поделать.       — Зачем?       — Не знаю, ты подходишь по росту. С тем, кто слишком низкий, выглядело бы странно, — пожал плечами Уён, будто сам стал явным примером такой странности. — У вас будет пара... как Барби и Кен.       — Она не совсем мой тип, — честно признался Юнхо. — Она очень милая... И ты тоже, кстати! — Запинался он, когда она почти незаметно закатила глаза. — Просто она не в моем вкусе.       Уён ухмыльнулся:       — О, так ты гей.       — Прости, что? Где я...? Что? — Юнхо едва не уронил несколько бокалов для шампанского, когда загружал их в посудомоечную машину. Затем он воспользовался возможностью покинуть бар, пройти мимо столов и собрать пустые бокалы.       Однако, когда он вернулся, Уён продолжил разговор с того же места, на котором остановился.       — Вот дело в том, что она вроде как всем нравится, если, конечно, ты интересуешься девушками. — Он взглянул на Розе, которая одарила Уёна взглядом полного терпения. — Эрго...       — Эрго, что?       — Эрго... — Раздражающая победоносная улыбка, хотя Юнхо не мог быть уверен, что он полностью понимает значение этого слова. — Кроме того, у Сонхва есть такая манера - никогда не брать на работу натуралов. Это похоже на дискриминацию, но хорошую!       — Я больше не хочу об этом говорить.       — Ты вообще не любишь говорить о себе. — Улыбка Уёна угасла, он замолчал и начал трясти шейкер с алкоголем. — Такое странное ощущение, — сказал он, ударяя своим предплечьем по холодному шейкеру. — За всё время работы здесь я не видел ни одного человека, который явно не пользовался разделочной доской, ножом или тёркой. Как будто тебе никогда не приходилось готовить в своей жизни.       Сердце Юнхо забило быстрее, но через секунду Уён отвлекся, когда ди-джей принёс свой пустой бокал в бар и поставил его перед улыбающимся Уёном, скептически произнеся:       — В следующий раз просто принеси мне пиво.       После того как смена официально закончилась, Юнхо закончил мыть пол и они закрыли заведение, которое было пустым уже около двух часов ночи. Сонхва поднялся наверх и выпил бокал вина с Уёном и ди-джеем у барной стойки.       Розе уже ушла на вечеринку.       — Ты останешься на одну? — спросил Уён, указывая на своё пиво.       — Ах, не смогу, спасибо. — Юнхо вытащил телефон из розетки, зная, что ему потребуется около часа, чтобы дойти до своей машины. — Мне нужно идти. Может, в другой раз.       — Хм, кто-то ещё популярен. Не могу поверить! Тогда иди к чёрту, пока!       Уён пожал плечами, но по ощущениям Юнхо, его острый взгляд преследовал его, пока он уходил.

***

      В воскресенье у Юнхо выходной и он не был уверен, как проведёт свободное время. Ведь он не мог просто так уехать на машине, потому что мог потерять свободное место, а также ему пришлось бы заплатить за бензин. Но в городе почти не осталось мест, где можно было бы провести день бесплатно.       Более того, близился полдень, и ему нужно было принять душ. Из-за суматошной субботней смены он пропотел сквозь рубашку, а день был холодным, пасмурным и неприятным. Юнхо отчаянно хотел провести час или около того, наслаждаясь горячей водой.       Однако в этот раз ему не повезло, потому что за стойкой в спортзале сидел другой парень.       Юнхо наблюдал за ним сквозь стеклянные двери, после чего ненадолго вернулся к машине, проверив свои волосы и состояние костюма в зеркале, перед тем, как зайти в зал, с уверенностью, которую он не чувствовал. Сделав паузу, делая вид, что ищет брелок в своей сумке, при этом внимательно следя, за стойкой регистрации.       К сожалению, парень не выглядел сочувствующим и просто не пропустил его. Не так, как обычно делали сотрудники.       — Ах, чёрт. Забыл в машине, — сказал Юнхо, улыбаясь.       Парень не улыбнулся в ответ.       Ну, блин.       Похоже, что на улице собирался дождь, поэтому он не мог даже провести время в парке или прогуляться. Он подумал, что может потратить свои первые заработанные деньги и сходить в кафе, узнать, сколько времени ему понадобиться, чтобы выпить чашку чая. Однако уже сама идея приносила ему чувство вины. Эти деньги предназначались не только для него, они были необходимы его матери, чтобы купить продукты, и его брату, у которого всё ещё не хватало вещей для школы.       Ему пришла в голову мысль позвонить своим друзьям, но тогда он вспомнил, что никто из них не связывался с ним с тех пор, как стало известно о скандале. Сейчас он не представлял себе, чтобы кто-то из них принял его звонок.       Как могло так произойти, что у него, у которого казалось, было бесконечное количество возможностей - поездки за границу на семестр, путешествия по Европе, - теперь осталось так мало вариантов? Всего одна ночь, и все его планы на будущее рухнули. Он даже не знал, где можно принять душ.       Вернувшись к своей машине, Юнхо бросил сумку на заднее сидение и задумался, достаточно ли он отчаялся, чтобы позвонить своему бывшему парню...       — Привет!       Юнхо резко обернулся, опасаясь, что это кто-то из клуба, кто, наконец, заметил, как он паркуется на заднем дворе.       Оказалось, что всё на самом деле было намного хуже.       Чон Уён стоял у входа в клуб, скрестив руки на груди. Вне бара он почти неузнаваем. На нём не было привычной оверсайз футболки, на которой он всегда закатывал рукава и взъерошивал волосы. Сейчас у него чёрная шапка и чёрная худи, и он чертовски походил на человека, от кого Юнхо уверенно удалился бы на другую сторону улицы, проверив, на месте ли его телефон.       — Ты следил за мной? — воскликнул Юнхо, поражённый.       — Я увидел, как ты вышел из спортзала, поэтому пошёл за тобой сюда, — ответил Уён, взглянув на машину через плечо Юнхо. — Сонхва дал мне твой адрес, сказал, что ты забыл свой телефон.       — Откуда ты со мной идёшь! Шёл за мной до моего адреса.       — Я шёл за тобой до машины, потому что вспомнил, откуда я тебя узнал, — он не казался злым, но его голос звучал решительно. — Я также заметил, что ты всегда заряжаешь свой телефон на работе, и я почувствовал запах зубной пасты, когда ты выходил из ванной после пробной смены. Ты думал, что я глупый, но на самом деле я не такой. Так или иначе, хочешь пойти выпить кофе?       — Прости? — Юнхо не был уверен, как воспринимать все эти, казалось бы, случайные заявления. — Ты просто появился здесь после того, как преследовал меня и предлагаешь пойти выпить кофе? — Он сделал паузу, затем почувствовал, как что-то внутри него похолодело. — Стой, что ты имеешь в виду, говоря о том, что меня узнал?       Уён взглянул на небо и нахмурился.       — Слушай, я угощу тебя кофе, хорошо. Но собирается пойти дождь, поэтому... можешь перестать повторять всё, что я говорю, и мы уже пойдем?       За углом оказался Starbucks. Когда его абонемент в спортзал был ещё действителен, Юнхо часто заходил туда после плавания или тренировки, чтобы заказать «Brown Sugar Shaken Espresso». Сейчас он заказал то же самое и понял, что никогда раньше не задумывался о стоимости кофе.       Уён заказал американо со льдом и присоединился к Юнхо за столиком у окна. Он что-то набрал на своём телефоне, затем повернул экран так, чтобы он смотрел на него.       — Это ты, да?       Юнхо знал, какая фотография там будет, прежде чем сфокусировать свой взгляд. Это фотография, сделанная у здания суда в день предъявления обвинения его отцу; та, что сопровождала все последующие статьи.       Он шёл в нескольких шагах позади своей матери, рука на плече Гонхо, их лица отвернуты от одной стены прессы, чтобы попасть под объектив других журналистов. Среди толпы, заполненной в основном людьми, чьи жизни он разрушил, кто-то бросил тяжелый металлический замок от велосипеда (странное оружие, но, возможно, это была единственная вещь, которая была под рукой), и попал отцу прямо в плечо. Несколько человек вскрикнули и наклонились, подумав, что кто-то стреляет.       Через пару дней отец исчез, а полиция оказалась на пороге, расспрашивая, знала ли семья, что он собирался сбежать в Мексику с фальшивым паспортом, находясь в розыске по обвинению в финансовых преступлениях.       Разумеется, никто из семьи не знал об этом.       Мать рыдала в коридоре.       Нет смысла рассказывать все это Уёну, поскольку он уже знает всю информацию, которую имеет пресса. Единственное, что он не узнает, это то, что его мать рыдала в коридоре.       Юнхо взглянул на семейное фото, сделанное у здания суда, и с чувством грусти сказал:       — Да. Очевидно, это я.       — Чёрт возьми. — Уён звучал всё ещё немного удивлённым. Он ещё раз прошёлся взглядом по фотографии и спрятал телефон. — Значит, твой отец - разыскиваемый преступник в финансовой сфере в Мексике, и он ничего вам не оставил? Вообще ничего?       — Нет, я предпочитаю спать в машине, так как это очень полезно для моей спины.       Юнхо сделал глоток напитка, его руки тряслись от волнения и защитного настроя, но он не имел никакого представления о том, что они на самом деле здесь делают. Собирается ли Уён сдать его Сонхва? Потеряет ли он свою работу? Эти мысли, казались наиболее вероятными, учитывая, что все его варианты были плохими вариантами сейчас.       — А как же твои друзья?       — Какие? Те, чьи отцы инвестировали в компанию моего отца, или те, кто до сих пор поддерживает с ними отношения?       Когда Уён кивнул, дождь начал стучать по окну. Что-то в его чертах лица делало его ещё моложе, когда он был серьёзным. Его улыбка придавала ему вид взрослого, приковывая внимание и сознательность, которая явно говорила о его зрелости. Без улыбки его кожа выглядела гладкой, а его глаза были уверенными и любопытными, словно у ребенка.       — Где твоя мама? — Уён снова заговорил.       Юнхо заметил родинку на его нижней губе. Он всегда двигался слишком быстро, говорил слишком быстро, чтобы Юнхо мог заметить это раньше.       — Она забрала брата и поехала погостить к своей сестре. Травля здесь стала слишком жестокой, их все узнают. На самом деле у них тоже не было места для меня – моя тетя небогата. Но я подумал, что будет лучше, если я останусь здесь и попытаюсь найти работу. Ваше заведение было единственным, где мне не отказали, сославшись на слишком высокую квалификацию, потому что, очевидно, несмотря на то, что я бросил учебу, мой университет был слишком хорош, чтобы позволить мне работать где-либо, кроме банка или юридической фирмы. Как будто кто-то из них собирается нанять меня сейчас... — Когда он сказал это, его охватило странное, диссоциативное чувство, что он описывает все это, происходящее с кем-то другим.       Юнхо рассмеялся, но Уён не сделал этого, поэтому он быстро замолк.       — Пожалуйста, не рассказывай об этом никому на работе, — добавил Юнхо, ощущая, как нестерпимый панический страх поднимается из его живота в грудь.       Уён испепеляюще посмотрел на него с глубочайшим презрением.       — Конечно, я никому не скажу. Ты меня за мудака принимаешь?       — Извини... — Юнхо заставил себя замолчать, потягивая кофе. Вкус этого напитка был как из другой жизни.       Уён выдержал паузу, а потом сказал:       — У меня есть диван.       — Что? — Юнхо ещё не научился понимать мысли Уёна, его уникальному ритму речи. Потребовалось довольно много времени, чтобы понять, что это был способ Уёна попросить его переехать к нему. — Ты хочешь сказать... Я могу остановиться у тебя?       — Ну, я не говорю, что у меня есть лишняя спальня или что-то в этом роде, я не богат. Но у меня есть гостиная с диваном, и я думаю, что ты мог бы ночевать там, а не в своей машине. — Уён сказал всё это очень буднично, как будто это было то, что предложил бы любой другой.       Юнхо на собственном опыте знал, что это не так.       — Но я не могу... — Он сжимал чашку с кофе слишком крепко, испытывая очередное унижения. — Я не смогу заплатить тебе за аренду.       — Я знаю, что ты не можешь заплатить мне за аренду, ты абсолютный неудачник. Если бы мог, ты бы не спал в своей машине!       — Господи, хорошо... — Юнхо протёр глаза, не понимая, откуда взялось столько раздражения от доброты Уёна. — Это только на время, если... если ты уверен. Это ненадолго.       — Мне абсолютно все равно, насколько долго. — Он пожал плечами, словно долгосрочные последствия не имели значения для его принятия решений. — В любом случае, это как-то выгодно для меня. Погода отстойная, и мне потребовалась целая вечность, чтобы добраться сюда на метро, так что ты можешь отвезти меня.

***

      Дом оказался небольшой квартирой на третьем этаже, где, судя по словам Уёна, он держался за небольшую арендную плату с тех пор, как его первый сосед съехал, и он начал спать в нынешней гостиной.       — Хозяйка меня любит, она уже три года не повышала арендную плату. Хотя не знаю, может, это просто чисто случайно, — подумал Уён, остановившись у кухни. — Возможно, она всего лишь забыла, что я здесь живу, ведь я никогда не звоню по пустякам. Вот почему таймер подачи горячей воды не работает, а морозильник протекает время от времени. Хотя у меня есть горячая вода, и морозильник работает, просто они иногда показывают некоторые неисправности... Иногда термостат включается в пять утра, и я не могу это изменить, но зато я плачу значительно меньше, чем все остальные жители этого города. Так что, знаешь, здесь есть свои плюсы. Более того, большинство вещей я могу починить сам.       Юнхо показалось, что он чрезмерно высокий для такого крошечного пространства, но он испытал такое облегчение от того, что покинул свою машину и находится на пороге душа. Ему было всё равно.       — Я могу помочь по дому, если хочешь? — предложил он, будучи уверенным, что скорее всего будет только мешать.       Уён посмотрела на него безучастным взглядом.       — Как?       — Не знаю, могу готовить.       — Что?       — Что?       — Готовить, что? Что ты можешь приготовить, детка?       Минуты висели в воздухе, словно долгая тишина. Наконец Юнхо проронил:       — На самом деле не много. Я никогда на самом деле не готовил. Но я могу помочь с уборкой.       Уён приподнял брови:       — Когда ты хоть раз убирался в своём доме? Подожди, нет, не так... Ты когда-нибудь убирал свою комнату?       Не в силах встретить взгляд Уёна, Юнхо опустил глаза к полу, медленно произнес:       — Нет. Но я смогу сделать это, не должно быть так сложно.       — Боже, заткнись! — сказал Уён, начиная заваривать чай с избыточным шумом. — Я не нанимал тебя, ты не мой дворецкий! Ты просто здесь поживёшь некоторое время. Просто делай, что хочешь.       Место оказалось неожиданно чистым без вмешательства Юнхо. Он даже не понимал, почему так удивился этому факту. У Уёна была своя хаотическая энергия, и он никогда бы не предположил, что его пространство может быть упорядоченным, запутанным, но всегда организованным по внутренней логике. Единственное, что не соответствовало не на своем месте, был сам Юнхо.       — Ты хочешь принять душ? — спросил вдруг Уён.       — Это намёк?       Уён отложил чайник в сторону и стал ждать.       — Это абсолютно нейтральное предложение. У тебя сегодня выходной, да? Ты можешь просто отдохнуть. Если хочешь принять душ, принимай. Можешь поспать, если захочешь. Если не умеешь готовить, тебе стоит посмотреть, как я делаю. Я покажу и объясню, как на кулинарном шоу.       — Думаю, я просто постираю, приму душ и переоденусь, но спасибо. — Хотя Юнхо чувствовал себя неудобно, это казалось логичным следующим шагом. Эти слова казались скромными, но всё же важными. Юнхо не знал, что ещё сказать и добавить к этому.       После того, как большую часть своей пропотевшей, мятой одежды Уён бросил в стиральную машину, он нашёл ему запасное полотенце и Юнхо закрылся в ванной – в которой, как он заметил, не работал замок – со своим мешком для стирки и свежей рубашкой.       Он стоял почти под кипящем душем дольше, чем полагалось, учитывая, что у него были проблемы с оплатой счетов за воду. Но наконец-то ему удалось вымыться, и это было невероятно. Он никогда не ощущал себя таким чистым, даже когда принимал душ в спортзале.       И самое главное, он оказался один. У него была личная жизнь. Ему не приходилось беспокоиться о том, что кто-то из персонала узнает, что он делает, и выгонит его отсюда. Он мог чистить зубы без какого-либо напряжения, без ощущения вины, не испытывая смущения от того, что его заметят в том месте, где ему быть не следовало.       Уён — тот, кого он был рад отбросить, как какого-то странного, любопытного маленького паренька на работе — не просто предоставил ему диван, место для сна; он дал ему пространство для существования без страха и извинений, и никакая благодарность не может сравниться с этим.       Оттирая конденсат с зеркала над раковиной, Юнхо посмотрел на своё отражение с мокрыми волосами, в чистой футболке, и подумал, что, вероятно, в университете он выглядел таким же.       Когда он вышел из ванной, Уён включал какую-то музыку, нарезая зеленый лук. Не поднимая глаз, он подтолкнул к Юнхо чашку чая, чтобы тот взял её. И тогда Юнхо заметил, что на дальнем подлокотнике дивана были сложены запасное одеяло и подушка.       — Я сварил лапшу рамён, сейчас она стекает в раковину, — сказал Уён, переставая нарезать лук и аккуратно закатывая рукава своей рубашки. — Ты знаешь, как приготовить жульен?       Юнхо понял, что его первоначальная оценка Уёна как невысокого была ошибочной. Уён был меньше Юнхо, конечно. Большинство людей были такими. Но Уён не был худым; его плечи были широкими, а руки выглядели сильными и подтянутыми, с явно видимыми венами по всей длине, сливающимися с запястьями и проходящими по верху его больших ладоней. Он был худощав, но мускулист. Если бы он постоянно не щеголял в оверсайз рубашках и толстовках с капюшоном, то Юнхо точно бы заметил такую физическую форму.       — Я никогда не делал это раньше, но, думаю, у меня есть представление, — ответил Юнхо, взгляд его вернулся к разделочной доске.       — Тебе нужно положить белые кусочки в разогретое масло за несколько минут до зелени, потому что зелень готовится быстрее, и ты не хочешь, чтобы она подгорела, — пояснил Уён, перекладывая половину нарезанного зелёного лука в сковороду. — Потом нужно подождать, пока они начнут подрумяниваться, а затем вынуть их, пока не подгорят.       Юнхо опёрся о бортик и наслаждался ароматом зелёного чая, который слегка был сладковатым и едва заметным в воздухе. Ему пришло в голову, что Уён не просто чай заварил, а хотел, чтобы Юнхо чувствовал себя как дома.       — Значит, ты просто оставляешь их обжариваться на несколько минут?       Уён бросил на него суровый взгляд.       — Нет, нельзя просто оставить готовку на несколько минут, за ней нужно присматривать, брать на себя ответственность.       Боже, он озвучил это так... напряженно.       — Я не хочу, чтобы это прозвучало... — Уён подумал и бросил лук на сковороду, пожимая плечами. — Я не знаю, как сказать. Я просто хотел спросить, почему ты всё ещё не продал свою машину? Это кажется очевидным. Например, тебе не нужна машина, но нужны деньги...       Это был справедливый вопрос, и не важно, насколько неловко он себя чувствовал, Юнхо был обязан дать ему честный ответ.       — Это был подарок от отца на моё восемнадцатилетие.       — Но... тебе нужны деньги, и это единственная полезная вещь, которую он тебе оставил. И она, должно быть, стоит дорого... ну, я не разбираюсь, я ни черта не смыслю в машинах, если честно, — Уён пронзительно посмотрел на Юнхо и изменил тон. — Смотри, зеленый лук готов. Они только хрустят, но не подгорают, поэтому я вынимаю их из масла и откладываю в сторону до завершения готовки.       — Верно... — Юнхо послушно наблюдал, как Уён добавляет коричневый сахар и соевый соус к маслу, а затем лапшу. — Мне приходила в голову мысль продать машину. Но это... это вроде как последнее, что у меня осталось...       — От твоего отца? Ну и чёрт с ним, верно? Он явно не думал о тебе.       — Я просто не думаю, что готов к этому, — быстро сказал Юнхо, чувствуя, как лицо покрывается краской. — Я не думаю, что готов... послать его.       Уён кивнул, как будто это имело хоть какой-то смысл.       Юнхо сглотнул, ощущая напряжение и необходимость заполнить тишину.       — И это последнее, что у меня осталось, то, что нельзя отнять или конфисковать для оплаты долга, потому что отец оформил на имя тёти перед... перед всем тем. Кроме моей одежды, это последнее, что у меня осталось.       — Тебе не нужно продавать машину. Это не условие, чтобы ты оставался здесь... Я просто интересовался, — Уён энергично размешивал лапшу в маслянистом соусе, засыпал зелёным луком, а затем передал палочки Юнхо. — Ладно, надеюсь, ты сделал заметки. А теперь попробуй и скажи, что это самое вкусное, что ты когда-либо ел.       Юнхо начал смеяться ещё до того, как пробовал лапшу, и улыбка появилась на лице Уёна.       Когда Уён ушёл на смену около половины седьмого, Юнхо решил вздремнуть на диване и проснулся только в шесть утра следующего дня. Оглядевшись в темноте, он заметил, что не слышал, как Уён вернулся с работы, но кто-то накрыл его одеялом.

***

      Юнхо никогда не жил с кем-либо, кроме своей семьи, поэтому взаимодействие в быту с Уёном было новым опытом. И не неприятным для того, кто всегда жалел людей, которые должны делить пространство жилья с соседями.       По сравнению с Юнхо, Уён ел мало, он даже не завтракал, предпочитая выпить две-три чашки кофе до полудня. Юнхо стал чувствовать себя настолько неловко из-за того, что съедает большую часть того, что готовит Уён, что стал покупать большую часть их продуктов.       Уён также не возражал против того, что Юнхо нуждался в огромном количестве сна в первую неделю. После стресса, который он испытал в последние несколько недель, ощущение неожиданного облегчения настигло его, словно тонна кирпичей. В эти дни, когда работа начиналась только в шесть или семь часов, он проваливался в сон на диване почти на двенадцать часов, и его ноги свисали с края.       В некоторые дни Юнхо начинал работать в полдень, но в те дни, когда он этого не делал, он стал замечать, что Уён пропадает на три-четыре часа каждый день во время своего отдыха.       — Ты ходишь в спортзал? — спросил Юнхо, увидев, что Уён в третий раз за неделю выходит из квартиры в спортивной одежде.       — Нет, это просто пустая трата денег, — ответил Уён, не уточнив, куда он направляется.       В Уёне было гораздо больше, чем, кажется на первый взгляд. Он был человеком с определёнными убеждениями, но при этом он самокритично оценивал свой интеллект. У него были не менее двух десятков книг по истории, и Юнхо чувствовал себя виноватым в том, что не читал их, предпочитая играть в игры на ноутбуке Уёна. Юнхо учился только по необходимости, когда это требовалось для выполнения заданий в школе или университете.       Единственным действительно неловким моментом в их совместной жизни был случай, когда Юнхо решил достать остатки пиццы из духовки в два часа ночи, именно в тот момент, когда Уён вышел из ванны после работы.       — Отлично, я умираю от голода, — проворчал Уён, направляясь в кухню, чтобы взять кусочек с тарелки Юнхо, заливая водой пол и завязывая полотенце на талии.       Юнхо мог бы пожаловаться, если бы в этот момент его не отвлёк Уён - голый, сияющий и, к удивлению Юнхо, покрытый татуировками, - запрокинув голову, чтобы засунуть кусочек пиццы в рот, закрыв глаза и издавав приятные стоны, словно наслаждаясь оргазмом.       — Это так вкусно... Я так голоден! Я сегодня ничего не ел, просто забыл...       Волосы Уёна были мокрые, и с них капала вода. И не только это, на его шее виднелся страшный засос.       — Эм...А как на работе? — попытался отвести взгляд Юнхо, но безуспешно.       — Без драмы, — ухмыльнулся Уён, беря ещё один кусок пиццы. — И эй! Мои глаза здесь, да?       — Извини, просто... — Юнхо взял один из оставшихся кусочков. — Я не знал, что у тебя есть кто-то.       — На самом деле нет. — Он медленно ел второй кусочек, время от времени делая паузы, чтобы отдышаться. — Просто друг, — ответил он.       Юнхо сразу вспомнил о баре и о ди-джее.        — Друг, которого я знаю? — спросил он.       — Нет... — Уён опустил глаза. — Мы с Саном трахались давным-давно, если ты об этом спрашиваешь.       — Правда? — Юнхо не смог бы догадаться об этом сам.— Разве это не неловко?       Уён покачал головой и пожал плечами.       — Ну, не буду врать, я был рад, когда он привязался к Ёсану. Нам лучше быть друзьями, он, пожалуй, лучший друг, который у меня когда-либо был... У нас даже одинаковые татуировки! Но спать с Саном - это значит стать для него всем миром. Я не знаю, мне просто было слишком душно, слишком много давления. Вряд ли это сработало.       Это было осмысленное объяснение, и Юнхо чуть не проглядел, что Уён ловко избежал ответа на вопрос о засосе.       — Значит, это несерьёзно, — сказал он, стараясь не звучать слишком подозрительно. — Друг?       Странная лёгкая улыбка и нервное поглаживание кончиками пальцев по засосу во время еды.       — Нет. Он на стажировке, если ты понимаешь, о чём я говорю. Ему не разрешено. Так что нет, не серьёзно. Я, наверное, больше похож на грязный секрет, — сказал он, смеясь.       Юнхо отвел взгляд от ключицы Уёна и его напряжённой груди, не уверен, насколько искренним был этот смех.       — Ночи! — Уён резко развернулся и направился в свою комнату, оставляя следы влажных отпечатков на полу. Юнхо задался вопросом, чем он вообще занимается, раздумывая о безумном теле своего соседа, так откровенно пялясь на него, когда без него ему даже негде жить.       Он не мог этого допустить. Он просто не мог этого себе позволить.       Значит, Уён спал с кем-то вроде айдола-стажёра. Это имело смысл, подумал Юнхо, возвращаясь на диван, чтобы доесть остаток пиццы. Он не представлял, что айдолы могут заинтересовать Уёна; худощавые, постоянно тренирующиеся, придерживающиеся диеты и подвергшиеся хирургическим вмешательствам, - такие точно не будут есть остатки пиццы на диване в два часа ночи. Уён наверняка счёл бы это таким... таким... скучным?       Но что Юнхо на самом деле знал об Уёне? За такой короткий период времени.       Он ревновал? Да, он ревновал. И, чтобы быть честным, ему стало смешно от этого.       Работа в баре была немного проще. Прошла неделя, и Юнхо заметил, что он легко справляется со своими сменами, будто находится в режиме автопилота. Нужно только нарезать лайм, почистить листья мяты, запекать пиццу, убирать пустые тарелки, загружать посудомоечную машину, вытирать стаканы и помогать закрыть заведение, попивая отвратительные напитки для персонала, в то время как он слушает непрерывный поток разговоров.       Ди-джея зовут Хонджуном, узнал он это от Сана однажды днём, когда Уёна не было на работе. Он не спрашивал, было ли что-то между Хонджуном и Уёном, в частности потому, что не мог найти простого способа поднять эту тему, и потому что подозревал, что Сан не сказал бы ему даже если бы такое было.       На новость о том, что Юнхо и Уён живут вместе, он отреагировал с недоверием, да так, что Юнхо старался не рассмеяться и сказал:       — Всё в порядке, я не серийный убийца!       — Да, — улыбнулся Уён Юнхо через плечо, поддерживая его, — определённо нет, потому что каковы шансы, что мы оба серийные убийцы?       Сан, похоже, не был убежден, но двинулся дальше.       Сонхва никак не отреагировал на изменение адреса, лишь заметил, что это было бы удобно, если бы ему понадобился кто-то, кто мог бы подменить в экстренных случаях.       В ту пятницу было уже после одиннадцати, Уён закричал:       — Собрание персонала!       Все прекратили свои занятия, чтобы пропустить по рюмочке «Wray & Nephew», и на этот раз - впервые - Юнхо не поморщился. Он был доволен собой и своей резко возросшей толерантностью к алкоголю, даже если и беспокоился, что у него могут возникнуть проблемы с алкоголем...       — Что ж, ты победил кислую мину, добро пожаловать в команду, — крепко обнял его Уён одной рукой за талию, от чего Юнхо чуть не уронил стакан.       Последнее, что ему было нужно, - это интуитивное представление о том, каково было бы Уёну чувствовать себя в его объятиях прямо сейчас, особенно когда он был одет в чёрную майку без рукавов и рваные джинсы, которые так сильно обнажали его бедро, что Юнхо мог видеть его вторую татуировку.       Глядя сверху вниз, он мог увидеть почти слишком многое на лице Уёна, детали, которые он не хотел оставлять в своей памяти, такие как родинка на нижней губе и выдающийся изгиб носа.       — Если хочешь, можешь пить соджу, — предложил Уён.       — О, теперь я не так сильно возражаю против этого, — солгал Юнхо, чувствуя себя потрясённым, и желая, чтобы Уён отпустил его.       — Ты врешь, но ладно, — отошёл Уён, облокотился на барную стойку и сказал: — Что я могу предложить тебе?       Юнхо наклонился, чтобы поставить стакан на полку, повернулся обратно к посудомоечной машине и не заметил, как кто-то произнёс его имя за шумом пятничного вечера, пока периферийным зрением не заметил, что Уён повернулся, чтобы посмотреть на него.       Он поднял голову, встретил вопросительный взгляд Уёна, затем понял, кто стоял по другую сторону стойки позади него.       — Ого, Чон Юнхо... Ты здесь работаешь? — выразительным взглядом он окинул бар, хотя отлично знал, где они находятся. — Не может быть!       Ему никогда на самом деле не нравился Донхэ, даже когда они учились в одном университете. Его улыбка была неискренней, а голос - раздражающим, однако Донхэ был сыном одного из друзей его отца, и они выросли, вместе, поэтому Юнхо не мог избавиться от него.       Было время, когда они все были друзьями, проводили время вместе и поддерживали связь. Но постепенно причуды жизни и обстоятельства расставили всё по своим местам, и теперь Юнхо не видел своих однокурсников уже давно.       — Да, — ответил Юнхо, стараясь не выдать себя слишком защищающимся или дружелюбным. Возможно, он просто показался напряжённым.       — Как дела? — Спросил Донхэ, рассмеялся, словно сам вопрос был глупым.       За его спиной парни тоже присоединились к смеху. Юнхо несколько раз видел их, но имена так и не пришли на ум.       — Хорошо, — бесстрастно произнёс Юнхо, продолжая работать, избегая зрительного контакта и надеясь, что они скоро утратят интерес и уйдут. Он ошибся.       — Эй! — Донхэ хлопнул рукой по стойке. — Ты думаешь, ты можешь просто стоять там и игнорировать людей после всего, что сделала твоя семья?       Даже Розе заметила, что что-то не так, недовольно взглянула на Юнхо, когда направлялась к контейнеру со льдом. Но почему-то Юнхо не мог выдержать взгляда Уёна.       Он не знал, что сказать. Ничего. Все они – не только Донхэ – были оправданы в своём гневе и отвращении. Юнхо, вероятно, заслуживал стоять здесь и терпеть всё это.       — Тебе действительно нечего сказать, да? — Донхэ покачал головой. — Меня интересовало, куда уползли все змеи в твоей семье после того, как твой отец сбежал. Он, наверное, заплатил, за то чтобы ты попал на наш курс, верно?       Глубоко внутри Юнхо знал, что это неправда. Он знал, насколько усердно он учился, и какие высокие у него были оценки. Но этого было достаточно, чтобы вызвать в нём сомнения, заслужил ли он всё то хорошее, что было в его жизни.       Донхэ издал презрительный звук и снова рассмеялся.       — Ладно, будь, по-твоему. С нетерпением буду ждать возможности отдать тебе свои пустые бокалы позже.       — Никто здесь не собирается тебя обслуживать, придурок.       Юнхо был выведен из состояния жалости к себе Уёном, который сжал руки в кулаки и смотрел на Донхэ, как на что-то неприятное, прилипшее к подошве его ботинка.       — Ты вообще знаешь, кто его отец? — воскликнул Донхэ.       — Я что, выгляжу так, будто мне не всё равно, кто чей отец? Это что, средняя школа? — огрызнулся Уён. — Найди себе другое место для выпивки, — добавил он и бросил предупреждающий, но совершенно ненужный взгляд на Розе, которая отвернулась и стала обслуживать кого-то другого.       Донхэ оценил Уёна с головы до ног и явно решил, что он не сможет победить в схватке ни силой, ни сообразительностью против такого человека.       — В любом случае, это место - дешевка, — крикнул он Юнхо, когда они с другими ребятами покидали заведение.       — О, иди, напиши о нём отзыв! — не отрываясь от работы, Уён успокоился, улыбнувшись, и обратился к группе женщин, спрашивая, что он может им предложить.       Юнхо отвернулся от бара и так увлёкся полировкой, что успел закончить за десять минут, после чего воспользовался возможностью пройтись по залу - практически незаметно - собирая пустые бокалы.       Он медленно осваивал искусство создания башни, вытягивающейся на всю длину его руки. Он сосредоточился на этой маленькой радости, забывая о своих других рутинных обязанностях. Однако к половине первого Уён не объявил последние заказы, и он вернулся к посудомоечной машине, планируя успеть отполировать большую часть последней партии посуды до того, как заведение опустеет.       Они молчали до закрытия, если только Уён что-то не просил.       Возможно, он просто не чувствовал необходимости говорить что-то ещё, но Юнхо всё равно чувствовал себя неловко из-за этого.       — Мне очень жаль, что так вышло, — проговорил Юнхо, когда Уён передавал кассу Сонхва, стоявшему в углу, болтающему с Хонджуном и готовящемуся выдаче денег.       — Почему? — усмехнулся Уён, не глядя на него. — Не ты же пригласил их.       Технически это было верно, но всё равно раздражало, что Уён не мог просто принять его извинения. Почему он должен быть таким... таким чертовски спокойным во всем, постоянно обращая внимание на то, что Юнхо не такой.       Он подошёл, чтобы взять швабру, прислонённую к барной стойке, и увидел, что Розе отцепила барган, используя его как импровизированный микрофон, чтобы подпевать песне из плейлиста Уёна. Она указала на швабру, намекая, чтобы он взял её и спел дуэтом. И хотя это казалось глупым, но как только он это сделал, он не мог не почувствовать себя лучше.       Уён вернулся к бару и начал всё вытирать, улыбаясь самому себе, пока они завершали свое глупое выступление.       Розе достала свой телефон в половине первого и объявила:       — Сан говорит, что он на вечеринке у Ёсана.       Все посмотрели друг на друга и кивнули. Даже Хонджун и Сонхва, казалось, искали, куда бы ещё пойти, теперь, когда Хонджун собрал свой реквизит. Юнхо не был уверен, в настроении ли он.       — Ты идешь, — сказал Уён, глядя прямо на него, будто ощущая нерешительность Юнхо.       — Я не знаю... Я, наверное, просто пойду домой, — пробормотал Юнхо, неуверенный, сможет ли он выдержать эту ночь ещё дольше.       — Это была не просьба, — сказал Уён, когда Розе надела пальто и вышла перед ними.

***

      Локация находилась на крыше, прямо над балконом Ёсана, где велись строительные работы. Любой другой человек отказался бы вылезать из кухонного окна и взбираться на крышу, но Уён настоял на этой идее. Он отказывался даже рассматривать возможность уйти отсюда и пить в другом месте. Юнхо не имел другого выбора, кроме как пойти с ним.       Сонхва и Хонджун находились в гостиной, где они, весь вечер с того момента, как приехали, привлекали к себе всеобщее внимание. Розе сидела наполовину на чердаке, а наполовину снаружи, ведя разговор со своей подругой. Их ноги свисали вниз, в коридор. Сан и Ёсан стояли рядом, визуально находясь в одной группе с другими людьми, но не общались друг с другом.       Юнхо схватил бутылку со своим любимым напитком и последовал за Уёном. Он был уже достаточно пьян, чтобы думать, что скатиться по крыше здания на строительные леса - великолепная идея, которая никоим образом не приведёт к тому, что кто-то из них окажется мёртвым на тротуаре...       — Что ты изучал в университете? — спросил Уён, смотря на открытую банку с белой краской на деревянных досках рядом с ним.       Из окна кухни доносились звуки вечеринки. Юнхо мог видеть свет, проникающий наружу, но те, кто находился внутри, не могли его видеть. Здание всего лишь двухэтажное, но Юнхо чувствовал себя здесь высоко над всеми.       — Юриспруденцию, — произнёс он.       — Ты действительно хотел стать юристом? — спросил Уён.       — Поначалу нет. Я сделал это просто потому, что... решил, что это будет моим призванием. Но когда базовые предметы были закончены, и мы перешли к специализации, я погрузился в изучение медицинского права. Чтение о случаях медицинских ошибок действительно меня заинтересовало. Я был настолько взволнован этим... — он сделал глоток. Было немного больно. — А как насчёт тебя?       — А что насчёт меня?       — Есть что-то, что ты... хочешь сделать?       — Ну, я никогда не ходил в университет, — сказал Уён, словно у него дома на книжных полках не стояли целые ряды учебников. — Я действительно хотел... Но можешь смеяться.       — Я не смеюсь!       — Я хотел стать певцом, танцором. Быть айдолом или кем-то ещё. — Он резко покачал головой, словно выбрасывая эту идею из головы. — На самом деле, несколько лет назад я прошёл прослушивание для группы «Big Hit». Знаешь, когда они стали популярными. Мы оба с моим другом прошли прослушивание, но он попал, а я нет... Это было безумие. Он был настолько хорош, что заслужил это. Хотя это было безумие.       Когда он упомянул «мой друг», Юнхо подумал о засосе на его шее, который, слава Богу, уже исчез. Он сомневался, хотел ли Уён, чтобы он задал очевидный вопрос, или ответ был слишком очевиден, чтобы требовать объяснений.       Уён опирался подбородком на металлический столб перед ними, постукивая ногами. Его взгляд, казалось, был зафиксирован на чем-то очень далёком, дальше, чем чёрное небо над головой и остальная часть города, скрытая зданием напротив.       Если бы Уён сделал другой выбор, он бы сейчас не находился здесь. Разумеется, Юнхо не нужно было спрашивать.       Вместо этого он задал менее очевидный вопрос.       — Тот стажер айдол, о котором ты говорил?       Юнхо ожидал, что Уён посмотрит на него, но тот просто улыбнулся. Среди всех людей на этой вечеринке Уён выбрал именно его в качестве компании, и это не могло не удивить Юнхо.       — Знаешь, я долгое время был влюблен в Хонджуна, — рассмеялся Уён, умело переключаясь на другую тему, которая была ему более удобна, ведя себя так, будто открыт и честен, но при этом скрывая настоящие чувства и желания. — Ничего не получилось. Он никогда не видел меня таким. Но... это продолжалось почти два года, я был одержим. А теперь мы друзья, и я по-прежнему сильно его люблю. Знаешь, это может показаться странным тебе, а возможно, многим другим... Многие из моих друзей начинали с чего-то другого. Но мне нравится знать всех своих друзей такими, понимаешь? Это что-то значит, не так ли? Что-то большее.       Юнхо не совсем понимал его.       — Может, я просто пьян, — сказал Уён, хотя не выглядел таковым.       Он всё ещё уставился на банку с белой краской, и Юнхо почувствовал, что он собирается что-то сделать, мельком осознав это за миллисекунду до самого действия.       — Нет, не надо! — Юнхо схватил Уёна за руку, когда тот поставил одну ногу на деревянную обшивку, будто приготовившись столкнуть всю конструкцию.       — Что? — на лице Уёна медленно расплылась улыбка, а потом его глаза сделались невинными. — На самом деле я не собирался этого делать.       — А ты нет? Это взорвало бы все те машины!       — Что ж, тогда тебе повезло, что ты был здесь... спас меня от того, чтобы позволить моим навязчивым мыслям одержать верх. — Уён опустил взгляд на свою руку, которую Юнхо держал.       Юнхо быстро отдёрнул свою руку, но всё ещё чувствовал, как Уён наблюдает за ним.       — Хочешь пойти домой? — спросил Уён.       Было уже три часа ночи, и Юнхо действительно хотел пойти домой, но не совсем понимал, что ещё могло заключаться в этом вопросе. Возможно, это просто была обычная просьба. Возможно, Юнхо просто ошибся... Но что бы ни было, Юнхо заметил, что в голосе Уёна что-то изменилось, а его глаза стали казаться больше и уставшими.       Возможно, он просто устал. Они оба устали.       — Конечно, — согласился Юнхо, взяв бутылку Уёна, которую тот оставил на строительных лесах, и уходя с ней внутрь.

***

      Когда они вышли на улицу и направились гулять, Уён усмехнулся про себя.       — Ты заметил, что у Хва и Хонджуна была одна из таких ночей?       Воздух был тёплым, с хрустящей корочкой, предвещающей начало осени. Юнхо был поражен тем, как мало он запомнил унизительные события прошлого вечера. Он ощущал легкость и странную свободу.       — Что ты имеешь в виду?       — Когда кому-то нравишься, целую вечность, а потом вдруг приходит одна ночь, когда появляется чувство, что что-то действительно может произойти. Кажется, что всё идет как надо, сближает вас между собой. Но ты понимаешь, что должен пробыть с ним всю ночь, иначе возможность может пройти, и она исчезнет навсегда.       — Вау, — Юнхо оглянулся. — Не думал, что я заметил...       — Не-а, я не думал, что ты заметишь. — Он не был уверен, что это должно было означать.       До дома было недалеко, и Уён почти не разговаривал. Он был в настроении, которое быстро менялось от задумчивой ясности до приступов беспомощного хихиканья, и он продолжал толкать Юнхо под руку, пока шел.       — Я думаю, из тебя получился бы хороший юрист, — сказал Уён, когда они приближались к своему зданию. Юнхо рассмеялся, больше из-за растущего напряжения в горле, чем из-за чего-либо ещё.       — Что заставляет тебя так думать? Я просто бросил учебу. На самом деле у меня нет никаких доказательств, что мой отец не заплатил за моё поступление... Что, если он заплатил?       Уён пустил их внутрь, и они поднялись по лестнице.       — Я так не думаю, и, честно говоря, я не думаю, что ты тоже в это веришь. Ты кажешься очень решительным в отношении своего выбора. Знаешь, было бы действительно легко сбежать, как твой отец, после всего, что с тобой случилось. Но ты этого не сделал, ты решил остаться в городе, хотя это означало, что вся твоя жизнь изменится и все станет сложнее... Чёрт, чувак, ты спал в своей машине. Это был первый раз, когда ты получил настоящую работу, и ты ни черта ничего не умел. Но ты справился. Это впечатляет. Большинству людей не хватает смелости изменить свою жизнь после такого серьёзного провала, понимаешь? Например, я уверен, ты всегда мог бы найти способ стать юристом, если бы захотел.       Они достигли верхнего этажа лестницы, и Уён попытался вставить ключ в замок, но с первого раза не попал. Он засмеялся, и звук смеха разнесся по коридору, словно всплеск волны, когда он, наконец, открыл дверь и включил свет.       Юнхо хотел поблагодарить не только за сказанное, но и за то, что это было замечено в первую очередь. Его сердце сжалось. Он хотел бы заговорить о благодарности. За то, что заметил, как он врал о своём адресе, слишком часто заряжал телефон и чистил зубы в ванне наверху. За то, что заметил его, этого парня, который борется с трудностями, и последовал за ним через полгорода, чтобы предложить ему место для ночлега. За то, что готовил для него, заставлял его смеяться и заставлял его чувствовать, что все доступные варианты возможны, возможно, не так плохи, в конце концов, не так ограничены.       Он не ожидал этого; что Уён обладает этой магией, заставляющей окружающих людей верить в себя. Вероятно, именно поэтому Юнхо не игнорировал это, не притворялся, что не замечает, когда Уён закрыл входную дверь и повернулся, чтобы прислониться к ней с томной улыбкой.       Поза привлекала к себе внимание своими гибкими линиями тела, стройными ногами и мускулистыми бёдрами. Он прикусил губу и отвёл взгляд, словно охваченный внезапной стеснительностью, но когда снова посмотрел на Юнхо, его дыхание стало громче.       — О, — подумал он. Неужели это происходило все это время? У нас тоже одна из таких ночей?       Юнхо вдохнул, словно хотел что-то сказать, но вместо этого шагнул вперёд, сократив расстояние между ними всего на несколько футов.       Уён встретил его на полпути, и его улыбка исчезла с его лица. Они столкнулись, и Юнхо прижал его к двери, обхватив его лицо обеими руками, чтобы поцеловать его губы. Это было быстро, Уён ответил яростным поцелуем, а затем всё замедлилось. Юнхо был поражён тем, как двусмысленность Уёна распространялась даже на его чувства. Линия его подбородка была острой, угловатой, но кожа гладкой и притягательной. Как он поцеловал его, было почти воинственным, отказываясь просто сдаваться. Он сжал рубашку Юнхо и изогнулся, но его губы были бархатистыми и чувственными. Что-то в них заставляло Юнхо чувствовать себя почти жестоким. Хотелось провести по ним пальцами, очень медленно, но в то же время – прикусить, ощутить его вкус.       Вблизи от него слабо пахло баром, квартирой, густым мускусным потом. Всё это пахло так знакомо, что Юнхо осознал, что это был запах его дома. Он захотел запустить руки в волосы Уёна, что и сделал, усиливая хватку, пока голова Уёна не откинулась назад, и он не оторвался, чтобы выдохнуть прямо в губы Юнхо.       На этот раз, когда Юнхо снова поцеловал его, Уён обвил руками его шею, поднялся и обхватил ногами его талию. Он был крепким и сильным, сильнее, чем Юнхо ожидал.       Поцелуй стал глубже, медленнее, чем раньше. Юнхо прижал Уёна к двери и провёл рукой вверх и вниз по его бёдрам. Уён приоткрыл губы, и его язык легко проник в рот Юнхо, словно быть сверху, выше, как сейчас, контролировать ситуацию.       Юнхо раньше не задумывался о том, чтобы поцеловать Уёна. Но, в то же время, он задумывался об этом. Юнхо не осознавал, сколько ожиданий он возлагал на Уёна, как он будет чувствовать, какой он будет на вкус. Поцелуй с Уёном был всем, о чём Юнхо мечтал, и более ужасающим и реальным, чем он представлял себе. Ничто из его фантазий не сравнилось с притягательной силой его тела, непристойной мягкостью его губ и целеустремленностью в его глазах.       Юнхо подхватил Уёна, чтобы крепче обнять его, и уложил его на диван. Уён смотрел на него снизу вверх, румянец на его лице, возбуждение и, на мгновение, некоторое беспокойство – правда? Неужели он тоже так сильно этого хотел? Они снова поцеловались и прижались друг к другу ещё теснее, чем раньше.       Руки Уёна переместились на его талию, и он пригласил его прижаться глубже. Он уступал дюйм за дюймом, пока Юнхо не почувствовал, что может утонуть, и не начал вытягивать воздух из легких Уёна. Вся его сущность была ошеломлена запахом и вкусом Уёна.       Желание близости переросло в желание быть внутри него. Ничего другого не было достаточно. Юнхо схватил запястья Уёна и хотел погрузить в него кончики пальцев, наблюдая, как они скользят внутрь до костяшек пальцев. Он не просто хотел, чтобы Уён уступил, он хотел, чтобы он разорвался на части.       Он прижался губами к шее Уёна, покусывая кожу, и почувствовал, как Уён скользнул рукой вниз между его ног.       Но он не мог...       — Подожди...       Он не мог позволить себе всё испортить.       Юнхо выпрямился, приподнялся на спинке дивана, задержал дыхание и, застёгивая пояс штанов, задумался: а что, если я уже всё испортил? Что, если этой единственной глупой ошибки будет достаточно?       Уён тоже сел, но молчал, просто ожидая в угрожающей тишине, что бы Юнхо ни собирался сказать.       Было трудно смотреть на него. Юнхо был погружён во всё то, чего ему хотелось сделать, всё то, чего он не должен был делать, всё то, что он уже совершил...       — Мне так жаль, я не могу, — проговорил он, не в состоянии ясно мыслить, внезапно почувствовав головную боль. — Я не могу рисковать этим. Я имею в виду, я не могу этим рисковать. Мы не должны, не в такое время, когда живём вместе.       Вероятно, прошло всего несколько секунд, но промежуток между этим заявлением и ответом Уёна, казалось, растянулся, натянулся, словно резинка. Юнхо знал, что в этом случае не требуется много, порой на это требуется мгновение, гораздо меньшее, чем это, чтобы разрушить всю жизнь.       В конце концов, Уён сложил руки на коленях и кивнул.       — Да. Ты прав. Мы не должны. — Он прокашлялся, как будто возвращая себе контроль над голосом. — Да, конечно. Очень разумно. — Он резко потер глаза и внезапно стал выглядеть усталым.       — Извини, если я сделал это странным, — сказал Юнхо, неуверенный, что «странным» было верное слово.       — Нет, ты прав, — ответил Уён, вскакивая с натянутой улыбкой и снова кивая. — Хотя мне действительно нужно поспать. Увидимся завтра, я имею в виду, утром... Ты знаешь.       Всё ещё протирая глаза, Уён направился в ванную, чтобы умыться, затем вышел, не произнеся ни слова, и лёг спать.       Юнхо ещё долго не мог уснуть после того, как Уён погасил свет, и даже когда, наконец, он поправил подушку и устроился на диване, завернувшись в одеяло, он не мог заснуть.