262 Days | 262 дня

      Плененный              День 262              Прости, прости, прости!       Я не знал, что еще делать!       Слушать, как ты говоришь о том, что собираешься простить Рона и жить дальше, было просто… слишком. Я увидел возможность на новогодней вечеринке у своего лучшего друга и не мог не воспользоваться ею.       Я едва успел добраться до твоей квартиры до полуночи, чтобы оставить прощальную записку и забрать твои любимые вещи, но обо всем позаботился.       Тебе не о чем беспокоиться.       Ты именно там, где должна быть.       И теперь, когда ты здесь, я смогу заставить тебя понять. Я смогу забрать тебя у Уизли — навсегда.       Я знаю, тебе страшно, но здесь, со мной, ты в безопасности. Теперь мы вместе, и я никогда тебя не покину.       Я собираюсь ненадолго выключить свет, чтобы ты осознавала постепенно, где находишься. Нужно ли сразу сказать, почему ты здесь? Нет, в этом вопросе лучше тоже действовать постепенно.       Ты поймешь… со временем.              Пленница              День 262              Ты говорил, что приготовил сюрприз на мой день рождения. Утром я просыпаюсь с ощущением головокружения.       Ты говоришь, что первое издание «Истории Хогвартса» это не сюрприз. Как и шикарный завтрак. Как и два оргазма на обеденном столе.              — Пожалуйста, скажите мне! — наконец, умоляю я, после того как мы принимаем роскошную ванну с пеной.              Ты выглядишь немного взволнованным.              — Ну что ж … дело в том, что… сегодня мне нужно тебя отпустить.              Я знаю, что должна быть счастлива наконец-то услышать эти слова, но мне тут же становится дурно.              — Но…              — Кровный обет, — объясняешь ты. — Я чувствую, как он тянет меня сейчас, когда мы подошли к третьему триместру.              — О, — говорю я с некоторым разочарованием.              Ты заключаешь меня в свои объятия.              — Ты же знаешь, что я никогда не захочу тебя отпускать, правда?              Я киваю, уткнувшись в твое плечо, чувствуя прилив противоречивых эмоций. Это ведь хорошо, правда? Я знаю, что должна этого хотеть, но последние несколько месяцев, проведенных с тобой, не были похожи на пленение. Моему мозгу трудно переварить мысль о том, что за пределами поместья Малфоев есть мир.       Ты отпускаешь меня, и это потеря, которую я не могу объяснить. Я почти чувствую, что ты отвергаешь меня.              — Конечно я хочу, чтобы ты осталась! — быстро отвечаешь ты, словно читая мои мысли. — Но, если сначала не уйдешь, мы никогда не узнаем, действительно ли этого хочешь ты.              Для меня это имеет смысл. Хотя я все еще чувствую себя как в тумане.       Куда я вообще могу пойти, если покину это место? Ты показал мне видео, на котором Рон съезжает из нашей квартиры, и кажется, что это было так давно. Мысль о том, что я снова увижу его, пугает меня, но частичка моего сердца все еще бьется из-за него, и оно начинает стучать сильнее.              — Я надеюсь, что ты вернешься, — искренне говоришь ты. — Наш ребенок — мой наследник. Дом принадлежит ей.              Я киваю, прижимая руку к животу в том месте, где она толкается. Она тоже не хочет уходить.              — Я думаю, я должна … Я думаю, мне нужно… вернуться к своей жизни…?              Ты заметно разочарован. Ты прочищаешь горло, чтобы изменить тон голоса. Твой голос звучит отстраненно, когда ты говоришь:              — Я напомню тебе о твоей части договора.              Еще раз, что это было? Ах да, мне запрещено кому-либо говорить, что ты держал меня здесь.       В любом случае, я не уверена, что хочу это делать. С тех пор, как я вышла из клетки, все было не так уж плохо. Мы притерлись и вошли в повседневный ритм жизни. Ты хорошо заботился обо мне, и я не выгоняла тебя из своей постели. Если я расскажу об этом людям, они, скорее всего, неправильно поймут.       Но я могу рассказать Рону в канун Нового года, если он все еще любит меня. Когда ты поставил это условие, я подумала, что другого выхода быть не может. Что любовь Рона — это данность.       Теперь я уже не так уверена. Ради Мерлина, прошло девять месяцев! Ты ничего не рассказывал мне о нем с тех пор, как показал видео, на котором он выбрасывает мои вещи в мусорный бак, а я даже не подумала ничего спросить. Возможно, он совсем отказался от меня.       Я не знаю, почему думая об этом испытываю чувство вины.       Честно говоря, я не знаю, что я чувствую к нему или… к чему-либо еще.       Все это происходит так быстро.              — Тебе понадобится твоя волшебная палочка, — говоришь ты, вырывая меня из задумчивости.              Мои глаза расширяются, когда ты протягиваешь ее мне. Мои пальцы покалывает, прежде чем они прикоснутся к древку. При малейшем прикосновении по мне пробегает пульсация. Воссоединение с моей магией отвлекает меня от всего остального.              — Вингардиум левиоса, — говорю я, указывая палочкой на прикроватную лампу.              Она поднимается в воздух, и я смеюсь. Когда палочка снова оказывается у меня в руке, я чувствую, что все правильно. Я забыла, каково это. Я смотрю на тебя, но ты не смеешься вместе со мной. Ты выглядишь огорченным.              — У меня есть для тебя портключ, — произносишь равнодушно.              — О, — отвечаю дрожащим голосом. — Куда он перенесет меня?              — Нора, — говоришь это, и в твоих глазах вспыхивает что-то, чего я не понимаю.              — О, — повторяю я.              — У тебя есть 15 минут, — с этими словами протягиваешь мне предмет. — Можешь взять все, что пожелаешь.              — Хорошо, — выдыхаю я.              Такое чувство, что ты выталкиваешь меня за дверь, и это раздражает. Ты отворачиваешься и смотришь в окно. Это похоже на увольнение, поэтому я начинаю собирать свои вещи.       На кровати появляется моя бисерная сумка, увеличенная заклятием незримого расширения. Я перехожу в режим сбора вещей и с помощью волшебной палочки перекладываю предметы в сумку. И сам факт использования палочки нравится мне больше, чем сборы.       Остается всего пара минут, и я заставляю себя попрощаться. Ты все еще смотришь в окно.              — Драко, я…              Ты поворачиваешься ко мне, и на твоем лице ничего не выражающая маска безразличия. После всего, что мы пережили, я не могу поверить, что ты вот так выгоняешь меня. Ты даже не сказал, что любишь.              — Пока, — слабо говорю я.              — Пока.              Портключ активируется, и меня уносит от тебя.               …              Я перемещаюсь к Норе. Еле удерживаюсь на трясущихся ногах, надеясь, что меня не вырвет из-за эффекта портключа. Я давно не путешествовала с помощью магии, а мое беременное тело вовсе не привыкло к этому.       Я стою на поле, заросшем прекрасными полевыми цветами, и смотрю через него на ветхий дом. Он гораздо скромнее особняка, в котором я жила.       Была в плену — напоминает внутренний голос       О, да, именно так.       Мне не разрешали уйти.       Мне не разрешали видеться с другими людьми.       А теперь я могу…              На самом деле, это немного пугает — снова иметь доступ ко всему миру. Я благодарна, что не перенеслась на оживленную улицу в маггловском Лондоне. Думаю, что была бы очень поражена этим.       Мысли о встрече с Роном и его семьей и так переполняют меня! Я не знаю, что собираюсь ему сказать, но все равно иду через поле. Подхожу к входной двери и вежливо стучу.       Сейчас середина дня, и я понятия не имею, будет ли кто-нибудь дома. Я даже не знаю, какой сегодня день недели, на самом деле. Я знаю, что сегодня 19 сентября, потому что у меня день рождения, но все способы отслеживания времени давным-давно исчезли.       На самом деле, в этом не было необходимости. Мне не нужно было ничего делать. Только вырастить эту маленькую девочку внутри себя. Я поправляю мантию, чтобы убедиться, что она прикрывает мое тело.       Дверь открывается, и Рон, увидев меня, застывает в шоке.              — Привет, — выдыхаю я.              Я испытываю облегчение от того, что снова вижу его. Вся наша история всплывает в памяти, и кажется, что было бы естественно броситься к нему в объятия, но я сдерживаюсь.              — Гермиона?              — Привет, Рон.              — Что ты здесь делаешь?              На самом деле я не знаю ответа. Ты дал мне уже зачарованный портключ. Думаю, я бы выбрала площадь Гриммо в качестве первой остановки.              — Могу я войти? — вместо ответа спрашиваю я.              — О… да! Конечно! — Рон пытается распахнуть дверь пошире и сдвинуться в сторону, чтобы я могла пройти.              Я улыбаюсь ему, входя в место, где всегда чувствовал себя как дома. Сейчас, после столь долгого отсутствия, это место кажется менее уютным. Оно кажется более тесным, чем я помню, захламленным.              — Твоя мама здесь? — спрашиваю я.              — Нет, она на матче Джинни.              Я озадаченно смотрю на него.              — Она играет за «Холихедских гарпий»…              — О! — удивленно отвечаю я.              Я припоминаю, как прошлой зимой Джинни пробовалась в команду. Он странно смотрит на меня.              — Ты не пошел на игру? — спрашиваю я.              — Нет. Мне нужно поработать в магазине.              — О, — говорю я. — Ну что ж … Извини за вторжение.              — Все нормально, — хрипло произносит он.              Мгновение мы смотрим друг на друга. Я не знаю, что сказать, и подозреваю, что он тоже не знает. Кажется, что прошло так много времени, или не прошло совсем.              — Ты… может хочешь чашечку чая или еще чего-нибудь? — спрашивает он.              — Да, пожалуйста, — говорю я с застенчивой улыбкой.              Я следую за ним на кухню и сажусь за стол. Пока он готовит нам чай, у меня есть несколько минут, чтобы собраться с мыслями.       Я думаю о том, что ты оставил записку от меня, в которой сообщал, что я уезжаю в Австралию. Поскольку я пока не могу сказать Рону правду, мне придется продолжать лгать. Отставив чай, он выжидающе смотрит на меня.              — Как у тебя дела? — спрашиваю я его.              — Хорошо, — он пожимает плечами. — А у тебя?              — Тоже.              Он пристально смотрит на меня.              — Послушай, Рон, — говорю я. — Я сожалею том, как ушла.              Он прерывисто вздыхает, и я не понимаю, злится он или грустит. У меня такое чувство, что я его больше не знаю.              — Оно того стоило? — прямо спрашивает он.              И тогда я чувствую смесь гнева и печали. Я не знаю, с чего начать, чтобы ответить на этот вопрос.              — И да, и нет, — отвечаю я неоднозначно.              — Ты ушла, потому что я сделал тебе предложение?              — Нет, Рон! Я не хотела уходить.              Я не была уверена, что, смогу произнести эти слова, но, к счастью, они вырываются сами.              — Тогда почему ты это сделала? — спрашивает он, и в его голосе слышится обида.              — Я должна была, Рон, и мне жаль! Мне так жаль.              Он протягивает руку и хватает меня за руку.              — Мне все равно, главное, что ты вернулась ко мне. Ты же вернулась?              Я вижу страдание на его лице. Я заставила его пройти через ад, а он даже не подозревает о половине этого. Пока я трахалась с другим парнем, он ждал меня здесь. И, не задавая вопросов, он готов простить меня.              — Да. Я вернулась, — мой голос срывается, и какая-то часть меня понимает, что это неправда.              Я вдруг понимаю, что для меня нет пути назад.       Рон обходит вокруг стола, чтобы успокоить меня, когда я начинаю плакать. Он обхватывает мою голову и верхнюю часть туловища и прижимает меня к себе. Я позволяю мужчине, которого я предала, утешать меня, в то время как сама пропускаю через себя стыд, вину и страх за то, что провела в плену последние девять месяцев. Эти эмоции переплетаются с тоской и чувством утраты. Я чувствую себя такой растерянной.       Я забываю о своем положении, когда Рон поднимает меня со стула. Кажется, он собирается поцеловать меня, потому что его руки обхватывают меня за талию. Затем я чувствую, как все его тело вздрагивает, когда он касается моего живота.              — Гер … Гермиона?              Я не могу смотреть на него. Я яростно вытираю слезы, пытаясь придумать, как объяснить, не имея возможности сказать правду.              — Ты…?              Единственное, что приходит мне в голову — это отодвинуть плащ, чтобы он мог полностью увидеть мой беременный живот. Я неохотно киваю, и у него вытягивается лицо.              — Он. он мой?              Я печально качаю головой, и он прислоняется к столу. На его лице отражается неподдельный ужас, который быстро сменяется гневом. Он поворачивается ко мне.              — Зачем ты вернулась сюда? — спрашивает он.              — Я…              — Убирайся! — кричит он.              — Рон! Я…              — Я даже слышать об этом не хочу, Гермиона! Просто убирайся нахуй. Уебывай в Австралию или где ты там, блядь, была.              — Рон! Пожалуйста!              Он начинает подталкивать меня к двери. По пути я спотыкаюсь о собственные ноги, пытаясь вспомнить, что я обычно делала, чтобы успокоить его, когда он становился таким.              — С меня хватит, Гермиона. С меня хватит, блядь!              Он выталкивает меня за дверь, и я хватаюсь за перила, чтобы не упасть с маленькой лестницы.              — Рон! — кричу я. — Мне жаль!              — А мне нет, — хмурится он. — Почти год я провел в апатии из-за тебя, но теперь с меня хватит.              — Но я люблю тебя! — умоляю я.              Думаю, что все еще люблю, где-то внутри, и мысль о том, что Рон меня ненавидит, невыносима.              — Ну, а я тебя не люблю, — выплевывает он. — Больше нет. Слишком поздно.              Он захлопывает дверь у меня перед носом.